«Лошадиная косынка»

*Бэйр, Ведьма с Великих Равнин*

Погода сегодня выдалась жаркая. На улице не было ни следа вчерашней грозы, даже лужи куда-то исчезли к полудню. По лазурному небу неспешно ползли редкие белые клочья облаков, теплый летний ветер слегка шевелил кроны небольших деревьев, ограждающих золотистые поля от дороги, по которой ехали мы с инквизитором.

После дождливой погоды в поместье Сеймуров солнце и пение птиц казалось чем-то сказочным! За месяц я успела отвыкнуть от тепла и теперь вовсю наслаждалась погодой.

Сняв жаркий плащ и оставшись в одной рубашке, я с радостью носилась по дороге, то пуская Черта быстрее, то возвращаясь к Арланду, который неспешно ехал на своей белоснежной кобыле, не меняя скорости.

Так хотелось быстро умчаться, навстречу полям и лесам, почувствовать, как ветер бьет в лицо и свистит в ушах, задувается под одежду, чтобы от скорости все окружающие меня краски смазались в одну пеструю полосу!…

– Бэйр, угомонись, – с улыбкой попросил инквизитор. – Что ты туда-сюда коня гоняешь, как стрекоза?

– Поехали быстрее!

– Нет, такая жара… – он промокнул мокрый лоб платком.

– Сними свой плащ и… не знаю, как это у вас инквизиторов называется?… Ты одет так, как будто в ледники собрался, конечно, тебе жарко!

– Я не могу это снять, – сказал Арланд, бросив на меня недовольный взгляд.

– Дело твое. Но поехать быстрее все равно можно! С ветерком, Эге-ге-ээээй!..

– Бэйр, стой! – крикнул инквизитор, все же пуская свою кобылу быстрее, чтобы догнать меня.

Теперь я могла не оборачиваться, ругань позади меня подсказывала, что Арланд не отстанет, какую бы скорость я не взяла.

Злорадно смеясь, я стала подгонять Черта, чтобы скакал еще быстрее. Сам конь не то что не был против, он с готовностью несся вперед, оставляя инквизитора с его манерной кобылицей далеко позади.

– Стой ты, ведьма! – в недоумении кричал Арланд, пытаясь меня догнать.

Где-то пятнадцать минут мы мчались во весь опор по пустой дороге, я впереди, наслаждаясь свежестью ветерка, дующего в лицо, а Арланд сзади, глотая золотистую дорожную пыль, вздымающуюся под копытами Черта.

Когда дорога резко пошла вниз и Черт немного замедлился, чтобы не упасть, и тогда Арланду удалось поравняться с нами. Теперь мы ехали вровень, но только до тех пор, пока дорога не пошла ровнее.

Лошади устали и пришлось замедлиться, но за это короткое время мы преодолели значительную часть пути, теперь можно было ехать медленнее и не слишком бояться того, что до темноты не доедем до ближайшего постоялого двора.

– Бэйр, похоже, мы не успеем добраться до постоялого двора, – не слишком расстроено заметил Арланд, когда оранжевый диск в небе почти коснулся горизонта.

– Брось, еще не полночь, – отмахнулась я. – Успеем.

– Нет, я думаю, что все-таки не успеем, – настаивал инквизитор.

– Ну и что? Постоялый двор работает круглосуточно! Беспокоится не о чем, они хотят наши деньги и пустят хоть в два часа ночи. Так что поехали, к одиннадцати точно доберемся.

– Может, все-таки заночуем на улице? – новоиспеченный спутник предложил настаивать.

– Нет!

– Почему? – удивился он. – Чудесная погода! Зачем париться в душных комнатах, когда можно на улице, у костерка и под звездами?

Ну да, погода у него чудесная, а с постоялого двора и звезд уже не видать… Опять темнит.

– Соглашусь, если ты скажешь мне правду, – заявила я. – Зачем тебе ночевать в лесу?

– Так нужно, – ответил инквизитор, дав мне понять, что это еще один вопрос, ответ на который я не услышу.

– Черт с тобой, будь по-твоему, – вздохнула я, мысленно прощаясь с кроватью и теплой водой. – На такие жертвы ради тебя иду, между прочим!

– Сама потом спасибо скажешь, – фыркнул инквизитор.

Закатив глаза, я пустила Черта дальше.

