Ты слишком гордый и упрямый —
Не то, что я.
Я помню праздник, ставший драмой
Для короля…
Ты зря тогда разволновался —
Прости его…
А если мальчик рассмеялся —
Ну что с того?
Не страшно смех дарить детишкам
Ведь не во вред!
Страшнее – когда был братишка —
И больше нет…
Страшнее тёмными ночами
Искать приют,
Поверь, не стыдно быть шутами —
То – честный труд…
Ведь с шуткой – легче, интересней,
И веселей,
Чем видеть мрак в глазах и песнях
Больших людей.
Пойми, мы маленькие люди —
Для них – мы сброд..
Никто за это не осудит,
Не вознесёт…
Мечтать о прошлом – слишком поздно —
Душе больней…
Пошли наверх, смотреть на звёзды?
Ну, кто быстрей?
– Скажи мне, дитя, только правду. Я знаю,
Я чую проклятую ложь,
Что в людях беснуется… Кто ты такая?
– Никто, о наставник…
– Ты лжёшь!
– Была я когда-то мятежной девчонкой,
На Севере, в замке родном.
Безумным, опальным, кровавым волчонком…
Теперь это кажется сном.
И мчался мой дух, словно ветром гонимый,
Дерзила, рубила с плеча…
Но кто-то погиб. Вроде, кто-то любимый,
Под острым мечом палача.
И чья-то рука мне в запястье вцепилась…
Ухмылка… слова… и… Рывок!
Впервые тогда мне Игла пригодилась —
Мой верный, холодный клинок.
С тех пор, лишь мечом себе путь пролагая,
Черствела я день ото дня
И тень потрясений да воля стальная
Осталась от прежней меня.
Но тень становилась всё меньше, всё тоньше,
Дотронешься пальцем – сотрёшь…
Теперь же всё в прошлом, не Арья я больше!
Никто я, наставник!
– Ты лжёшь…
Ты вежлив, бастард. Это лишнее. Что ж
Так честь велит, я понимаю.
Ну что ж, я отвечу. Быть может, поймёшь
Зачем я так много читаю.
Ты вспомни мой род. Все в душе – короли.
И вдруг, бесконечной зимою,
Родимую мать изорвав изнутри,
На свет появилось ТАКОЕ.
Я – лорд потому и оставили жить
Проклятого карлу-урода.
Но вряд ли отец мой сумел оценить
Забавную шутку природы.
Досталась мне, право же – чудо-семья —
Отец двадцать лет был десницей,
Затем старший брат мой убил короля —
Так должен и я отличиться!
Но чем же? При росте моём небольшом —
Какой-то нескладный, непрочный…
Не быть мне свободным и яростным львом
Не быть мне как Джейме – уж точно!
Мечи и щиты для меня велики —
Как всё в этом мире, мой мальчик.
А сильные руки – увы – коротки —
Плохой из меня фехтовальщик…
Нет равных и в верности, и в чистоте
Дражайшей сестрице Серсее…
Соперничать с ней в неземной красоте —
Помилуй – ведь я не посмею!
Не вышел ни ростом я, ни красотой,
Приземистый и разноглазый…
А выход один – и не самый плохой —
Оружием сделать свой разум.
Пусть брат мой могучий ведёт авангард,
Сестрица – на троне блистает…
Я ум тренирую, мой юный бастард,
Поэтому – много читаю.
Ты стоишь предо мной в бледном свете луны
Гнев безудержный сводит мне плечи
Но уста исторгают лишь шелест листвы,
Только ветру понятные речи.
Та, кто перед тобою – уж не человек,
И в глазах её – мёртвое пламя.
Не твои ли друзья превратили навек
Моё сердце в бесчувственный камень?
Мёртвой матери, видевшей смерть сыновей,
Нет страшнее, безмернее мести.
Не моли же меня о пощаде, не смей!
Что ты знаешь о правде и чести?
Знаешь ли, как река, и шепча, и гудя,
Мчала остов мой непогребённый?
Ты узнала меня, дорогое дитя,
Ту, кому ты клялась вероломно!
Обещала моих дочерей уберечь
И клялась своим сердцем змеиным..
