Запись третья. Прием третий

– Что именно произошло между вами? Почему вы так обозлились на свою девушку?

– Она мечтала о другой жизни. Она хотела путешествовать и расписаться. Хотела, чтоб ее не просто любили, а жили только ей одной. А я не готов был все бросить ради нее и жить в ее темпе. Я реалист! Молодая семья без денег, без постоянной работы. Путешествовать ей вздумалось! Я дарил ей самые лучшие подарки, я отдавался нашим отношениям целиком. Я изматывал себя подработками, но и этого было мало. Она все время кричала, общалась с разными парнями. Часто не ночевала дома, а я караулил ее под окнами с букетом. Я мчался к ней на крыльях любви, а она даже не скучала. Еще и хватало наглости смеяться над моей ревностью. Ей нравилось всеобщее обожание, а я хотел скромную тигрицу. Она перестала меня хотеть, точнее, у нас был секс, но больше для ее утешения. Она больше не была нежна. Это не та девушка, которая смущалась, поцеловав меня. Она поставила мне ультиматум, хотела, чтобы я доказал свою любовь. И знаете что? Я повелся на эту чушь. Она дала срок заработать денег и сделать ей предложение. Дать ей то, о чем она так мечтала.

Я уехал. Исчез из ее жизни. Поставил себе цели и добивался их. Каждый день представлял наше будущее и искренне был счастлив в мыслях с ней. Я опоздал на пару месяцев. Приехал позже, но зато купил нам дом, открыл для нее магазин со всяким модным барахлом: шляпки, туфли, сумки. После года нашей разлуки я подумал, что пара месяцев для нее пустяк, точнее, сорок три дня. А потом я увидел ее под руку с другим. Она смеялась, целовала его в щеку. Больше я не хотел ничего знать. Я исчез вновь. Женщины все непостоянны. Ими нужно пользоваться так же, как они пользуются нами. Вот какой вывод я сделал, полюбив однажды.

Запись четвертая. Прием четвертый

– Вспомните ваш последний разговор с ней. Вам нужно это пережить еще раз. С тех пор прошло время, и вы должны по-другому все воспринимать. Когда и как это было?

– Я мчался на очередную встречу, не особо хотел пропускать пешеходов, но дорогу переходила она. Остановился по рефлексу. Не мог поверить своим глазам. Я сразу ее узнал. Она похорошела. С гордо поднятой головой шла на шпильках и щебетала по мобильному телефону. В тот день я отменил все встречи и следил за ней. Кольца на пальце не увидел, но мужчина у нее был. Он расплатился за обед и, поцеловав ее, удалился. Точно помню, как я испытал чувство ревности, и, сжав кулаки, пришел в себя. Она осталась одна и собиралась уходить, тогда я не выдержал и подсел к ней. Точнее, схватил ее за руку и, прорычав «Ся-я-ядь!», усадил на место. Она меня узнала, я видел огонек недовольства в ее глазах. Никто с ней так не обращался. Она потерла запястье. Наверное, я перегнул, и будет синяк. Но тогда меня это мало волновало.

Наш разговор я помню отрывками…

– У тебя есть мужчина, но ты не замужем. Почему? – спросил я.

– И тебе здравствуй!

– Господи, Клер! Оставь эти прелюдии для других. Отвечай, – требовал незамедлительного ответа я.

– Свадьбу планируем осенью, – спокойно ответила она.

– Ты его любишь?

– К нему у меня сильные чувства. Он рядом. Он все сделает для того, чтобы я была счастлива. И разве я на допросе? – будто опомнившись, спросила Клер.

– Ясно, – прорычал сквозь зубы я, все еще вспоминая, как ее губ только что касался другой! Понадобилось секунд десять, чтобы прийти в себя и начать дышать ровно.

– А ты ее любишь? – спросила она.

Я смотрел ей прямо в глаза, пытаясь понять о ком идет речь.

– Не смотри так удивленно, теперь ты известная личность в городе и не скрываешь своих избранниц. Хотя они долго и не задерживаются. Но с этой блондиночкой тебя видели не раз. Кольца у тебя нет на пальце. Значит, вы еще тоже не расписаны. Почему?

