Глава 5. Ян

3 недели тому назад. Москва

– Ну ты даешь, дружище! – произнес Саша, шокированно распахивая глаза. – Ты женишься? Неожиданно!

– Сань, нечего удивляться, – устало отмахиваюсь я и стараюсь подобрать правильные слова. – Не всем суждено встретить свою будущую жену в возрасте семи лет. Некоторым приходится искать ее подольше.

– Согласен! Мне повезло. – Грубые черты лица друга моментально изменились. Он расплылся в довольной улыбке, явно думая о своей жене Марине.

Люблю эту сумасшедшую парочку. Не кривя душой можно сказать: немного завидую им. Ребята познакомились еще в первом классе. Были не разлей вода до окончания школы, а потом по глупости начали ссориться, а потом вовсе разругались в пух и прах. Им понадобился не один год, чтоб понять, что детская дружба и привязанность переросла в большую любовь. Боясь совершить решающий шаг и не испортить дружбу, они только сделали хуже. Хорошо, что Санек вовремя взялся за голову и отвоевал свою малышку у другого претендента на ее руку и сердце. Сейчас они счастливы, у них двое прекрасных деток и полное взаимопонимание. Супруги понимают друг друга без слов в прямом смысле этого выражения.

Да, я женюсь на Яне, но нам до такого уровня взаимопонимания еще очень далеко. Мы ведь не столько лет знаем друг друга. Хотя…

Впервые мы встретились с ней примерно шесть лет назад. На двойном свидании. Как раз в ту пору, когда Санек определенно решил помириться с Мариной. Он слился, а мы с Яной и ее подругой после ужина провели очень интересную ночку, но затем расстались. Пару месяцев назад мы встретились снова. Совершенно случайно, конечно же. Женитьба? Не знаю, может, выглядит неразумно, но ввиду последних новостей я пришел к мысли, что пора бы и остепениться. Надоело каждую неделю бегать за новой юбкой. Все равно ничего не меняется.

Родители тоже постоянно подталкивали меня к этой идее. Мы видимся редко, но они при каждой встрече ездили мне по мозгам, говоря, что в мои тридцать лет пора взяться за ум и обзавестись детьми. Наверное, вселенная услышала их пожелания и сыграла со мной забавную шутку. Так что после нашей свадьбы их ждет сюрприз: до появления внука или внучки им не придется ждать девять месяцев.

– Друг, ты прости, но все же я должен спросить. – Саня нахмурил брови и неуверенно замялся на кресле.

– Хочешь спросить, не «залет» ли это? – ухмыльнулся я его непривычной деликатности.

С первых минут знакомства между нами присутствовало реально братское взаимопонимание. И деликатностью Санек совсем не выделялся! Он всегда был чрезмерно прямолинейным: говорил все в лицо, иногда в очень грубой форме.

– Я бы спросил, уверен ли ты. Но твой вопрос более походящий, – засмеялся друг.

– Да, Сань, залет. Но это ничего не меняет. Мне тридцать, я крепко стою на ногах. Мой бизнес прокормит не одну Яну.

Беременность была последним, о чем мы с ней мечтали, так что, когда Яна узнала о своем положении, она не сильно ему обрадовалась. Было за ней несколько грешков, далеких от моего понимания. Главный: она слишком щепетильно относилась к своей внешности, на мой взгляд – чересчур. В погоне за идеальностью она каждый месяц вкладывала в себя сотни тысяч. Накладные ногти, волосы, ресницы, нескончаемые уколы красоты, спортзал с персональным тренером, диетолог, психолог, всякие коучи и дорогие дизайнерские вещи из последних коллекций – это все то, без чего она не видела своей жизни. При новых обстоятельствах она с грустью осознала, что некоторое из этого списка придется отменить. Да и вообще, с появлением малыша нас ожидали большие перемены. А я надеялся, она поймет, когда прочувствует на себе, что быть мамой – это прекрасно.

Да, жизнь меняется, но у нее появляется новый смысл. Ежеминутные заботы выматывают молодых родителей, но все меркнет, когда на тебя с неподдельной любовью смотрят маленькие глазки. Такие моменты, когда этот милый комочек прижимается к тебе, потому что ему хорошо у тебя на ручках, и для него это самое безопасное место на свете – бесценны.

Я не был отцом, но я обожал своих крестников, Аленку и Алешку. Детки-конфетки, с которыми я мог нянчиться часами, сильно изменили мою позицию насчет детей. Никогда не думал, что мне так понравится возиться с малышами, пока у моих друзей не появились близнецы. Я не заметил, как, забросив тусы в клубах, начал искать детские площадки, парки и магазины с хорошими, качественными игрушками. Пожалуй, я стал самым ответственным крестным отцом в мире.

