Россия оккультная

Управление страной, тем более такой огромной, как Россия, подразумевает использование технологий манипуляции массовым бессознательным. Причём речь не только о территориальной масштабности России. Речь о культурно-традиционалистской исторической общности, являющейся огромным плавильным котлом бесчисленного множества народов, смыслов, а также их интерпретаций.

На рубеже ХIХ—ХХ веков религия фактически утратила свой потенциал, свою управляющую силу. Огромному пространству от Балтийского моря до Тихого океана была навязана нелепейшая идеологическая конструкция коммунизма, в своих основах содержавшая всё те же массово-бессознательные паттерны, весьма характерные для религии.

До сих пор, в ХХI веке, на главной площади страны стоит Мавзолей с мумией «вождя», изготовленный по образцам древних культовых сооружений Месопотамии. Это сейчас можно воспринимать достаточно иронично, исключительно как культурный артефакт. Но когда его строили, а именно с 1924 по 1930 год, этому сооружению придавали огромнейшее государственное значение.

Основы государственности, заложенные тогда, были фактически оккультными, не поддающимися логическому анализу и, соответственно, рациональному осмыслению. Это совершенно логично с той точки зрения, что красный террор, развязанный большевиками, был чистейшим злом, безумием и воплощением иррационализма. Посему всякий, кто подходил к нему с критических, логических и этических позиций, рисковал либо сойти с ума, либо стать «врагом народа».

В 90-х годах прошлого века России по ряду причин не удалось встать на прогрессистские рельсы. Тогда закономерно сработал «страховочный механизм бытия», вернув смысловую составляющую на изначально-бессознательные позиции.

Глубоко распаханное поле народного безумия было щедро засеяно разнообразными легализованными фриками, от Джуны Давиташвили, принятой в партийных кругах сперва на периферии, а потом и в центральном аппарате, до Чумака и Кашпировского, невиданных доселе мошенников, допущенных к святая святых – телевидению. Засилье метафизических напёрсточников всех видов и мастей было по сути своей постмодернистским.

В 1990-х в России было всё. Должно было быть и это. Если меня спросят, есть ли в мире что-то необычное, чего я не видела, я отвечу: «Нет, я жила в России в 1990-х. Поэтому я видела всё».

Этот карнавал аферистов был задуман исключительно для плебса, ибо подразумевался в качестве своеобразного подсластителя горькой пилюли расставания с советским прошлым.

Находясь продолжительное время в состоянии депривации чувств, тех самых, что как раз связаны с пресловутой духовностью, многочисленные адепты красного материализма бросились в пучину уже заведомо подготовленной для них заботливым руководством восточной эзотерики. Я нисколько не сомневаюсь, что гэбисты курировали все «тайные» метафизические кружки, секты, общества изучения восточных религий и единоборств – вплоть до безобидной йоги.

Но то, что в 1990-х было практически безопасно, к 2019-му превратилось в страшную болезнь. Почему? В 1990-х верхи не нуждались в метафизических костылях, ибо нащупали экономические. Более того, Россию приветствовала Госпожа Цивилизация собственной персоной. Весь мир был благосклонен к нам. Однако годы специфической внешней политики, а именно милитаризации, имитации холодной войны, функционирования в режиме осаждённой крепости, не могли не принести своих плодов.

Сознание управленцев намотало на маховик раскрученной ими же истерии. Не находя точки опоры в себе самом, их ум уцепился за гнилую соломинку мифологии и религии. Ценный инсайдер системы, ныне опальный, уволенный из МГИМО профессор Валерий Соловей так рассказывает об этом:

«Видите ли, в чём дело. Они там совершают очень странные обряды. По счастью, всё обходится пока без кровавых жертв. Но всё это напоминает субкультуры столетней давности, 1920—1930-х годов. У чекистов всегда был устойчивый интерес к эзотерике и оккультизму».

И далее:

«Это абсолютно серьёзно. Это устойчивое течение в российских спецслужбах. По крайней мере, ещё с конца 1980-х годов. В 1990-х оно расцвело махровым цветом. Потом об этом перестали писать, перестали откровенничать. Но это никуда не делось. Это то, что отравило плесенью значительную часть российской элиты. Там разные оккультисты, маги, эзотерики, вся прочая восточная муть, гадательные системы, – она колоссальна.

Люди, относящиеся к российской элите, встречаются с шаманами, которых им привозят из Амазонии. Или сами летают к шаманам, их сопровождают колдуны. В России сейчас ситуация фундаментальной неопределённости. Поэтому люди стараются последний кусок срубить, схватить бабла и спрятать в заначку. Чем эта неопределённость сильнее, тем выше потребность поиска какой-то путеводной нити.

Рациональное знание этого дать не способно. Люди обращаются к колдунам, магам и эзотерикам. Это естественно. Масштабы этого явления вы себе даже не представляете».

В государстве Российская Федерация полностью отсутствует идеология, есть только её неумелая имитация, что, безусловно, хорошо и вполне в духе времени. Но на фоне её отсутствия продолжают использоваться всё те же чекистские методики. И это даже не заготовки 1960—1970-х годов. Это наработки 1930-х, поданные в утрированном, комиксовом, трэшевом варианте, словно списанные с книг любимца всех параноиков и сторонников теорий заговора Григория Климова.

