Глава 3.

Лика

Пытаюсь открыть глаза, но удаётся с трудом. Свет бьет и неприятно колет. Картинка размытая, предметы не имеют четкости. Моргаю раз, второй, пятый. Сильно жмурюсь и снова пытаюсь поймать фокус. Тщетно.

– Лика, доченька. Очнулась. Слава Богу, ты очнулась, – папа бросается ко мне, целует щеки, мою руку, которую крепко сжимает, гладит тёплой ладонью по волосам. – Как ты, милая моя девочка?

– Где я? – голос охрип, горло саднит и раздирает от каждого произнесённого звука. Судя по запаху, мы в больнице.

– Ты в больничной палате, милая.

– Что произошло? Почему я здесь?

– Тебя машина сбила. Ты неделю в коме пролежала, еле вытянули. – в памяти, обрывками всплывают воспоминания. Ощущение острой, фантомные боли, заставило с силой зажмурить глаза.

Несколько раз глубоко вдохнув повернула голову к отцу. Да что ж такое-то. Почему все так и плывет перед глазами.

– Папуль, я тебя вижу не очень чётко, это ведь пройдёт, да? – спрашиваю с надежной, но сама в эту надежду, не очень-то и верю. Тело будто не мое. Разум мой, мысли мои, а тело словно чужое.

– Все пройдёт, доченька. Все вылечим. – в его словах сквозит не уверенность и я это чувствую. Сквозь его слёзы и дрожащий голос, чувствую, что хреново все похоже. Чувствую, как руки его дрожат, обхватывая мою ладонь.

Все тело, словно бетонной плитой придавило. Попыталась немного пошевелиться, бок прострелило острой болью, тихо заскулив, закусила сухую растрескавшуюся губу, и постаралась расслабиться.

Было больно, очень больно, все тело словно агонии. Но пугало даже не это. А то, что я не чувствовала ног. Они словно не мои.

– Пап, что с моими ногами? Почему они не шевелятся? – шептала в ужасе.

– Лика, солнышко. Все хорошо будет. Слышишь? Все будет хорошо, мы все исправим.

– Нет-нет-нет. Почему я не могу ими пошевелить?! Что случилось? Почему я их не чувствую? Они не слушаются! – громкость голоса неконтролируемо усиливалась. И вот уже спустя пару минут, я кричала дурниной, в меня словно демоны вселились. Истерика стремительно набирала обороты. Было плевать на всю боль, которая пожаром расползалась по изнеможённому телу.

На крики прибежали врачи.

– Отойдите. – отстранив папу в сторону, мужчина в белом халате, подошел ко мне. В руке мелькнул шприц с каким-то лекарством. Но мне было плевать на все. Я начала осознавать весь ужас последствий, от столкновения моего тела с металлическим монстром, протаранившим меня на бешеной скорости.

Врач вогнал иглу в плечо и тело стало расслабляться, словно стало невесомым. Веки стали тяжелеть. И без того смазанное зрение, стало покрыто дымкой.

– Я не чувствую ноги. – повторяла словно в бреду, плавно теряя связь с реальностью.

В следующий раз, когда я пришла в себя, истерика снова повторилась. И только после, я уже смогла взять себя в руки.

Пока я неподвижным кулём лежала в больнице, меня каждый день навещали отец и Катюшка. Если к убитому состоянию отца я уже приспособилась морально, то с Катей мне пришлось заново пытаться это сделать. На ней тоже не было лица.

Оказывается, свадебное торжество они отменили и просто тихо расписались. Часть денег, потраченных на праздник, им удалось вернуть. В путешествие они с Пашкой тоже не полетели. Все деньги отдали моему отцу, на мое лечение, добавив к ним ещё часть своих сбережений. Я просила забрать деньги, но она на отрез отказалась. Вот так, я испортила свадьбу лучшей подруге. День, который она должна была потом вспоминать с улыбкой на лице, стал омрачён и оставил неприятную оскомину на зубах. Она винила себя в произошедшем. Подолгу просила прощения. Глупенькая, разве здесь есть ее вина? Виноват только тот, кто покалечил меня и мою дальнейшую жизнь.

