И все же Полина не лгала, когда ссылалась на количество дел в «VIP-life concierge». Заказов было множество, точнее, столько, что времени на отдых почти не оставалось. К счастью, желания клиентов в этот период не отличались вычурностью, наоборот, были спокойными и очень приземленными. Всем хотелось уехать подальше из душной летней Москвы, поэтому Полина только и делала, что устраивала VIP-путешествия к экзотическим берегам, где прозрачный океан омывал серебристый песок, рекой лился ром, и маракасы отбивали страстный ритм. Порой Полина сетовала, что «VIP-life concierge» теряет шик и эксклюзивность, превращаясь в туристическое агентство, но втайне радовалась, так как не приходилось ломать голову, претворяя в жизнь какое-либо «заоблачное» желание клиента. Правда, в конце лета случился один заказ, над которым весь офис хохотал до слез.

Один из клиентов компании, обладающий весьма непристойной фантазией, обратился к Полине с необычной просьбой. Молодой повеса, который, по всей видимости, никогда в жизни не слышал слов «нет» или «это невозможно», будничным тоном сообщил, что намерен подарить своему другу огромного попугая. Весь юмор заключался в том, что попугай непременно должен был владеть большим словарным запасом великого русского мата. Тупоголовый, но богатенький красавец искренне считал, что друг несказанно обрадуется, когда птица поздравит его с днем рождения громким словцом на букву «х». Попугая после продолжительных поисков обнаружили на одном из круизных лайнеров, который совершал рейсы по Средиземному морю. Это была огромная серая птица по прозвищу «Степаныч», живущая в машинном отделении в окружении интернациональной команды и ругающаяся на пяти европейских языках. Команда долго не желала расставаться со своим веселым любимцем, но щедрое вознаграждение и новый юный «товарищ из Южной Америки», еще не умеющий разговаривать, позволили Полине заполучить хмурого на вид и хамоватого на язык «Степаныча».

Первое, что сделала птица, оказавшись в офисе, вежливо поздоровалась с Зиной:

– Привет, бл…

Лучшая подруга Полины онемела от этой фразы, в гневе посмотрела на попугая и спросила:

– Ты это мне, урод ощипанный?!

– Зина, – рассмеялась Полина, – нашла с кем ругаться.

– Так обзывается же! Когда его заберут?

– Через час.

– Если задержится здесь дольше, я из него суп сварю, – пообещала Зина, щелкнув пальцами по горбатому клюву попугая.

– Ах ты…

– Закрой рот! Или чем ты там говоришь!

Менее чем за час «Степаныч» заставил весь персонал корчиться в приступе истерического хохота, в особенности когда самостоятельно открыл клетку и отправился на прогулку по офису, выражая восхищение скабрезностями, которые выдавал из себя со скоростью пулемета. Клиент остался доволен матерщинником и даже не обратил внимания на сумму, выставленную ему Полиной. Цена за услугу была немаленькой, но Полина решила, что она вполне соответствует тому бедламу, который «Степаныч» устроил в офисе. Вонь, головная боль, тысячи новых анекдотов о говорящих птицах, которые сотрудники громко рассказывали друг другу, сорванный рабочий график из-за того, что все долго не могли успокоиться и влиться в привычное русло, – таким было последствие пребывания в кабинете босса смерча под названием «Степаныч». Сейчас, спустя месяц, Полина с улыбкой вспоминала серые крылья этой огромной птицы и ее грустные глаза, но тогда попугаю хотелось свернуть шею, лишь бы не слышать матерных песен, которые он залихвастски исполнял хриплым, полным достоинства басом.

По дороге из аэропорта, наблюдая, как быстро исчезают за окнами машины, дома и пешеходы, Полина думала о том, что время так же стремительно бежит вперед. Полгода назад она прилетела в Москву, чтобы принять управление восточным сектором, рассчитывая остаться в городе лишь на пару месяцев, а после снова вернуться в любимый Лондон. Все сложилось не так, как она того хотела. Впрочем, никто не предполагал, чем обернется ее переезд в Москву. Разве она могла знать, что окажется втянутой в опасную игру Ильи, главной целью которой было обогащение? Что погибнет ее младшая сестра, а сама Полина будет долго восстанавливаться от последствий своего ошибочного выбора? До сих пор было горько вспоминать, как Илья бесстрастно использовал ее, а она с прямодушной радостью открыла сердце, даже не предполагая, каким жестоким окажется конец их любовной истории.

