«Если звонит Галина Адамовна, то Игорь сегодня меня пригласит на ужин, а если Ксения – не пригласит». Ирена быстро загадала желание и стала ждать. Галина Адамовна, если сын не отвечал и на городской телефон, сразу перезванивала в приемную. Ксения – никогда.

– Да, приемная господина Лунина, – улыбнулась собеседнику Ирена.

– Ирена, где Игорь Дмитриевич?

– В переговорной, на совещании. Что передать?

Галина Адамовна на минутку задумалась, решая, стоит ли посвящать в проблему секретаря.

– Передайте, чтобы, как освободится, срочно позвонил мне.

Ирена не успела сказать, что просьбу непременно выполнит, как в трубке раздались короткие гудки. Она сразу сделала пометку в открытом блокноте, а потом еще и подчеркнула толстой жирной линией. Только бы не забыть. Однажды, в самом начале работы, она передала просьбу Галины Адамовны с опозданием. И вопрос о ее увольнении встал на повестке дня. Пришлось звонить Галине Адамовне и приносить извинения за свою рассеянность. С тех пор все, что говорила Галина Адамовна, подчеркивалось вот такой жирной линией.

Ирене порой казалось, что руководит везде и всюду одна Галина Адамовна. И даже Игорь Дмитриевич, владелец строительной компании, у нее всего лишь мальчик на побегушках.

Лунин в зал переговоров, служивший еще и залом заседаний, зашел последним. Неприятности из личной жизни перекинулись на бизнес и теперь шли чередой.

Продажа квартир застопорилась. Жилой комплекс сдан, а квартиры не раскуплены. Может, действительно надо было прислушаться к советам коллег и не разрывать контракт с риелторской конторой, но он слушал только себя. Идея организовать свой отдел продаж показалась ему довольно перспективной, но требовала доработки, а ему сейчас не до этого.

Лунин тяжелым взглядом обвел зал. Все приглашенные сотрудники сидели на привычных местах, открыв блокноты для записи, и ожидали объяснений, ради чего он их внезапно собрал среди рабочего дня.

Из общего плана выбивались только два человека: заведующая отделом продаж – потому что была единственной женщиной в мужском коллективе, и Власенко, потому что был единственным, кто упорно не признавал дресс-код организации, в которой работал без малого пятнадцать лет. И теперь на фоне дорогих летних костюмов Власенко в потертых джинсах и мятой льняной рубашке навыпуск выглядел случайным человеком на фоне чопорной администрации. Поначалу Лунин даже пытался делать ему замечания, но Власенко никак не мог взять в толк, зачем облачаться в костюм, когда есть столько удобной одежды.

Проблему продажи квартир Лунин вынес на обсуждение сотрудников.

Первым слово взял пиар-менеджер. Молодой, энергичный парень свои идеи излагал предельно просто и доходчиво. Лунин понял все, кроме одного, – почему при таком многообещающем подходе квартиры не продаются? И задал вопрос, на который не получил внятного ответа.

Заведующая отделом продаж, тридцатилетняя Екатерина Стоянова, говорила, как всегда, долго и обстоятельно.

– …Поэтому мне бы хотелось, чтобы Андрей Иванович объяснил, почему наша компания делала повторный ремонт в сороковой и сотой квартирах на старом объекте? – Стоянова обратилась к Власенко и посмотрела на Лунина, ища у него поддержки. – И не влияет ли этот факт на имидж компании в целом?

Лунин хотел сказать, что в сложившейся ситуации надо не старое вспоминать, а думать, как быть теперь, но в разговор встрял Власенко:

– Катерина Михайловна, не думайте, что только вы одна умеете считать деньги компании. Все мы считаем! И о имидже знаем, и не по тренингам, как вы, а из жизни!

Власенко специально назвал заведующую отделом продаж Катериной вместо Екатерины, вспомнив, как она его лично просила обращаться к ней по всем правилам. И видя, как та сразу нахмурила тоненькие татуированные брови, улыбнулся, понимая, что все это ребячество.

Власенко редко спорил с Екатериной, считая ниже своего достоинства что-то доказывать женщине, и ее мнение никогда его не интересовало. Но со стороны теперь все выглядело так, словно квартиры не продавались исключительно по его вине. Власенко начал заводиться.

