Четыре, пять… шесть. Если ещё кто не прятался в тенях, то, не считая златовласой красавицы, Виктора окружило шесть человек. Наверняка у них были припрятаны ножи или что-то посерьёзнее, они же не идиоты с голыми руками кидаться на Курьера.

– Филина украли.

– Жаль, – скучающе протянула незнакомка. – Позволили драному коту своровать добычу прямо из-под носа, да? Надеюсь, вы понимаете, что за потерю чужой вещи принято платить. – Виктор молча сжал рукоять ножа, готовый кинуться на любого, кто осмелится шагнуть в его сторону. – Поделитесь своей кровью, и мы в расчёте.

– Что, простите? – ошалел Виктор, ожидая немного других слов.

– Красная тёплая жидкость в вашем теле, достаточно большом, чтобы не заметить потери нескольких капель, – терпеливо пояснила незнакомка и стряхнула пепел на землю. – Согласитесь, довольно малая плата за ваш просчёт. Вы должны были помочь отыскать опасного преступника, не забыли?

– Отказываюсь, – только идиот отдаст в руки Ищейки и его людей собственную кровь, от такого не скроет и пучок зачарованных перьев.

– Жаль, что вы не оценили мою вежливость. Не обижайтесь теперь, если придётся пролить чуть больше крови, чем предлагалось.

Люди в тенях рванули к Виктору одновременно, как по сигналу. Первый мужик оказался самым наглым и поспешным, но не совладал с напором, с которым Виктор кинулся навстречу. Наглец вооружился охотничьим ножом, но костяное лезвие раскроило его горло раньше, чем он успел им что-либо сделать. Из зияющей раны вылетела стайка чёрных бражников, с бледно-сиреневым отливом на крыльях. Воздух наполнил запах крови, Виктор ни разу в жизни не чувствовал её настолько остро. Внутри пробуждался голод.

Кровь брызнула на лицо второго мужика, он дрогнул, замялся, чтобы вытереться рукавом. Ему в живот прилетел пинок от Виктора, сокрушающий, как удар тарана. Курьерский нож оборвал очередную жизнь. По позвоночнику пробежала сотня цепких лапок.

Третий не повторял ошибок первых, старался держаться поближе к товарищам, кружил, поджидал удачного момента. Он вложил всю силу в резкий укол заточкой, целясь в открытый бок. Виктор успел перехватить руку и тут же выкрутил её до хруста суставов. Взмахом ножа высвободил новый рой мотыльков. Его мутило от навязчивого желания рвать плоть голыми руками, зубами, ощутить привкус тёплой крови на языке.

Четвёртый и пятый накинулись с разных сторон. Виктор прикрылся телом третьего, как щитом, приняв на него удар секачом, а мужика с дубинкой отогнал хлёстким выпадом ножа. Сам набросился на ближайшую жертву, рискованно и яростно; вместо эффективного взмаха лезвием вышел глубокий колющий удар. Ещё удар. И ещё один. Чавкающие звуки вызвали рой мурашек по телу.

Виктор кожей ощутил движение пятого: как он подкрался со спины, замахнулся дубинкой, надеясь огреть по затылку. Смешно! Палкой зверя не остановить. Виктор пропустил удар мимо себя, крутанулся на месте, готовый выпустить из туши пятого всех мерзких насекомых, но – не успел. Мужчина выгнул спину, вскрикнул и выронил из слабеющей руки дубинку. Ничего, кроме обычной крови, из его ран не вышло. Бездыханное тело рухнуло лицом в грязь.

Шестой оказался не тем шестым, каким должен был быть. Вместо ножа – кортик с золотой рукоятью, вместо рабочей формы – серый сюртук с перламутровыми пуговицами и серебристой вышивкой на двубортном воротнике. Виктору хотелось рвать и метать, ведь он голоден – она голодна, и этого ему мало – ей мало. Щёголь с кортиком увёл жертву прямо из-под носа. За это Виктор выпотрошит его, как свинью, спустит всю кровь, оставит гнить…

– Безмерно рад нашей встрече, дорогой друг! – знакомый голос и сияющая улыбка оказались подобны ушату ледяной воды.

Воняющий тиной воздух наполнил лёгкие Виктора, а ночной холод остудил разгорячённое резнёй тело. Дикий и неконтролируемый голод отступил прочь – но нехотя, обещая вернуться. Что, Кэйшес прокляни, с ним случилось?

Шестой вытер тряпкой кортик и убрал в ножны, прикрыв их полами сюртука. Лёгкая небритость на узком треугольном лице, аккуратно уложенные русые волосы, россыпь серых веснушек на носу и щеках, фирменная белозубая улыбка. Даниил Мур собственной персоной.

– Уверен, ты счастлив меня видеть, но подожди немного. Одна беглая принцесса жаждет моего внимания, – Даниил кивнул в сторону ближайшей улочки.

