Больше он ничего не сказал, отвернувшись. Я мог вернуться к фотографиям, но на этот раз меня отвлекла Тета.

– Ты хочешь увидеть остальные фотографии? – она смотрела прямо в глаза и улыбалась. С растрёпанными волосами, расширенными зрачками, щипцами в руке, она скорее пугала. – Я знаю, ты хочешь увидеть остальные фотографии.

Конечно, она знала. Что важнее, она понимала, почему.

Поэтому я просто ответил:

– Да, хочу.

Тета торжествующе щёлкнула щипцами и вернулась к кюветам.

– Подожди, я почти закончила.

Я кивнул, пододвинул к себе ближайший табурет, достал из кармана книгу. Красный свет был не самым удобным для чтения, но различать буквы было можно. Я мог бы вернуться к снимкам пепелища, но решил потерпеть. Немного успокоиться, чтобы потом удовольствие было полнее.

Пси наклонился (я с трудом сдержал порыв отстраниться), чтобы рассмотреть обложку и спросил:

– Дзет дал? – я кивнул. – Понятно. Он всем нам даёт книги.

– Всем?

– Всем троим, – сказал он, но взглянул на меня и поправился. – Четверым.

– Я, этот маленький параноик, Стигма и теперь ещё и ты, – добавила Тета. – Ты ведь теперь с нами, да?

– А будет огонь? – спросил я. Это было единственное, что имело значение.

– Конечно, – Тета подняла щипцы к потолку, красной лампе и сохнувшим фотографиям. – Будет огонь!

– Много огня, – с явным удовольствием в голосе добавил Пси.

– Тогда, какие могут быть вопросы? Я с вами.

Мне и в голову не приходило, что можно ответить по-другому. Подумать по-другому.

– Тогда, нас точно четверо. И Дзет с нами, – сказала Тета. Она всё ещё улыбалась. Я подумал, что она из тех странных и, возможно, ненормальных людей, которые улыбаются всегда.

Это было немного пугающе, но к этому можно было привыкнуть.

Говоря о физических свойствах горения, нельзя не упомянуть два его типа. Медленное горение (дефлаграция, если вам интересен термин) и детонационное горение, иными словами – детонация.

Тип, который обычно привлекает нас – это медленное горение, которое возможно контролировать и легко и приятно наблюдать. Но когда речь зайдёт о детонации, обязательно будьте осторожны! Напоминаем, что при этом явлении огонь распространяется с сверхзвуковой скоростью, что делает наблюдение опасным. Кроме того, обязательно наличествует ударная волна, которая также несёт разрушение.

Мы рекомендуем Вам не поджигать вещества, имеющие возможность детонировать, чтобы обезопасить себя. Более подробно о таких веществах будет рассказано в следующих главах.

В тот день мы остались втроём. Стигма, кем бы она ни была, не смогла прийти, но меня это вполне устраивало. Я спокойно читал «Моби Дика», смотрел, как Тета проявляет фотографии – плеск реагентов, шорох бумаги, красные блики на щипцах – и бросал редкие взгляды на Пси. Тот, кажется, дремал, обмякнув на столе. Но стоило прозвучать сигналу об окончании собрания, он сразу вскочил и, не сказав ни слова, вышел из комнаты.

Я мысленно посочувствовал тому, кого он сегодня наградит ударом под рёбра.

Я остался один на один с девчонкой, сжимающей в руках металлические щипцы и постоянно улыбающейся. Это… напрягало. Поэтому когда снова хлопнула дверь, и вошёл Дзет, я не сдержал облегчённого вздоха. Оставалось только надеяться, что никто не услышал его.

Дзет посмотрел на меня и тоже улыбнулся – довольно, очень довольно.

– Я так и думал, что ты придёшь раньше. Что ты не сдержишься, – он хлопнул в ладоши, звук утонул в красном свете. – Видишь, я не ошибся.

Мне это показалось самой лучшей похвалой, а Дзет уже повернулся к Тете.

– Фотографии?

– Почти, – махнула щипцами она. – Ещё совсем чуть-чуть.