Единственным плюсом того ужаса и предательства, через которые Полине пришлось пройти, стало знакомство с прекрасным человеком, плавно перешедшее в дружбу. Филипп Литвин, пожалуй, был единственным мужчиной, не считая братьев, которому она абсолютно доверяла. Сначала Полина видела в Филиппе лишь доброго и веселого человека, проникшегося к ней симпатией. Позже эта нежная привязанность переросла в нечто большее, однако сама Полина долго не могла понять, какие именно чувства испытывает к Литвину. В том, что он вызывал в ней интерес, она не сомневалась. Только было ли это сугубо дружеское влечение или же в ее душе начало зарождаться чувство, которого она опасалась, Полина пока не разобралась. Вернее, не хотела разбираться, ведь для этого нужно было забраться в глубины своей души, чего Полина откровенно боялась. Она не желала думать, что снова попала в ловушку необдуманного выбора и полюбила мужчину, который всегда будет принадлежать другой женщине. Литвин был женат, и хотя его брак, по всей видимости, не приносил особой радости, с женой не намеривался расставаться. Он вообще никогда не обсуждал свои отношения с супругой, но по его поведению было видно, что он не стремится возвращаться в объятия любимой женушки. Напротив, Литвин старался проводить все свое свободное время вместе с Полиной. Часто на встречи он приходил с дочерью Ниной, восхитительной девятилетней болтушкой. Нина терпеть не могла мачеху, но с Полиной быстро нашла общий язык, а однажды, когда не слышал отец, прошептала, что хотела бы иметь такую маму. Услышав эти тихие волнующе искренние слова, Полина едва не расплакалась, но тут же взяла себя в руки, ласково заметив, что готова стать для Нины хорошей подружкой, так как роль мамы уже занята.

– Яна – не мама, – сказала девочка. – Она меня не любит.

– Тебе кажется. Она к тебе хорошо относится.

– Нет, – послышался ответ. – Я не маленькая и все вижу. Ты меня любишь, а Яна не выносит.

Тот разговор остался горестным осадком в памяти Полины. Наибольшую же грусть вызывала безнадежность во взгляде Нины, нуждающейся в материнской любви, и ее полный печали голос. Захотелось спросить, почему мама девочки не рядом с ней. Кто она и где? Но Полина не решилась, понимая, что этим разговором лишь навредит ребенку, в очередной раз всколыхнув в сердце тоску по любимому человеку. Подобные вопросы следует задавать отцу Нины, однако он, была уверена Полина, не станет рассказывать о тайнах своего прошлого. Несмотря на кажущуюся открытость, Филипп Литвин был замкнутым человеком. Да, он красиво улыбался и мастерски выпытывал у Полины подробности ее жизни, но о себе ничего не рассказывал. Зато о Полине знал, казалось, все. Она с наивной доверчивостью в мельчайших подробностях описала Литвину свое детство и юность, объяснила, почему много лет назад покинула Москву и уехала к братьям в Лондон, не утаила правды о своих неудавшихся браках и других отношениях, оставивших след в душе. Порой Полина спрашивала себя, для чего исповедуется перед этим малознакомым человеком, какой интерес он преследует, общаясь с ней, и, главное, что за выгоду получает она, находясь в его обществе? Ответ на эти вопросы был один – неизвестно. Она понятия не имела, отчего с легкостью снимает перед Литвиным все свои маски, с помощью которых скрывалась от окружающих, и также не осознавала, зачем он заставляет ее открываться перед ним.

– Вы влюблены друг в друга, – деловито прокомментировала эту ситуацию Зина. – Просто еще не догадываетесь о чувствах, которые испытываете. Хотя лично мне непонятно, как можно не осознавать, что ты влюблен. Ты о нем думаешь? Мечтаешь о нем?

– И что из этого следует?

– Если в своей голове ты переспала с мужиком, значит, как минимум он тебе нравится, – со смехом произнесла Зина, наблюдая за реакцией Полины, которая последовала незамедлительно.

– Кто сказал о том, что я думаю о сексе с ним?! – повысила она голос, понимая, что в эту минуту размышляет именно о том, о чем спрашивает.

– Ты слишком долго пренебрегаешь потребностями своего тела. Отшельничество и воздержание, дорогая, приводят только к одному – к жажде. От этого крышу сносит.

– Видимо, знаешь, о чем говоришь, – пробормотала Полина, недовольная тем, что Зина с легкостью прочла ее внутреннее волнение, без труда интерпретировав его абсолютно верно. – Сама давно мужчину пробовала?