– Все, слезаем! – скомандовал Арланд, когда солнце скрылось наполовину. – Судя по карте, в трех четвертях километра отсюда есть речка. Деревушка под названием Морья находится на одном берегу, а к другому, пустому, мы как раз выйдем. Раньше в лесу было полно нечисти, потому берег, куда мы пойдем, пустует.

– А сейчас этой нечисти точно нет? – спросила я, слезая с Черта.

Оказавшись на земле, я с трудом смогла нормально стоять. После целого дня езды ноги, привыкнув к седлу, всегда разъезжаются в стороны.

Постояв какое-то время, привыкая к земле, которая не скачет и не трясется, а стоит ровнехонько на месте, я подошла поближе к Арланду.

– Рядом со мной нечисти ты можешь не бояться, – успокоил меня инквизитор. Было что-то в его лице, от чего мне не захотелось улыбаться этой шутке.

Мы зашли в лес и стали пробираться сквозь деревья, протаптывая тропинку в наименее заросших местах. Лошади, которым ветки царапали морды, недовольно фыркали, а Черт еще и кусал воздух, надеясь покарать таинственных обидчиков, жалящих его несравненную рыжую морду.

Быстро темнело, слабеющие лучи солнца все с большим трудом пробивались сквозь полог из листьев и веток. По пути не встречалось даже намека на маленькую полянку, где можно было бы развести костер и устроиться на ночь. Меня уже начинали посещать грустные мысли о том, что придется спать прямо на корнях.

Одно лишь радовало: не то что нечисть, к нам даже белки не совались. Только птицы тревожно вскрикивали, когда мы пробирались под деревьями с их гнездами.

Наконец, послышался шум течения реки, воспрянув духом, мы с инквизитором пошли быстрее.

Когда мы миновали последнюю стену деревьев, перед нами предстал заросший высокой травой и кустами берег.

– Да уж, отвратительный постоялый двор со своей кроватью и рядом не стоял с этой роскошью… Я чур сплю в камышах, а ты в тех кустиках, от которых благоухает чем-то мертвым, ты ведь у нас любишь мертвых!

– Что ты возмущаешься? – Арланд недовольно посмотрел на меня, оглядываясь вокруг. – Речка есть – хорошо. Можно искупаться и набрать воды.

– Ты в своем уме? Пить из этой реки нельзя, а мыться – то же самое, что в канаве! От этой водицы водорослями так и тянет, а забраться туда невозможно: камышей целая армия.

– Пф, какая ты нежная, – фыркнул Арланд, осматриваясь вокруг. – Где ты речку без водорослей и камышей видела? Ну да ладно, что я к тебе лезу? Не хочешь пить и купаться, так никто не заставляет. Я приметил подходящее место для ночлега, оно в лесу и идти до него отсюда минут пять. Пошел до реки потому, что хотел убедиться, что здесь никого нет. Я по пути наберу веток для костра, а ты поведешь мою лошадь.

Приняв поводья белой кобылы, я пошла за инквизитором, нырнувшим обратно в гущу деревьев.

В наступившей темноте Арланда в его черном костюме было почти не видно, инквизитор то и дело исчезал куда-то, а когда появлялся, охапка хвороста в его руках становилась больше.

– Все, мы пришли. На тебе лошади, на мне – костер, – объявил он, когда мы вышли на небольшой участок без высокой травы, кустов и сплошных деревьев.

– Нет, так не пойдет. На мне костер, а на тебе лошади, – решила я.

– Как скажешь.

К тому времени, когда Арланд закончил возиться с животинкой, я уже развела костер, расстелила на земле свой плащ и устроила там вместо подушки походную сумку и седло.

Закончив приготовления, я уселась напротив костра отдыхать.

После долгого пути действительно здорово было вот так посидеть у огонька на свежем воздухе, послушать звуки ночного леса, подумать о высоком, наблюдая за узорами дыма… Хорошо.

Но горячий кусок мяса и нормальная постель были бы ничуть не хуже.

– У меня остались припасы из поместья, даже компот остался, – сообщил Арланд, роясь в своей седельной сумке. – Хочешь, могу поделиться?

– Хочу, – кивнула, не оборачиваясь на инквизитора. Еще бы он со мной не поделился…

Усевшись у костра поближе ко мне, Арланд открыл небольшую плетеную коробочку, в которой были уложены рядком аж восемь пирожков.

– С чего начнем? С курицы или с картошки?

– С компота, – улыбаюсь и вытаскиваю из рук инквизитора флягу.

Открыв ее, делаю несколько глотков.

