– Отдыхает. А, если и решает проблемы, то для него они не шибко тяжелы. Можно потом и выпендриться, гоголем походить, – привстав, изобразила этого самого «гоголя», с гордо выпяченной грудью и очень серьезным лицом. В ее исполнении выглядело уморительно и самое интересное, что очень похоже на оригинал.

– Ты была сейчас на редкость близка к обычному образу Олега.

И, не успев договорить фразу до конца, захохотала. Она, еще раз выпятив грудь, прошлась по кухне, но сама не выдержав, согнулась пополам от смеха и присела на табуретку.

– Ох, Светка! Как же я тебя люблю!

– И я тебя тоже люблю. Ну, что будем кофе пить, а то скоро остынет уже.

– Пусть стынет. Еще раз поставим. Хочу сегодня наговориться, насидеться с тобой. Может еще напиться…

– Ой, нет. Хватит на этот вечер. Решилась? Идем на дело?

Лицо у подружки сразу скуксилось. Оно и понятно. Одно дело говорить, потрясать кулаком и им же утирать слезы, гневаться. Подозревать и так далее, но на моей кухне. И совсем другое сделать, что собиралась. Не испугаться увидеть, то о чем только подозревала. Обратного хода не будет.

– Теперь уже не знаю. Я подумаю пару дней. Просто одиноко было, поговорить не с кем. Выложить свою печаль. Не маме же, в самом деле?

– Твоей маме? Боже упаси!

– Вот поэтому такой и настрой. А сейчас, скинув груз с души, не знаю, как поступить.

– Подумай, подумай пару денечков. Может и успокоится все или разрешится. Кто знает.

Мы облизали пальцы и посмотрели на стол. Сладкое закончилось. Осталось пару бутербродов, но пока не хотелось.

– Фотографии показывай, давай.

– Конечно.

Олег подарил мне на день рождения цифровой фотоаппарат, от которого я была в щенячьем восторге. Но он был уже не рад через пару дней отпуска, что такая затея пришла ему в голову. В поисках лучшего кадра я заставляла щелкать меня много тысяч раз.

– Я фоткала все, что попадалось под объектив.

– Нисколько не удивлена. Я помню, как ты меня мучила, когда его тебе только подарили. Не помню, чтобы я за всю жизнь столько фотографировалась.

– Пошли на компьютере посмотрим.

– Ага, – и подхватила все-таки бутерброд с тарелки.

Про букет и конвертик я как-то позабыла, хотя не могла оторваться от него сегодня днем и медитировала в позе лотоса напротив.

Любаня тоже оценила красотищу. Розы были ее слабостью. Быстро запихнув остатки хлеба в рот, отряхнула ручки и обошла вокруг моей домашней оранжереи, сделав немалый круг по комнате. Лицо ее первые секунды было просто восторженно-изумленным. А потом видно завертелись винтики, приведя в движение механизм железной логики. Понюхав пару цветочков, потеребив немного их лепестки, сложила ручки на груди, выпрямилась и воззрилась на меня своим бухгалтерским взглядом – бескомпромиссным и строгим. Дебит с кредитом будут сведены любой ценой!

Сейчас начнется…

– Что опять оборванный капитан неведомого корабля пришвартовался в нашем порту?

Завелась, закипела. Вот какое ей дело? Пришвартовался и пришвартовался. Олег ей не нравится, Голландец не нравится… Ладно, успокоимся.

– Шутка твоя уже давно не так остра. Я не знаю.

– Как это не знаешь?

– Вот так. Обычно после появления такого вот подарочка он и сам появляется или звонит или как-то дает о себе знать. А в этот раз тишина. Цветы я обнаружила вчера, когда приехала. И все, больше ничего.

– «Уж полночь, а Германа все нет».

– Ты читаешь классику?

– Чего? Нет. Но это, же школьная программа, дорогая. Не такая уж я и темнота.

Над его именем Любаня тоже часто посмеивалась. Необычное, нестандартное – Герман. Пройдясь еще кружок, подружка нахмуривала бровки, терла подбородок. И с каждым мгновением все мрачнее и мрачнее смотрела на бедные ни в чем не повинные цветочки. Как они только не завяли под этим взглядом?

Я же прошла к компьютеру и решила не терять времени даром. Нажала большую кнопочку, пошла приветственная картинка, легкая трель, потом появился фоновый рисунок. Подключив фотоаппарат, скачала снимки. Уже открыла первые. Эх, красотища! Теперь смотрю, и не верится просто, что там была на самом деле.