– Давно… – протянула Зина, мечтательно закатив глаза. – А-а, черт! С ними иногда не сладко, а без них и того хуже. Но не обо мне говорим. Ты все же присмотрись к Литвину, не отталкивай его, – рекомендовала она покровительственным тоном. – Интересный тип.

– Бесцветная поганка, злобная, пугающая. Так ты его характеризовала в недавнем прошлом. А сейчас советуешь сблизиться с ним?

– Я ошиблась. Но и ты не раз ошибалась в тех, кто находился рядом с тобой. Не злись, понимаю, это неприятно слушать, и все же… Филипп – наиболее подходящая для тебя пара. Взрослый, расчетливый, уравновешенный…

– Женатый, – добавила Полина, обиженно поведя плечами.

Зина выпрямилась, как фонарный столб, став выше Полины почти на голову, и непонимающе уставилась на подругу.

– Ты внимательно слушаешь? Я только что говорила: все мы ошибаемся. Вот и Литвин ошибся, надел кольцо не на тот палец и не на ту женщину.

Полина рассмеялась.

– Спасибо, мой дорогой психоаналитик.

– Похоже, ты ничего не поняла? Наверное, я плохо объясняла.

– Отнюдь, – покачала головой Полина. – Ты прекрасно справилась с задачей. Мне действительно нравится Филипп, но я не намерена рушить его семью.

– Как можно разрушить то, что уже давно…

– Не бери на себя слишком многое. Ты, как и я, ничего не знаешь о его браке. Только делаешь выводы из моих рассказов, а они слишком зыбки и туманны.

– Если бы ты нас познакомила, мне не пришлось бы самой придумывать мотивы его поведения. Я уверена, что ты небезразлична Литвину. Стал бы он так часто встречаться с женщиной, на которую не хочется смотреть. Да и что вас связывает? Бизнес? – Зина быстро задавала вопросы и сама на них отвечала: – Нет! Только симпатия. Поэтому, Поля, я готова спорить на годовую зарплату, что Литвин планирует затащить тебя в койку, но, как сопливый школьник, не решается сделать это. Может, слишком хорошо воспитан? Или же у него проблемы по мужской части?

– Зина! – в сердцах воскликнула Полина, не зная, смеяться ей над словами подруги или же злиться. – Прекрати! Мне не нравится то, о чем ты говоришь. Но, признаюсь, будет обидно, если Литвин потерян для общества как мужчина.

– Кому обидно? – уточнила Зина. – Тебе или его жене?

Этот разговор состоялся чуть больше трех недель назад, но Полина почему-то вспомнила о нем, возвращаясь из аэропорта к себе домой. В который раз квартира встретит безмолвием и пустотой. От мысли о том, что ее никто не ждет, стало нестерпимо тяжело на душе. Полина глубоко вздохнула и посмотрела в окно машины, быстро идущей в потоке транспорта. Стремительная смена городских пейзажей снова напомнила о незаметно убегающем времени, она покачала головой, удрученно уставившись перед собой, и решила отменить заранее намеченные планы. Видеть никого не хотелось, даже Зину, которая непременно развеселила бы ее. Уже поднявшись в апартаменты, Полина позвонила подруге и отказалась от встречи, которую они запланировали еще до поездки в Лондон. Зина не удивилась подобному решению и не настаивала, догадавшись, что у Полины есть особые причины требовать одиночества.

– Будешь думать о жизни? Что ж, удачи! Если твое сознание вдруг озарится и ты придумаешь что-нибудь полезное, жду совета, потому что я в своем болоте окончательно начала тонуть. До завтра?

– До завтра, – попрощалась Полина, присев на мягкий пуф у стены в коридоре.

Тусклым взглядом она обвела темную негостеприимную гостиную и вдруг заплакала. Сначала тихо, едва слышно всхлипывая, затем, уже не стесняясь эмоций, громко и судорожно. Было невыносимо жалко себя, и никто не был способен ее утешить. Только время могло помочь, но оно никак не хотело сжалиться и смягчить вкус предательства и боли, который все еще ощущался на губах и в сердце.

* * *

– В женщине должны быть мозги, а не непонятные изюминки и загадки!

Полина вышла из лифта и замедлила шаги, удивленная горячей дискуссией, устроенной сотрудниками по поводу того, какой именно должна быть настоящая женщина. Обсуждением руководила Зина, следовательно, перевес был на ее стороне. Она и слова не давала кому-либо вставить в свой жаркий монолог, описывая «супердевицу». Лишь изредка раздавались робкие слова несогласия, но они быстро терялись под напором Зины, не допускающей инакомыслия в коллективе, который считала своей паствой. «Младшие боги», так она называла подчиненных, тихо внимали и обреченно переглядывались между собой.