«Может, и она меня ревнует? Хотя нет, что за бред. Скорее, она просто из любезности спросила», – мелькнуло у меня в голове.

– Нет. У меня к ней сильная симпатия. Она хорошая, но этого мало для создания семьи.

– А у меня будет семья. Крепкая, где друг о друге заботятся и никогда не бросают. Где всегда тепло и уютно. Где льется звонкий смех детей. О большем и не хочется мечтать, – словно упрекая меня, рассказывала она.

– Это замечательно… Ты ребенок. В хорошем смысле этого слова. Мне порой не хватает вот этой твоей несерьезности, ребячества. Ты очень хорошая и станешь прекрасной мамой. Я искренне за тебя рад.

«Чертов счастливец. Он хоть знает как ему повезло?! И зачем я только шел за ней, на что надеялся? Не это я хотел услышать. И как теперь можно злиться на нее и ненавидеть? Она стала еще прекраснее с годами и эти тени ей очень идут… цвет помады..», – думал я про себя, изучая новую Клер.

– Спасибо, – сдержанно ответила она, растирая свою руку, щурясь от боли.

– За запястье прости! Сам не знаю, как так получилось.

– Пф-ф! – закатила она глаза. – У меня останется синяк! Что это, вообще, за отношение такое к девушкам? В общем, неважно. Славно поболтали, но мне пора.

– Я не держу тебя, – уточнил я.

– Будь счастлив! – сказала Клер, окинув меня нежным взглядом, и продолжила: – Я не хочу вспоминать прошлое, просто мы… – на этом оборвалась ее речь.

Она подбирала каждое слово, чтобы не ранить меня и саму себя. «Глупо ворошить прошлое. Я все пережила. Смирилась. Этого человека больше нет в моей жизни», – в ее голове мелькали сотни отговорок, и слова крутились на кончике языка об их неслучайной встрече, о чувствах, об общих планах и мечтах.

Она готова была сбежать, позови он ее сейчас с собой. Отречься от всего, словно и не было тех лет разлуки. Воспоминания захлестнули ее, но она их подавила. Ком стоял в ее горле.

Я видел, что с ней что-то происходит и хотел поддержать. Нежно взял ее за руку и покорно ждал продолжения ее слов.

– Возможно, в другой жизни мы снова встретимся, и все будет иначе, – сказала Клер, убирая мою руку. – А теперь я изменилась, – голос ее начинал дрожать на последних словах, но она держалась достойно. Она выглядела уверенной в себе и очень решительной женщиной, хотя ее выдавали печальные глаза.

– Я ничего и не прошу.

– Тогда зачем ты здесь? Для чего все эти вопросы, прикосновения, слова? Ты хотел мне сделать больно, покрасоваться? Я не понимаю.

– Может, я давно ни у кого не был на свадьбе, – с улыбкой ответил я, пытаясь уйти от ее вопросов.

– Ха-ха! За приглашением значит пришел? Смешно.

– Мне нравится твой голос. Тебя хочется слушать снова и снова. А еще глаза. Они у тебя всегда были красивыми, но теперь появились морщинки в уголках, от этого ты еще привлекательней.

– Что ты делаешь? – растерянно спросила она.

– Пытаюсь ответить на твой вопрос, – спокойно ответил я.

– Пока не особо получается, – улыбнулась она наконец-то.

– Только с тобой я могу быть максимально искренен. Мало кто знает, какой я на самом деле.

– Лысый старик – маразматик? – весело спросила Клер.

Она заставила меня рассмеяться. Я был счастлив, находясь рядом с ней, и хотел продолжить этот разговор. Совсем позабыв о неловкости, старой обиде и обо всех. Клер и сама не понимала, почему все еще слушает меня. Ее явно что-то держало. Отступать уже было поздно, и она с любопытством продолжала ловить каждое мое слово. Нам было хорошо вместе. Клер перевела телефон в вибро режим. Мы обсуждали политиков, рассказывали друг другу о любимых местах, делились детскими воспоминаниями. А потом затронули тему наших отношений, словно содрали старый пластырь с еще кровоточащей раны. И наша светская беседа приняла другой оборот…

– В тот момент я ненавидел всех с именем Клер. Я пытался выкинуть тебя из головы, наложил все возможные запреты и пахал как проклятый. Решил все изменить. Начиная с переезда в другой город и заканчивая новым именем, – я тяжело выдохнул, развел руками, пытаясь показать свою безысходность и непонятность в поведении. – Я не знаю как назвать то, что со мной происходило.