Как стало известно, моим палачом оказался местный мажор. Руслан Белых. Сын одного из самых влиятельных людей города. Дело замяли. Выкрутили все так, что я сама выскочила на дорогу, пьяная и ничего не соображающая. Отцу кинули подачку, и с барского плеча, позволили не оплачивать ущерб, так как претензий не имели. Аргументировав это тем, что «в семье и так произошло несчастье, мы же не звери». Этот бред даже транслировали по новостям. Хотя, как говорила Катя, после столкновения со мной, он вывалился из машины в невменяемом состоянии. Еле держался на ногах и орал на мое окровавленное и изломанное тело, за то, что испортила ему тачку. Записи с видеокамер волшебным образом пропали. Подчистили все на славу. Хвостов не найти. И вот теперь, он спокойно топчет землю дальше, а я прикована к постели.

Как же мне хотелось возмездия. Как хотелось справедливости. Было чувство, что если бы мне в руку дали нож и поставили его напротив, я бы без промедления вогнала заточенный клинок него. Никогда раньше во мне не было такой кровожадности и ярости, но сейчас, внутри меня что-то поменялось. Перегорело. Словно все разделилось на «до» и «после». Меня иногда пугали эти мысли, и я пыталась их отогнать, как что-то назойливое. Но со временем, они снова возвращались.

В больнице я провела три недели. Все дни смешались в кашу. Каждый день был похож на предыдущий. Долго меня пытались подлатать, ведь практически с того света вернули. Как говорили – чудом. А я с каждый день думала – а нужно ли мне это чудо было?

Диагноз был неутешительным. Частичная потеря зрения из-за сильного удара. Восстановить можно, но чуть позже. Сейчас же, прописали очки. Но это меньшее, что меня пугало. Страшнее было другое увечье. Повреждение позвоночника, которое привело к отказу опорно-двигательного аппарата, с частичной потерей чувствительности.

После той бесконечной череды однообразных дней, меня наконец-то выписали. Какое же удовольствие я ощутила, вдохнув в себя тёплый летний воздух. Увидев буйствующую зелень не через стекло больничного окна, а так, в живую. Но и это удовольствие, быстро поблекло, окрасившись серыми красками.

Домой доехали быстро. Переступили порог. Точнее, меня вкатили домой на инвалидном кресле. За что мне это? Почему все случилось именно так.

Теперь все было по-другому. Мне пришлось занять комнату на первом этаже. О своей любимой комнатке наверху, остаётся только вспоминать. А ведь, пока я лежала в больничной палате, я мечтала очутиться дома, на своей постели, в своём укромном уголке. И тогда даже не подумала, что для меня это не реально. Как мне подниматься по лестнице? Никак.

Я потеряла все, что любила. Танцевать я больше не могла. Какие мне танцы? Я себя с трудом до туалета передвигала. Бег тоже остался далеко в прошлом. Плавание? Не знаю… И даже читать, теперь удаётся с трудом. Мне подобрали очки, чтоб хоть как-то улучшить зрение. Но даже в них, я не могла долго скользить глазами по строчкам. Глаза нещадно начинали болеть, все становилось ещё мутнее, а голова раскалывалась от боли.

Да я элементарно на коляске не в каждый дверной проем могла протиснуться без осложнений. Дом не был предназначен для человека, чьё передвижение было возможно только при помощи инвалидного кресла.

Я ушла глубоко в себя. Не хотела видеть никого. Не видеть, не слышать. Полностью ушла в себя. От той жизнерадостной и веселой девчонки, осталась только оболочка, и та, с дефектами.

