9

С того дня я держалась особняком. Совладать с собой оказалось сложней, нежели взобраться на гору, но ни одна причина более не тревожила моего ума.

На площади воскресным утром собрали граждан и объявили о нововведениях. Правителем допускалась оплата труда через продукты питания. Эквиваленция доказывалась наичестнейшими выражениями в духе правонеподчинения. Несколько граждан, принадлежавшие группировке Сета, выступили вперед, с намерениями недостаточно решительными, чтобы их устрашились или доложили вышестоящим руководителям. Их угнали в сторону тюрьмы на окраине города – исполнять то, о чем нам с Гердом напоминал капитан. это явилось началом череды событий, последовавших в Ущелье.

Прежде, чем это произошло, я заперла себя в Долине. После тренировок и занятий мы собирали некоторый оставшийся урожай и готовили животных на зиму. Часто меня с Орли и Руни отправляли на дикие поля, где мы до ночи косили сено и собирали его в снопы.

Накануне мы погрузили весь провиант в повозку, и Герд отправился на ярмарку в Шестую провинцию. Руки все еще пахли сеном, и Мальва перетирала травы для чая, когда я вспомнила о минувшем времени и о тетке Боне с Марией. Должно быть, последние несколько дней они отправлялись спать без ужина. Тетке это только на пользу: ее точное тело изрядно влияет на сердце; зато Мария – худощавая юница – обладала чрезмерно слабым, прескверным здоровьем, чтобы недоедать.

Тетка впервые сидела без дела. В доме стоял полумрак, но глаза ее упорно всматривались в какую-то газету. Поразительно только, где она ее достала.

– Бона, вы совсем испортите глаза. Подумайте о Марии. Вы ей нужны. Больше о ней никто не позаботиться.

Родительница не обратила на меня никакого внимания – впрочем, как и последние шесть лет. Я выгрузила яйца, несколько куриных крыльев и кой0какие овощи. Некоторое время мы провели в полной тишине – только окна дома Вита настораживающе скрывали нечто невразумительное.

– Они пишут, что Правитель строит новый медицинский центр, где будут лечить детей, – она отложила газету.

– Вранье.

Я немного прибралась на кухонном столе. Затем разложила продукты и часть спустила в подвал. Здесь, под покровом тьмы, хранилось охотничье ружье мужа тетки. Каким-то чудом Муну удалось сокрыть его от властей, когда лет тридцать назад стражи врывались в дома горожан и обыскивали каждый угол их жилищ. Стояла угроза Третьей мировой войны, соседи Белой Земли ополчились друг против друга. Жители Окраины подняли восстание – и население разделилось на два лагеря. Правитель, опасаясь свержения собственной власти и бунта по всей стране, приказал изъять оружие, дабы избежать печального опыта соседствующих государств. Мун рассказывал, он был еще слишком молод, чтобы иметь дело с оружием, но, впрочем, в Ущелье, как и во многих других рабочих провинциях, взрослеть приходилось куда ранее мнимого срока.

Хорошо, что у них есть оружие. Я не всегда рядом, а опасность всегда близко.

– Что ты там копошишься? – злилась тетка.

Я прикрыла холщом ружье и подтолкнула банки с пулями еще дальше, в кромешную тьму.

– Шнурок развязался, – солгала, закрывая подвал и кладя поверх неимоверно старую половицу. – Мария знает об оружии?

– Нет. Рано еще. Незачем ей об этом знать.

Тетка ополоснула руки и принялась растапливать печь. Сколько здесь жила, стены всегда настывшие, холод пробирает до самых костей, а Мария мучается насморком.

– Где она?

– Ушла к Виту. Ему нужна помощь.

– Что там? – в голове сразу же всплыли воспоминания о бесчестном капитане и бледное, испуганное лицо юноши.

Тетка что-то сказала про отца Вита, Артура, но я уже выскочила на улицу и мчалась к дверям его дома. Отперла его младшая сестренка.