– Самое главное – ум! Красота – ничто в сравнении с интеллектом.

– Зинуля, – вступила в разговор Полина, – спят не с интеллектом.

– Вот именно! – обрадовался Вася Еж, бросился к Полине и схватил ее за руки. – Рад вашему возвращению, Полина Сергеевна. Мы скучали без вас. Зина – чудовищный тиран, – едва слышно добавил он, дико вращая глазами. – Больше не покидайте нас.

– Иначе вы ее убьете? – улыбаясь, спросила Полина, незаметно пробежав взглядом по изящной фигуре фотографа, обтянутой тонкими джинсами и светлой модного покроя рубашкой.

– Скорее она нас. Некоторым людям лучше не давать власть в руки: они начинают вести себя неадекватно. В общем, за ваше отсутствие Зина успела примерить десяток ролей. Она была и Гитлером, и Сталиным…

– И Мао Цзэдуном, – добавила Зина, с удовольствием наблюдая, как щеки Васи стали пунцовыми от смущения. – Успел нажаловаться, полуметросексуал? Теперь беги работать, – она похлопала в ладоши перед нежным лицом Ежа, заставляя того удалиться, потом повернулась к Полине и загребла в объятия. – Привет, – радостно прошептала она. – Как хорошо, что ты вернулась.

– Я тоже рада, – Полина с улыбкой осмотрела большую, крепко сбитую фигуру Зины Михайловой. – Издевалась над несчастными? Напрасно. Вы же в разных весовых категориях.

– Обижаешь! – Зелено-карие глаза сузились в щелочки. – Они получали на орехи только тогда, когда работать не желали. Зато за время твоего отсутствия мы сделали такой план, что удивишься.

– Молодцы, – Полина направилась в свой кабинет. – Что у меня сегодня?

– В десять – завтрак с Литвиным. В час дня – встреча с Мироновым. Он уже звонил, спрашивал, вернулась ли ты и состоится ли ваш обед.

– Набери ему и скажи, что я непременно буду, – Полина задумчиво остановилась у стола. – Черт! Не люблю я эти экстренные встречи! Они всегда приносят хлопоты.

– В четыре ты должна встретиться с родителями, – Зина смягчила голос, зная, что Полина не обрадуется ее словам.

– Кто сказал? Мы не договаривались…

– Я уже трижды переносила ваши встречи. Больше не стану. Сама говори своей матери, что не желаешь ее видеть. И не впутывай меня в ваши семейные разборки.

– Пусть будет по-твоему, – кивнула Полина. – Встречусь с ними.

– Не делай одолжение! Поля, реши вопрос с родителями, не тяни. Не стоит обманывать их ожидания, касающиеся того, что ты заменишь им Катерину. Скажи правду.

– Уже говорила, причем не раз.

– Значит, плохо говорила, если они тебя не поняли. Говорить нужно так, чтобы ни у кого не осталось сомнений в твоих словах. Ясно?

– Вполне, – Полина села в кресло и постучала ручкой по столу, показывая, что ей надоели разговоры о личном. – Еще что-нибудь?

– В восемь тебя ждет Юлиан Воскресов, вот в этом клубе, – Зина протянула Полине черную карточку.

– Юлик «Крейсер»? Странно… Он никогда не нуждался в услугах нашей компании.

– Почему не нуждался? – От любопытства щеки Зины покраснели, а глаза загорелись, словно ей должны были открыть многовековую тайну. – И почему он «Крейсер»?

– Крейсер, потому что слишком настойчивый. Его так в университете прозвали за непримиримый характер. А не испытывает потребности в наших услугах потому, что на него давно работает целая команда профессионалов, удовлетворяющих любое его желание. Деятельность «VIP-life concierge» для таких, как Юлик и его отец, слишком мелкая и не соответствует их рангу. Иными словами, крестьянская. Помню, как его папаша однажды, презрительно посмотрев на меня, сказал, что не нуждается в посредниках и берет все понравившееся ему напрямую. В том числе, если пожелает, возьмет и меня.

– А ты что ответила?

– Ничего, – задумчиво произнесла Полина. – Таким людям не хамят. Лишь соглашаются с их словами и молча смотрят в пол. Интересно, что Юлику понадобилось от меня?