Врачи утверждали, что меня можно поднять на ноги. Но для этого требуется сложнейшая операция зарубежом. Тот ценник, который озвучил нам светило медицины, забил последний гвоздь в крышку моего гроба. Похоронив всякую надежду, на возвращение к прежней жизни. Когда-то раньше, в прошлой жизни, это было бы возможным, но не сейчас. Сейчас все что есть, уйдёт только на массажи и легкую начальную реабилитацию, чтоб не позволить мышцам ног атрофироваться и превратиться в кисель.

Каждый вечер заканчивался для меня одним. Лежала на кровати, с призрением смотрела на инвалидное кресло возле себя и заливалась слезами. Так и засыпала, на мокрой от слез, подушке. На ней же, такой же мокрой и просыпалась. Казалось, что даже во сне я не могу справиться со всем и рыдаю.

Я ведь даже влюбиться не успела. Походить на полноценные свидания. Ни-че-го. Все планы очертились огромным, жирным крестом. Все будущее. Планы, мечты, цели. Все покрылось толстым слоем пыли и пепла, сотканных из покалеченной жизни.

Ещё я часто вспоминала слова папы, и наш разговор, состоявшийся накануне. И от этого становилось ещё тоскливее.

– Я выставил дом на продажу. Ты давно предлагала купить что-то поменьше, вот пожалуй, сейчас самое время.

– Зачем? Ты же не хотел? Ты же любишь его. Вы же ещё с мамой его проектировали.

– Тебя я люблю больше. А все остальное, значения не имеет.

– Причём здесь я?

– Лика, я должен заботиться о тебе, а не о своём глупом желании сохранить этот дом. За него мы получим хорошие деньги и сможем оплатить твоё восстановление.

– Пап, ты же знаешь, что этих денег все равно не хватит. – я не хотела, чтоб он продавал дом, в котором мы были счастливы, когда была жива мама. Это все равно не поможет. Как слону дробина. Если раньше я сама предлагала его продать, то сейчас, мне не хотелось расставаться с тем единственным, что осталось от прошлой жизни.

– Ничего страшного. Потихоньку соберём всю сумму. Москва не сразу строилась. Надо же нам с чего-то начинать.

Спорить и переубеждать, было бесполезно. Я видела, что он окончательно все решил.

Сегодня ко мне пришла Катя. Она часто меня проведывала. Старалась взбодрить и заставляла отвлечься. Но, не могу сказать, что всегда удачно.

– Лик, можно? – она тихонько спросила, приоткрывая дверь в мою комнату.

– Да, конечно. Заходи.

– Ты как? – спросила с беспокойством подруга. Я знала, что ее пугает мое апатичное состояние.

– Как обычно. – пожала плечами. А что ещё я могу сказать? Что у меня нового может быть?

– Не хочешь прогуляться сегодня? Я с Пашкой приехала, мы на машине. Можем в кафе заскочить, ну или просто погулять на свежем воздухе? М? Сегодня и погода отличная.

– Кать, куда я такая поеду?

– Так мы сейчас быстренько марафет наведём, будешь как конфетка. – подруга сделала вид, что не поняла, о чем я. Что вовсе не о внешнем виде речь была, а о моей немобильности. Хотя стоит признать, видок тоже был удручающим.

Спутанные волосы, небрежной гулькой, были собраны на макушке. Растянутая футболка и такие же безразмерные спортивные штаны. Под глазами залегли темные круги, придавая ещё больше болезненности, всей картине в целом.

– Я не знаю. – одна часть меня рвалась выйти из дома, а другая, крепко сдерживала, заставляя скрыться в своём коконе.

– Соглашайся, Лик. Давай немного развеемся. Если ты захочешь обратно, мы сразу же вернёмся.

– Обещаешь? – спросила с сомнением, все ещё не будучи уверенной в правильности решения, которое собиралась принять.

– Конечно! Только скажи и сразу назад примчим. – в ее глазах было столько надежды на положительный ответ, что я окончательно решила рискнуть.

– Ладно, давай попробуем. – сказала, не сильно уверенно. Эта авантюра казалась мне сомнительной, но я решила согласиться.