– Ми, детка, где твой брат?

Малышка достала изо рта грязный пальчик и указала за ширму. Там царила настораживающая тишина. Я откинула простыню. Мария прикладывала к голове Сфорцы мокрую тряпку. Полуживой вид матери семейства внушал опасение. Вит в стороне кипятил настойку и искал какие-то добавки меж пузырьков да баночек. Их средний ребенок, мальчик по имени Али, с недетской скованностью застыл в положении полусидя, и огромными глазами рассматривал родительницу.

Я подошла к нему и велела присмотреть за Ми.

– Она такая маленькая и совсем не боится. Ты должен быть храбрым и защищать слабых. Сделаешь это?

Он разомкнул руки и попытался совладать с собой. Через несколько минут они с сестрой развлекали себя какой-то доморощенной настольной игрой, вроде той, где фишки вырезаются из коры, куска дерева или лепятся из глины.

И только сейчас я обратила внимание, что в доме стоит непривычная тишина, та, что никогда не бывает в доме с множеством детишек. Они были напуганы. В стране царила разруха, и каждый день сотни горожан Белой Земли умирали от голода или нехватки медикаментов. Не каждый готов столкнуться с потерей. Мы – поколение, вырванное из цивилизации двадцатью годами. Здесь работает естественный отбор, но разум ищут спасения.

Рукой поправила протертый плед в ногах Сфорцы и присела рядом.

– Отца унесли с мелового рудника. Он в доме Сета. Я должен туда идти.

– Я присмотрю за ней, – кротко ответила Мария.

Она довольно ловко справлялась с примочками. Должно быть, Вит дал ей кой-какие указания до моего прихода.

– Спасибо, – парень был расстроен, и подавленность его духа контрастом бросалась в глаза.

– Вит, я иду с тобой, – сказала я.

Он благодарственно посмотрел в глаза. Высидеть здесь мне не удастся, а Сфорца видеть меня не должна.

Сет обитает в халупе у самых ворот, что ведут к рудникам. Мы добрались туда совсем скоро, только я все время оглядывалась по сторонам, опасаясь попасться на глаза стражам. Никогда не знаешь, когда они устроят очередной досмотр городских улиц. Поднимался ветер. Я запахнула ветровку – пора одеваться потеплей. Какой-то мальчик смотрел в окно и указывал на нас пальцем, но никому не было до него дела. Измученная голодом и работой мать подошла к окну, оттолкнула ребенка в глубь дома и закрыла деревянные ставни, кидая злые взгляды. Местная старуха, славившаяся умением предсказывать будущее, почти до самой халупы не сводила с нас глаз. Ее фигура в темноте казалась корягой дерева. Я подумала о том, что мы все растворяемся в годах собственного существования, пока не превращаемся в пепел.

Вит осторожно отпер скрипучую дверь. Нас встретила тьма и затхлость жилища одинокого человека.

– О нет, – протянул Вит и ударил кулаком по косяку.

– Вит, что это значит?

– Армина, лучше тебе возвратиться к себе.

– Почему? – я развернула его к себе. – Где твой отец? Он жив?

– Жив.

Он не договаривал. Я чуяла, ведь меня учил этому Герд. Он знал, кода ему лгут, но я не отличалась подобной способностью. Но Вита я знала слишком долго, чтобы не заметить этого.

– Никто не должен знать, Армина, и особенно моя семья. Я знаю твою тайну, ты узнаешь мою.

Он поел меня дальше, в сторону горы. После Кровавого Восстания двадцать пять лет назад здесь случился обвал, и некоторое дома и малые фермы оказались под обломками скалы. Погибли люди. Их тела извлекли, но дома так и остались в немой изоляции. Хм, многие из нас ошибались. Средь обвалов виднелись доски и кирпичи, чей-то ботинок, почти слившийся с грязью и лужами. Вит вел меня через валуны, а я все опасалась, как бы снова не случился обвал. Но вскоре до нас стали доноситься голоса. Они спорили. Кто-то стучал кулаками о дерево. Затем знакомый голос эхом произносил подобие монолога.

