Глава 5

У женщины было ее лицо! Лицо Елены Николаевой. В этом она не усомнилась ни на секунду. Те же черты, те же глаза. Из-под чепца выбивались пряди ненавистного махагонового оттенка, в который Елена покрасилась, чтобы сыграть роль Дианы.

Незнакомка словно стояла с той стороны зеркала и в упор смотрела на Лену.

Неужели она видит саму себя? Но как, почему? Что это за место?

Позабыв про жуткий туман, колыхающийся за спиной ее двойника, Лена жадно вгляделась в лицо, подмечая каждую черточку.

Та, вторая Елена выглядела осунувшейся, даже усталой. Скулы казались острыми, губы – обветренными, взгляд – напряженным.

Страх сжал сердце Лены.

Неужели она сходит с ума? Это галлюцинации? Шизофрения? Или у нее внезапно открылся дар предвидения?

Но если так, то она сейчас видит свое будущее?

И что же оно означает? Она снимется в историческом фильме?

Лена подалась вперед, стараясь не упустить ни одной мелочи в своем двойнике.

Если это фильм, то гримеры знатно постарались, чтобы она выглядела настоящей древней крестьянкой. Тогда ведь не было средств по уходу за кожей – ни гигиенической помады, ни увлажняющего крема. Одним словом – Средневековье.

Ни черный туман, ни потрепанный внешний вид двойника уже не пугали ее. О карьере актрисы Лена мечтала с детства, но провалилась на первом же просмотре в институте кино, хотя отчаянно флиртовала с преподавателем, намекая на близкое продолжение знакомства.

Если ее детская мечта сбудется, она сможет бросить опостылевшую жизнь во лжи с ненастоящим мужем. Уедет на съемки и там, вдалеке, вновь станет самой собой.

Наполненная предвкушением Елена протянула руку. Ее двойник с заминкой сделал то же самое. Но в миг, когда их пальцы должны были встретиться, ладонь Елены уперлась в стекло.

Двойник, туман, остров, свинцовое небо – все исчезло, будто кто-то переключил каналы на телевизоре. Картинка сменилась. Все случилось за доли секунды.

Лена разочарованно выдохнула. В зеркале вновь была туалетная комната, переполненная глянцем и позолотой, и ее собственное бледное отражение.

Нахмурившись, она уставилась на себя.

Значит, ей померещилось? Это самый логичный ответ. Не может ведь этот остров и она сама в дурацком платье существовать в реальности!

Отдышавшись, Елена вымыла руки. Ополоснула лицо и прошлась по нему пуховкой, убирая залегшие под глазами тени.

А затем с тоской сообщила своему отражению:

– Все, хватит пить, а то уже мерещится всякое…

***

Барон лежал, не двигаясь, и, кажется, не дышал.

Диана не знала, сколько простояла столбом, глядя на него, и не в силах двинуться с места. Лицо мужчины, покрытое черной паутиной вздувшихся вен, будто магнит притягивало взгляд и не отпускало. А страх, что он мертв окончательно и бесповоротно, не позволял сделать ни шага.

Внутри Дианы билась одна мысль: надо закричать, позвать на помощь, хотя бы проверить пульс! Сердце грохотало в груди, отдаваясь болью под ребрами. Но она продолжала стоять, только обхватила себя за плечи руками, потому что все тело начало мелко дрожать.

– Госпожа Диана?

Удивленный голос за спиной прозвучал так внезапно, что она едва не подпрыгнула. Резко обернувшись, наткнулась на знакомое лицо и облегченно выдохнула:

– Майра! Что ты здесь делаешь?

Это была одна из девиц, прислуживающих на замковой кухне. Бойкая, смешливая, такая, что за словом в карман не полезет. Диана частенько видела Майру в окружении молодых парней, с которыми та перебрасывалась острыми шуточками и зубоскалила. Но при этом девушка не отлынивала от работы и была у главного повара на хорошем счету.

– Привезли хворост для праздничных костров, но на улице дождь, а все навесы заняты под дрова. Никто не знает, что делать, – отрапортовала Майра, с любопытством поглядывая Диане через плечо. – Ой, господин ди Вильясс, и вы здесь.

Она сделала поспешный книксен, не забыв выпятить грудь.

У Дианы замерло сердце. Паника захлестнула горло, сдавила легкие.

– Майра, помоги мне дойти до комнаты, – будто во сне услышала она слабый голос Рауля.

– Какой вы шалун, господин барон, – заулыбалась служанка.

– Никаких шалостей, я сегодня не в том настроении…

Барон говорил тихо, скрипуче. И от этого скрипа кожа Дианы покрылась мурашками. Она едва нашла в себе силы, чтобы посмотреть на него.

Рауль стоял там же, где еще минуту назад лежал хладным трупом. Бледный, осунувшийся, с обозначившимися вокруг глаз синяками. Вид у него был болезненный и унылый, но никаких жутких вен на лице осталось.