– Урааа!

Подруга помогла мне переодеться и привести себя в порядок. В целом, собрались достаточно быстро. Единственное, с волосами провозились долго. Сама была в шоке, в какое гнездо превратились мои, когда-то шелковистые волосы.

Возле выхода из дома стоял папа и провожал нас задумчивым взглядом, в котором пробивалась толика облегчения и надежды. Я знала, что он переживает из-за моего затворничества. И сейчас был явно рад тому, что я куда-то собралась. Скрыть он этого не мог. Да и не хотел, я думаю.

– Отдохните, девочки. Если что, звоните, я на связи.

– Конечно, Лев Романович. Не переживайте. – прощебетала подруга, а я только вымученно улыбнулась.

Пашка вышел из машины и пошёл к нам на встречу.

– Привет, Лик. – он приветливо поздоровался. На коляску не обратил никакого внимания. Будто и нет ее. Взгляды сочувствующие тоже не бросал. То ли делал вид, то ли его действительно это не смущало.

– Привет.

– Давай помогу. – он открыл дверь машины и подняв меня на руки, пересадил на сидение. Будто каждый день занимается тем, что таскает на руках покалеченных девиц. А мне вся эта ситуация, причиняла внутренний дискомфорт.

Всю дорогу нервничала и давила в себе желание, вернуться обратно. Мы решили сходить в кафе, что недалеко от центра. Из машины выбралась тем же способом, что и забралась: на руках мужа подруги.

В заведении было не очень многолюдно, но тем не менее, все равно народа было прилично.

Пока кушали и болтали, я невольно косилась на людей вокруг. Мне казалось, что я была на прицеле десятков любопытных глаз. Словно под микроскопом. Вроде бы душевно общались с друзьями, но напряжение так и не отпускало. Закончив с едой, допив кофе, отодвинула кружку.

– Кать, поехали домой?

– Мы же думали ещё в парке прогуляться? – растерянно смотрела на меня подруга.

– Наверное мне ещё слишком рано для таких вылазок. Не готова я. Все эти взгляды. Любопытство и сочувствие в глазах случайных людей. К этому нужно привыкнуть, а я пока не могу. Хочу на все плюнуть и гордо поднять голову, а не получается. Это просто видимо мои внутренние комплексы. – может мне и казалось все, или я преувеличивала реальный масштаб проблемы, но ощущала я себя, тем не менее, не комфортно.

– Хорошо, Лик. Поехали. – подруга погладила меня по плечу. Спорить не стала, видимо помня своё обещание.

Дома снова засела в комнате. Выходила только на ужин. От этой прогулки я получила больше негатива, чем положительных эмоций. Или я слишком мнительная, или действительно нужно просто привыкнуть к реакции окружающих.

С момента того злополучного дня, я так ни разу, не заходила ни в одну из социальных сетей. Просто отгородилась незримой стеной, от всего мира. Но почему-то именно сегодня, мне захотелось это изменить. Не знаю, что меня подтолкнуло к этому. Была уже глубокая ночь, но мне все равно не спалось. Я надела очки и взяла в руки телефон.

Авторизовавшись и войдя в аккаунт, наткнулась на кучу висящих непрочитанных сообщений, от знакомых и друзей. Но глазами я искала только один контакт, который сейчас мне был необходим. Не знаю почему, но именно сейчас мне было важно почувствовать поддержку своего незнакомца.

Пролистав ленту, нашла его имя. Точнее, адресата без имени. От него было два непрочитанных сообщения. Немедля, вошла в нашу переписку.

No name – 19:41 «Привет, красавица. Как прошёл девичник?» – сообщение прислано на следующий день, после произошедшего.

No name – 22:54 «Принцесса, ты куда пропала?» – спустя двенадцать дней, после предыдущего сообщения.

Я – 23:36 «Привет» – я долго набирала и стирала текст. Страшно было написать и больше не получить ответа. Что было вполне ожидаемо, ведь в сети он был последний раз тогда же, когда и написал.