В самой глубине этого дикого места скала наполовину скрывала некогда прекрасный фермерский дом. Окна там были заколочены, но сквозь щели сочился теплый свет, и там обитало незнакомое сборище.

Мы ни на секунду не остановились; Вит был полон решимости. Он отпер дверь. Внутри царил беспорядок. В центр составили все столы, стулья и лавы, но люди, будто страшась показывать свои лица вблизи, разбрелись по просторной комнате и кричали что-то остальным. На самом видном месте восседал Сет – кажется, за те недели, что я его не видела, он стал еще тоньше, совсем тростинка. Еще чуть-чуть, и кончиком пальца его можно будет сломать пополам. Лица прочих мужчин – это были почти все мужчины – оказались знакомы. Я знала их судьбы, семьи, болезни и особые навыки. Средь них затесалась Лия – молодая жена Лурка – редкостная красавица и бесценный источник необходимых идей. Это она в прошлом году плюнула в лицо председателю Городского Совета, и это она выдержала последующие побои. О ней ходили легенды, ее смелость воспевалась несуразными фольклорными песенками, но для многих ее фанатичный либерализм оставался недосягаемым воображением. Пылкость ее действий виделась чрезмерно страстной, и, быть может, оттого лишенная должного успеха.

Она разговаривала с Лурком и стариком Тао. Двое братьев, живущих недалеко от нас, не могли унять спора. Юный мальчишка по прозвищу Док заливал себе в глотку крепленую настойку , и был уже довольно пьян. Киану рассказывал, этот парень неплохо разбирался в химических веществах и их соединениях и мог запросто смастерить бомбу из камня, песка и листа лопуха. Подобное давным-давно стало в народе притчей во языцех, тем не менее таланта никто не отменял.

Средь всей этой бесцельной потасовки я столкнулась глазами с отцом Вита – лицо его, как и весь он сам, оказалось перепачкано мелом и белой пылью. И в эту секунду кто-то прогремел:

– Какого черта, Сет?! Ты сдал нас властям?

10

С каждой секундой все затихали. Я таращилась на отца Вита, дивясь прыткости его движений и бодрости духа. А в доме стоит почти траур. Горячая голова! У него трое детей, а он выкидывает свои шуточки!

– Сет, что тут делают дети? Метрополь теперь посылает таких комитетников?

– Уймись, старый черт. Это мой сын, – Артур подошел к Виту. – Что ты здесь делаешь?

Вит не изменился в лице. Его серьезность взывала к благоразумию.

– Хочу задать тот же вопрос. Мама слегла…

– Ах, Сфорца!.. – Артур ударил Вита по плечу, будто бы ища ответной поддержки, но парень остался глух к изъявлениям отца. – Нельзя так переживать. Она должна понимать: мы решаем судьбу Ущелья.

Его самоуверенность и превосходство отталкивали. Стоя плечом к плечу, я чувствовала, как по венам парня бежит праведный гнев.

– Эй, ладно, надеюсь, Артур, твой сын не сдаст нас.

– Не сдаст, дурень. Пей свою отраву – все равно толку с тебя, как с козла молока. Ты пьян, как чертова свинья.

– А что это за девица рядом с ним?

– Лия, душенька, ты ее не знаешь? – в ответ красивое лицо молодой женщины состроило гримасу.

– Эй, замолчите! – сказал Сет, и я похолодела. Вит был прав: незачем мне было соваться в это логово. Герд за это по голове не погладит. – Гор сказал мне, – продолжил Сет, – что она спасла Вита от рук этих живодеров, – он подобрался поближе и ткнул в мою сторону пальцем. – Это так?

– Я не сделал ничего из того, чего не сделали бы вы все, будь на моем месте.