Виктора сбила с толку и неожиданная встреча, и странный приступ, который чуть не поглотил его рассудок. Стало мерзко от самого себя: то, что им овладело, нельзя было назвать боевым запалом, это что-то дикое, нездоровое – и наверняка связанное с самозванкой.

– Что ты забыл здесь, так далеко от Андронталла?

– О! Когда Арчибальду IV срубили голову, моей заботой стали Левиафаны. Ты ведь знаешь о них?

– Знаю. И убивал уже не раз, – Виктор обвёл взглядом трупы.

Даниил весело хмыкнул.

– Думал, я сейчас увижу вербовку очередного неофита, а ты взял и всех раскидал. Наставник Варгер гордился бы тобой. Не серчай, что я не сразу вмешался, сам понимаешь – сначала дамы.

Златовласая красавица нашлась в соседнем переулке. Сидела в грязи, привязанная к трубе пневмопочты, как непослушная скотина. Она дёргала верёвки, крутила разодранным запястьем, но безуспешно – Даниил всегда прилежно учил уроки, в том числе как надёжно обездвижить противника. Вид у красавицы был изрядно потрёпанный: щека и висок в ссадинах и кирпичной пыли, платье на рукаве порвано, от идеальной укладки и следа не осталось. Даниил не старался быть с ней обходительным.

– Да у принцессы, оказывается, крепкая голова, – весело удивился он. – Ирина Саттфорд, верно? Только не упрямься, пожалуйста, с ответами. Ты уже должна была смекнуть, к чему это может привести.

Саттфорд скривилась от боли и закашлялась, кровь тонкими струйками потекла из носа, хотя он не выглядел сломанным. Даниил вздохнул и опустился на колено, соблюдая дистанцию.

– Предупреждал ведь так не делать. Никто тебя не услышит и на помощь не придёт.

На шее Саттфорд покачивалась бледная копия Дара Квадранты: камень в её боло выглядел бесцветным, мутным, а золотые крылья с геометрическим рисунком заменил серебряный обод. На зажим упало несколько капель крови, придав ему чуть больше схожести с настоящим Даром.

– Жизни не хватит всех переловить, Хранитель, – Саттфорд вскинула голову, даже в столь унижающей позе не растеряв остатки самоуважения. – Жаль, мне немного не хватило, чтобы увидеть гибель всей вашей собачьей своры.

Она закатила глаза к небу, ища в нём спасение или ответ, и прошептала на выдохе: «Позволь мне услышать тебя». Вдруг её тело скрутила судорога, следом ещё одна, и позвоночник выгнуло дугой до хруста костей. Чёрная, густая жидкость со знакомым сиреневым отливом начала сочиться из приоткрытого рта. Саттфорд захрипела, пыталась выкашлять мерзость из лёгких, а она уже текла из глаз, носа и ушей. Потемнели ссадины на щеке, а кожа посерела, покрылась пузырями ожогов. Женщину разъедало изнутри. Её руки дёргались, как у марионетки, и выскользнули из пут, оставив на верёвках содранную кожу и ошмётки склизкого мяса. Потемневшее от жижи платье повисло на голых костях.

У Виктора появился новый сюжет для ночных кошмаров.

– Вот досада, – Даниил нашёл длинную палку и вытянул из жижи боло. От шнурка ничего не осталось, зато камень не пострадал. – Я-то надеялся, что на этот раз подобного не случится. Хм, неудачный опыт тоже опыт, – осторожно обтерев боло, он убрал украшение в мешочек, а потом в карман.

Даниил не мог не знать о смерти Софии, но вместо вопроса: «Как так получилось, что ты жив?» – он попросил помочь ему осмотреть трупы Левиафанов. В карманах не нашлось ничего интересного, кроме горсти шиллетов. Шестого рабочего, как оказалось, подловил и убил сам Даниил.

– С грязными делишками на сегодня закончено, значит, настало время дружеских приветствий, – Даниил первым полез с объятьями и от души стиснул Виктора крепкими руками. – Ты когда-нибудь перестанешь расти? В юности я был на полпальца выше, отлично помню! Не подумай, что завидую…

Виктор рассмеялся и обнял Даниила в ответ, радуясь такой мелочи, как возможность касаться кого-то без цели навредить или опасения, что навредят ему. В ушах раздался монотонный шёпот: «Сильно рискуешь, милуясь с врагом. Ты Курьер и долго свой секрет прятать не сможешь».

«Наилучший выход – это избавиться от него как от свидетеля», – и Виктор вздрогнул. Он не смог различить, его мысли прозвучали в голове, или голос самозванки.