Что слова мне твои, когда вижу я меч
С ненавистным орнаментом львиным?
Не тверди мне, что ты предо мною чиста —
Я не верю мятежному слову!
Ты не слышишь меня – так чужие уста
Приговор огласят мой суровый.
Когда имя одно ты твердила в бреду.
Львиным рыком звучавшее имя —
Ты сама же свою предрешила судьбу,
Тёмной мыслью, мечтами своими.
Выбор прост и жесток – либо ты, либо он
Выбирай же, кого ты погубишь!
Или ты погрузишься в безвременный сон,
Или враг мой, которого любишь.
Так решайся! Пойми, никому не нужны
Твои лживые, страстные речи!
Ты стоишь предо мной в бледном свете луны —
Гнев безудержный сводит мне плечи…
Серсея:
– С тобой мы делили и матери чрево,
И страстное ложе любви…
Мой брат златовласый! Твоя королева —
Ты знаешь ли – тонет в крови..
Всё кончено… стынет предательство в венах
Врагов – вероломных друзей,
И кажется мне, что смыкаются стены
Над бедной душою моей!
Не дай же угаснуть последней надежде!
Спаси меня, слышишь? Молю!
Ты нужен мне, брат мой! Люблю, как и прежде…
Люблю, ты же знаешь – люблю!
Джейме:
– Письмо твоё сбивчивым почерком странным
Написано, словно в бреду…
Сестра моя, чёрной зияющей раной
В мою ты вмешалась судьбу.
Влекомый ли похотью, страстью ль греховной,
Познав колдовство твоих чар,
Игрушкой я был твоих помыслов тёмных,
Ты видишь теперь, кем я стал!
Я больше не верю ни слову, ни стону,
Из уст твоих. Пусть же огонь
С письмом твоим выжжет из сердца истому —
И жаром согреет ладонь…
Оба :
Я помню, как гордой красою пленяли
Зелёные омуты глаз,
И волосы золотом солнца блистали,
Окутав сиянием нас…
И рук твоих нежных изгиб благородный,
И дивным видением – ты!..
С тобой мы похожи, как капли холодной,
Прозрачной и чистой воды!
Всё в прошлом теперь… Только Семеро знают,
Как больно сердцам взаперти…
И только слова на устах замирают:
– Люблю тебя брат мой…
– Прости…
Я – игрушка мальчишки на троне…
Но увы – не по воле небес
Я должна покориться короне —
Будет мужем мне Тирион-Бес…
Бесполезно мечтать, как о чуде,
О безмерной тиши гробовой…
Я спокойна. Пусть думают люди,
Что в душе моей мир и покой.
Свадьба грустная в самом разгаре
Слышен музыки первый аккорд..
– Не должны ли теперь в первой паре
Открывать с вами танец, милорд? —
…И слова в ответ прыснули ядом —
Ну чего от него ещё ждать?
Он мой муж, и должна я быть рядом,
Но я очень хочу танцевать…
Всё, что мучит – то в сердце скрываю,
Джофф меня не застанет врасплох…
Рядом с ним вижу я, понимаю,
Что мой муж… Он не так уж и плох…
Пусть кажусь я достойной и гордой —
Слёзы сдерживать нет больше сил…
Хорошо хоть с галантнейшим лордом
Мне лорд-муж танцевать разрешил!
Рук сплетение – дивным узором,
А в глазах – отраженьем – огни…
И сменяются в танце партнёры,
Как свободные думы мои.
Только мысль меня тёмная гложет,
Хоть и силюсь прогнать её прочь —
Этот танец ничем не поможет —
Впереди ждёт ужасная ночь..
Мелькали у моря неясные тени,
Дрожали, как пламя свечи —
То рыцарь согбенный стоял на коленях,
Как горестный призрак в ночи.
Безумствовал ветер, мятежный и грубый
Схлестнувшись с прибрежной волной…
И то, что шептали холодные губы
Горячею было мольбой:
– «Помилуй нас, Матерь! О, сжалься, Благая,
Над тёмной судьбою моей!
Проклятый огонь пред глазами пылает,
Пожравший моих сыновей!