– Ян, а как же любовь? – не сдавался растерянный друг, вырывая меня из мира, где я уже выбираю лучшую коляску для своего чада.

– Да ладно тебе, Сань! – отмахнулся я в очередной раз. – Яна мне нравится, мне хорошо с ней. Родит ребенка, станем дружным семейством, и все будет нормально. Привыкнем друг к другу со временем… притремся. В общем, поживем – увидим. Давай лучше выпьем за это?

Не обращая внимания на его хмурое лицо, я поднялся, вышел из-за стола и прошел по кабинету к шкафчику, расположившемуся в углу. Достал бутылку и два бокала, разлил по ним виски и предложил другу.

Санька я знал фактически со дня поступления в универ. Мы вместе учились на ветеринаров. Когда мои родители – адвокаты в трех поколениях – узнали, что я променял юриспруденцию на другую профессию, они были в ярости. Разгорелся скандал с размером стихийного бедствия. Решив наказать сына-бунтаря, они лишили меня денежной поддержки, машины и… да практически всего.

Тогда-то вселенная и подкинула мне неожиданную руку помощи в виде угрюмого одногруппника. Я уже сталкивался с ним в аудитории, заметил его привычное грозовое выражения лица. Благодаря крупному телосложению парень-бульдог в свои годы выглядел старше остальных. По сравнению с ним я казался тощим сопляком. Он частенько появлялся с подбитым глазом и сбитыми костяшками на руках, что не могло не привлечь к нему особого внимания, как и осторожности с желанием держаться от него подальше. Он почти ни с кем не дружил, вел себя обособленно и всем своим видом внушал необъяснимый страх у прочих ребят. А вот с девушками дела обстояли иначе. Их он словно околдовывал своей брутальностью, и они таяли в его присутствии. Глупо хлопали ресницами и улетали. Бегали за ним табуном и мечтали стать той самой, с которой он появится на людях хотя бы дважды.

Однажды после лекций мне позвонил разъяренный отец. Он долго кричал, называя меня идиотом, ничего не понимающим в жизни, и многое в этом духе. А разозлившись сильней, и вовсе заявил: «Раз ты решил выбирать сам свое будущее, то иди с этим стремлением до конца! Считай, что у тебя нет больше дома». Стоя в парке напротив универа, я пытался объясниться, хотя и не рассчитывал, что он меня поймет. Но на последней его фразе я потерял всякую надежду к нему достучаться. Я развернулся и со злости бросил телефон в кусты, а оттуда неожиданно вылетело рассерженное: «Твою Мать!» – и чуть погодя вышел Санька. Оказалось, когда парень проходил мимо, мой телефон угодил ему прямо в голову.

– Ох, прости, – честно извинился я, а увидев недовольное лицо парня, держащего мой телефон, осознал, что меня ожидает еще и разборка с ним.

– Тебе телефон не нужен? Чего разбрасываешься? – произнес он, смягчившись, а подходя ближе, вложил мне его в руку.

– Вообще-то нужен. – Я задумался, разглядывая треснувший экран мобильника. – Пожалуй, это единственное, что у меня осталось.

– Не понял.

– Тебя в детстве наказывали? – ответил я встречным вопросом, размышляя над своим положением.

– Даже не знаю, как сказать, – ухмыльнулся он печально.

Это позже я узнал, что его жизнь всегда была не сахар. Родители – алкоголики со стажем – парня не наказывали, лишая привилегий. Но то, что они делали, было гораздо хуже: они вовсе забывали о существовании сына, а вспоминали, лишь чтобы излить на него свою злость и недовольство. Ему пришлось рано повзрослеть, уйти из дома на свои хлеба и приложить усилия, чтобы не уподобляться своей «любимой семье».

– Меня – нет, – продолжал я размышлять вслух. – А вот теперь решили наказать… Забрали все игрушки и даже крыши над головой не оставили.

– Тебе жить негде? – спросил Санек без всяких эмоций, лишь слегка хмуря брови.

– Даже не знаю… Получается, да.

Вот так мы и стояли посереди парка, молча думая каждый о своем.

Мое семейство так сильно разозлилось, что все вместе устроили полный бойкот и решили меня проучить: полностью отказать в любой помощи и прекратить со мной общаться, пока я не образумлюсь. И что мне оставалось делать? Пойти учиться на юриста – профессию, которую я недолюбливал с детства? Фактически с младенчества у меня в комнате, вместо сказок, на полках стояли книги по уголовному и административному праву. Это не удивительно, когда у тебя и мать, и отец, и бабушки с дедушками – совершенно все – юристы! И чем больше меня заставляли это читать, тем больше я ненавидел эти книги. Чем больше мне сулили будущее великого адвоката, тем отчетливее я понимал, что это не мое. С детства я любил животных и уход за ними, а в моей семье такое признание расценивалось как преступление. В глазах моих потомственных адвокатов это равносильно скатыванию по социальной лестнице. Причем не на один пролет вниз.

