Глава 5

Демьян

С момента, как Мирослава переступила порог моей квартиры, места, где я мог с легкостью сорвать с лица все лицемерные и лживые маски, из меня готовы были вырваться наружу два желания – свернуть ей шею, что было в приоритете, или уложить на лопатки и заставить пожалеть о том, в какого монстра она меня однажды превратила. Она всегда считала меня жадным, но сейчас, когда нас разделяют семь невыносимо долгих лет, проведенных вдали друг от друга, совладать с собой практически невозможно.

Хотел бы я, чтобы эти чувства как можно скорее превратились в пепел и развеялись на ветру, но пока мне не остается ничто иное, кроме как злиться на себя самого за бездействие.

– Во время п-простуды лучше всего подойдет горячий нежирный куриный бульон, – заикаясь, роняет Мирослава и смущенно роняет взгляд на пол, но слегка проступающий на ее бледных щеках румянец я все же успеваю заприметить. – Где находятся столовые приборы и посуда? – девушка поворачивается ко мне спиной и начинает активно шарить по полкам.

– Все там же, как и семь лет назад, – устало выдыхаю от того, как опускаются ее плечи от моих слов. – Надеюсь, ты помнишь.

Если судить по отрешенному взгляду Мирославы, находиться в моем обществе, особенно так близко, как сейчас, ей было некомфортно, из-за чего я отправляюсь на второй этаж в свою комнату, где наспех ныряю в домашнюю одежду – штаны свободного кроя и белоснежную футболку. Ту самую, которую когда-то она сама подарила на месяц наших отношений. А ведь я и забыл, что до сих пор ношу ее лишь по редким случаям и берегу, словно зеницу ока.

Ровно тридцать один день безмерного счастья и умиротворения, от которых я мог парить над землей без крыльев. Тогда я впервые осознал, что такое настоящая любовь без обязательств. Все тогда было для меня впервые, как и разъедающая до костей словно серная кислота ревность к юной девушке, которая занимала все мои мысли.

Мог ли я тогда рассмотреть в ней меркантильную стерву и жадную разлучницу, которая так просто плюнет на целый год наших отношений? Думаю, что это было невозможно в силу моей безграничной любви к ней и слепоты, которые я сам и придумал. Не хотел замечать в ней какие-либо изъяны, так как боялся, что это станет началом нашего конца.

Каким же дураком я был…

И почему именно эта футболка попалась мне сегодня в руки? Неужели подсознание решило сыграть со мной в злую шутку, окунув в очередную дозу прошлого? Осознанно или нет, но я то и дело пытаюсь расковырять начавшие рубцеваться раны, разодрать их до крови, чтобы напомнить себе о том, через что пришлось пройти.

Чтобы вытравить из головы все воспоминания, умываюсь ледяной водой и возвращаюсь на первый этаж, где уже вовсю витал ароматный шлейф куриного бульона, но несмотря на урчание в желудке, который с самого утра уже был приклеен к позвоночнику, хотелось на глазах у Мирославы вылить тот в раковину.

– Перед тем, как поесть, тебе следует выпить лекарства, – снова пытается разрядить напряженную обстановку девушка, наливая в тарелку бульон.

– Я и без них пойду на поправку, – пропускаю совет мимо ушей и пытаюсь заприметить в девушке хоть какие-то изменения.

Даже слепой человек уловил бы между нами стену отчуждения, которая успела выстроиться за эти годы и окрепнуть так, что не каждому под силу будет ее разрушить. На первый взгляд Мирослава изменилась, но с другой мне почему-то казалось, что она осталась все такой же, как и семь лет назад. Когда-то короткие волосы теперь достигали ее талии и начинали блестеть от солнечных лучей, а улыбка, на которую я когда-то подсел словно на самый сильный наркотик, теперь не была такой легкой и искренней.