– Я понимаю, что из кабинета вам, Катерина, как-то виднее, что мы делаем не так на стройке. А ничего, что владельцы сразу начали перепланировку, даже не удосужившись посмотреть на план квартиры, и затронули несущие конструкции? По-вашему, я должен в каждую перепланировку вникать? В каждую дырку лезть? Они владельцы – пусть делают что хотят!

– Но, может, все-таки, Андрей Иванович, вам надо больше контролировать работу своих сотрудников? Может, дело не только в несущих конструкциях? – Екатерина опять обратилась к Власенко. – В десятой квартире недавно и без перепланировки посыпалась штукатурка.

Власенко еле сдержался от комментариев. В десятую квартиру попал бракованный цемент, и лаборатория это подтвердила, но не оправдываться же ему перед этой пига- лицей.

Екатерина обвела взглядом зал, надеясь найти поддержку среди присутствующих. Но принимать чью-либо сторону, когда не ясна позиция Лунина, никто не решился. Видя это, Екатерина сняла очки и, близоруко сощурив глаза, села на свое место.

– Значит, так, мой трудовой ресурс не трогать! Катерина, это ваш отдел не в состоянии продать квартиры! Чем вы занимаетесь в компании с утра до ночи? А? Тогда, может, пусть, как раньше, продажей занимаются риелторы, а вы попробуете реализовать себя на другом поприще?

Екатерина Стоянова покраснела. Она всегда краснела, как девчонка, когда на нее давил своим авторитетом Власенко.

– Ладно, – Лунин прервал назревающий скандал. – Екатерина, сколько у нас зависло квартир?

– Тридцать.

– Поступим следующим образом – сделаем в оставшихся квартирах ремонт под ключ и постараемся продать.

– Это дополнительные расходы, а как же быть с изначальной ценой? – подал голос главный бухгалтер.

– У вас есть более конструктивные предложения? – задал встречный вопрос Лунин. Вариант с продажей квартир он для себя выбрал и больше не хотел никого слушать.

Власенко захлопнул ненужную папку и вовремя замолчал. В лексиконе у него оставались только непечатные слова, и все они касались исключительно Екатерины Стояновой.

– Цену квадратного метра оставим прежней. Срочно просчитайте и доложите мне, что мы будем иметь, если в будущем станем продавать жилье под ключ? – распорядился Лунин.

Идея строительства и продаж квартир с выполненными внутренними работами, внезапно пришедшая в голову, непроизвольно втянула Лунина в рабочие проблемы, и он на минуту забыл о нависших личных проблемах и шантаже.

Коллектив зашумел, обсуждая неожиданную идею шефа. Лунин тяжело вздохнул и задумался, понимая, что если он в ближайшее время ничего не предпримет, то платить придется Эдуарду с каждым разом все больше и больше. И этому не будет ни конца, ни края. «Аппетит приходит во время еды», – мрачно подумал Лунин.

Через полчаса совещание окончилось. Все, кроме Власенко, покинули зал переговоров.

– Как дела с цементом?

– Да никак. Чувствовала моя душа – не стоит связываться с непроверенными мошенниками.

– А что, мошенники бывают еще и проверенные?

– Бывают, – утвердительно кивнул Власенко. – Я весь заказ отправил обратно на склад.

– Предоплату вернут?

– Уже вернули. Я им передал заключение экспертизы и пригрозил судебным иском. Перенимаю опыт Ханенко.

– Андрей, у тебя есть кто-нибудь в органах? – Лунин задал вопрос, который волновал его больше, чем возврат цемента.

– Очередной наезд?

– С наездом я бы разобрался без тебя. У меня легальный вопрос. Помнишь, ты говорил о родственнике? Мне нужна консультация.

– Ну, я позвоню и договорюсь. Если у тебя все – я поехал.

– Слушай, Андрей, ты чего прицепился к этой Стояновой?

– Да ничего я не прицепился! А ты чего? Спишь с ней?

– Нет. Я не люблю таких. Слишком правильная. Одна морока.

Лунин пожал протянутую руку Власенко и впервые позавидовал женщинам. Ибо женские слезы нельзя принять за беспомощность и плакать женщинам простительно.

Он хотел предложить Власенко выпить, но, рассудив, что, выпив, сам может наговорить лишнего, быстро простился и направился в свой кабинет.