Диана жадно вгляделась в него.

– Господин барон, – выдавила осторожно, – как вы себя чувствуете?

– Кажется… я вчера перепил?.. – он обвел вокруг себя мутным взглядом, облизнул сухие  губы и добавил: – Не помню, как я сюда попал… Что я здесь делаю?

Диана и Майра обменялись удивленными взглядами.

– А что вы помните? – рискнула Диана.

Все происходящее выглядело очень странно. Пугающе. Все-таки барон ди Вильясс не какой-то слуга, чьего исчезновения никто не заметит. Он – один из тридцати аристократов Лабард-и-Нара, точнее, уже двадцати девяти, ведь граф Винсент ди Лер покончил с собой, выбросившись из окна.

– Ну… – Рауль потер виски, силясь вспомнить, – кажется, маркиз ди Браз предложил пострелять чаек. Хотя… это было вчера… или позавчера? Ох, голова трещит, как с перепою.

Сообразительная Майра быстро шагнула к нему, обняла за талию и закинула руку барона себе на плечи.

Диана сглотнула комок, застрявший в горле.

Значит, барон не знает, что с ним случилось? Так же, как и она…

Единственное, что помнила сама Диана, это как ди Вильясс схватил ее за руку. А потом ее словно на миг перенесло к какой-то пещере. И если для нее это было кратковременное помутнение рассудка, видение, то что случилось с бароном?

Диана поежилась, глядя, как Майра помогает мужчине идти. По спине пробежал озноб – отголосок того мертвенного холода, который окутал ее во время видения.

Но времени на рефлексии не было.

Барон жив – и ладно, решила Диана. Чем ломать голову над вещами, которые не поддаются разуму, лучше вернуться к насущным вопросам. Обо всех странностях она подумает вечером. После сытного ужина и теплой ванны, когда будет лежать в кровати.

А сейчас пора заняться мокнущим хворостом и Северной башней. В ту башню, если верить слугам, уже лет сто никто не входил. А Инесс захотелось, чтобы там поселили ее отца! И как, скажите на милость, за три дня можно превратить старые развалины в жилые покои, достойные герцога?

Диана нарочно сердилась, лишь бы не чувствовать паники перед тем, чего не могла объяснить. Она загрузила себя работой и весь день не давала себе ни минуты покоя.

Досталось и слугам. Отобрав самых расторопных парней, Диана отправила их разгребать завалы в Северной башне. К ее тайной радости и удивлению помещения оказались не такими уж заброшенными, как она ожидала. Пусть по ним долгое время не ступала нога человека, но особых разрушений не было. Всех делов – накопившийся мусор убрать, пыль да паутину вымести, дымоходы хорошенько прочистить, отскрести каменные полы от въевшейся грязи, освежить занавеси на окнах и гобелены.

Последним под ее чутким надзором занялись служанки. А мужчинам досталась работа потяжелее. Помимо чистки дымоходов, пришлось еще вынести часть мебели, пришедшей в негодность. Особенно сильно пострадали мягкие части кресел, маленьких диванчиков с витыми ножками, подушки и матрасы. Пришлось Диане ломать голову, чем это все заменить.

Вечером пришел Ормонд, чтобы освежить брачную татуировку. И пока он тщательно прорисовывал узор, успел заметить, что Диана отвечает невпопад, думает о чем-то своем и тяжко вздыхает.

– Скажешь, что случилось? – спросил он, не отрываясь от работы.

– Ох, тут такое дело…

Говорить о бароне Диане не хотелось, пришлось быстро выкручиваться:

– Госпожа Инесс приказала приготовить покои в Северной башне к визиту ее отца…

– Да, я слышал. Но там не должно быть проблем, весь замок защищен магией от влияния времени.

– Замок-то, может, и защищен, – поморщилась Диана, – а вот мягкая мебель – нет. Даже если я подготовлю только два этажа (а это на минуточку двадцать комнат, включая пять спален, две столовые, три гостиные, будуар, купальню, кухню и комнаты для слуг), то где мне взять столько обивки и наполнителя? Хотя бы для тех же матрасов, я уже про кресла и диваны молчу!

Она вздохнула и подперла подбородок свободной рукой, в то время как левая лежала, вытянутая, на столе. Ормонд сидел напротив.

– Есть тюки с пухом для подушек и перин герцогини и принца, но этого слишком мало, – продолжила рассуждать Диана. – Вот если бы у нас было достаточно птицы…

– Ну, в следующем году – будет, – мягко усмехнулся Ормонд. – Я слышал, ты запретила господину Фабио брать яйца.

 Услышав имя главного повара, Диана фыркнула:

– Не запретила, а уменьшила расход. Он умеет готовить и без яиц, а мне они нужны для разведения. Птичница сказала, что под каждую наседку можно положить до пятнадцати яиц. А у нас пять наседок.