– Если хочешь, я могу принести тебе лекарства. Просто скажи, где они находятся, и я принесу их, – пока Мирослава говорит, я не смею первым прервать зрительный контакт.

– Как я и сказал, за семь лет здесь ничего не изменилось, – неосознанно зло цежу сквозь зубы. – Кровать, телевизор и даже чертов чайник стоят на тех же местах, что и раньше, если ты не заметила. Как и лекарства. Я несколько лет стажировался заграницей, поэтому что-то менять здесь не было ни времени, ни желания, – почему-то оправдываюсь. – Поэтому и лекарства сейчас лежат там, где им место – в моей комнате.

Внезапный приступ злости растаял так же быстро, как и мороженное в сорокоградусную жару, стоило мне поднять глаза на затравленное лицо Мирославы, которая готова была заплакать от моего выпада.

Как я мог забыть про то, какой ранимой порой она может быть?

– П-пойду принесу лек-карства, – бросает она на ходу и со скоростью ветра оказывается на втором этаже, чтобы я не мог уловить подступающую на ее глазах влагу.

Если однажды и будут раздавать Премию Дарвина за глупость и неспособность рационально мыслить, то я на сто процентов уверен в том, что мое имя будет стоять первым в списке претендентов на ее получение, потому что вместо того, чтобы вылить в раковину куриный бульон и выпроводить девушку за дверь, срываюсь с места и настигаю нарушительницу моего душевного спокойствия в комнате. Хоть температура моего тела была не слишком высокой, казалось, что, преодолев лестницу, легкие пылали огнем, как и сердце, которое превращало кровь в моем теле в обжигающую лаву.

Мирослава стояла ко мне спиной с аптечкой в руке и словно зачарованная смотрела в одну точку перед собой, но стоило мне сделать шаг в сторону, причина ее замешательства была ясна.

– Будь осторожна с этим галстуком, – подхожу к ней ближе, так, чтобы уловить легкий аромат ее парфюма и чуть ли не сойти с ума от осознания, что даже за семь лет она так и не изменила своим вкусам. – Он очень важен для меня и приносит удачу на деловых встречах.

– Не думала, что ты до сих пор хранишь его, – шепчет она и тянется к шелковой полоске, что висела на дверце шкафа.

– Ты же знаешь, что иногда я могу быть слишком суеверным, – Мирослава не успевает прикоснуться к галстуку, потому что я опережаю ее и прячу его в одном из ящиков, где были десятки других, дороже и роскошнее, чем этот. – Ты нашла лекарства?

– Д-да, – девушка кивает и протягивает мне аптечку. – Вот.

– Ты же знаешь, что кроме зеленки и пластырей я там ничего толкового не найду, – тонко напоминаю о том, что не разбираюсь в лекарствах и не могу сдержать ухмылки от очередного легкого румянца на щеках девушки.

– Ой, да, забыла, – роняет она, но клянусь, что ее слова были пропитаны ложью. – С-сейчас найду…

Мирослава неловко копается в аптечке, а я словно дурак продолжаю изучать ее взглядом и перематывать пленку наших воспоминаний в голове, из-за чего становится только хуже и все мои планы на ее счет перестают быть в приоритете, уступая место желанию и голоду по чувствам, которые уже давно утихли и превратились в штиль, к которому я так успел привыкнуть.

Пообещав себе, что эта слабость станет первой и последней, хватаю девушку за запястье, резко притягиваю себе так, из-за чего на ее лице моментально появляется удивление вперемешку с волнением, а когда аптечка с глухим стуком падает на мраморный пол, разбросав таблетки, бинты и прочие средства первой помощи у наших ног, врезаюсь в ее губы диким поцелуем, от которого я уже готов был отступить от своей мести и выпустить белый флаг.

Мягкие податливые губы раскрываются от удивления, чем я и спешу воспользоваться. Ныряю в горячие глубины языком и хозяйничаю там как у себя дома. Изучаю, вспоминаю и даже кусаю губы девушки в моменты, когда та пытается их сомкнуть.