Обернулась. Те же насупленные брови и задумчивый взгляд, теперь уже устремленный на конверт и записку.

– И к каким выводам вы пришли Шерлок?

– Ты опять издеваешься?

– Нет. Просто. Интересуюсь, что тебя так впечатлило?

– И опять дразнишься этим? Как же его?

– Шерлок Холмс. Тебе бы еще кепку, как у него, и трубку в зубы. Нет, трубка это не для девочек. Лучше скрипку. Образ был бы полностью завершен.

– Ха-ха. Я оценила шутку. Мне, например, Василий Ливанов в этой роли очень нравится.

– Если он тебе нравится в этой роли, что же ты уснула через полчаса просмотра?

Она возвела глаза к потолку.

– Ну, наверное, устала. И нудновато для меня немного.

– Ага. Это же не «Санта-Барбара» и не бразильский сериал, где жизнь бьет ключом – измены, заговоры, потеря памяти, потеря ребенка, потеря жены, мужа, еще кого-нибудь или чего-нибудь.

– Вот дошутишься. Святое только не тронь. Хороший сериал был. Я смотрела все серии.

– Нисколько не сомневаюсь.

– Не поверю, что ты не посмотрела хотя бы одну серию из него.

– Видела, конечно, как и все. Куда ж без него. Еще мне нравился сериал «Девушка по имени судьба». Не помнишь такой?

– Нет. Не припомню что-то. Я их кучу пересмотрела.

– Иди фотки лучше посмотри.

Она плюхнулась на стул рядом со мной.

– Я вот на счет роз…

– И?

– Да, погоди сразу ощетиниваться. Странно как-то это все.

– Мне тоже так показалось.

– Не похоже это на твоего Голландца. У него же все не по-человечески. Все с выдумкой, с огоньком. А здесь, что мы имеем? Банальные розы. Даром, что в таком количестве. А ты рассказывала, как подошла однажды к своей квартире и у дверей несколько ведер с красными гвоздиками.

– Было такое. Я тогда немного обиделась сначала. Как будто я могила павшим воинам.

– Вот-вот.

– Как оказалось потом красная гвоздика символизирует страсть, пламенную чистую любовь. Пришлось долго ему тогда объясняться. Прислал в посылочке книжку через пару месяцев «Значение цветов».

– Или эти бледные непонятные цветочки в коробочке.

– Жимолость.

– Что они, кстати, означают?

– Узы, привязанность.

– Очень мило с его стороны.

– Мило, особенно, когда разобрать не можешь, что это за цветок.

Было это давно. Я еще жила в коммуналке. Сосед постучался в дверь, крикнув, не дожидаясь, что ко мне пришли. На площадке никого не было, только слышно торопливые шаги на лестнице. Хотела было посмотреть кто там, но задела что-то ногой. Оказалось небольшая картонная коробочка, перевязанная синей ленточкой.

Сомневаясь и осторожничая, развязала узелок, сняла крышку и заглянула внутрь. Какие-то маленькие бледные цветочки, немного подсохшие.

Долго ломать голову не пришлось, через пару часов раздался звонок.

– Привет.

– Привет.

Сердце сладко заныло. Так люблю слушать его голос.

– Получила подарок?

– Да. Понять только не могу что это?

– Это цветки жимолости.

– А я то думаю, что такое знакомое. У моей бабушки в огороде росла жимолость. Они обозначают что-то особенное?

– Все цветы несут в себе особый смысл. Эти – сладкие узы, привязанность…

Хорошие воспоминания. Может, стоит написать мемуары и на обложке написать «Вечное ожидание или почитай и не дай так же запудрить себе мозги».

Неужели я жалею? Нет. Не сожалею, ни об одной минуте своей жизни.

– Земля, Земля. Прием.

– Что? Ой, извини. Задумалась.

– Вижу уже, что поплыла в воспоминания. Только давай с пользой трать время. Дальше огласи по списку. Что еще было?

– Незабудки.

– Правда? И каков тайный смысл?

– Помни обо мне.

– На жалость давил, собака.

Не удержавшись, прыснула в кулак.

– Наконец-то. А то я подумала, что ты будешь теперь весь вечер сопли по столу размазывать.

– Ничего я не размазываю, – попробовала возмутиться, подружка подняла руку, останавливая поток.