– Честно говоря, я не сразу признал тебя с такой густой щетиной, пока вблизи не присмотрелся. Запустил ты себя, друже. Не думай, что ставлю в упрёк. Лучше уж борода, чем казнь, верно? – Лицо Виктора ожесточилось, но Даниил с невинным видом похлопал его по плечу. – Эй, если бы я хотел доставить тебе проблем, то мог просто пырнуть в спину. Однако не стану скрывать, внутри аж зудит от желания узнать, что за беда с тобой случилась.

Он не врал. Виктор помнил этот огонёк жажды знаний в глазах Даниила, спустя годы он пылал всё так же ярко.

– Услышав о твоей судьбе, я мгновенно послал весточку Катерине, но её рассказ оказался до обидного скуп, от других тоже не было никакого толку. Чтобы мастер – и так тихо избавился от Хранителя, который опекал его ненаглядную дочь? Ерунда, согласись, но из-за службы не хватало времени копать глубже. Будь уверен, я никому не сдам тебя, но взамен хочу знать все-все подробности, – Даниил обезоруживающе улыбнулся.

Виктор настолько привык не доверять чужим словам, что и сейчас сомневался, но… но это же Даниил. Именно его лихая душа подбивала друзей на побег из крепости, наплевав на риск и возможные последствия. Даниил никогда не боялся идти против устава, хоть и оставался искренне верен мастеру. Изменилась ли эта черта спустя столько лет?

– Совсем ты чёрствым и угрюмым стал от вольной жизни, ни слова доброго не скажешь, ни улыбнёшься. А ведь я успел оплакать тебя, хоть и нашёптывало чутьё, что ещё свидимся. – Тут Даниил стукнул кулаком по ладони, загоревшись идеей, которую сразу же озвучил: – Считаю сие событие достойным бутылки вина из Шинстари! Привёз с собой на случай, если от местных видов не захочется просыпаться по утрам. Я такой глинтвейн сварю, что ты ощутишь в себе весь жар шинстарийского солнца.

Самозванка шептала: «Не глупи, попадёшь в ловушку», но Виктор, измученный усталостью, голодом и холодом, ответил: «Почему бы и нет». Спустя полчаса он уже грел руки у камина в маленькой, но уютной квартире на берегу Паясы. Перед ним поставили тарелку с галетами; Виктор и не заметил, как угощение исчезло, оставив после себя крошки на пальцах и слабый привкус копчёного мяса на языке.

За стеной слышались негромкий звон посуды и приглушённое ворчание – Даниил на кухне боролся со старой плитой. Из столицы он приехал с одним чемоданом вещей: в основном это были карты и записи. На каминной полке валялся разобранный револьвер, на тумбочке – набор для заточки лезвий. Бельевой шкаф стоял с распахнутыми дверцами, среди белых рубашек особо выделялся хранительский мундир. В сердце Виктора словно воткнули острый стилет. Сразу же полезли мысли о прошлом – о славе, о чести, о тех, кого он потерял. Пока Виктор не лишился всего, он и не задумывался, как много дверей перед ним открывал этот мундир, и как много ртов затыкал.

– Ты что, приближённого ограбил? – спросил Виктор, разглядывая копию Дара. Его друг кинул безделушку на стол с такой небрежностью, словно и не было в ней хоть малейшей ценности.

– Как в твою голову… а! Понял, – Даниил выглянул из кухни, но тут же скрылся обратно, не желая отрываться от колдовства над глинтвейном. – Да так, дали эксперимента ради. Чёрная гвардия часто устраивает облавы на логова Левиафанов, иногда они привозят оттуда сувениры. Вот такие камушки, например. – Он ненадолго замолк, слышался скрип дверец. – Этот мусор и в подмётки Дарам не годится, в большинстве своём они пустышки и от ведовства не защищают. Но недавно гвардия выковыряла из степных идолов парочку камней, которые кое-что да могут. Против самих Левиафанов, как видишь, работают неплохо. Правда… так и не нашёлся камень, который может помешать этим милым людям превращаться в вонючую лужу от любого чиха. Жаль, очень жаль, столько языков из-за этого теряем.

Виктор потрогал прохладные грани камня, пригляделся к бледно-розовым жилам внутри него. Вряд ли Даниил найдёт подходящее средство от «лужи», раз полноценный Дар не смог оградить Софию от голоса твари, сидящей в ледяной пустоши.

– Похоже, ты тесно трёшься с Гвардией, – сказал Виктор и оставил боло в покое. Ему хватало своего уродливого.

– Рад, что ты заметил! – без ложной скромности воскликнул Даниил. – В Андронталле я использовал всё своё обаяние, благодаря чему карьера быстро полетела вверх. Даже несколько раз беседовал с Арчибальдом IV, мир его праху. Как-то он в шутку пригласил меня служить в Чёрной гвардии, а я в шутку согласился, но в каждой шутке есть доля правды, верно? Мастера я, конечно, никогда не брошу, как же он без меня, но мне позволили стать связующим звеном между Хранителями и Гвардией. Так и живём. Не всегда мирно: чёрные жуть как не любят слушать мнение со стороны, особенно критику. Зато польза, как видишь, немалая.