Она хочет оказать мне сопротивление, но постепенно сдается под моим крепким натиском и уже через несколько секунд отвечает на поцелуй. Сначала медленно и неумело, что навеяло меня на воспоминания о нашем первом поцелуе в том самом медпункте при университете, после которого по напуганному взгляду еще девушки я понял, что был в этом деле у нее первым, а надеялся, что последним.

Сколько у нее было мужчин после меня? Один? Два? Три? Сколько?! Кто уже успел изучить не только ее губы, но и тело, которое она когда-то обещала дарить только мне? Сколько прошло времени с тех пор, как мы расстались, чтобы прыгнуть в постель к очередному денежному мешку и раздвинуть перед ним ноги? Улыбалась ли она ему так же, как и мне? Шептала ли слова любви на ухо по ночам, лежа на влажных смятых простынях? Радовалась ли каждому подарку, даже самом простому и недорогому? Строила ли масштабные планы на будущее вместе с ним и придумывала ли имя своему первенцу?

Что из всего этого они уже успели сделать?

Очередная волна злости на Мирославу нахлынула на меня словно цунами, смывая на своем пути снисхождение и терпение, из-за чего сам того не осознавая, впечатываю ее в дверцу шкафа и углубляю поцелуй, периодически покусывая ее нежные губы. Мягкие и горячие до одури, как и раньше он снова сводят меня с ума.

– Д-демьян..! – пытается вымолвить она мое имя во время вдоха, но услышать слова протеста сейчас хотелось меньше всего.

Снова запечатываю ее рот поцелуем, подхватываю под бедра и сажу на высокий рядом стоящий комод так, что наши лица оказываются на одном уровне, благодаря чему я могу впиться пальцами в ее тонкую словно у куклы талию. На этот раз Мирослава чувствует себя увереннее. Ее действия становятся все смелее, как и возбуждение, которое я без труда читаю в ее глазах.

С растрепанной прической и тяжелым дыханием она в замешательстве смотрит на меня, когда я первым прерываю поцелуй, но не смеет сказать ни слова.

– Тогда, семь лет назад, даже несмотря на то, что ты мне наговорила, я готов был тебя простить. За что угодно. Даже за то, если полюбила другого. Я бы правда тебя простил, – медленно провожу большим пальцем по румяной щеке девушки пальцем, из последних сих сдерживая себя снова не наброситься на нее. – Но у всего есть срок годности. Даже просить прощение нужно вовремя, – знаю, сейчас мои слова были похожи на острие ножа, которым я резал по живому сердцу девушки, но так было нужно. – Я не видел перед собой никого кроме тебя. Только ты заполняла все мои мысли и днем, и ночью. Только тебя я видел своей женой в будущем. И только от тебя я хотел иметь детей…

– Хотел..? – в голосе Мирославы слышится паника, а стоило мне согласно кивнуть на ее вопрос, как первая слеза стекает по щеке вниз, натыкаясь на мой палец.

– Да. Хотел. Но теперь мне все это не нужно. Розовые очки спали, как и желание давать тебе последний шанс. Ты бы знала, сколько женщин вертится вокруг меня сейчас. Поверь, мне есть из кого выбрать. Претенденток достаточно.

– Прости… – всхлип девушки отдается спазмом в груди, но я тут же его заглушаю.

– Теперь мне ну нужны твои извинения, а этот поцелуй… Просто забудь о нем. На меня просто нахлынули воспоминания о прошлом, не более. Впредь это больше не повторится.

После чего отступаю в сторону, позволяя Мирославе спрыгнуть с комода и привести себя в порядок. Знаю, я хожу по тонкому льду и рискую всем, что положил когда-то на кон, но по-другому поступить я не могу.

