Утром я долго не могла понять, чего от меня хочет Велька.
– Отстань! – потребовала я, переворачиваясь на другой бок и накрывая голову подушкой.
– Вставай, соня! – не унималась подруга.
– Ну что ты за человек такой? – ухватила за край одеяло, пресекая попытку Вельки стянуть с меня оное, – Изыйди!
– Мы на пары опоздаем! – назойливым комаром нудила моя соседка, – Хочешь сессию завалить?
Достучалась-таки. Я подняла голову с подушки и села, зябко потирая плечи.
– Не завалю, – отмахнулась я, искренне веря в то, что говорю.
– Уверена? – подруга изящно выгнула идеальную бровь.
– Да! – я не была уверена, но когда меня вот так настойчиво будят, вместо меня во мне просыпается вредность.
– У нас сегодня первая лекция по международному праву, – оповестила меня Велька, поставив на стол чашку с ароматным кофе. – Говорят препод зверь! Настоящий упырь! Ему практически невозможно сдать предмет с первого раза. Единственный шанс – ходить на все лекции, внимательно слушать и посещать все практические занятия. Он любит гонять именно по своим лекциям. Поэтому быстро собирайся и побежали!
Я широко зевнула. Голова все еще была ватная, горло продолжало царапать, да и кашель не думал никуда пропадать.
– Злая ты, Велька, – проворчала я, направляясь в душ, – уйду я от тебя!
– Давай, только быстрее! – мило захлопала ресничками эта вредина. Кстати, она уже была совершенно готова, даже макияж нанесла! Вздохнув от зависти, поплелась приводить себя в божеский вид.
Через полчаса мы спускались в лифте нашего общежития. На мне был безразмерный свитер, джинсы, кеды и старый плащ. Куртка моя так и не нашлась. Волосы я скрутила в пучок, как моя бабушка называла такую прическу – дулька, так как некогда уже было расчесывать их и укладывать в приличную прическу.
– Маруська, – голос нашей каменды заставил вздрогнуть, – скажи своим ухажерам, что здесь не бордель!
Я остолбенела.
– Доброе утро теть Нюр, – пролепетала, заправляя выбившуюся прядь за ухо.
– Для кого доброе, а для кого и нет! – поучительно погрозила пальцем наша смотрительница.
– А что нет так? – встряла Велька, – Плохо спали? Радикулит замучил?
Лицо комендантши побагровело. Я испугалась, что сейчас ее удар хватит.
– Виолета! – прошипела взбешенная тетка, – А ты вообще молчи! Шляешси ночами, вон нормальных девок сбиваешь с истинного пути!
Я хотела возмутиться, почему это Велька у нее Виолета, а меня она Маруськой называет. Вот где справедливость? Но заметив выражение лица каменды, прикусила себе язык. Ну его нафиг! Потом она вообще не отцепится!
– Вон Маруська давечи приперлась как… прости, господи! Юбка как пояс, губищи красные, волосы дыбором. Была же хорошей девочкой! Так все, пропала девка! Вон в ночи явился тип какой-то мрачный, расспрашивал о тебе. Где живешь, когда уходишь, когда возвращаешься.
Я похолодела.
– Кто такой? – прокашлявшись, спросила грозную женщину.
– А я почем знаю? – подбоченилась тетка, – Шастал потом всю ночь рядом. Прятался в тени деревьев, думал, я его не вижу. Ага! Как патруль вызвала, так и пропал. А то, кто его знает, развелось маньяков разных.
У меня задрожали руки.
– Вы уверены, что он именно меня спрашивал? – все-таки задала вопрос я.
– А я почем знаю? Только так чудно он тебя называл… Рианна, какая-то что ли? Потом поправился и сказал Марианна, вот я и вспомнила, что это ты!
– Риа, – вклинилась Велька, – мы опаздываем!
Подруга легонько подтолкнула меня в спину, и я вышла на улицу на не гнущихся ногах.
Ну так просто не бывает!
– Колись подруга, – когда мы подошли к остановке троллейбуса, – что за воздыхатель?
Она выразительно подвигала бровями.
– Понятия не имею! – ошеломленно выдохнула я. Потом огонек надежды вспыхнул в душе, – Может, это Алекс?
– Ага, – хмыкнула Велька, – и он не знает, где именно ты живешь и когда уходишь?
И не поспоришь!
Громыхая, подъехал старенький тралик гостеприимно распахнул перед нами двери. На пару мы все-таки опоздали. Троллейбус застрял в пробке, потом у него отцепились его «рога». Поэтому в аудиторию мы ворвались как раз в тот момент, когда новый преподаватель представлялся и знакомился со студентами.
– Простите, – запыхавшись, проговорила Велька, – можно войти?