– Отлично, – он вернулся ко мне, я даже не успел перевернуть страницу. – Со всеми познакомился?

– Почти. Правда, я хотел сказать, – я замялся, не зная, стоит ли продолжать, но Дзет понимающе кивнул. – А Пси, он…

– То, что он брат Гаммы? – я тоже кивнул, он снова понял меня с полуслова. Это восхищало. – Не обращай на это внимания. Я точно знаю, он не расскажет ей ничего.

– Хорошо, я просто…

– Можете посмотреть! – я резко повернулся. Тета держала в руках стопку снимков.

Это было очень вовремя, потому что я не знал, что говорить дальше. Я слишком привык воспринимать близнецов как нечто враждебное и чужеродное, вроде Гаммы. Отвыкнуть так сразу было непросто, но раз ему верил Дзет, то и мне стоило тоже.

Я мог ещё долго думать об этом, но тогда всё моё внимание захватили фотографии, те самые фотографии. Не медля, я захлопнул книгу.

В отличие от остальных, на которых было пепелище, эти оказались цветными. И я сразу понял, почему именно они. На них был огонь.

Пламя на фоне серого неба. Пламя, пожирающее дом. Пламя – красное, оранжевое, жёлтое, почти золотое. Пламя – везде.

Кажется, я не дышал, рассматривая их. И рядом со мной не дышала Тета. Мы перебирали ещё влажные снимки, передавали их друг другу, молча, даже… благоговейно. Я мог бы заниматься этим долго, очень долго, если не вечно, но всего после пары десятков кадров они закончились. Я поднял голову и обиженно спросил:

– Всё?

Тета кивнула.

– У нас мало цветной плёнки, приходится экономить. А на чёрно-белой это тоже красиво, но…

– Но не так, – закончил я. Огонь застыл на фотографиях в моих ладонях.

Дзет откашлялся за нашими спинами. Сжимая снимки, мы синхронно повернулись к нему. Пока мы были захвачены зрелищем, он выключил красную лампу, и всё вокруг показалось мне слишком бледным.

– Мы достанем ещё плёнки, – произнёс он. – Обязательно. – И ему нельзя было не верить.

– Было бы неплохо, – ответила Тета. – Мои запасы заканчиваются уже.

Я только кивнул. Дверь снова хлопнула – вернулся Пси. Он пробурчал что-то по поводу задвижки и подошёл к нам.

– Стигму не видел? – спросила Тета. Он помотал головой, вытаскивая у неё из рук фотографии. – Давайте тогда подождём её немного.

А сейчас, Дорогой Читатель, давайте заглянем в Вашу сумку. Есть вещи, которые каждому поджигателю необходимо иметь с собой.

Конечно, это предметы, способные обеспечить вашу безопасность (их мы рассмотрели в ранних главах). Респиратор, очки и перчатки – всё это отлично помещается в сумку среднего размера.

Кроме того, Вам определённо необходима горючая жидкость. Самой распространённой, безусловно, является бензин (больше о горючих жидкостях в главе 7). Небольшая канистра или даже бутылка так же хорошо поместится в сумку, к тому же, её не слишком тяжело нести.

Также советуем всегда иметь с собой несколько зажигалок и коробок спичек – на тот случай, если зажигалки не сработают. Это – наиболее лёгкие и распространённые способы развести огонь. Заметим, что спички и зажигалка сами по себе обычно не вызывают подозрений. К сожалению, такого нельзя сказать о случаях, когда их находят в одной сумке с канистрой бензина.

Добавьте несколько полезных мелочей, например, фонарик и бутылку чистой воды. Также рекомендуем держать при себе марлю и мазь от ожогов на случай непредвиденной травмы.

Мы прождали минут сорок. Я читал, Пси перебирал фото, а Дзет и Тета убирали реактивы. Когда солнце за облаками начало клониться к горизонту, Дзет хлопнул в ладоши.

– Она не придёт, раз не смогла до сих пор.

– Спланируем без неё?