Сам не очень-то здоровый, писатель постоянно апеллировал к разнообразным «идиотам» и «дегенератам», мешающим строительству «великого красного проекта», а вся деятельность чекистской элиты в его произведениях, в сущности, сводилась к копированию действий средневековой инквизиции.

Например, не так давно «актриса российского шизотеатра» телеведущая Елена Малышева в своей программе назвала детей с интеллектуальной недостаточностью «кретинами». Это действительно упрощённые чекистские методы выбраковки и очистки населения. Но, конечно, в эпоху софт-насилия это не работает всерьёз.

Мы должны понимать подобные выходки как истерические декларации-саморазоблачения. Советский и постсоветский человек, как и советская и постсоветская власть, глубоко закомплексованы и внутренне ущербны. Они чувствуют свою вторичность, даже болезненность глубоко внутри. Поэтому для них так важна социальная иерархия. От охраняемых дач и дворцов до модных брендов и далее – вплоть до того, что они хотят зафиксировать свою якобы психическую норму. Именно для этого им нужны больные. Много больных. Желательно – вся страна.

Конспирология как основа идеологии

Весь мир целиком и полностью никто не контролирует. Им управляет скорее масштабная инерция, чем сложная иерархия и якобы порождаемые ею тайные, но при этом огромные, разветвлённые структуры.

Хотя последние, разумеется, существуют и вне всяких скрытых схем и умыслов, постоянно стремясь к доминированию и конкурируя между собой, но это отнюдь не делает их «властелинами вселенной», как нередко представляется всевозможным любителям теорий заговоров.

Несмотря на якобы материализм марксистского учения, адаптированного Лениным для России, в основе его лежали и продолжают находиться традиционалистские мантры религиозного характера. Непосредственно в мышлении среднестатистического россиянина, как правило, присутствуют мифы – интерпретации ленинской эрзац-религии, помноженные на православный новодел гэбэшного разлива.

Именно поэтому сегодня на размягчённый десятилетиями идеологической обработки мозг российского обывателя очень легко ложатся любые теории заговора, «объясняющие», почему внешние силы хотят поработить либо уничтожить его. Также это вполне укладывается и в общую парадигму внешней политики нынешней России, считающей прогрессивные страны своими врагами, «бездуховными» исполнителями воли неких тайных высших враждебных (в т.ч. инопланетных!) сил.

При, казалось бы, избыточной информатизации российского общества, наступившей уже в середине 2000-х благодаря распространению широкополосного доступа в интернет, качественного «квантового скачка» в массовом бессознательном не наступило – напротив, люди скорее научились находить в сети всевозможные вычурные подтверждения своим досужим домыслам и бредовым наветам, нежели рассеивать мрак собственного невежества не всегда удобными и комфортными для восприятия фактами.

Таким образом, конспирологическое мышление – это ещё и желание создать питательную среду для чудищ, порождённых сном собственного разума, это стремление сформировать такую мировоззренческую конструкцию, в которой они станут её неотъемлемой, органичной частью.

Знание о ловушке есть первый и основной способ избежать её. Предположим, что некие конспирологические построения верны и, таким образом, разоблачая заговор, человек освобождается от тлетворного, пагубного влияния его тайных зачинателей. Но не тут-то было. Конспирологичность не предполагает качественных выводов даже из своих собственных формулировок, уводя своих адептов вглубь запутанного лабиринта – прямо на обед Минотавру безумия.

Насколько преуспела русская литература в дихотомических вопросах от «Что такое хорошо и что такое плохо?» до «Кто виноват и что делать?», настолько же порочно-устойчиво русское мировоззрение, самое русское бытие, дающее готовые и соблазнительные ответы. Поиск виновных оборачивается нахождением врага, но этим врагом отчего-то постоянно становится некая третья сила, ещё и изрядно мистифицированная. При этом своя, отечественная власть нередко сакрализируется, покрывается ореолом то милостивой, то карающей божественности. Потому от русской литературы до конспирологии – буквально один шаг.

Проблема в том, что архаично-конспирологическое мышление, свойственное низшим слоям населения, умело обработанное пропагандой последних лет, постоянно переносится с внутренних вопросов во внешние сферы. Таким образом, «масонский заговор», «атлантистский пакт» и прочая «мировая закулиса» каждый раз оживают под обновлёнными обложками, оставаясь внутри всё теми же большевистскими «методическими указаниями по выявлению контрреволюционных элементов».

Одним из примеров псевдогосударственной структуры по производству конспирологических мифов является так называемый «Изборский клуб». Это сообщество широко известных в узких кругах доморощенных «интеллектуалов» консервативного толка, специализирующихся на изучении внешней и внутренней политики России.

Именно их галлюцинаторные построения, взятые из немецких методичек 30-х годов прошлого века, являются идеологической основой нынешней российской государственности.

Я помню, как в начале 2000-х, когда путинская повестка была ещё неочевидна и только начинала формироваться, один из таких «мудрецов» (тогда я ещё не знала, кто они такие) пригласил меня на некое мероприятие в один из престижных книжных магазинчиков в центре Москвы.