Я выглянула из-за плеча подруги и встретилась взглядом с нашим преподом. Что-то такое было в его глазах, что тут же захотелось выскочить обратно в коридор и плотненько захлопнуть за собой дверь, а еще лучше заколотить гвоздями.
Мужчина, пристально глядя на нас, медленно улыбнулся и сказал приятным бархатным голосом:
– Проходите, пожалуйста. Вот как раз на первом ряду два свободных места.
Пришлось подчиниться. Я села на свое место, кожей ощущая его взгляд, при этом сама боялась поднять на него глаза.
– Итак, приступим, – продолжил преподаватель, – повторяю для опоздавших – меня зовут Карецкий Владимир Андреевич. Буду вести у вас курс по международному праву. Зачет и экзамен принимать буду тоже я. Думаю, для вас уже не секрет, что я принимаю экзамены исключительно по собственным лекциям. Поэтому их посещение обязательно для всех. У меня прекрасная память на лица. Так что списать чужие лекции и не ходить на занятия – не вариант.
Я невольно покосилась на аудиторию. Да тут весь поток! Сомневаюсь, что он запомнит всех студентов. Хотя, нас с Велькой уже запомнил, это точно. Невезуха!
– Итак, тема нашей сегодняшней лекции… – Владимир Андреевич повернулся к доске и застучал мелом, выводя название сегодняшней темы.
Я открыла тетрадь, старательно записывая все, что он говорил. Невольно поймала себя на том, что заворожено, слушаю голос преподавателя. Удивительно приятным оказался этот голос. С легкой хрипотцой, бархатный и обволакивающий. Подняла глаза и стала рассматривать мужчину перед нами. Видно было, что уже не молод. Легкая седина едва коснулась черных волос, что совершенно его не портило, напротив, скорее придавало дополнительный шарм. Строгое мужественное лицо с правильными чертами, пронзительный взгляд. Карецкий был не очень высокого роста, но осанку имел поистине королевскую. Дорогой костюм идеально сидел на его теле.
Внезапно Велька пихнула меня локтем в бок. Я будто очнулась и заморгала, осознавая, что преподаватель смотрит на меня, а в аудитории царит тишина. Я подскочила, как ужаленная, копаясь в воспоминаниях, соображая, что именно у меня спросили.
Препод насмешливо выгнул бровь и сложил руки на груди.
– Простите, – покаянно залепетала я, – я не слышала вашего вопроса.
В аудитории послышались смешки.
– Значит, вы не слышали и всего того, что я сейчас рассказывал? – казалось, препод забавляется ситуацией. Уголки губ слегка подрагивали, но глаза оставались холодными.
Я опустила голову.
– Представьтесь! – потребовал препод.
Влипла!
– Марианна Синицына, – отозвалась я.
Он подошел к столу, заглянул в журнал посещаемости. Видимо ища меня в списке. Что-то отметил в нем и поднял на меня хитрый взгляд.
– Значит так, Мари, вы позволите вас так называть? – произнес лектор. Я вытаращилась на него. – Вам персональное задание на тему, на вопрос к которой вы сейчас не нашли ответа. Тема – «Принципиальное невмешательство во внутренние дела». Договорились?
Он устремил на меня свои пронзительные глаза. Я часто-часто закивала.
– Удивите меня, Мари! Расскажите что-то новое!
Казалось, что сейчас на мне скрестились взгляды всех, присутствующих в аудитории, студентов. Меня одолевало желание провалиться сквозь паркетный пол.
– Продолжим!
Теперь я старалась отрешиться от красивости голоса нового преподавателя и записывала каждое его слово. Надо признать, лекцию он рассказывал очень интересно. Не читал собственные записи, как большинство наших преподавателей, а именно рассказывал. Все это сдабривал отличными примерами и комментариями.
Прозвенел звонок, но никто не тронулся с места.
– Лекция окончена. Все свободны. До свидания.
Карецкий покинул аудиторию в полной тишине.
– Мари? – повернулась ко мне Велька.
Да уж, так меня еще никто не называл. Я пожала плечами, собирая вещи. Нужно еще найти следующую аудиторию.
– Синицына, – ехидный голос за спиной заставил поморщиться, – ты как всегда, отличилась!
– Завидуешь? – проникновенно спросила Велька.
Перед нами стоял Дмитрий Васнецов староста нашего курса. Не знаю за что, но он невзлюбил меня с самого начала.
– Было бы чему! – фыркнул староста, поправляя сползшие на нос очки, – Имей в виду, сдать ему у тебя не получится! Ты опозоришь всю нашу группу!
От такого наезда я слегка обалдела.
– Ты родственник Ванги? – строго спросила Велька.
– Что?
