Код MUC

1 Белые орхидеи

Таша появилась в зале вылета на полчаса позже, чем он ожидал. Маленький дрон-курьер, который следил за ее такси от гостиницы, был сбит при выезде на дорогу к аэропорту: начиная с сегодняшнего утра Wattana Grоup предпочитала уничтожать дронов без предупреждения. Корпорация уже разворачивала оцепление вокруг Суварнабхуми¹, но для того, чтобы прекратить международное сообщение, требовалась королевская санкция. Sterna получила незначительную фору.

Таша убеждала Джека, что после взрывов «Стерна» приложит все силы, чтобы вывезти своих сотрудников из Бангкока. Он сделал вид, что поверил. Девушка говорила о «Стерне» как о неделимой общности. Только вот решения будут принимать конкретные люди, – вернее, человек. Демьен Лефевр умеет хладнокровно расставлять приоритеты: если нужно, он скормит пару своих сотрудников «Ваттане», чтобы умаслить корпорацию и замять дельце со взрывом.

В Йоханнесбурге, чтобы принять решение, ему хватило четырех бронированных машин с надписью «Kimberly Crafts, Ltd». И десятка человек в форме. Лефевр бросил на асфальт лэптоп и телефон Джека, неспешно вынул пистолет и сделал несколько выстрелов, превращая электронику в груду бесполезных осколков. Данные на носителях стоили столько, что вся команда могла бы убраться из Йоханнесбурга уже завтра, но Лефевр решил иначе.

Нужно уберечь Ташу от роли жертвенного агнца.

Она двинулась к стойке регистрации, ни на секунду не задержавшись у табло: похоже, проводник из «Стерны» нашептывал в ее наушник маршрут.

Джек сделал шаг в сторону, скрываясь за очередным гигантским кашпо с белыми орхидеями – отличительным знаком Суварнабхуми. Цветы издавали слабый запах ванили.

Таша набрала код рейса в Дели.

Хороший выбор: отношения «Ваттана Груп» с Bioworks, в зоне влияния которой находится Индия, достаточно напряженные, и выдача представителя «Стерны» потребует долгих переговоров.

До вылета оставалось меньше часа.

На вирт-экране регистратора загорелся предупреждающий желтый сигнал: система сообщала, что багаж прибудет в точку назначения только следующим рейсом. Повинуясь совету невидимого консультанта, Таша отправила чемодан в путешествие по багажной ленте. Регистратор одобрительно засветился зеленым.

Джек поморщился и стряхнул крошечную пылинку с рукава дорогого костюма. Глупо. Женщина без дамской сумочки, кошелька или хоть какой-нибудь ручной клади на дальнем перелете непременно вызовет подозрение у службы охраны аэропорта. Если «Ваттана» успеет скомандовать «фас», то именно такие мелочи могут лишить шанса сбежать без потерь.

Таша, похоже, поняла ошибку и оглянулась на ленту транспортера. Возвращаться не было смысла. Она скинула с плеч пиджак и взяла его в руки, прикрыв пустую ладонь. Джек улыбнулся краем рта и пошел за ней.

Поток пассажиров двигался на паспортный контроль по лабиринту из лент в цветах «Ваттаны». Джек еще немного покружил по залу, проигнорировал фаст-трек для пассажиров бизнес-класса и тоже встал в общую очередь. Издалека люди узнают друг друга по силуэту и манере двигаться, а лицо, которое кажется значимым, на самом деле вторично. Джек, в деловом костюме и при галстуке, сменил свои экономичные движения на расхлябанную манеру человека, который три раза в неделю потеет в спортзале ради поддержания социально приемлемого веса.

Толпа оказалась отвратительно плотной: соприкосновение с людьми раздражало, лишало спокойствия и ощущения безопасности. По-пингвиньи перетаптываясь, они преодолевали метр за метром.

Шаг – пауза. Два шага. Маленькие колесики чемоданов ручной клади.