– Это те курицы, которых ты с боем отобрала у Фабио? – рассмеялся ле Блесс. – Да-да, помню, он ругался по-арецийски и даже грозился нажаловаться его высочеству.

– Пусть жалуется, – махнула свободной рукой Диана, – Джерарду больше делать нечего, как только курицами заниматься… ой!

Она поспешно прикусила язык. Но уже было поздно. Это имя так легко слетело с ее губ, будто она всю жизнь называла принца по имени, на что, конечно, не имела никакого права.

Лицо Ормонда моментально посуровело. Он серьезно посмотрел на нее.

– Диана, я помню, ты говорила, что пришла из другого мира, где все люди равны. Но не стоит называть его высочество по имени, если не хочешь, чтобы по замку поползли сплетни.

В его единственном глазе читалось предупреждение.

Диана вздохнула:

– Прости, вырвалось…

Ей стало неловко под его осуждающим взглядом.

Она понимала: Ормонд хочет ее защитить. В этом мире лишь любовники называют друг друга по имени, да и то наедине. А еще так обращаются к слугам.

– Герцогиня ди Ресталь – опасная женщина, – продолжил ле Блесс так тихо, словно боялся, что их могут подслушать. – Если она услышит…

– Я поняла! – Диана быстро поднесла свободную руку к губам и показала, как закрывает рот на “ключ”.

Он покачал головой.

– Это не шутки, Диана. Пожалуйста, отнесись серьезно к моим словам. Мы ведь так и не нашли ни того, кто пытался тебя отравить, ни того, кто нанял твоих обидчиков.

Она выпрямилась и настороженно уставилась на супруга:

– Ты думаешь…

– У меня нет никаких оснований, – Ормонд слабо усмехнулся. – Только догадки, подозрения, косвенные улики…

– И?

– Прости, я обещал его высочеству, что сохраню все в тайне, пока убийца не будет пойман.

– У… бийца? – ахнула Диана. – Убийца Кираны? Ты уже знаешь, кто он?!

Вместо ответа он повторил ее жест: запер рот на замок и выбросил “ключ” через плечо.

Диана нахохлилась. Ормонд продолжил рисовать, тихонько насвистывая несложный мотивчик, а она то и дело поглядывала на мужа, пытаясь прочитать его мысли.

В последнее время он не вспоминал при ней о Киране или ди Лере, но Диана понимала, что расследование продолжается. Две загадочные смерти на острове одна за другой – они вполне могли быть связаны между собой. Или даже с попыткой отравить ее.

Недаром ведь Док пожертвовал ей осколок ядоопределителя? Это очень ценный артефакт, зарядить который мог только Джерард, как единственный источник магии во всем Последнем Приюте. И если сам принц согласился делать это для Дианы, значит… тоже уверен, что яд иглобрюха в пирожках не был случайностью, что ее хотели убить?

– Готово, – Ормонд погладил запястье жены, возвращая ее на грешную землю.

В этой короткой ласке было все: глухая тоска, безнадежность, отчаяние…

Диана опустила взгляд на руку, собираясь сказать, что узор очень красив, как всегда, но супруг уже встал.

– Уже уходишь? – она тоже поднялась, неловко пряча татуировку под рукав.

За два месяца они успели узнать друг друга, стать соратниками, даже друзьями. И за все это время Ормонд ни разу не попытался перевести их отношения на более близкий уровень. Диану это сильно смущало.

Она чувствовала, что нравится мужу. Почему же он всегда ограничивается легким поцелуем в щеку или ладонь и никогда не переступает этой черты? Может, ждет от нее первого шага?

Вот и сейчас он взял ее за руку, ту самую, на которой недавно с усердием выводил поддельный брачный узор. Поднес к губам и сказал:

– Да, у меня много дел перед возвращением его высочества. И кстати, насчет Северной башни. Я знаю, чем тебе помочь. Прикажи набить матрацы и подушки свежим сеном, его достаточно в замке. А на новую обивку я выделю ткани из личных запасов ди Лера. Все равно они ему уже не понадобятся.

Когда он ушел, Диана прижала руку с рисунком к груди.

Помимо брачной вязи, опоясывающей запястье, на пальце еще сверкало обручальное кольцо, оставшееся от прошлой жизни. Жизни, которую она почти не вспоминала. Лишь иногда, по ночам, накатывала глухая тоска. Хотелось узнать, как там родители. Наверное, от горя места себе не находят. А она даже не может подать им знак, что жива…

А еще она так и не осмелилась рассказать Ормонду, что случилось сегодня днем! Вдруг ди Вильясс умрет? Тогда она всю оставшуюся жизнь будет винить себя в его смерти!

– Ладно, – пробормотала Диана, принимая решение, – завтра разведаю, как там этот пижон. Надеюсь, с ним все в порядке…