На мобильном телефоне, лежащем на столе, было пропущено больше десятка звонков, три из которых были от Ксении.

– Игорь Дмитриевич, – Ирена приоткрыла дверь кабинета, – вам звонила Галина Адамовна, просила перезвонить.

Лунин набрал номер сразу, как закрылась дверь за секретаршей. В душе что-то шевельнулось похожее на тревогу. Первое, о чем он думал всегда, когда звонила мать, что Насте стало хуже.

Он, волнуясь, ждал, когда мать возьмет трубку, и, только услышав ее спокойный голос, расслабился. Слава богу, все оказалось намного проще. Очередной врач, которого где-то раздобыла мать по совету Степанкова, хочет что-то изменить в Настиной комнате.

«Профессура, значит, окончилась, раз мать перешла на простых смертных. Все правильно, если не знает врач, что делать, а деньги уже взял в качестве гонорара, то пусть хоть в комнате порядок наведет. Тоже мне – дизайнер». Все, о чем он успел подумать, матери говорить не стал и дал утвердительное «добро» на все начинания нового эскулапа.

– Мать, давай без подробностей. Расселяйтесь, переселяйтесь, делай все, как сама считаешь нужным, только проследи, чтобы стены на месте остались. И Насте чтобы от этого не стало хуже.

* * *

Под вечер опять началась гроза. Ливень стоял стеной, барабаня в окна. Саша лежала на кровати, наблюдая за непогодой. Сотовая связь, подчиняясь своим законам, не работала. Дозвониться до Стрельникова не удалось и после ужина. В поисках сети она медленно прошлась по комнате, вышла на террасу, но телефон упорно молчал. Последнюю неудачную попытку дозвониться в город, как на большую землю с какого-нибудь острова, Саша сделала со второго этажа. И только после того, как и эта попытка не увенчалась успехом, она вернулась в комнату, решив до утра не брать в руки телефон. Чтобы чем-то себя занять, она пыталась одновременно смотреть телевизор и читать книгу. Пытаясь сосредоточиться на местных новостях, Саша уснула.

Посреди комнаты стояла женщина с ребенком. Она сняла с девочки мокрую от дождя куртку и бросила на кресло. Затем взяла ребенка на руки. Она что-то говорила. Что-то смешное. Притихший ребенок ожил и рассмеялся звонко и счастливо. Женщина поцеловала дочку и опустила на пол. Дверь беззвучно открылась, и в комнату зашла еще одна женщина. Она приблизилась к девочке, и та, перестав смеяться, испуганно спряталась за матерью, обхватив руками ее стройные ноги. Удивительно, как женщины были похожи между собой.

– Что тебе надо?

– А ты не знаешь? Все.

– Бери что хочешь и уходи.

– Нет, Кристина, так не пойдет. Уйти должна ты. – Женщина присела на корточки и погладила по голове девочку. – А мы с Настей останемся. Правда?

В ответ девочка еще сильнее прижалась к матери и заплакала.

– Я без дочери не уйду.

– Смотри, дело твое. Можете уходить вместе. Я вас не держу.

Женщина, похожая как две капли воды на Кристину, резко поднялась и подошла к Саше.

– Они снова будут вместе, и у них будет все хорошо, но только после того, как я уйду. Мне давно уже пора, только я не могу без ее прощения. Помоги мне. Она тебя послушает. Это тебе, – женщина положила книгу на кровать.

– Ты кто? – прошептала Саша.

– А ты сама не видишь?

Женщина грустно улыбнулась, и ее силуэт начал таять.

Саша проснулась и провела рукой по постели – книги нигде не было. В комнате работал телевизор. На табло телефона высвечивалась полная лесенка. В три часа ночи в поселке снова появилась сотовая связь.

Саша приоткрыла дверь и выглянула в коридор. В доме стояла тишина, и только было слышно, как в саду за окном упало яблоко. Потом она долго ворочалась, думая о приснившихся женщинах. И когда поняла, что не уснет, набросила халат и тихонько на цыпочках пошла в библиотеку.

В лунном свете она нащупала выключатель и, когда в комнате вспыхнул яркий свет, прищурила глаза. «Если допустить, что книга находится здесь, в этой библиотеке, то найти ее дело непростое. А найти я ее обязательно должна, иначе она бы мне так настойчиво не снилась».