– Знакомая ситуация. Я старалась тебя забыть, но все же где-то глубоко внутри была надежда. Я надеялась, что ты вернешься, и тогда в дело вступит моя гордость. Но прошел год… и ни звука о тебе. Ничего. А потом еще время… Дальше я перестала считать дни, надеяться… – Клер погрузилась в свои воспоминания, обнимая себя за плечи.

– Я ведь вернулся, но ты уже была с другим.

– Может еще чаю или чего покрепче? – перевела она разговор в другое русло, не став акцентировать внимание на себе.

– Может, – пожал плечами я. – Плохо только одно. Я понял, что нужно было бороться за тебя тогда. Я… не хочу повторять ошибку дважды, не хочу уезжать без тебя никуда.

– Это все неправда. Я для тебя как незавершенное дело из прошлой жизни. Что-то интересное, давно забытое и необратимое. Поэтому тебя влечет. Я как огонь… Он манит… На него хочется смотреть, прикоснуться, но он опасен. Обжигает и все испепеляет. Ты долго не сможешь к нему прикасаться, да и наслаждаться тоже. Потому как он либо потухнет, либо тебя испепелит. Я – этот огонь, понимаешь?

– Спасибо, Мисс Пожар, – с улыбкой на лице ответил я, но Клер была настроена серьезно.

– Ты сам себя обманываешь, что тебе комфортно и уютно. В нужный момент я была ласкова и добра, и у тебя получилось открыться, поэтому ты придумал, что я – та единственная, с которой ты можешь быть самим собой. А все дело не во мне. Просто ты нуждался в каком-то идеале, но недосягаемом. Ведь вспомни, мы никогда не считались друг с другом. У нас разные семейные ценности и приоритеты. Я всегда хотела хорошей жизни, а ты довольствовался малым. И если честно был очень ленив. Тебе было удобно, что я с тобой, но этого мало. Да, ты боялся меня потерять, но думаю не из-за любви. Тебе было страшно переложить ответственность за неудачи на свои плечи. Ведь, что бы ни случилось у нас, во всем всегда была виновна только я.

– Это не так. Ты специально все драматизируешь. Пытаешься меня отговорить, но не получится. Ты нужна мне Клер, – я с надеждой взглянул на нее, ожидая ответа.

– Выбей эти глупости из головы! Я – это плод твоего воображения или юношеская любовь. Называй как хочешь. Ко мне нельзя притронуться, указывать мне, даже сейчас сидеть тут вместе. Я в пяти минутах замужем. Я твое прошлое, перешагни его. В конце-то концов, будь реалистом, – требовала она от меня очень строгим голосом. Клер четко выстроила для себя задание: убедить меня и себя, что вместе нам быть не суждено.

– Как бы я ни старался, это сильнее меня. Ты сильнее всего! – настаивал на своем я, все еще сражаясь за наше будущее из последних сил.

– Это самообман! Прекрати! Пора уже трезво смотреть на мир. У меня будет ребенок. Просто исчезни! Оставь меня, как тогда, – уже не на шутку стала указывать она мне, зная, как меня это взбесит.

– Ты полностью довольна своей жизнью? Тебя все устраивает? – я стал злиться, что-то в нашем разговоре пошло не так.

– Не плачу, – коротко ответила она.

– Ты не искренна со мной. Или мне кажется? Как ты себя чувствуешь? – я старался из последних сил наладить отношения, но Клер не собиралась мириться.

– Да, что ты со мной сюсюкаешь? Мое самочувствие не твоего ума дело! – ее взгляд выражал злость. В ней проснулась властная, уверенная в себе стерва. Это уже трудно было выдержать.

– Ясно. Я больше не буду таким. Прости, что переживал. Забыл, что мы чужие люди друг для друга.

– А как может быть иначе? – в недоумении спросила она.

– Выходи за меня, – это было молниеносное решение, гениальная идея, родившаяся за считаные секунды.

– Что ты сказал?! – опешила Клер. В этот момент она думала, что ослышалась.