– Э, нет. Гор рассказал мне, как все это было. Мамаши окружили вас, юнцы, которым бы впору в армии послужить, от трусости к мамкам своим под юбки спрятались. И это наша нация, и это наши сыновья, господа! Позор! И кто же спас нашего бравого героя? Никто иной, как эта девчонка! – Кто-то издал военный клич. Руки их взмыли в воздух. Все победно закричали. – Наш человек, – одобрительно похлопал по плечу Сет. – Откуда ты? Я тебя раньше здесь не видел.

– Эй, Сет, она из Третьей силы.

Я посмотрела на одного из братьев, кто это сказал.

– Что за Третья сила?

Ответил мне тот юнец, монтирующий бомбы; его пьяные глаза рассматривали меня почти с таким же пристрастием, как это делал капитан.

– Это не власть, но это и не народ. Враг и тем, и другим.

Я усмехнулась, и все сразу же поняли, что я не принадлежу мифическому направлению.

– Враг один, и это – власть, – сказала я.

Старик Тао с кружкой пойла заорал и ляснул кулаком по столу. Все дружно поддержали. Дикое сборище.

Мы с Витом уселись недалеко друг от друга. Он пытался поговорить с отцом, но на повестке дня собрания стояли куда более важные вопросы. Сет расхаживал по комнате и довольно убедительно разглагольствовал.

– Раз здесь все свои, опасаться нечего.

– Так вы будете читать листовку или нет? – закричал один из братьев.

– Да, давай уже! Читай!

Он достал тонкий газетный лист, на котором с двух сторон печатались небольшие статьи. Действие народных группировок-партизанов, не иначе.

– Слушайте!

«2050 год, Белая Земля.

Решил я летом съездить в гости к родственникам за пределы родины, было глупо этим не воспользоваться: я же ещё в прошлом году оплатил налог на лето на два года вперёд. Денег у меня не было, ибо я безработный плательщик налога на тунеядство, посему решил одолжить у друга. У меня целых три товарища! На самом деле больше, но в этом квартале я заплатил налог на дружбу только на три персоны. Друг согласился, и я с радостью отправился в банк оплачивать налог на долг, где у меня взяли комиссионный сбор в двадцать процентов. Итак, в руках оказалась определённая сумма в иностранной валюте. Я решил не платить налог на владение иностранной валютой и очень об этом пожалел, поскольку позже заплатил штраф за неуплату этого налога.

Надо ехать на вокзал, брать билеты на поезд. Добрался я пешком, заплатив тротуарный сбор. Очередей в кассы у нас не бывает, т.к. Правительство решило, что очереди – это плохо и ввело заградительные пошлины на очередь. Купив билет до Метрополя, я его перепроверил, ведь в стоимость билета должны быть включены все пошлины, налоги и сборы; самое главное, чтобы был уплачен сбор на рельсы, иначе могут высадить в лесу. Нет, я не боюсь волков или остаться один посреди пути, просто у нас есть налог на посещение леса, а он для меня неподъёмный.

Ура! Я в Метрополе, хожу по министерствам собираю справки, разрешения, заявления и т.п. для выезда за границу. Главное не запутаться, сколько и кому заплатить госпошлин. Иностранное посольство почему-то отменило визовый сбор для наших граждан, и визы начали давать в день обращения. Что за бесхозяйственность и расхлябанность, подумал я. Заграницу я решил лететь на самолете. Да, дорого, но это был мой последний шанс полетать на самолёте – через полгода вводится налог на воздух. Этот налог будет применён как к людям, вдыхающим воздух, так и к технике, которая для работы его потребляет. Но на этом буду завершать своё письмо, ибо на передачу как устной, так и письменной информации у нас тоже имеется свой налог».

Во время чтения все падали со смеху под лавки, вспоминали кто молодость, кто детство, когда времена еще стояли несколько иные. По окончании раздались бурные аплодисменты и посыпались комментарии:

– Кто этот талант? Дайте его сюда! Расцелую!

– Отлично подмечено!

– Такое бы письмо да самому Правителю!

– Ну в точку! В точку!