– Потом. У нас выяснение обстоятельств. А то я нас знаю, твой Голландец животрепещущая тема. Как начнем обсуждать, так и остановиться не можем.

– Ого… В тебе и вправду сыщик проснулся.

– Он есть в каждой женщине. Просто не все им пользуются. А иногда не очень умело пользуются.

– Понятно.

– Пока нет, но мы на пути к этому. Какие еще гербарии занесем в список?

– Так, дай Бог памяти… Тюльпаны на какое-то Восьмое Марта.

– Неужели, – она подняла бровь и скроила разочарованную мордочку. – Значит, зря я утверждала, что он такой банальшиной не занимается. Вполне мог и розы прислать.

– Ты ничего не понимаешь.

– Да, ладно! Ну, так просвети меня.

Но я надула губы.

– Не скажу теперь.

– Вот наказание общаться с тобой, женщина. Я все равно посмотрю потом, книга вон на полке стоит.

– Тюльпан – объяснение в любви.

– Теперь я по-другому буду относиться к одним и тем же цветам, которые мне дарят неизменно каждый год. Но Валя совсем не осведомлен о таких тонкостях.

– Не важно. Главное, что у тебя уже настрой изменился.

– Уже в романтическую сторону.

– Это хорошо. Не поверишь, в последний раз я нашла на пороге квартиры корзину. А в ней лютики, много-много, уложенные на березовые ветки…

Зря я посмотрела на нее в тот момент. Ностальгическое настроение тут же улетучилось, когда увидела выражение лица. Надо сказать очень скептическое.

– В баню, что ли приглашал? Попариться? Но про веники из лютиков я в первый раз слышу.

– Иди сама в баню со своими вениками!

– Ну, у меня только с этим ассоциируется березовый веник, – и в такой язвительной усмешечке расплылась.

– Березовый лист – это приглашение. А лютики – свидание. Понимаешь? Все вместе – приглашение на свидание.

– В баню все-таки?

– Слушай, что тебя заело на этой бане? Хочешь сходить? Так давай, я не против.

– Сходим, сходим.

– И вообще, что за допрос? Зачем ты все это выспрашивала?

Она подперла щеку кулаком и задумчиво уставилась вдаль.

– Просто странно мне, что при всей своей изобретательности, он прислал просто тучу роз в корзине. Кстати, может в них какой тайный смысл тоже есть?

Пожала плечами.

– Тут их несколько сортов. И разные цвета. Не знаю!

– Но раньше, же как-то тебе удавалось определить?

– Слушай, проще было. Тюльпаны трудно не узнать. В случае с жимолостью, он сам позвонил, подсказал. Тоже самое с гвоздиками и лютиками. Незабудка вполне узнаваема. А здесь? Прорва роз, все разные и могут иметь даже противоположные значения.

– Хм.

Теперь мы обе подпирали щечки кулаками, водка постепенно выветривалась.

Подружка вдруг повернулась объекту наших бурных обсуждений и осмотрела критически.

– А может их посчитать?

– Сразу видно бухгалтера.

– Причем здесь это? Слушай, а может все же не от него?

– А от кого? Так меня называет только он, больше никто. И людей знающих об этом прозвище мало, – задумалась на пару секунд. – Если ты не говорила Вале, то двое. Ты говорила?

– На фига? Нет. Не складно. Записка вроде от него, а цветы вроде как не от него.

– Да почему!

– Ой, курица!

– Я тебе дам курицу!

– Успокойся и не буянь. Меня напрягают два момента. Первый – отсутствие его фантазии, обычно вкладываемой в такого рода презенты…

– Ты меня сейчас просто убила. А попроще нельзя? Во мне еще водка, а она замедляет процесс мышления.

– У меня, наоборот, ускоряет. И второй: цветы тебе либо доставлял кто-то, либо оставляли у дверей. Так?

– Так.

– Значит, в квартиру не вламывались? Не открывали, то есть отмычками или еще чем. А здесь? Цветы неизвестно как в квартиру попали.

Люблю я свою подружку за материальный склад ума и чистый прагматизм. В голове начало проясняться, почему с самой первой секунды этот букет и вообще вся сцена показалась мне ненастоящей.

– Диверсия?

– Не сильна в военной терминологии, но мысль твою ухватила. Кто-то пытается выдать себя за твоего Летучего Голландца. Вопрос: зачем?

– Не знаю. Что с меня взять то? Девичью честь?