Отправив дрожащими пальцами скупой текст сообщения, отложила телефон в сторону. Было желание то и дело брать телефон и проверять, открыл, прочитал ли сообщение? А если прочитал и просто молчит, и больше не напишет? Боролась с собой, как могла. Было даже желание отключить телефон, будто это спасёт или как-то поможет. Глупости. Но меня разрывало от волнения. Когда телефон пиликнул оповещением, я тут же схватила его в руки и с замиранием сердца, вошла на страницу.

No name – 00:11 «Привет, пропащая. Почему так долго на связь не выходила?» – мой вздох облегчения, наверное даже соседи могли услышать.

Я – 00:13 «Обстоятельства не позволяли.»

No name – 00:16 «Что-то случилось?»

Я – 00:17 «Да, случилось.»

No name – 00:20 «Рассказывай.»

Я – 00:23 «Меня сбила машина.»

No name – 00:24 «Когда это произошло?»

No name – 00:24 «И как ты сейчас себя чувствуешь?

Я – 00:26 «Произошло в ту ночь, когда был девичник. Чувствую себя в целом сносно. Но я больше не хожу.»

No name – 00:28 «У тебя серьезные травмы?»

Я – 00:30 «Да. Была травма позвоночника и как следствие, отсутствие двигательной функции ног»

Плотину прорвало, я все писала и писала. Вкладывая в текст все, что меня тревожило, волновало и причиняло боль. Говорила о том, как мечтаю почувствовать морской песок под ногами, о том как снова хочу танцевать. Открылась в том, на сколько замкнутой и нелюдимой стала. Ещё рассказала про ту несправедливость, которая поедала меня изнутри. Что тот, кто причинил мне столько боли, спокойно живет дальше, перевалив вину за случившееся, на меня. Не знаю почему мне было легко ему раскрыть душу на распашку. Может потому, что я не знаю кто он, и возможно мы даже никогда не встретимся, что скорее всего именно так и будет.

No name – 00:55 «Лика, обещаю, ты встанешь. И пройдёшься по песчаному берегу, ощущая мокрый и тёплый песок. У тебя все будет.»

Я – 00:57 «Это вряд ли.» – мне хотелось верить в его слова и иметь хоть каплю такой же уверенности.

No name – 00:59 «Запомни, принцесса. Я никогда не даю обещаний, которые не смогу исполнить.»

Я – 01:02 «Мы даже не знаем друг друга, а ты так уверен в моем будущем и даёшь обещания.» – зачем ему это, мне было не понятно. Возможно просто поддержка такая.

No name – 01:06 «Это легко исправить.»

Я – 01:08 «Что именно и каким образом?»

No name – 01:11 «Мы встретимся, и узнаём друг друга лучше.»

Я – 01:14 «Неужели тебе интересно встретиться с калекой?»

No name – 01:16 «Не называй себя так. И да, с тобой мне интересно все. Главное помни, когда поправишься, ты должна мне танец.»

Я – 01:19 «Пусть так. Но пока я не готова к встрече. И кстати, я не обещала тебе танец, если смогу встать на ноги.»

No name – 01:21 «Я дам тебе время. А про танец – не “если”, а “когда”. И ты можешь пообещать, прямо сейчас.»

Я – 01:24 «Обещаю. И спасибо.» – в это спасибо было вложено куда больше смысла, чем просто слова благодарности за понимание и предоставленное время.

No name – 01:26 «Ложись спать, принцесса. Время позднее, отдыхай. Приятных снов.»

Я – 01:27 «И тебе.»

Заблокировала экран и отложила телефон в сторону. Как-то даже легче на душе стало. Лежала на постели с дурацкой улыбкой и смотрела в потолок. Удивительно, сегодня даже засыпала на сухой подушке, без слез. За последнее время, эта ночь стала исключением. Таким приятным, облегчающим существование – исключением.