– Капчто! – припечатала подруга, – Нет у тебя дара предвидения! Так что иди, куда шел! Кто кого еще будет позорить, мы потом разберемся!
Дима скривился как от кислого, поджал свои тонкие губы и вышел.
– Идиот! – прошипела ему вслед Велька.
– Да ну его! – отмахнулась я.
Сейчас мои мысли витали где-то очень далеко.
– Ладно, – Велька тоже собрала свои вещи, – идем уже. Мари!
Я закатила глаза и последовала за ней в коридор.
Когда закончилась последняя пара, мы с Велькой направились к выходу.
– Вель, я в библиотеку, – застегивая плащ, сказала я подруге.
Та выгнула бровь.
– Ты серьезно?
Покаянно кивнула.
– Да, мне надо теперь готовиться к занятию Карецкого.
– Пф! Гугл в помощь!
– Не пойдет! – наморщила я нос, – Он же сказал, чтобы я его удивила. Надо нарыть что-то в библиотеке из мировых изданий. А в интернете все уже десять раз обговорено и рассказано. На всех сайтах одно и то же!
Велька вздохнула, тряхнув черными кудрями.
– Не бережешь ты себя, Рианна! – строго подняла она вверх палец.
– Угу, – согласилась я, чтобы перестать с ней спорить. Поцеловала ее в щеку и зашагала в соседний корпус, где располагалась наша университетская библиотека.
– Иногда я подозреваю, что ты в библиотеку ходишь, только ради того, чтобы не готовить ужин, – пробурчала моя соседка.
Я примирительно улыбнулась и помахала ей рукой.
– Я тоже тебя люблю!
Вскоре я окунулась в свою любимую стихию – чтение. Почему-то я люблю читать бумажные книги гораздо больше, чем электронные варианты, казавшиеся какими-то неживыми. Мне нравится шорох страниц, запах бумаги, вот это уединение в тишине читального зала.
Я набрала себе несколько изданий, села на свое любимое место в углу возле окна и углубилась в изучение материала. Все старательно записывала. Неожиданно, сама увлеклась темой и забыла о времени.
– Рианна, – кто-то прошептал мне на ухо.
У меня ручка выпала из пальцев. Я резко обернулась. Никого! Наша библиотекарша подняла на меня взгляд и строго покачала головой.
– Тш-ш-ш! – шикнула на меня она.
– Простите, – полепетала я и полезла под стол за укатившейся ручкой.
– Риа-аанна-аа!
Протяжный горячий шепот снова стал для меня неожиданностью. Прикусила губу и зажмурилась.
– Это глюк, это глюк, это глюк! – прошептала я.
– Я жду тебя, Рианна!
Снова прикусила губу и скривилась от боли. Сама не заметила, как растревожила, едва зажившую, ранку на губе. Отлично, если больно, значит, я не сплю. Час от часу не легче! Видимо заработалась. Бросила взгляд в окно на сгущающиеся сумерки и стала собираться домой. Сдала стопку книг, поблагодарила библиотекаря и вышла на улицу.
Холодный ветер устремился мне в лицо и залез за шиворот, вызывая дрожь. Подняла воротник, спрятала руки в карманы и поспешила на остановку. Какой-то неведомый, безотчетный страх гнал меня вперед. Голос я больше не слышала, зато теперь казалось, что кто-то неотрывно смотрит на меня. Я даже остановилась, озираясь по сторонам. Но никого, кроме двух бомжей у мусорного бака и прогуливающейся по скверу парочки не обнаружила.
– Так и до мании преследования недалеко, – разозлилась сама на себя за панику.
Остановка общественного транспорта располагалась под фонарем, да и оказалась довольно людной. Но почему-то легче мне от этого не становилось. Чужой взгляд гулял по моей спине, вызывая непонятую тревогу. К счастью, троллейбус подошел довольно быстро, и я нырнула в его теплое нутро. Примостилась у задних дверей и с облегчением выдохнула. Стало легче. Уткнулась лбом в холодное стекло окна, подняла глаза и остолбенела. Рядом с нашим траликом медленно ехал черный тонированный автомобиль. Снова зудящее чувство чужого взгляда защекотало нервы.
Да ну, ерунда! Может быть, водитель просто по телефону разговаривает, вот и не обгоняет нас? Кому я сдалась?
Решительно отвернулась от окна и привалилась к нему спиной. Нечего накручивать себя.
На выходе из троллейбуса я слегка замешкалась, помогая какой-то бабуле выйти.
– Ой, спасибо, деточка! – кряхтела старушка, вытягивая из транспорта неподъемные торбы.
Я поразилась, как она их вообще умудрилась туда затащить.
– Вы далеко живете? – спросила я ее.
В ответ она лишь покачала головой.