– Да кому она нужна! Нет, дело тут в нем самом. Я же тебе об этом толкую. Может через тебя хотят на него выйти? Узнать, где находится, что делает. Или еще что-то.

– Дохлый номер. У меня никаких его данных нет. Ни телефона, ни адреса, ни в интернете почтового ящика, куда можно письмецо послать. Ничего. Тупик.

– Знаю я, знаю. Но они не знают.

– Они? Думаешь во множественном числе?

– Что я тебе гадалка? Они, она, оно, он. Это не важно. Его кто-то ищет, и хотят тебя заманить в какую-то ловушку. Располагают, хоть и неточной, информацией о вашей связи. Например, как он тебя называет. Что подарки может неожиданные сделать.

– Мать моя….

Любаня тоже застыла, потерла глаза.

– Закрученный фильм получается. Засекреченный агент, которого ищет китайская разведка.

– Ерунда.

– Может и не ерунда. Наблюдали они же они за тобой столько времени. Не один год, похоже. Точнее за ним.

– Ничего не понимаю. Не верю я в китайскую разведку, напавшую на след английского шпиона. В нашем случае русского.

– Может отголоски прошлого? Ты же говорила, что он в девяностые с бандюганами почти со всеми за ручку здоровался. И с шишками в том числе. Теперь кто-то из них в бизнесмены подался, кто-то в администрации сидит, кто-то все еще на нарах. А кто и вышел уже. Должок за ним, поди есть?

– Через столько лет?

– Срок человек мотал, не мог, хотя руки чесались, свести счеты. Ох, чует мое сердце, в гавно ты вляпалась, подруга, с этим своим Голландцем ненаглядным. По самые … помидоры, короче. Век бы его не знать.

– Не нагоняй тоску.

– Ладно, не буду. Что делать собираешься?

– Нужно подумать и позвать дядю Витю с первого этажа.

Она вытаращила глаза.

– Зачем дядю Витю?

– Во-первых, убрать этот гербарий, – я простерла руку в сторону корзины. – Во-вторых, поменять замок надо. Надеюсь, что он еще не упился и вполне вменяем, чтобы это сделать.

– Погоди, оставь своего Витю в покое. Валя завтра приедет и все сделает тебе в лучшем виде.

– Ага, а ночь я считай с открытыми дверями. Заходи, кто хочет, бери, что хочешь, делай, что хочешь.

– И зачем я сейчас столько распиналась?

– Давай объясни мне еще раз.

– И объясню, – она постучала указательным пальцем мне по лбу. – Сама подумай. Люди готовились, следили за тобой. Послали огромную корзину с цветами. Все это средства. Зачем? Чтобы потом тупо вломиться к тебе домой и пытать или еще что? А забыла, может еще и дубликаты ключей сделали. Или ловкие домушники. Кто их знает. У тебя ключи не пропадали?

– Нет, вроде. Ничего такого.

– А могло быть такое, что у тебя их вытащили, сделали дубликаты быстренько и положили на место. Да так, чтобы ты не заметила ничего?

– Не знаю. Если по твоей версии я этого не заметила, то откуда мне знать?

– Где ты без присмотра надолго оставляешь сумку?

– На работе. Но там вечно ошивается куча разного народа. За всеми не уследишь. Да и некогда мне этим заниматься.

– Может кто из твоих коллег?

– Да, конечно. Это же всемирный заговор против бедного агента британской разведки.

И тут у нее зазвонил телефон. Мелодия была не слишком хорошо слышна. Мы начали оглядываться.

– Сумка на кухне.

Понеслись туда. Пошарив в недрах объемной сумки Любаня, выловила, заливающийся милой мелодией, аппарат, посмотрела на экранчик.

– Это Валя. Е-мое, уже почти двенадцать.

И торопливо нажала кнопку.

– Да. Прости, прости… Да. Засиделись, заболтались… Ага, я поняла. Жду тебя.

Голос нежный, звонкий, переливчатый, как маленький горный ручеек. И такой же безмятежный, с большой долей растерянности и осознания своей вины. Идеально.

– Актриса.

– Все женщины актрисы. Надо просто развивать талант.

Она уже перестроила свои мысли на дом и семью. И теперь озиралась по сторонам, высматривая, не оставила ли чего.