В каком порядке осматривать книжные шкафы в три часа ночи, она не знала и начала по часовой стрелке. Чтобы сэкономить время, Саша стала бегло рассматривать переплеты книг. На все про все она незаметно потратила час. От ходьбы задрав голову мышцы шеи затекли, Саша опустила голову, и взгляд наткнулся на толстую книгу в зеленой обложке.

«Ну кто сказал, что поиск надо начинать по часовой стрелке? Сделай я наоборот – и не пришлось бы тратить время впустую, – вздохнула Саша».

Книга при ближнем рассмотрении оказалась семейным альбомом четы Луниных. Оставаться в библиотеке среди ночи Саша не стала, и, взяв под мышку альбом, она так же неслышно вернулась обратно в свою комнату.

Улегшись удобно в кровати, она положила на колени альбом. Рассматривать чужие фотографии Саша не любила. Пересилив себя, она открыла альбом Луниных.

На первой странице была фотография ослепительной красавицы. Саша, осторожно отжав тоненькие металлические уголки, извлекла фотографию и посмотрела на обратную сторону.

Судя по надписи и дате, эту фотографию десять лет назад Кристина подарила Игорю.

На следующей странице была фотография Лунина. Волевое лицо, уверенный взгляд. Лунин был если не красавцем, то довольно привлекательным мужчиной.

Дальше шли коллективные фотографии. Судя по снимкам, чета Луниных имела много друзей, была гостеприимна и умела весело отдыхать. На двух фотографиях Лунин запечатлен только с Кристиной. Было видно, как он нежно обнимал беременную жену.

Следующая фотография сделана значительно позже – день рождения Насти. Большой торт в форме бабочки с одной свечой. Дальше шли детские фотографии. Настя взрослела на глазах.

Последняя фотография в альбоме опять со дня рождения девочки. Торт поражал воображение: огромный замок, на башнях которого примостилось шесть фей – свечей. Насте исполнилось шесть лет. Больше фотографий в альбоме не было. И только отдельно, через несколько пустых страниц, Саша обнаружила две фотографии Кристины. Женщина была по-прежнему красивая, только красота была другая. Взгляд более жесткий и цепкий, натянутая улыбка, – от былой мягкости не осталось и следа.

Саша еще раз бегло просмотрела фотографии. «Странно, зачем мне приснился этот альбом. Кроме чужой жизни, в нем ничего больше нет». Она отложила альбом в сторону и блаженно потянулась в постели. Какая-то мысль, недодуманная до конца, провалилась в сон.

К завтраку Саша немного опоздала. Когда она появилась на террасе, Галина Адамовна с Ксенией готовились пить чай.

– Сашенька, проходите присаживайтесь. Как спалось? Гроза не тревожила? – Галина Адамовна радушно махнула рукой, показывая на свободное кресло.

– Раз к завтраку опоздала – значит, спала хорошо, – с едва заметным ехидством отметила Ксения.

Почему не спать, когда спится. Работа подождет. Она бы и сама в такое пасмурное утро спала с удовольствием. Но добровольно выбранная роль требовала иной игры.

– Сон – это хорошо. А я целую ночь проворочалась в постели. Только усну и просыпаюсь. Гроза. Кристина снилась. Словно живая, – Галина Адамовна тяжело вздохнула.

– Настя еще спит. Я заходила. – Саша положила на тарелку аппетитную гренку с помидорами и сыром.

«Вот проныра. Заспала и так ловко выкрутилась. К Насте она заходила. А Галина Адамовна готова верить всему». Ксения с интересом посмотрела на Сашу.

– Галина Адамовна, расскажите мне о Кристине, раз уж вам она приснилась.

– В смысле? – Еле заметная тень пробежала по лицу хозяйки дома. – Кроме того, что я уже говорила, мне вроде и добавить нечего. – Галина Адамовна на минутку задумалась.

– Галина Адамовна, у вашей невестки были сестры?

– Кристина из детдома.

– А родственники?

– Родители погибли, когда она была совсем маленькой. О родственниках она ничего не знала. Хотя, если бы были, то наверняка навещали ее, да и Игорь знал бы о них. Секретов у них друг от друга никогда не было.

– Галина Адамовна, скажите, на какой машине ехала ваша покойная невестка в тот день, когда случилась авария?