Наконец перед Ташей осталось всего двое путешественников. Очередное объявление замолкло, уступив место нежному перезвону колокольчиков, и под крышей аэропорта развернулась гигантская эмблема «Ваттана Груп»: золотистые буквы на сиреневом фоне. Голограмма колыхалась, имитируя шелковое полотно, и медленно оседала вниз под переливчатую тайскую речь: дзайбацу предупреждала о возможных дополнительных досмотрах, которые будут проводиться ради безопасности пассажиров.

Таша бросила короткий взгляд вверх и вернулась к созерцанию своего пиджака; ее пальцы перебирали серебристую подкладку. Голограмма остановилась в полуметре над головами пассажиров и растаяла в воздухе. На серой блузке Таши выступили темные пятна пота.

В хвосте очереди появились двое – охрана аэропорта – и начали неспешно двигаться вперед, выборочно проверяя идентификаторы пассажиров. Между Ташей и линией досмотра оставался еще один человек.

Выжидать не имело смысла.

Джек вынул из кармана многоразовый шприц в форме ручки. Движение очереди снова заставило пассажиров зашевелиться, и, неловко дернувшись, он коснулся крупной азиатки в соседнем ряду и нажал на помпу. Женщина ойкнула и начала медленно оседать на пол: токсин вызывал головокружение и рвоту. Мужчина рядом недовольно забубнил и отступил назад, чьи-то ладони с пигментными пятнами и тяжелым золотым кольцом вынырнули из-под рук азиатки и вцепились в ее грудь в попытке смягчить падение. Кто-то махал веером, кто-то громко звал на помощь. Охранники пробрались вперед, один из них отпихнул Джека в сторону, и тот послушно оступился, издал негодующий возглас и бросил взгляд в зону досмотра.

Таши уже не было.

2 Элемент за элементом

Звук работающего фена завораживал, как белый шум. Таша стояла, опустив голову и глядя на белый кафель сквозь завесу темных влажных волос.

Из Бангкока четыре бессонных часа до Дели. Досмотр, пять часов ожидания, обед в пахнущей душными пряностями забегаловке, снова досмотр и перелет в вязкой дреме, равно не похожей ни на сон, ни на бодрствование.

В аэропорту Алматы Криса сменил Томми. Он болтал без умолку. В бизнес-зале Шереметьево Таше удалось выторговать двадцать минут, чтобы принять душ в тишине.

Она выключила фен и вставила в ухо наушник.

– Эй-эй, ты живая? – тут же зазвучал резкий голос Томми.

– Тише, – скомандовала наушнику Таша.

– Я уже устал ждать, – затараторил оператор «Стерны». – Вернешься домой, пришлю тебе водонепроницаемые наушники. В подарок. Двадцать минут молчания в эфире – это ж трёхнуться можно. Я две чашки кофе выпить успел, а ты что? Только помыться?

– Вроде того. Ты бы все равно услышал только звук льющейся воды.

– Ты не поёшь в душе?

– Нет.

Таша бросила полотенце на скамейку и начала одеваться. Багаж остался в Дели, и свежий комплект белья и предметы первой необходимости ей пришлось купить в аэропорту.

– Зря. Очень вдохновляет. Хочешь спать?

Вопрос был глупым: двадцать шесть часов дороги умотали бы любого, но Томми спрашивал не об этом. Томми хотел услышать, адекватно ли она оценивает собственное состояние. Томми ее проверял.

– Хочу.

– В Москве сейчас семь утра, в основном зале шумно. Тебе надо выйти из душевой и повернуть… Эй-эй, ты там готова уже?

– Почти.

Таша выправила влажные волосы из футболки. Слабенький фен раскалился, так и не высушив их до конца. Закрыв глаза, она провела пальцами над бровями, помассировала виски, с каждым вдохом погружаясь в темноту все глубже…

– Та-ша, – по слогам протянул Томми. – Что на тебе сейчас надето?