– Так. Значит, завтра Валя придет и поменяет замок. Мало ли, лучше перестраховаться. Ну, и гляди в оба. Скоро события должны повалить. Не зря же они с корзиной возились? Проявят себя. Может, ты у нас поживешь?

– Не говори чепухи. Ты же сама говорила, что ничего серьезного они мне сделают. Если бы собирались, то уже бы…

– Это не чепуха. Может все мои теории ничего не стоят. А может и в самую точку. Что тогда? Мне хоть спокойнее, когда ты на глазах всегда.

– И на работу с тобой ходить что ли?

– Нет. От этого пока воздержимся. Но говорю, недоброе что-то намечается. И даже непонятно толком что? И куда кидаться с этим?

– Может в милицию? Все-таки незаконное проникновение в жилище.

– И что? Они только посмеются и у виска повертят. Бабе сюрприз сделали, а она недовольна. Спросят тебя, а есть ли у вас мысли по поводу того, кто мог вам подобный подарочек сварганить. А ты такая и ответишь, что, возможно, это мой любовник. А они тебе вполне так резонно заметят, что это не их дело.

– Так мы с тобой решили, что это не он.

– Это мы так решили. И что? Но факт не доказан. И все выглядит вполне невинно и обыденно.

– Блин! Все, хватит. У меня мозг от твоих теорий кипит уже.

– Ты же журналист? Сама должна заковыристые истории и сочинять и распутывать. Без моего участия.

– Не успеваю за тобой.

Тут опять зазвонил телефон.

– Подъехал? Хорошо, выхожу.

Мы обнялись, поцеловались. Осмотрев меня долгим взглядом, будто благословляя, Любаня нахмурилась.

– И еще. Завтра в течение дня шли мне сообщения, как ты жива, здорова, все ли спокойно на линии фронта.

– Есть, мой генерал!

– Давай без твоих шуточек. Я серьезно, а то волноваться буду. Если вдруг, какие вести, сразу звони. Поняла?

– Поняла. Что ты, как малому ребенку объясняешь. Беги, а то ждет ведь тебя.

– Подождет.

И еще раз поцеловав, вышла.

Захлопнув за ней дверь и закрыв ее на все замки, подумала и накинула цепочку. Хотя никогда этого не делала, просто было лень.

Потом повернулась и, привалившись спиной к двери, кинула взгляд вглубь коридора. Везде горел свет, но ощущение звенящей пустоты и одиночества вдруг накатило огромной волной, заставляя поежиться. Обычно такое состояние у меня не часто. К этому горькому коктейлю сейчас примешивался еще и страх, добавляя свою особенную нотку.

Пройдясь по комнатам, выключила везде свет, оставив гореть только лампочку на кухне. Может, стоило согласиться на Любино предложение и пожить у них? Нет. Что за детская трусость? Тем более даже толком не зная, что происходит.

Зачем послали этот букет? Зачем от имени Голландца? Чего ждут от меня? Каких действий? Или, наоборот, подготавливают к дальнейшему развитию сценария? Возможно, и то и другое. Работают на удачу. Ожидают, что сама наведу их на след или способ связи с Германом.

Или… Он сам следит за мной, так же, как и они. И я просто подсадная утка, приманка, для обеих сторон. Маленькая белая пешка, которая даже и не осознает, что участвует в чужой, опасной игре. Ход, снова ход. Думаешь, что сама их сделала, а на самом деле кто-то уже все рассчитал заранее. И лишь ожидал, в каком направлении я двинусь, наблюдают результаты.

Кажется, все эти теории слишком взбудоражили мой ум. Успокойся. Как говорит наш главный редактор: «У нас не желтые листки, девочка. Факты, только проверенные факты». Основываемся только на фактах.

Несколько версий.

Это Олег. Бред изначально. Можно сразу отмести данную версию. Какой бы заманчивой и простой она не казалась.

Это Летучий Голландец. Тогда по логике вещей в ближайшие дни он должен объявиться. Подождем.

И это кто-то еще, мне совершенно неизвестный. Страшновато? Немного. Пока не знаешь чего бояться, лучше не придумывать лишнего.

Подойдя в темноте к окну в гостиной, отдернула занавеску. Сначала невидящим взором обвела двор с детской площадкой. Дверца на балкон была открыта, повеяло ночной прохладой, что немного отрезвило. С улицы доносились обычные звуки: редко проезжающих по шоссе машин, где-то далеко веселые голоса, загулявшейся компании, одинокие шаги, шелест листвы, что не слышен днем.