Огонь, извергающий стоны и крики,
Из сотен обугленных ртов…
В нём вижу я вновь искажённые лики
Сожжённых великих богов…
И очи горящие женщины красной,
Что выжгли мне душу дотла…
В шелках своих алых – безумна, ужасна!
Она вас, о Матерь, сожгла!»
Но стоном тревожным ответило море,
Повеяв прохладой и сном…
В нём слышалось скрытое, робкое горе,
Что в сердце бывает святом.
А волны сошлись переливом хрустальным,
Как сладостной песни итог —
И чудился голос богини печальной :
– «Ты сжёг нас, о рыцарь, ты сжёг..
Послушай, несчастный! Ты нёс её знамя —
Всю алую, страшную ложь!
В груди твоей – то же тревожное пламя,
Всё та же кипучая дрожь!
Твой разум, что чужд был губительной страсти,
Туманит теперь едкий смог..
Ты сделал свой выбор. Не в нашей ты власти —
Ты сжёг нас, о рыцарь, ты сжёг!»
…И море омыло холодную сушу,
Он слушал, но верил едва.
Но больно кольнули горячую душу
Сквозящие мраком слова.
А в сердце смешались со скорбью холодной
Огня золотые цветы —
«Она!» – прошептал он стихии свободной,
А волны ответили: «Ты!»
Любви былой хранит преданье
Надежды гиблые, мечты :
«Всё началось, когда, признаньем,
К Её ногам легли цветы.»
Прохладой веющие грёзы,
Что дарит сон ночной порой —
То были северные розы.
Их лунный цвет сулил покой.
Кто возложил их – был прекрасен,
Прозрачный шёлк – Его глаза.
Горящий взор был чист и ясен,
В Нём был огонь, а в Ней – гроза,
И дождь седой, что разбавляет
Потоком грёз густую кровь
И в недрах сердца порождает
Увы, запретную – любовь.
Его уста не раз шептали
Как заклинание – «Приди!»..
Но только мрак сулили дали,
И только гибель – впереди.
Давно уже мечты забыты —
Давно Их нет среди живых,
И мрачной тайною покрыты
Любовь и смерть этих двоих.
Не знает тихая могила,
Всю тайну синих лепестков —
О том, кого Она любила,
Печаль Её последних слов,
О чём молила, умирая,
Сквозь бред предсмертный – тень мечты —
О том лишь помнит ночь седая,
Лишь мрак беззвёздный, да цветы.
– Заветная цель моих мыслей глубинных,
Что ж, встретились мы наконец!
Ну здравствуй, мучитель, убийца невинных!
Ты знаешь ведь кто я?
– Мертвец!
– О, что ты! Я принц из далёкого Дорна,
Где солнце – как сквозь решето…
И та, кого предал ты гибели чёрной —
Сестра моя, Элия.
– Кто?!
– Припомни же!.. Что ж ты такой неумелый?
Вновь промах!… Детей убивать
Всё ж легче, не так ли? Такой ли ты смелый?
– Ты драться пришёл – иль болтать?!
– Сестра была светлым, невинным созданьем —
Тебе недоступная высь…
Пришёл я твоё чтоб услышать признанье,
Признанье убийцы!
– Заткнись!
– Наверное, Элия страшно кричала,
Когда ты детей убивал?…
Так знай же, насильник – змеиное жало
Страшнее, чем пёсий оскал!
О, плоть твою чёрную славно пронзило
Оружие мести – копьё!
Не смей умирать! Перед самой могилой
Припомни-ка муки её,
Сестры моей, жертвою ставшей напрасной —
Скажи её имя, давай!
А тот, кто стоял, беспощадный и властный,
За смертью её…
– Замолкай!
Да, Элия, да! Дочь дорнийского гада!
Убил её сына-щенка —
Я череп размозжил скулящему чаду
Ударом одним кулака!
Её же – насиловал. Когти вцеплялись
Мне в тело. Чуть руки напряг —
И сжал её голову – кости ломались,
Совсем, как твои сейчас, враг!
Меня утомил ты словами и плясом —
И вот – твой позорный конец :
Не принц. Только груда кровавого мяса
Так кто ты, дорниец? Мертвец!
О проекте
О подписке