– Очень даже неплохо… вкусно, – одобрительно киваю, возвращая флягу владельцу.

– Из яблок фамильного сорта, – похвастался Арланд.

– А откуда у вас собственный сорт? Так много о нем слышала, а что-то все спросить не соберусь!

– Одна из графинь увлекалась садоводством, потратила всю свою жизнь на то, чтобы вывести особый сорта яблок. Мы эти яблоки в городе продаем по золотому за штуку, причем с вычищенными семечками. Нигде в мире больше нет таких яблок, только у нас.

– И что же в них такого особенного?

– Они отпугивают нечисть. Но не всю, а только нашу фамильную, родом из поместья, – с улыбкой объяснил Арланд. Такой будничный тон, словно про котят говорит! – Когда из подвалов наружу выбирается очередная тварь, ее легко можно отпугнуть этими яблоками.

– А тебе точно можно пить компот из этих яблок? – спросила я, сама не зная, в шутку или нет. – Пирожок мне дай, жмот. Сам сидит, грызет, аж за ушами трещит, а меня голодом морит!

– Держи, – улыбнувшись, Арланд протянул мне целых два пирожка.

Приняв пирожок, я отсела подальше от инквизитора. Отщипывая по кусочку от пирога, я стала смотреть в огонь и поднимающийся к небу дым.

– Бэйр, ты слышишь это? – вдруг встревожено шепнул Арланд.

– А? Что? Ты что-то сказал?

– Прислушайся. Ничего не слышишь?

Послушно вслушавшись в тишь ночного леса, я уловила лишь шорох листвы на деревьях и неизменных сверчков.

– Нет, ничего. А что?

– Как будто кто-то кричит…

– Нет! Никто не кричит, мы никуда не идем и не натыкаемся ни на какие приключения!

– Нет, правда, кто-то кричит!… – подтвердил Арланд, насторожившись, как охотничий пес, почуявший дичь.

– Арланд, давай спать? Ну, пожалуйста!

– Их там много!

– Черт, опять… это проклятие на мне, ей-богу! – захныкала я, тоже начав различать крики и ругань. – Они, кажется, приближаются.

– Я больше тебе скажу, они бегут сюда! – крикнул Арланд, поспешно вставая и выхватывая меч из ножен на поясе.

Я тоже встала с нагретого места и приготовила к сражению здоровую руку. Лошади, увидев, как мы вскочили, забеспокоились и стали озираться по сторонам.

Мы ждали, крики приближались. Вскоре уже можно было различить отдельные слова.

– Кажется, они бегут прямо на нас, – решил Арланд, вставая впереди меня. – Встань сзади и не вмешивайся!

– Мой герой… – саркастически фыркаю, зажигая в воздухе более десяти оранжевых шаров, которые осветили местность в радиусе тридцати метров от нас.

– Ребят!… Ребят, она сама!… Ваша Марфушка сама ко мне полезла!… Затащила на сеновал и заставила пить молоко! – вдруг заверещал кто-то с той стороны, откуда доносились остальные крики.

Мы с Арландом удивленно переглянулись, но оружие убирать не стали.

– Мужики, вы только не горячитесь! Мужики, я же по-доброму прошу!… Вы не знаете, кто мой папа! Да он всю вашу деревню!.... Ааа! Только без вил, умоляю, только без вил! – кричал какой-то несчастный, удирая от погони.

Уже было слышно, как ломаются кусты и ветки под натиском разъяренных мужиков, бегущих за каким-то недотепой.

– Да мы тебя, гада подколодного, как норуш мышку раздерем! На нашу Марфу позарился, мы ее всей деревней растили, сами не доедали!… На первую красу деревни!… А ты, шмурдяк окаянный, ее своими лапами грязными, неумелыми!!!

Ветки куста, который рос с краю нашей полянки, раздвинулись и к нам выпрыгнул красный вихрь.

– О, люди! – радостно завопил он, раскинув руки в стороны, и бросился к нам. – Люди, спасите! Там весь народ – сумасшедшие! – покрутил у виска. – Они не владеют собой и хотят моей смерти!

– Ты кто такой!? – угрожающе нахмурился Арланд, загораживая меня и поднимая меч.

– Да какая разница!?… О… Бэйр, Ведьма с Равнин! Кого я вижу, сестричка! Сколько лет, сколько зим! Уж не ожидал тебя тут встретить, не ожидал!