– Секс по телефону как средство борьбы со сном? – слабо откликнулась она.

– Еще чего, – фыркнул он. – Мне тебя на камерах легче найти будет.

– Светло-серая футболка, темные брюки. В руках серая сумка и бумажный пакет. Волосы распущены. Готова выходить.

– Окей. Выходишь из душевой и идешь прямо, первый поворот направо. Увидишь лестницу на второй этаж, попадешь сразу в зону отдыха.

Из-за кондиционеров в бизнес-зале было прохладно. Таша прошла мимо холодильника с черной икрой, стайки орущих детей с рыжими пятнами яблочного пюре на майках, мимо боксов, где мужчины в костюмах заправлялись пивом и водили пальцами по вирт-панелям, и нашла пустынный закуток. Продавленное кресло, под кожей которого перекатывались плотные комочки поролона, оказалось невероятно уютным. Таша забралась в него с ногами и накрылась пиджаком. По летному полю сновали желтые грузовички с длинными прицепами, белые самолеты с российским имперским орлом послушно ждали загрузки.

– Поставь будильник на девять тридцать по Москве, наушник не вынимай. Я свой микрофон выключу, но буду слышать то, что происходит вокруг тебя. Если что – разбужу.

– Спасибо.

– Надеюсь, ты не храпишь.

Таша скривилась от шутки, как от запаха несвежей рыбы:

– Расскажешь потом.

– Не сомневайся. В красках.

Она закрыла глаза и попыталась расслабиться. Темнота, дружелюбно-приятная, мгновенно спеленала ее и вдруг пришла в движение и закружилась, как детская карусель. Таша не удержалась в седле игрушечной лошади и упала, а взбесившиеся розовые звери накатывали на нее зубастыми пластиковыми мордами и намеревались затоптать, а она оцепенела и не могла шевельнуться.

У нее получилось открыть глаза.

– Томми, ты здесь?

– Да, – тут же ответил он.

Это всего лишь усталость, вот что скажет Томми. Он здесь для того, чтобы контролировать ее состояние. Он видит панику по показателям вирт-браслета, который перетягивает ее запястье.

– Накрыло наконец? – спросил Томми.

– Ага.

– Поздравляю, ты человек.

Никакого осуждения, только немного сарказма. Хлорированные рабочие отношения.

Он продолжил:

– Постарайся дышать как можно глубже. Летное поле видишь?

– Да.

– Смотри, как работают люди. У всех есть свое место. Механики проверяют готовность самолета. Рабочие грузят еду для пассажиров. Карго-мастер рассчитывает план погрузки. Знаешь, чьей программой он пользуется, чтобы разместить чемоданы?

– «Стерны».

– Правильно. Потом роботы осуществляют погрузку, и чемодан ложится к чемодану, ящик к ящику, плотно, ровно, минимум повреждений, оптимальное использование пространства. Здорово, правда?

– Да.

Ее сердце уже перестало биться о грудную клетку, перешло на нормальный режим. Дыхание выровнялось. Томми все говорил и говорил:

– Мы здесь работаем так же. Крис, я и все остальные работаем, чтобы вытащить тебя, Таша. Элемент за элементом, рейс за рейсом, от кресла до кофе. Крис – профи. Я тоже профи. Сейчас твоя задача – немного поспать. Дальше будет Париж, а оттуда – двенадцать часов до Сан-Паулу на самолете «Стерны». Все будет хорошо.

Таша с трудом разлепила губы:

– Как ты выглядишь, Томми?

Томми тихо рассмеялся:

– Я хорош собой. Вешу под сотню. А еще у меня такая же футболка, как у тебя. Серая, без надписей.

– И что, так можно? В офисе?

– Если работаешь всю ночь – можно. По крайней мере, у Лефевра. – Томми уже почти шептал. – Спи давай. Тебе нужно немного отдохнуть.

Ей снились голубые маргаритки Намакваленда, расцветавшие прямо на летном поле.