– Разве Хранители занимаются охотой на преступников? Это же задача полиции, а мастер всегда делал упор на защиту заказчиков.

– Чем охота на Левиафанов – не защита правящей семьи и жителей империи в долгосрочной перспективе? Однако! – Даниил с торжественным видом объявился в дверях, держа прихватками котелок, от которого шли головокружительные пряно-цитрусовые ароматы. – Напомню, что это ты задолжал несколько историй.

Старый друг не лукавил, его глинтвейн действительно оказался лучшим из всех, что Виктор когда-либо пробовал. Медленно, сдерживая желание выпить всё сразу, он смаковал каждый глоток. Тягучий мёд обволакивал нёбо, а пряности играли тонкими оттенками: корица напомнила о тепле домашнего очага, мускатный орех добавил лёгкую терпкость, а бадьян, словно звезда, вспыхнул в конце ноткой сладкой горечи.

Виктор откинулся на спинку дивана, наблюдая, как в чашке плавали остатки пряностей. Похоже, ему подсыпали секретный ингредиент, потому что стоило Даниилу сказать: «Ну, рассказывай», и слова полились из Виктора безостановочным потоком. Он поведал о вечере, ставшем роковым для Софии; о последнем приказе мастера; как тяжко привыкал к новой роли, к Дарнеллу, ко всему; какая каша творилась в голове всё это время; насколько осточертели чувства потери и потерянности, преследующие его неустанно; о неудачных попытках найти хоть какие-то зацепки, пока не получилось связаться с мистером Картером; об отчаянной просьбе о помощи у Левиафанов, которая не привела ни к чему хорошему.

О Курьерах, конечно, он не сказал ни слова – такое признание могло перечеркнуть их дружбу окончательно и бесповоротно. Вновь приходилось умалчивать, врать, хотя Виктор вовсе не желал так себя вести по отношению к Даниилу. Как только Катерина могла спокойно манипулировать словами и доверием собеседника? Виктору это казалось ужасной ношей.

В одном месте он всё-таки прокололся, упомянув помощь их общей знакомой.

– Выходит, Катерина знала, что ты жив, но и словом мне не обмолвилась? – Даниил с громким стуком опустил кружку на стол и нахмурил брови. Выглядел уязвлённым до глубины души.

– Может, сомневалась, что ты адекватно отреагируешь? – торопливо сказал Виктор. – По правилам ты не глинтвейн со мной пить должен, а повязать и сдать Хранителям.

– Пытаюсь припомнить в уставе подобный пункт, но память мне отказывает, – Даниил плеснул себе добавки. – Я, если честно, вовсе не представляю, что по «правилам» должен с тобой делать. Решения о казнях и других серьёзных наказаниях всегда выносил мастер, однако он сам тебя отпустил. Несправедливо по отношению к остальным Хранителям, но кто я такой, чтобы сомневаться в решениях человека, утвердившего эти самые правила? Вот только мне легко рассуждать, я информатор и несу иную ответственность, нежели нёс ты и тебе подобные, потому за других собратьев отвечать не могу.

Так незаметно разговор свернул с Катерины. Даниил расспрашивал, где Виктор нашёл крышу над головой, какие у него планы, не нуждается ли он в помощи, а тот радовался, что легко отделался. Может, Даниил и не знал пока, что Катерина предала Хранителей и не собиралась к ним возвращаться.

– Раз так сложилась судьба, что вся наша троица крутится в одном городе, то это прекрасный повод встретиться. Сколько мы всей компанией не собирались? Лет десять как минимум, – Даниил смотрел на Виктора с былым юношеским нетерпением, готовый хоть сейчас броситься искать Катерину и тащить её навстречу приключениям.

– Если только Катерина не заупрямится.

– У тебя все шансы её уговорить, в отличие от меня. Наверняка она до сих пор злится, что тёплое место подле императорской семьи досталось мне, а не ей.

Котелок опустел до обидного быстро. С виду полный энергии, на деле Даниил устал не меньше Виктора и заснул там же, где сидел – в кресле. Виктор накрыл друга пледом, чтобы не замёрз, когда камин потухнет. Сам же завалился спать на диван, не решившись покуситься на хозяйскую кровать. Наблюдая за догорающими углями, он прижал ладонь к груди и обвёл пальцем края ведовского боло под рубашкой.

Возможно, он утром не проснётся: Даниил заметит рукоять костяного ножа, боло выскользнет из-под одежды, или всё правда окажется ловушкой. Сейчас был удачный момент, когда Хранитель беззащитен, а за клинком далеко тянуться не надо…

«Последний раз повторяю: замолчи», – мысленно сказал Виктор самозванке и прикрыл глаза.