Глава 11. Чудовище

– Зря, – продолжаю искушать судьбу я. – Сегодня ничего не выйдет.

– Неужели? – скалится генерал. – Какая досада. Ещё вчера ты крутилась передо мной, будто кошка в гоне, а сегодня нет?

Боже, моя предшественница как-то уж совсем нездорово хотела замуж. Или он врёт?

– Ну-ну, – складываю руки на груди. – Может быть, ты просто выдал желаемое за действительное?

– Какая бездарная попытка уйти от ответственности, – судя по ухмылочке, не врёт. – Лучше бы ты заявила, что была пьяна и ничего не помнишь. Впрочем, я много не жду от дочери шлюхи.

Я вскакиваю со стула.

– А ну забрал свои слова обратно, пока я тебе глаза не выцарапала!

Возможно, я об этом сильно пожалею. Позже. В крови рокочет ярость, хочется выпотрошить этого мерзавца как рыбы и содрать чешую против шерсти.

Карт едко усмехается. Его веселье бесит меня ещё больше.

– Забрать обратно констатацию факта? Ты дочь своей матери.

– Никто не давал тебе права говорить о ней в таком тоне, – опускаю подбородок.

– Вот теперь я тебя узнаю, София, – ухмылка приоткрывает зубы. – Сколь бы абсурдны ни были поступки, всегда бросаешься на её защиту. Вот только всё должно было быть наоборот, – он наклоняется вперёд, и янтарь его глаз переливается золотом. – Это тебя отдали чудовищу. Если твоя мать этого не понимает, я не возьму слов назад.

По моей спине в который раз проносится холодок. Что-то в сказанном им, пока не знаю, что, задевает струну в моей душе, и от появившейся вибрации очень хочется плакать.

Ярость осыпается словно карточный домик. Я должна настаивать, требовать от него извинений! Как бы там ни было, мама – это святое! Во всех мирах!

Он прав лишь в одном – меня отдали чудовищу.

Секунды утекают сквозь пальцы. Сердце колотится, будто я улепётываю от маньяка. В панике думаю о том, что надо хоть леща ему влепить, но тут на крытую террасу, служащую нам столовой, выходит Кирса, толкая перед собой трёхъярусную тележку, на которой расставлены тарелки с разными угощениями.

Моя Таша робко пристраивается за ней, опасаясь поднимать на Карта глаза. Я б тоже с радостью на него не смотрела. Впрочем, дерзить при свидетелях не сильно хочется. Одно дело ломать границы наедине, и совсем другое – при зрителях. Тут ему придётся следить за репутацией.

Блин, что так сложно-то?! Мне кажется, если б я на космической станции оказалась, разобраться было бы попроще, чем в этом мерзавце!

– Здравствуйте, господин, – приветствует старушка, снова делая вид, что не замечает меня. – Сегодня ваш любимый грибной суп-пюре и запечённые в меду рёбрышки. Сестра клюквы нашла, пирог чуть позже принесу

Ох… только бы живот не урчал сейчас. Моё тело будто не ело уже неделю. И даже это хамло аппетита не испортил, же.

– Спасибо, Грета, – лениво отзывается Райнер, первым делом потянувшись к графину, едва тот появился на столе вместе с кубками. Налив себе чего-то красного, то ли компота, то ли вина, залпом осушает и прикрывает глаза.

Грета? Получается, это сестра той, что мне нахамила? Блин, я не присматривалась, конечно, но на первый взгляд кажется, что их невозможно отличить друг от друга.

Служанка начинает расставлять тарелки и приборы на столе. Таша, немного подумав, осторожно помогает ей, но к Райнеру подходить ещё боится, поэтому крутится рядом со мной, В какой-то момент Грета (ну или всё же Кирса, вдруг он их тоже не различает) поднимает большую супницу, по всей видимости, с любимым блюдом генерала и пытается поставить её на стол. Посуда явно очень тяжёлая, так что руки бабушки трясутся, а после суп выскальзывает.

Раньше, чем я успеваю вскрикнуть, на помощь приходит Таша. Вены девушки снова вспыхивают и она, резко вскинув руку успевает создать пузырь воды, который наполовину обхватывает посуду и аккуратно ставит на стол. Старушка охает, рассеянно смотрит на Райнера. Начинаю волноваться, мало ли что этому БДСМ-щику в голову взбредёт.