– Придётся, – Дзет достал из ящика стола свёрнутый лист бумаги. Карту. Карту города, исчерченную разноцветными чернилами: линии, точки, кляксы ложились на дома и улицы, оставляя новый, непонятный рисунок, на полях была написаны непонятные значки. Я засмотрелся на неё, пытаясь угадать, что конкретно мы будем делать.

– Вы уже выбрали следующее место? – сказал Пси, откладывая фото и подходя к нам. Я закрыл книгу.

– Место для поджога, так? – я не мог просто подождать, пока мне бы всё объяснили. Любопытство рвалось на свободу и требовало информацию прямо сейчас.

– Именно его, – ответил Дзет, расправляя сгибы карты. – Надеюсь, ты будешь в этом поучаствовать.

– А я могу отказаться? – это прозвучало очень удивлённо. Чтобы я и отказался от поджога? Да вы шутите.

К моему удивлению Пси кинул на меня взгляд полный одобрения. Это было… очень странно. Я и не предполагал, что он может так смотреть, на самом деле.

Дзет же мне улыбнулся.

– Это может быть опасно. И это незаконно, хотя, думаю, ты и так знаешь.

– Тогда у меня тоже есть вопрос, – мне уже стало просто интересно. – Почему вы этим занимаетесь?

Вы ведь помните, что есть сотни причин для того, чтобы ничего НЕ поджечь. Я ждал долгих объяснений, но Дзет ответил коротко:

– Потому что я могу. И потому что мы хотим.

Этого и обещания огня было более чем достаточно. И если до этого в моём сознании и скользили какие-то мысли о реальной опасности и возможности попасться, они исчезли без следа.

Говоря о самой сумке: помните, она должна быть из плотной, непрозрачной и хорошо стирающейся ткани. Фасон не критичен главное, чтобы её удобно было нести.

Плотной (и желательно хорошо сшитой), чтобы не порваться и не подвести Вас при случае. Вы же не желаете неожиданно потерять всё необходимое?

Непрозрачной, чтобы никто, кроме Вас и Ваших товарищей не смог увидеть содержимое. Вам же не хочется объяснять необходимость ношения с собой горючей жидкости и респиратора?

Легко стирающейся, чтобы избавиться от запаха гари, способного привлечь ненужное внимание.

Мы рекомендуем чёрные или серые сумки, на которых хуже видны пятна пепла.

В общежитие я вернулся в непривычно хорошем настроении. Ужин, переполненный душ, тёмная комната – оно не ухудшилось до ночи. В книге в кармане куртки лежала фотография. Та самая, цветная, одна из немногих. Дзет остановил меня после собрания и протянул её. Я не смог отказаться, это мне и в голову не пришло.

Соседа в комнате не было. С другой стороны коридора доносилось нестройное пение под гитару, растущая луна светила в окно. Я закрыл дверь, отрезая все звуки, и лёг на кровать. Достал снимок.

Жар огня опалил мне ресницы. По телу разлилось обжигающее тепло.

Через три дня мы собрали стандартный набор поджигателя. Канистры с бензином, спички, несколько зажигалок, плотные перчатки. Этого было более чем достаточно. Из шкафа в лаборатории мы взяли одежду: стандартные чёрные штаны, ботинки и свободные куртки, всё на несколько размеров больше, чтобы натянуть это поверх обычной одежды. Свою любимую куртку мне пришлось снять – сразу почувствовал себя беззащитным. Тела были спрятаны под мешковатой одеждой, волосы под капюшонами, даже Тета натянула носки и ботинки. Мы четверо превратились в компанию безликих близнецов.

Всех это вполне устраивало.

Дзет с нами не пошёл, четвёртой стала Стигма. Но и она закрыла чёрной одеждой свой бордовый свитер и связку амулетов на шее – странных, незнакомых мне металлических символов, не меньше шести штук на перепутавшихся шнурках. Единственное, что она оставила: тёмные волосы, которые постоянно свисали на её лицо, закрывая глаза.

Я так и не понял, как она могла нормально видеть.