– Вон в том доме, – махнула она рукой на соседнюю пятиэтажку.
– Давайте я вам помогу, – вздохнула я, подхватывая сумки.
Мы зашагали по дорожке. Бабуля оказалась довольно разговорчивой. Рассказывала мне о детях, внуках. Ее внук сейчас учится здесь, в Москве и живет у нее. Вот она и ездила в магазин, надо же кормить внучка.
– А он вам не может помочь? – спросила я, перекладывая сумки из одной руки в другую.
– Что ты, девонька! – всплеснула руками старушка, – Ему учиться надо! Некогда ему такой ерундой заниматься! Он еще и спортом занимается! А я на пенсии, мне все равно делать нечего, вот и езжу в магазин, да готовлю вкусности.
Я только хмыкнула. Мда, представляю, что там за внучок – отличник, спортсмен, комсомолец! Я хихикнула. Хотя не смешно все это. Если ему бедному некогда бабушку свою встретить, хотя бы, и помочь донести тяжеленные сумки. Но чужая семья – потемки, как говорила моя мама. Поэтому больше я вопросов не задавала. Молча, тащила торбы, раз уж сама вызвалась, краем уха слушала рассуждения пенсионерки по поводу тарифов ЖКХ, о ценах на молочные продукты и качество медицины. Высказываться на эти темы не собиралась, так что только кивала и поддакивала.
Когда мы оказались у дверей ее квартиры, я готова была расплакаться от счастья. Руки нещадно болели, на пальцах остались вдавленные следы от ручек. Дверь распахнул парень под два метра ростом, накаченный, с модной стрижкой.
– Ба, чего так долго? – рявкнул любящий внучок, скользнув по мне равнодушным взглядом, – У меня режим!
– Аркашенька, – залебезила старушка, – в городе пробки жуткие! Сейчас я тебе быстренько приготовлю!
– Я на тренировку опоздаю! – проворчал Аркашенька.
Я сунула ему торбы. Но парень мгновенно опустил их на пол.
– Мне нельзя тяжести поднимать! – хмуро оповестили меня.
– Спасибо тебе большое, деточка! – вспомнила обо мне бабулька.
– Да не за что, – улыбнулась я ей и поспешила вниз по лестнице.
Пусть они там сами разбираются! Но меня воротило от подобных экземпляров. Сидит на шее у бабушки, еще и помощи ей никакой! Достанется же такое сокровище кому-то!
Все еще негодуя по этому поводу, шла по тропинке к своему общежитию, как вновь ощутила на себе чей-то взгляд.
– Все, пора лечиться, – прошипела сама себе, кутаясь в плащ и прибавляя ходу.
Когда уже до входа в нашу общагу оставалось метров сто, я отчетливо услышала позади себя шаги. С трудом поборов желание броситься со всех ног к дверям, резко обернулась.
– Ты? – не поверила я своим глазам.
Изумлению моему не было предела.
– Привет! – одарили меня улыбкой.
Я не ответила. Развернулась на каблуках и все-таки прибавила ходу.
– Рианна!
Остановилась. Перевела взгляд на чужую руку, сжимавшую мое предплечье.
– Руки убери! – прошипела я, выдергивая локоть.
– Послушай…
– Алекс! – оборвала я его, – Я не хочу с тобой разговаривать! Я не хочу тебя видеть! Я знать тебя не хочу!
По мере того, как я говорила, голос набирал обороты и в конце сорвался на крик.
Лицо моего бывшего жениха исказилось от боли, промелькнувшей на нем. Меня кольнула жалость, но я мысленно дала себе за это затрещину. Сейчас смотрела в его голубые глаза и не чувствовала ничего, кроме раздражения. Алекс улыбнулся той самой, моей любимой хулиганской улыбкой, от которой у меня всегда подгибались коленки. Я напряженно прислушивалась к себе. Ничего! Ничего я не чувствовала, глядя на человека, за которого совсем недавно собиралась выйти замуж.
– Я хочу поговорить, – проникновенно проговорил он. – Пожалуйста!
– Ты мне уже все сказал! Мог бы не утруждаться! Отпусти! Мне некогда!
– Я не отниму у тебя много времени. Ну, неужели я не заслужил чуточку твоего внимания? После всего, что между нами было!
Вот тут он задел меня за живое! Не знаю, какой бес в меня вселился, но я подскочила к своему бывшему, привстала на носочки, чтобы хоть немного сравнять разницу в росте, и зашипела разъяренной кошкой:
– А я думала, что после всего, что между нами было, ты не будешь слать мне эс-эм-эс сообщение, что никогда меня не любил и хочешь «умереть от любви» на какой-то кукле размалеванной!
О проекте
О подписке