Что-то ему всё же приходит. Пока Таша сосредоточена на задаче, его вены тоже коротко вспыхивают, но ничего не происходит.

– Вот как, – хмыкает он. – Низшая ступень владения силой. И как же ты оказалась в тюрьме? Не вышло прятаться от закона вечно?

Таша втягивает голову в плечи. На меня накатывает чувство ответственности за неё, а может, и безумие. В конце концов, почему бы не сойти с ума? Я всё-таки в новый мир попала.

– Мы с ней подруги по несчастью. Отсидели вместе из-за того, что мужья наши редкостные му… чудаки, – продолжаю играть со своей жизнью я. – Только её нашёл новую женщину. Ты почти так же поступил, знаешь ли!

Генерал оставляет мои возмущения без ответа.

– Обучение почему не проходила? – продолжает давить на неё силой своего авторитета.

– Потому что навык слишком слабый, – едва слышно отвечает Таша и добавляет, – господин.

– Только водой владеешь?

Она кивает, а я благоразумно затыкаюсь, мотая на ус новые детали открывающегося мне мира.

Это выходит, что дэвианы создают воду или какой-то воздушный щит, как делал Райнер, когда защищался от грязи, так? А потом, когда их вены перестают светиться, всё созданное исчезает. Она же пыль ту вымыла, а потом вода словно бы очень быстро испарилась и пыль снова стала сухой.

– Поэтому и не тронули, – кривится Райнер. – Но всё же нужно пересмотреть правила для тех, кто занят регистрацией молодых дэвианов. Таких, как ты, нужно отправлять на обучение или запечатывать, неважно, безопасна их первостихия или нет. Лично тебя мы запечатаем.

Я замечаю, как вздрагивает Таша, но даже без этого звоночка возмутилась бы:

– Нет. Она не делала ничего плохого! Помогает делать твои руины пригодными для жизни!

Райнер переводит на меня взгляд, который я читаю как знак того, что я полностью осушила чашу его терпения и, если не заткнусь, он, не знаю, вышвырнет меня из окна, отрежет руку или ещё что.

– Уже забыла, что ничего не решаешь? – опять ухмыляется. – Или у тебя есть идеи, как можно меня переубедить?

Вашу ж мать, ему обязательно так козлить? Извращенец!

Глава 12. Условие

Откидываюсь на спинку стула и поджимаю губы. Он что, серьёзно? Хочет через постель решать такие вопросы? Сломать человеку жизнь просто потому, что можно консуммировать наш брак?

П-ф. Ты, генерал, не на ту нарвался. Может, я тебе ещё какие-то грани твоих увлечений открою?

– И как именно ты хочешь, чтобы я тебя переубеждала? – хмыкаю я. – Мне нужны гарантии и договор.

– И о чём ты хочешь со мной договориться? – ухмыляется Райнер, наливая себе ещё «компота».

– О том, что в случае выполнения ты оставишь Ташу в покое. Насовсем!

– Но она необученная дэвианка. Ты разве не знаешь, что это преступление?

О, я совсем забыла, что хожу по краю пропасти со своим иномирным происхождением. Спасибо, что напомнил, дорогой!

– Ну, ты же такой умный и сильный генерал, – как бы невзначай рассматриваю свои ногти, но почти сразу сосредотачиваюсь на белёсом рисунке на тыльной стороне ладони. Похоже на стёршееся мехенди. – Уж со слабой девчонкой, до которой никому не было дела, точно управишься?

Райнер отпивает и поглядывает на меня поверх бокала. В глазах плещется жидкий мёд, напитанный солнцем. Интересный, конечно, мужик, могу понять, почему предыдущая хозяйка тела на него вешалась, но мириться с тем, что с головушкой у него явно непорядок, придётся мне.

Чисто теоретически из того, что я вижу, генофонд тут богатый, если рассуждать с точки зрения инстинктов. Как мужчина он очень даже привлекателен… Когда молчит. И не бесит. Проклятье, я на птичьих правах. Захочет, уложит меня тут же на столе, что я ему сделаю?

Сама влипла, может, хоть Ташу смогу прикрыть? Она никого не трогает, зáмок готова отмывать, суп вон генеральский любимый спасла. А запечатает, так голодным сидеть будет!