Мы вышли почти ночью. После комендантского часа улицы были пусты, а фонари почти не горели. Мы были похожи на четвёрку рабочих, задержавшихся на смене. Или на компанию ночных демонов, о них я тоже читал.

Стигма шла чуть впереди, мы, растянувшись в линию, старались не отставать. Ходила она быстро, говорила и жестикулировала тоже. Я ещё не успел привыкнуть. Мне она казалась резкой и немного злой, может, именно такой она и была. Я пока не знал, как о ней думать, но это было неважно.

Мы добрались до места.

Здание перед нами не казалось таким уж заброшенным. Разбитые окна, дверь, покачивающаяся от лёгкого ветра, но больше ничего не выдавало запустения. Но долго рассматривать его я не стал, потому что почувствовал запах бензина – кто-то открыл канистру. И всё перестало иметь значение.

– До других домов далеко. Это хорошо, – сказала Стигма. Её голос был глухим, жёстким, из-за него она чем-то напоминала мне Гамму.

После никто из нас не проронил ни слова. Мы, познакомившиеся совсем недавно, действовали удивительно слаженно. Пси открывал канистры, мы со Стигмой разливали бензин, я старался вдохнуть как можно больше этого запаха. Тета настраивала фотоаппарат.

Когда с приготовлениями было закончено, Стигма сломала три спички. С одной целой спрятала их в кулаке и протянула нам.

Как я понял, того, кто зажигает огонь, всегда выбирал жребий. Это было честно, но я ни на что не надеялся. Конечно, я очень этого хотел, и думал об этом, я…

Я вытянул целую спичку.

Тета присвистнула. Пси шикнул на неё.

Блестящая дорожка бензина тянулась в темноте от угла дома к нам.

Пси убрал в рюкзаки пустые канистры. Стигма скрестила руки на груди, Тета подняла фотоаппарат. Все были готовы.

Я чиркнул своей счастливой спичкой о ноготь. И бросил её в бензин.

Что было дальше… Хорошо, если бы я помнил.

В моей голове сохранились только обрывки. Помню, как Стигма стояла молча, не двигаясь, кажется, даже не дыша, будто статуя.

Помню, что Пси вцепился в неё и меня одновременно. У меня на локте остался след его пальцев. И помню, как кто-то рядом тяжело дышал. Возможно, он, возможно, я.

Помню, как Тета сначала щёлкала фотоаппаратом, а потом, видимо, истратив всю плёнку, села на землю и смотрела.

Себя я не помню. Помню огонь.

Он пожирал здание, жадно хрустя балками и перегородками. Он обрушил дверь и оконные рамы, расплавил остатки стекла. Он разливался пятном серого дыма в ночном небе, закрывал месяц и звёзды. Он вырывался из пустых теперь окон и обдавал жаром наши лица.

А потом я помню свист.

Крики. Пси тянет меня и Стигму за руки. Тета вскакивает, натягивает на голову капюшон. Я не хочу уходить, не хочу отрываться от огня, но нет другого выхода. Мы бежим, задыхаясь. Бежим в темноту, неизвестно куда, спасаясь от неизвестно чего. Были ли вообще шаги за нашими спинами? Возможно, не знаю. Я видел только неясные пятна мостовой под ногами и редкие жёлтые вспышки работающих фонарей. Помню исчезающий треск огня и то, что нас всех уверенно вёл вперёд Пси, что именно он выбирал дорогу.

Мы забежали в какую-то подворотню и остановились, тяжело дыша. Было темно, я различал блеск объектива камеры Теты и амулеты под распахнувшейся курткой Стигмы.

Пару секунд мы стояли, пытаясь отдышаться. А потом Тета, сняла респиратор, рассмеялась и обняла меня и Стигму.

Не знаю, сколько это длилось. Мы улыбались, всхлипывали от смеха, я уткнулся лбом в плечо Пси, а губы Теты коснулись моей щеки. Мы стояли так, вместе, и это было прекрасное чувство. В ту ночь нас объединил огонь.

И от наших тел так приятно пахло гарью.