* * *

Говорят, если остаться в офисе одному, когда все ушли домой, и пойти перед выходом в туалет, обязательно услышишь в соседней кабинке тихий плач. Если тихонько выйти, не привлекая к себе внимания, то все будет хорошо. Если начать стучать в стену, спрашивать, что случилось, и открывать дверь – то в соседней кабинке вы не найдете никого, только пару длинных светлых волос на полу.

Зато вернувшись и зайдя в туалет у себя дома, вы обнаружите там их обладательницу.

Настенька

Хорошо гулять по лесу зимой! Утром в небе расцветают розы, сирень, незабудки – восход переливается, перламутровый, нежный, перетекает одним цветом в другой, блестит, словно бриллианты. Настенька не видела бриллиантов, только у мамы колечко с фианитом, но откуда-то знает, что они блестят именно так – по волшебному. Как снег.

Солнце встает, прячутся к корням тени, заливается лазурью небо. Идешь и видишь ночные следы: тянутся цепочками, понемногу тают в снегу. Маленькие и большие лапы! Если смотреть внимательно – а Настенька внимательно смотрит – то можно увидеть, какие истории тут развернулись ночью. Папа научил Настеньку читать следы, и теперь они для нее что книга. Учил и сестру, но Вера крутила носом, ей настоящие книги интереснее, а Настеньке полюбились эти лесные истории.

Утром вся семья выбирается из дома. Уезжает отец по своим делам, чтобы вернуться к обеду, закутавшись, выходит Вера, тащит мусор в яму, выглядывает мама, идет к курам и коровам – каково им ночью пришлось? Не замерзли ли?

Днем лес бывает разным. И хмурым, и радостным, и деревья словно люди стоят, у каждого – свой характер. И коренастая молчаливая ель, и тонкая березка с нежной кожицей. Летом она широко раскрывает глазки-чечевички, дышит ими, а зимой крепко зажмуривает, словно во сне. Но все равно стоит такая хрупкая, стройная, что Настеньке хочется обнять, прижаться щекой к коре и вместе порадоваться чему-то. Она прижимается к березе, закрывает глаза, слышит звук мотора – отец вернулся! Вся семья собирается в дом, время готовить обед, время заниматься хозяйством, много дел, до самого вечера…

Вечером снег переливается рыжим, словно лисья шерстка, и алым, словно настенькин павлопосадский платок, подаренный мамой… Это клонится солнце к закату. Выбираются из-под корней тени, длинные, рукастые, ползут, словно хотят ухватить, только и успевай уворачиваться. Снег скрипит по-другому, тоньше – это к морозу. Щиплет холодом щеки и нос. Ночью в лесу всегда холоднее.

Зажигаются в доме окна. Настенька любит смотреть на дом снаружи – он словно пряничный, как из книжек, на крыше сугроб. Отец почистил днем, а к ночи уже нападало! Из окон льется уютный оранжевый свет, мерцают огоньки на елке – даже снаружи видно. Вечером дома тепло и уютно. Все собрались в большой комнате, укутались одеялами, зажгли большой абажур. Сидят, отдыхают, читают.

На лес падает ночь…

НАСТЁНА

…На лес падает ночь.

Настёна хочет вбежать в дом, обнять маму с папой, Верку, хоть сестра и не любит этих нежностей, начнет визжать и отбиваться. Настёна будет держать их всех так крепко, как только сможет, и защитит от всего на свете. Но сон ускользает от нее, и Настёна открывает глаза.

В палате темно, в углу тускло мерцает керосинка. Настёна ворочает головой – губы потрескались – к ней подходит сестричка. Гладит по голове, поправляет одеяло, подносит ко рту кружку, улыбается. В госпитале Настёну любят все – и сестрички, и врачи, и бойцы. Те, которые ходячие, сидят у ее постели, подводят к ней своих гостей, знакомят, рассказывают, а те только ахают: трое суток в лесу, пробиралась к нашим, героиня, к награде за мужество приставят…

Настёна прикрывает глаза – хватит – и медсестра ставит кружку на тумбочку. Совсем рядом, раньше бы Настёна не тревожила человека, сама бы взяла и попила, но культями кружки не удержать. Никита Андреевич, главный врач, седой, усатый такой, говорит, что со временем она всему научится, и пить самой, и даже на костылях ходить, а то и вообще закажет себе в Москве протезы, самые современные, и будут у нее ноги и руки почти как прежние. На рояле играть, конечно, не сможет, но Настёна смеется – на рояле она и не собиралась. А вот на фронт…

Настёна поворачивает голову, смотрит на бумагу – конверт на столике. Сестричка видит ее взгляд, торопливо убирает письмо в ящичек. Но Настёна и так помнит, может по памяти рассказать: «Мало кто выжил в нашем селе, шлю письма, надеюсь, что дойдет хоть до кого-то. У нас, стариков, сил не хватило каждому могилку рыть, всех уложили в одну – и твоих вместе со всеми. Ежели ты жива, возвращайся домой – мертвым честь отдать».

Настёна поворачивает голову, смотрит на алый платок у подушки: цветы на нем словно на лугу. На ее платке – розы, на платке Верки – синем – васильки. Васильки, которые цветут теперь в мерзлой земле.

Настёна закрывает глаза и снова погружается в сон.

НАСТАСЬЯ

…На лес падает ночь.

Настасья смотрит на дом из-за ограды. Пора возвращаться в лес, но что-то не так. Тревога вцепилась в нее изнутри, не отпускает. И в лесу неспокойно – с каждым днем все меньше звуков, будто бы его жители притаились в страхе.

Настасья ждет. И когда сверху доносится громкий стрекот, понимает: что-то сейчас произойдет.

На расчищенную площадку перед домом – отец каждое утро кидает снег лопатой – опускается вертолет. Настасья уже не помнит всех слов, как раньше, но это знает – она летала с отцом на вертолете когда-то давно…

Сверху кружит еще один, яркий свет падает на дом. Из крылатой машины выскакивают люди, похожие друг на друга, в одинаковой одежде, бегут навстречу отцу, открывающему дверь. Винт грохочет, но Настасья отлично слышит каждый звук, правда, понимает не все. Люди кричат что-то отцу: полковник, срочно, улетать, черный снег, бункер. Выходят мама и Вера, испуганные, прижимаются друг к другу, мама вцепилась в локоть отцу и кричит: настастья, оставить, одна. Отец не отвечает, он застыл на месте, и Настасье кажется, что люди из вертолета угрожают ему, окружили, машут руками. Она делает несколько прыжков вперед, оказывается в пятне света, жмурит обе пары глаз.

Все замирают. Люди из вертолета вскидывают на нее какие-то палки: Настасья не помнит, как они называются, но чувствует опасность. Она скалится, рычит, но не двигается с места. Люди отступают от ее семьи. Настасья слышит чей-то тихий голос: у вас вторая дочь, вы же не хотите, черный снег, с ней уже ничего не случится. Все смотрят на нее – все, кроме Веры, она отводит взгляд, и Настасья нутром понимает, почему – они были похожи тогда, давно, и Вере сейчас страшно и неприятно смотреть на нее. Сестра кутается в синий платок. Такой же, только красный, был у Настасьи. Вот только от черного снега он не спас.

Она отступает в темноту. Люди вокруг снова берут родителей и сестру в кольцо, помогают забраться в вертолет, бегом выносят из дома какие-то вещи.

Конец ознакомительного фрагмента.