6. Это он

– Всё? Уже? – Заметив, что Энн вышла из своей комнаты, Хилдер заёрзала на диване в нетерпении выведать подробности. – Что Адам Ваха сказал? Это его номер вообще? А голос? Какой он? Такой же шикарный, как и он сам? Энн! Ну, не молчи!

– Боже, Хил, успокойся! – Энни подошла к подруге чуть ближе и потянула за кончик ее большого пальца, вытаскивая тот изо рта. – Это не твоя привычка.

– Энн! – проворчала та. – Ты издеваешься? Рассказывай! А то я подумаю, что зря напрягла Хельгу. Ты же знаешь эту мелкую пиранью: сестренка мне еще не раз припомнит, как я рылась в ноутбуке отца. Давай, Энн! Я жажду деталей!

– Да нечего рассказывать. – Энн плюхнулась рядом с подругой на диван и, подогнув ноги под себя, развернулась в ее сторону. – Он не особо меня слушал. Сначала что-то говорил на своем языке, а когда до него дошло, что я не понимаю, перешел на английский, холодно отрезал, что в моих услугах не нуждается, и сбросил вызов.

– И все? – искренне недоумевала Хилдер. – Хотя неудивительно. Для такого мужчины, как Адам Ваха, мы с тобой – словно назойливые мухи. Представляешь, сколько красоток со всего мира так же названивает ему каждый день?!

– Хил, я не названивала! – возмутилась Энн. – У меня к нему было дело. И вообще…

– Вот, Энни, у тебя было дело, – перебила ее Хилдер. – Удивительный предлог попытаться обратить на себя внимание такого мужчины! А ты…

– Какого «такого», Хил? – от души рассмеялась Энн. – Ты же его видела лишь на фотографии, да и то неизвестно, какой она давности. Возможно, он в отцы тебе годится! Да и наверняка он давно женат и имеет кучу детей.

– Эх, Энн! А помечтать? – наигранно простонала Хилдер. – Ладно. Видимо, не судьба!

Подруги рассмеялись и попытались сменить тему разговора: обсудили планы на ближайшие выходные, выбрали, чем будут ужинать сегодня, и даже обсудили поведение Хинрика. Но в глубине души каждая из них переживала свое столкновение с Адамом Ваха. Хилдер все никак не могла выбросить из головы образ статного черноволосого мужчины с выразительными, даже зачаровывающими глазами и правильными, хоть и немного грубоватыми, чертами лица. А Энн прокручивала в голове его слова и сожалела, что не смогла достучаться до его сердца, чтобы облегчить участь Странника.

Правда, через пару дней головы девчонок были заняты уже совершенно другими мыслями.

Жизнь в городе имела свои преимущества. Постоянные прогулки, интересные места, новые знакомства и, главное, абсолютная свобода и самостоятельность озаряли дни новыми красками, а вечера – ярким общением.

– Энни, помнишь Олафа? – расплываясь в улыбке, спросила Хилдер. В одной руке она держала бумажный стаканчик с кофе, а другой приобнимала за плечо высокого, слегка кучерявого парнишку.

Субботний вечер девушки решили провести в небольшой кофейне в паре кварталов от дома. Удобно устроившись у самого окна, Хил много болтала, вспоминая смешные и нелепые истории из школьной жизни. Энн же, порядком подустав, ласково смотрела на подругу, потягивая ароматный напиток и изредка кивая. Когда кофе в их стаканчиках закончился в очередной раз, Хилдер унеслась за добавкой, а вернулась в компании незнакомца.

– Ну же, Энн, вы с Олафом еще сидели вместе на математике! – не унималась Хил и, бросив на парня оценивающий взгляд, добавила: – А ты похорошел с тех пор.

Олаф расплылся в широченной улыбке и протянул Энн руку для приветствия:

– Нам было лет семь, Энн. Не переживай, Хилдер я тоже не сразу узнал.

И тут Энн вспомнила своего соседа по парте, который проучился в их с Хилдер школе от силы пару лет, а потом исчез.

– Привет, Олаф! – улыбнулась она и, указав на свободное место рядом, предложила молодому человеку присоединиться к ним.