Но я хотел заниматься любимым делом. Так как мне нужно было поступить в такой ситуации? Сдаться на милость или остаться жить на улице?

– Надеюсь, ты не прихотливый в еде, – проговорил парень, выводя меня из водоворота мыслей.

Я нахмурил брови, подумав, что неверно его расслышал.

– Не понял.

– Лобстеры у меня в холодильнике не водятся. А яичницу с утра могу приготовить на нас двоих, – продолжил он невозмутимо, без тени улыбки. – Спать будешь на диване. И не дай бог ты храпишь! Когда я не высыпаюсь, становлюсь ужасно раздражительным, и тебе придется с этим мириться.

Весь серьезный вид крупного парня показывал, что он не шутит. Но его неожиданное дружеское предложение обрадовало меня и удивило одновременно. Его помощь давала время обдумать все, не сдаваясь родителям при первом же ультиматуме.

– Честное слово, я не храплю, – пошутил я на автомате. – И спасибо. – Я протянул руку и добавил: – Ян.

– Саша. – Он принял руку и крепко пожал ее.

После этого мы пошли к нему домой. Он снимал небольшую двухкомнатную квартиру. Она была не очень ухоженная, но обставлена всем необходимым. Мы договорились о совместной обязанности содержания порядка, хотя это в большей степени легло на мои плечи. После пятого класса отец решил отправить меня в кадетский корпус с полным пансионатом. Таким образом он хотел добиться моей военной подготовки и исключительной дисциплины. А в будущем, по его мнению, я должен был перейти на юридическое образование. На самом деле, проживая там, я научился некоторым полезным привычкам: дисциплине и поддержанию чистоты. Но никак не смог полюбить то место и изменить решение в области дальнейшего образования.

Также мы с новым другом определились с готовкой.

Вместе с этим уроком я понял, что если я пойду наперекор требованиям родителей и приму решение пойти своим собственным путем, мне предстоит позаботиться и о заработке. И в этом мне Саня тоже помог. Кроме подработки в клинике, еще не получив образования, он по ночам участвовал в боях без правил. И надо признать, практически не проигрывал. Я вышел на ринг всего пару раз. Не ударил в грязь лицом, но в полной мере осознал – это не мое! Санька использовал борьбу не только ради заработка, но и как способ успокоения. Он явно получал от этого кайф, хоть и не показывал виду. Я же понял: разбитое в кровь лицо и боль во всем теле не стоит этих денег. Так что очень быстро научился экономить, чтобы растянуть выигрыш на дольше. А позже нашел и для себя приятный способ зарабатывать.

Так мы прожили первый год обучения. Не считая Сани, единственный человеком, который поддержал меня, – стал мой дядя. Тоже персона нон-грата в нашей семье.

Годами ранее многообещающий адвокат – брат-близнец моего отца – забросил все дела и уехал жить в далекую Португалию. Он полностью отказался от прошлого, завел новый бизнес и практически прекратил общение с семьей. Но не со мной. Мы с ним продолжали общаться, не обращая внимания на недовольство родственников. Дядя всегда понимал меня лучше всех. Твердил, что я должен идти за мечтой и никогда от нее не отказываться из-за предубеждений или настойчивого мнения окружающих. «Судьба человека должна находиться в его собственных руках», – неустанно повторял он.

Узнав о моем положении, он немедленно прилетел в Москву. Помог финансово и предложил снять для меня отдельное жилье, хоть в этом и не было необходимости. К тому моменту мы с Саньком хорошо ужились. Мы делили все затраты пополам – это удобно, потому решили ничего не менять, одновременно тихо радуясь тому, как растет наша дружба. Дядя, веря в меня, сказал, что это послужит мне хорошим жизненным уроком, и он в очередной раз оказался прав. Тот период жизни помог пересмотреть многие ценности, расставить приоритеты и выявить настоящих друзей. И их, как оказалось, не так уж и много.

Все состоятельные друзья-тусовщики очень быстро потеряли ко мне интерес. Видя, как изменилось мое финансовое положение и что я почти полностью отказался от гулянок в дорогих барах и элитных клубах, они начали крутить носом и выдавать нелестные комментарии в мою сторону. Я не стал терпеть такого высокомерия и подравнял пару длинных носов в уличной драке, чем и завоевал себе новую славу «неадекватного драчуна». Но страх заставил их замолчать; если они и высказывались, то только шепотом, за спиной, как любят делать все трусы.

Я забил на фальшивое мнение еще более фальшивого окружения и с головой ушел в учебу. А практически все свободное время проводил с Саней. Почти на каждых летних каникулах летал в Португалию и помогал дяде с его бизнесом, а осенью возвращался в Москву.