Мирослава покидает комнату, а затем и квартиру, оставив меня наедине со своими чувствами, которые подобно сорнякам прорастали снова и снова, несмотря на то, сколько раз я пытался вырвать их с корнем. И вот снова они начали пробиваться сквозь бетон, которым я когда-то их залил, но те словно были прочнее любого металла и находили путь там, где, казалось, его не было.

Дни тянулись один за другим, перелистывая страницы календаря. Казалось, будто все стало на свои места и даже жить стало легче, но со временем я понял, что все это лишь очередная лицемерная маска, которую я натягивал каждый раз, когда Мирослава находилась в поле моего зрения. Девушка постоянно избегала со мной встреч, гоняя Макара с поручениями или просьбами передать мне те или иные слова, которые были связаны исключительно с работой. О личном не было ни слова. Она словно призрак появлялась лишь тогда, когда я лично вызывал ее на ковер, чтобы в очередной раз отыграться на ней из-за плохого настроения. Знаю, что веду как самый настоящий сукин сын, но иначе поступить я не могу. Стоило мне однажды наткнуться на нее в компании того самого айтишника, с которым она проводила большую часть времени на работе, как злость на них обоих вспыхивала во мне словно пламя, опаляя все вокруг. Она улыбалась ему так искренне и счастливо, но стоило наткнуться на меня, как та моментально угасала, а до моих ушей лишь доносилось ее тихое «Добрый день» и опущенный в пол взгляд, да такой, словно перед ней стоял не я, а сам Сатана.

Хотя, чего греха таить, именно таким я сейчас и был в ее глазах. Особенно после того, как в очередной раз подписал документы на лишение ее премии из-за сущего пустяка, который сам же и раздул до максимума, чтобы в очередной раз спустить на ней пар за свои личные обиды.

– Демьян Григорьевич, – на пороге моего кабинета оказывается Макар с огромным букетом ромашек, которым можно было убить любого аллергика.

– Извини, но мужчины меня не привлекают, – отшучиваюсь по привычке, потому что весь день сидеть в компании одних лишь бумаг и чашек с кофе такое себе удовольствие.

– Я очень рад, – поддерживает мою игру помощник и в несколько широких шагов оказывается рядом с моим столом. – Кто-то прислал этот букет в компанию, но доставщик почему-то не сказал, кому именно он должен достаться. Насколько я понял, либо он новичок, либо отрабатывает последний рабочий день, – парень пожимает плечами и кладет веник на мой стол.

– Ты хочешь, чтобы я гулял с ним по всей компании и у каждой сотрудницы спрашивал кому тот принадлежит? – Макар назло мне пожимает плечами и, немного осмотрев букет со стороны, достает из него небольшой конверт размером с треть моей ладони.

– Хотя здесь есть послание – «Как всегда обворожительной и чарующей своей безупречной улыбкой Л.М. от того, кому она еще ни разу не ответила согласием», – читает вслух послание на открытке он и после бросает на меня вопросительный взгляд.

– Почему ты так на меня смотришь?

– «Так» – это как?

– Будто давно не получал пособие по безработице, – он не понаслышке знает о том, какие нас с Мирославой связывали отношения в прошлом, что вызывало зуд по всему телу каждый раз, стоило поймать его полный намека на что-то взгляд.

– Тогда я пойду отнесу его Мирославе?

– Мирославе Андреевне? – неосознанно поправляю парня, за что даю себе мысленный подзатыльник.

– Да, Мирославе Андреевне, – понурив голову, Макар забирает букет с моего стола и скрывается за дверью кабинета, о которую мне захотелось разбить чашку с давно выпитым кофе.

Значит и от ухажеров у тебя отбоя нет, Мирослава Андреевна? Крутишь хвостом налево и направо в поисках толстого кошелька и флиртуешь с нашими партнерами ради благополучия? Считаешь, что настолько хорошо устроилась, что даже не чувствуешь, как невидимая нить расплаты все больше стягивается на твоей шее и вот-вот задушит?