– Клер, выходи за меня! – повторил я уже осознанно и решительно.

– Да как у тебя вообще язык повернулся сказать мне такое? Что ты о себе возомнил? Свалился тут как снег на голову и …

– Я жду ответа, – прервал я ее.

«Прощай и прости, если сможешь. Потом ты мне скажешь спасибо», – с этими мыслями Клер вступила со мной в бой.

– Боюсь, мы не сможем продолжить разговор. Я буду огрызаться и вести себя как стерва! Мне надоело. Уходи!

«Ну уж нет! Я узнаю, что эта чертовка задумала в этот раз!» – промелькнуло у меня в голове, и я решил достучаться до нее. Старался говорить как можно мягче, насколько это получалось, но в то же время с такой же наглостью, как она.

– Я уйду только тогда, когда ты согласишься стать моей женой.

– Ты будешь растить чужого ребенка? Господи, да зачем я вообще у тебя это спрашиваю! – ругала Клер себя за подобные мысли. Ведь на долю секунды она уже представила нас вместе.

– Если ты захочешь его оставить, то да, – с уверенностью ответил я.

– Ты жалок и смешон! – с издевкой в голосе ответила она.

– Хорошо, тогда сделаешь аборт. Срок ведь у тебя еще маленький, – прорычал я.

– Неужели ты и вправду думал, что я соглашусь? Ты – самовлюбленный эгоист. И я не смогу утешить твое раздутое эго.

Клер хотела ударить меня, но я отстранился. Своим безразличием она только накаляла ситуацию. Я не мог больше терпеть. Меня пронзала боль, я был в бешенстве, поэтому отвечал нехотя, чтобы не обрушиться на нее всем своим гневом, который вырывался из меня.

– Меня есть кому утешать. Не переживай.

– Как скажешь, дорогой, – ехидно ответила она.

– Зачем ты меня злишь? Ты ведь специально себя так ведешь. Раздражаешь меня.

– А ты мне таким больше нравишься, – улыбнувшись ответила Клер и показала мне язык. – Вот видишь, а ты еще жениться хотел. А я ведь только начинаю быть собой, – приподняв бровь, сказала она.

– Ты хочешь, чтоб я тебя возненавидел?

– Да, – твердо и уверенно ответила Клер.

– Хочешь, значит! Зачем тебе это? – не мог угомониться я, не раскусив ее коварный план.

– Все! Я устала…

– Ах, ты устала!

В этот момент я не выдержал ударил кулаком по столу. Чайные приборы зазвенели. Клер зажмурила глаза, опасаясь продолжения, но я вовремя опомнился и взял себя в руки.

– Извини, – проронил я.

– Вот видишь, мы не сходимся характерами. А ты не верил, – спокойно ответила она. Улыбка исчезла с ее лица, Клер не на шутку испугалась, но старалась это скрыть. Ее актерское мастерство даже с годами не стало лучше. Я легко считывал ее эмоции.

– Я оставлю тебя в покое, но ответь на один вопрос: ты меня любишь? Скажи правду.

– Что за вопрос?! Я не собираюсь отвечать.

– Хорошо. Прости, что побеспокоил. Да и, в общем, за все прости, – я изо всех сил подавил свою злость на нее и старался быть предельно нежным, но Клер воспользовалась этим моментом и решила добить. И лишь слово «Прощай!» мелькнуло у нее в голове, когда она пошла в атаку.

– Хватит уже этой нежности и доброты! Не ЛЮБЛЮ! Не ЛЮБИЛА и не собираюсь ЛЮБИТЬ! – этих слов я не ожидал услышать. Это была пощечина, вернее, удар по сердцу. Пораженный, я потерял дар речи. Когда пришел в себя, то заметил с какой грацией и невозмутимостью Клер направлялась к выходу. Во мне отдавался стук ее каблуков. Не справившись с эмоциями, я заорал так, что все слышали:

– Да пошла ты! Делай что хочешь! Проваливай и не вздумай тут больше обедать! Удачи!

Клер вытерла предательскую слезу и обернулась. Пронзила меня свирепым взглядом и крикнула в ответ:

– Это мое заведение. Уходи и не появляйся больше здесь. Не заставляй вызывать полицию!