– Вот это встреча! – устроившись поближе к парню, проворковала Хилдер.

– Ты вроде переехал тогда, верно? – спросила Энн скорее из вежливости. Усталость давала о себе знать и не располагала к общению с другом детства, если вообще можно было считать Олафа таковым.

– Да, дед выкупил ферму недалеко от Хусавика, и мы перебрались туда. Энн, не поверишь, я буквально несколько дней назад вспоминал о тебе! Отец пытался выкупить вашего строптивого жеребца, но не потянул. Ты была на выставке?

– Нет. – Настроение, и без того не самое веселое от упоминания о Страннике, опустилось до нулевой отметки.

– Я так и понял, – ничего не замечая вокруг себя, громко отозвался Олаф. – Зато я Хинрика видел. Вот уж кого не узнать! Я же его совсем маленьким помнил. Вот кто точно изменился!

– Так и ты немного подрос, – с иронией в голосе подметила Энн, но парень совершенно не уловил шутки.

– Знаете, я в своей школе был в сборной по гандболу. У меня неплохо получалось играть. Вот сейчас и в университете планирую попасть в команду. А ты, Хил, чем увлекаешься?

Откровенно утомившись от компании Олафа, Энн пыталась уловить взгляд Хил, но та упорно смотрела на парня, слушая его с открытым ртом.

– Я вас оставлю на минутку, – произнесла она, и оба машинально кивнули, ясно давая понять, чтобы их не отвлекали по разной ерунде.

Энн протиснулась между ребятами и поспешила к выходу. Похоже, этим вечером ей предстояло идти домой одной, а, возможно, и ночевать тоже.

Хилдер, хоть и была до безумия влюблена в Хинрика, никогда не лишала себя возможности весело провести время в компании других ребят. Это только с братом Энн Хил краснела и терялась в словах, в общении же с другими парнями она была активной и свободной.

Скинув подруге сообщение, чтобы та не волновалась, Энн неспешно пошла в сторону дома, наслаждаясь атмосферой вечернего города.

Квартира, которую снимали подруги, находилась на первом этаже небольшого трехэтажного дома и имела отдельный вход. Именно возле него Энн и заметила нежданного гостя, явно не первый час ожидавшего возвращения девчонок.

– Вот, значит, зачем ты переехала?! Чтобы гулять день и ночь?! – даже не поздоровавшись, начал Хинрик.

– Привет, – улыбнулась брату Энн и, отворив дверь, пригласила его войти.

– Я к тебе не в гости приехал! – не сдвинувшись с места, пробормотал парень.

– Тогда что ты делаешь здесь?

– Хотел тебе сообщить, что новый хозяин коня объявился. Видите ли, захотел приноровиться к его характеру, прежде чем увезти.

На лице Энн невольно промелькнула улыбка: она ошиблась в Адаме Ваха. И это не могло не радовать беспокойное сердце девушки. Хинрик же, не замечая изменений в выражении лица сестры, тут же продолжил:

– Отец поселил его в нашем доме, а я убежал. Не могу я с «этим» за одним столом сидеть и притворно улыбаться. Тошнит. Пустишь к вам на пару дней?

– А как же отец? Накажет же!

– Боишься? – сквозь зубы процедил Хинрик.

– Не в этом дело, – неуверенно ответила Энн, но все-таки разрешила ему остаться. – Пару дней поживешь в гостиной. А потом, Хинрик, вернешься домой. И отцу обязательно сообщим, что ты здесь, а то они с матерью с ума сойдут.

Ничего не ответил Хинрик, лишь смерил сестру недобрым взглядом и вошел в дом.

– Ты голоден? – заглянув в холодильник, поинтересовалась у брата Энни.

– Есть немного, – пробурчал Хинрик, жадно разглядывая квартиру. – Уютно у вас тут. Где Хилдер?

– Встретила старого знакомого. Может, помнишь Олафа? – Энн достала сыр, паштет и хлеб. – Могу сделать сэндвич, как мама любит.

– Годится, – согласился Хинрик. – Олаф – придурок! Зря ты оставила Хил с ним одну.