Заметив меня, красный вихрь кинулся ко мне. Я и моргнуть не успела, как оказалась в крепких объятиях подозрительно знакомого мужчины…

– Так это ты что ли!? – поразилась я, заглядывая в смуглое лицо. – Сказочник из Верегеи!? Какими судьбами!?

– Я самый! Бэйр, родная, спасти меня от них, а? Я тебе потом как-нибудь отплачу! Но, пожалуйста, не отдавай меня им! – затряс меня за плечи Али ибн Дамьяр.

В его восточных глазах искрилась такая мольба, что я просто не смогла оттолкнуть его, только кивнула Арланду, подтверждая, что это красное недоразумение – действительно мой друг.

Мужики вывалили из леса, кто с чем: чтобы прибить сказочника собралась вся деревня! Но, заметив инквизитора с поднятым мечом и недобрыми черными глазами, мужики остановились, чтобы по-новому оценить обстановку.

Посмотрев на Али, который уже стоял за моей спиной, потом на меня, затем на Арланда, они сделали определенные вводы.

– Тык, ента… – начал старший из них, выйдя вперед. В одной руке у него была внушительная дубинка, которой он машинально помахивал время от времени. – Вы нам этого, – указал толстым пальцем на Али. – А мы вас не трогаем.

– В чем дело? Почему вы за ним гонитесь? – спросила я.

– Он на нашу Марфу!… – от возмущения у кого-то из мужиков даже слов не нашлось и вместо конца предложения он выругался. Еще не слишком разбираясь в местном мате, я не поняла, что он хотел сказать.

– Да корова ваша Марфа! Корова обыкновенная, ничем непримечательная! – закричал в ответ сказочник, прячась за моей спиной. – За такую человека убивать должно быть совестно!

– Что!? Еще и оскорблять смеешь!? – заорали мужики.

– Молчать! – рявкнул инквизитор.

На секунду люди умолкли, потом мужики, переглянувшись, начали наперебой рассказывать, в чем дело. Прикрикнув на них, чтобы замолкли, главный повернулся к нам.

– Я буду говорить! – громко заявил он. – Приперся к нам в деревню, значит, этот ухарь недокрашенный, – он недовольно глянул на Али. – Мы ему все чин по чину, ночевка в сарае. За сказку – в лучшем сене ночевка, без сказки – за деньги. Он нам, значится, рассказал небылицу про то, как в какой-то диковиной стране коров видать не видывали, и слыхать о них не слыхивали, где за буренку одну можно от царя золотые горы получить. Мы ему, сказочнику, человеку высокой… этой, как ее?… души!… лучший сарай выделили! А там наша корова, лучшая буренка в деревне, мы ее на все ярмарки возим, она какой год всем нашим мешки лучшего зерна выигрывает! А молоко у нее какое? Умрешь, какое вкусное! Сметану попробуешь, так ты без этой сметаны жить не сможешь!.. А этот что!? Мы заглянуть хотели, не спит ли, еще чтоб сказку рассказал, а он там нашу корову увести пытался!…

– Да я с утра не ел ничего, голодный был, молока хотел выпить! Что я, виноват, что она так просто не давалась!? Пришлось ей морду связать, чтоб не брыкалась! – возмутился Али, не спеша выходить из-за моей спины.

– Ты ее увести хотел и царю своему продать! Нашу буренку, которая всю деревню кормит! А еще на нее клевещешь, что это она тебе смертью грозила!

– Чистая правда! – крикнул в ответ сказочник. – В глазах так и светилось: дои, говорит, а не то рогами получишь!…

– Что с коровой? – спросила я, прервав очередную перепалку.

– Что-что, испугалась, того и гляди, молоко давать перестанет! – развел руками в стороны главный мужик, повертев дубинкой.

– Да она от вида ваших рож скорее молоко давать перестанет, чем от деликатнейших прикосновений моих нежных, прославленных в определенных кругах своей ловкостью, пальцев! – заметил сказочник, продемонстрировав мужикам свои раскрытые ладони. – Я когда ее доить пытался, она аж вся застыла, замерла в предвкушении!

– Ты, бес проклятый, тащил ее куда-то, за веревку, вокруг морды обвязанную, дергая!

– Да это чтобы она от стены отошла! Как бы я ее доил, если бы она нужным боком в стену упиралась!?

– Ах, тебе с другого бока не доилось, брехун паршивый!… – заорал мужик, замахнувшись дубинкой.