Нервишки шалят, конечно. Мало ли что этому мерзавцу в голову придёт.

– Хорошо, договор, – хмыкает генерал и протягивает мне руку через стол. – Я не трогаю твою служанку и позволяю ей остаться здесь.

И замолкает с нехорошей улыбочкой. С такой его точно возьмут в ад на доску почёта лучших сборщиков душ.

– А что взамен? – не выдерживаю я.

– Твоя метка загорается белым золотом, само собой, – пожимает плечами генерал.

– И как мне это сделать? Я не понимаю, почему она… не горит.

– А ты старайся любить меня лучше, – ухмыляется Райнер.

А, ну так бы сразу и сказал. Всё же обалдеть, как просто! Раз и полюбила. Такого-то гада, что это я, в самом деле?..

– Может, подсобишь немного и не будешь угрожать моим людям запечатыванием? – натягиваю на лицо милую улыбку. – Уверяю, я сразу начну любить тебя немножечко сильнее.

– Сколько времени мне нужно не угрожать твоим людям, чтобы метка горела как положено?

Господи, он издевается, да? Откуда я знаю!

– Боюсь, генерал, любовь не та единица, которой можно установить сроки…

– Даю тебе неделю, – взмахивает рукой мерзавец. – Кстати, что ты делала в дальних комнатах?

– Хотела… навести порядок? – поднимаю бровь. Ответ же очевидный.

– Зачем?

– Я собираюсь там жить.

– Исключено. Ты моя жена и спишь со мной.

Я вспоминаю кровать с цепями и сглатываю. По спине разбегаются колючие мурашки.

– Нет. Я хочу спать у себя. У меня… сон беспокойный!

Божечки, что я несу? Привяжет меня и успокоит, чего ему.

Райнер ухмыляется и допивает компотик.

– У меня тоже.

Мы наконец приступаем к еде. Я ловлю на себе виноватые взгляды Таши и стараюсь ободрить её. Казалось бы, какое мне дело до неё, когда у меня своих проблем хватает. И всё же бросить девушку в такой ситуации я не могу. Тем более с полезным даром.

Как говорила моя мама, обнаружив тонкий слой пыли на крыше шкафа, до которого я не дотягиваюсь, в этой грязище скоро не то, что тараканы, змеи заведутся. Здесь у неё бы обморок случился, если не что-нибудь похуже. К пыли на шкафах у меня никаких претензий, но любому беспорядку есть предел, и в этом поместье он остался намного выше нашей глубины. Так что Таша и её слабая магия мне нужны. Райнеру тоже, просто он этого пока не понимает.

Едим молча. Инстинкты сразу берут надо мной вверх, и я спихиваю своё беспокойство относительно мужа подальше и просто насыщаюсь. Впрочем, блюдо такое, что я ещё и наслаждаюсь тем, что ем.

Отмечаю, что суп точно стоило спасти. Мягкий сливочный вкус обнимает язык, оставляя лёгкую и приятную горчинку от незнакомых мне грибов. Недолго думая, я беру хлебную палочку, посыпанную какими-то зёрнышками, и крошу в тарелку.

Райнер смотрит на меня как на сумасшедшую, а я понимаю, что делаю что-то не так, только когда он сам отламывает кусочек от хлеба и бросает в свой суп. Я мысленно прощаюсь с жизнью, когда он вылавливает его и ест. Зуб даю, впервые это делает. Сердце замирает. А что, если тут никто и никогда так не ел? Может я нарушила какой-то местный закон?

Райнер не смотрит на меня, пока ест. Я не дышу, будто от этого зависит моя жизнь. Вообще, чего я всполошилась? Я вроде не рабыня тут, дочь императорской наложницы, которую по счастливому стечению обстоятельств зовут как меня, так? Значит, ем как хочу.

А потом генерал отламывает ещё кусочек и также бросает в тарелку. Обалдеть, ему понравилось?!

Отчего-то это вызывает радость, необычно яркую, будто я в детстве неожиданно узнаю, что мама купила билеты в кино, и мы проведём время вместе. Странно как. Чего это я перевозбудилась из-за такой ерунды?

Тянусь к графину, чтобы налить себе воды, как вдруг руку снова обжигает. Райнер вскакивает со стула, я успеваю заметить, что кожа светится, после в глазах резко темнеет.