– Не поверишь, но она уже большая девочка, пусть сама решает, – намазывая паштет, пробормотала Энн. – Да и не все же ей ждать, когда ты повзрослеешь. Мне кажется, она устала от твоих перепадов настроения.

– Невелика потеря! – зло промычал парень и, засучив рукава толстовки, принялся помогать сестре.

– Надо отцу позвонить… – робко произнесла Энн, ожидая, что брат опять сорвется на грубость.

– Надо, – кивнул Хинрик, постепенно понимая, что поступил опрометчиво. – Перекусим и наберем его.

В этот вечер наедине друг с другом ребятам наконец удалось нормально поговорить. Хинрик старался не срываться на сестре, Энн – не подкалывать его на каждом шагу. В какой-то момент ей показалось, что именно этого ему и не хватало все это время – простого человеческого общения. Вспыльчивый, порой грубый и неотесанный, Хинрик чувствовал себя одиноким и ненужным. В их огромной семье, по сути, не было никого, кому были бы интересны его переживания, мысли, а порой и страхи. Ларус, строгий и не приемлющий отступлений от правил, никогда не пытался разговаривать с детьми по душам. Арна зачастую в заботах о младших детях не успевала уделить такого нужного внимания старшим, и если у Энн была Хилдер, готовая в любую минуту поддержать и выслушать ее, то у Хинрика не было никого. Его единственным другом, как ни странно, был Странник, а теперь по воле отца он терял и его.

– Вот зачем этот Ваха приехал?! Зачем оставил Странника у нас?! – надкусив бутерброд, возмутился Хинрик. – Купил – все, забирай и увози. Но нет, этому придурку доставляет удовольствие всех нас мучить.

– Отец сказал, что в Португалии сейчас очень жарко, – бережно скользя по брату взглядом, попыталась объяснить Энн, – потому и решили оставить его у нас до осени.

– Это понятно, – смахнув с губ крошки и откинувшись на спинку стула, вздохнул Хинрик. – Я просто боюсь, что не смогу отпустить Странника, когда придет время.

– Ну, знаешь, нас с тобой не спросят, тем более что сделка уже состоялась. Ни ты, ни я не сможем ничего изменить. Хотя нет… – Энн подняла палец вверх, как будто ее рыжую голову посетила гениальная мысль. – Мы можем помочь Страннику привыкнуть к новой жизни и к новому хозяину. Зря ты уехал, надо было поделиться с португальцем рекомендациями.

– Успею! – фыркнул Хинрик. Он прекрасно понимал, что Энн говорит дельные вещи, просто внутри все еще больно и отчаянно царапало. – Ваха еще у нас. Сам слышал, как отец предложил ему остаться на несколько дней.

– Я думала, что ты пошутил, говоря об этом.

– Если бы, – вздохнул парень. – Мать постелила ему в комнате деда.

– Не могу представить алмазного короля в скромной комнатушке три на три метра, – Энни рассмеялась.

– Ничего, пусть помучается, – ухмыльнулся Хинрик в ответ.

Момент прервал скрип двери. Домой вернулась Хилдер. Не заметив Хинрика в гостях, она сняла в прихожей ветровку и обувь и с ходу начала делиться с Энни подробностями своей встречи с Олафом:

– Чумазые уши тролля! – с порога закричала она. – Энн! Этот Олаф настоящий придурок! Ты представляешь, он…

– А я сразу сказал, что этот парень не стоит и минуты внимания. – Не дав Хилдер больше вымолвить ни слова, Хинрик выглянул в прихожую, заставив девчонку окаменеть от неожиданности. – Ты вечно ведёшься на смазливые личика, а Олаф как был отморозком, так им и остался. Люди не меняются, Хил.

– Энн, а что в нашей квартире делает твой несносный брат? – прошипела девушка, при этом моментально заливаясь краской.

– О, Хил! – выглянув следом за братом, приветливо кивнула Энн. – Так получилось. Ребят, я вас оставлю: надо родителей успокоить. А вы постарайтесь минут десять мирно пообщаться.

– Вот еще! – фыркнула Хил, задрав свой курносый носик. – Я с ним вообще разговаривать не собираюсь. И тебе, Энн, не советую. Пусть сам себе гадости говорит.