– Что это было? – Крушение поезда! – Мировая война!

– Какой кретин дёрнул ручку стоп крана? – кричал в коридоре растрёпанный как воробей спросонья, проводник. – Мать вашу за ногу, ярыжники хреновы!

– Это я, извините, пожалуйста.

– Я это кто? – передразнивая, не унимался труженик железных дорог.

– Командированный Ваня Круглый.

– А тебя, друг мой Ваня, разве в школе не учили, что нельзя трогать ничего красного цвета?

– Так темно в коридоре, я хотел свет включить, чтобы светло было.

– Темно ему, видите ли, было, а голова на плечах зачем нужна, ты задумывался? Не только чтобы шапку носить, мог бы и мозгами своими пошевелить немного.

– Ты на меня не очень тут наезжай, я тебе не жена и не любовница, – обиделся Ваня на проводника.

– Да это подсудное дело, ты хоть понимаешь, будешь перед законом оправдываться, света ему не хватало видите ли, – не унимался, взъерошенный как мартовский кот проводник, перед испуганным не на шутку Ваней Круглым.

В Царстве тьмы и мрака

Тихо падал снег в одиноких горах, бесшумно ложась в тишину предрассветного тумана, сумрачно застелившего серые камни, возле белой скалы, напоминающей клык волка. Погода в горах непредсказуема, если ещё пару минут назад, здесь пели птицы и жужжал непоседа шмель на цветке вереска, то сейчас словно кто-то накинул, на природу, белый саван из непроницаемой ткани, стало трудно дышать, кружилась голова. Где-то вдали, за горами, был слышен тревожный клёкот одинокого орла, кругами спускавшегося вниз, к себе в долину, чтобы переждать непогоду, на ветвях столетнего дуба.

Каждый день, в одно и тоже время, после заката солнца, выходил из тёмной пещеры, падший ангел. Садился на холодный камень, и смотрел своим отрешённым взглядом на грешную землю. Он видит всё, со своей высоты!

Обезображенные трупы после войны, молящихся матерей просящих у Бога возвращение своих сыновей домой, банкиры ворующие деньги у трудяг родителей, взамен подающие мизерные пожертвования для голодных детей в забытых детдомах, заговоры нечистоплотных политиков, клятвы честности у продажных журналистов, гуляющие жёны неверных мужей, больные старики недоживших до пенсий, печальные родители в домах престарелых у неблагодарных детей ……

– Нет, мне здесь больше нечего делать, – сокрушенно качая страшной головой, – они погубят сами себя, может думают, их жизнь длится вечно, никогда они не предстанут на суд перед властелином миров? Какая глупая наивность.

Танец с ангелом

– Я пришёл за тобой – сказал ангел и сел рядом с ней, около кровати.

– Ты опоздал, я сильно мучалась, а ты только щас явился

– Прости было много неотложных дел, поэтому и задержался – закидывая тонкую ногу на ногу

– Послушай ангел, тогда исполни моё последнее желание, я прошу тебя

– Говори не стесняйся, что за желание? – рассматривая её синие ногти на бледной руке

– Станцуй со мной последний раз на этом свете, а потом кружась, как снежинки, унеси меня на своих белых крыльях в своё царство сна и покоя

– Ладно, пусть будет по твоему- сказал вставая ангел

И они закружились в медленном танце. Она смотрела в льдинки водянистых глаз светлого ангела и думала как бы избавиться от него. Но ангел хоть и был молодым, всего каких-то три тысячи лет, умел читать мысли на расстоянии. Он покачал головой и сказал ей

– Даже не мечтай – она с досады прикусила губу и попыталась прижаться к нему склонив хорошенькую головку набок. Ангел чуть отодвинулся от неё и попросил её

– Даже не пытайся.

В операционной, над разбитой в аварии молодой женщиной толпились врачи, медсестры. Главврач, молодой хирург, с постоянно двигающимчся кадыком запрокинутой головы, пытавшийся нащупать ей пульс, упёрто молчал. Все с тревогой смотрели на него, ведь он должен был принять последнее решение.

И тогда она шепнула ему на ушко то, отчего любой мужчина начинает трепетать как осений лист на голой ветке, но ангел не был мужчиной, он жил всего лишь каких-то три тысячи лет и потому, его щёки зарделись нездоровым румянцем и он птицей взмыл в небеса на своих белых крыльях. Ему неслось вдогонку

– А как же я! Ты куда, возвратись сейчас же! Ангел мой

– Она приходит себя, быстро кусачки ранжиры, пинцет – кричал доктор, от чего его кадык как челнок загулял вверх-вниз по горлу.

Мечта

Мечта не должна сбываться, если это произойдёт – это уже не мечта, а реальность. Именно поэтому продолжайте смело мечтать

Цветы и люди

Люди – это цветы с поникшими головами на заброшенном поле, поросшим сорняками. Стоит только его прополоть и полить как следует и они снова зацветут.

Последнии три дня и три ночи неизвестного художника

Многие считали Анри Армана неудавшимся художником, однако сам он о себе, был совсем противоположенного мнения. Мои творения, пока, что люди не понимают; говорил он с сожалением своему соседу Мартину, сидящему рядом на раскладном стульчике, когда раскупались произведения его друзей-коллег, тогда как его картины, пылилось уже не первый месяц на площади перед Собором Парижской Богоматери. Жизнь уличного художника, всегда полна неожиданностей.

Эльза, кудрявая шатенка, ворвалась в жизнь Армана настолько внезапно, что удивила многих. Мартин, рисовавший карикатуры на политиков, отложил в сторону свой карандаш и беспардонно уставился на неё, когда увидел, как она набирает картины, с видом на Эйфелевую башню, в сумку из супермаркета. У неё были, бестыжие миндалевидные глаза, которыми она умело стреляла по сторонам. На следующий день она пригласила его на чашку кофе в бар напротив, где они целых два часа беседовали об импрессионизме. Их встречи стали носить постоянный характер и через неделю он заснул в её объятиях в пригороде Парижа, недалеко от Трапа.

Что её побудило так привязаться к нему оставалось загадкой не только для Армана, но и для всего окружения художника. Может – это любовь, думал он, которая свалилась как снег на голову, да и сама, Эльза, не очень понимала что с ней произошло. Сказать что-то вразумительное в своё оправдание, объяснить свои чувства, даже она, была неспособна. А ведь, как не крути, любовь никогда ещё не поддавалась объяснению. Им обоим казалось, что они безумно влюблены и это самое важное. Он свободный художник, она служащая в Парижской мэрии.

Через месяц они расстались. Она пропадать по ночам со своими друзьями и приходила под утро усталой и помятой. Поэтому, в один прекрасный день, он собрал свой чемодан и ушёл от неё не поращавшись. Она даже не позвонила. Два месяца он переживал разлуку, рассказывал коллегам, друзьям о своём разбитом сердце и потерянной любви, терпя их ехидные усмешки с подколками. По ночам, по прежнему, сидел в своей однокомнатке на последнем этаже, когда-то предназначенных для прислуги, пил недорогое вино и по прежнему мечтал стать великим, продаваемым художником, всем назло. Иногда ему казалось, что он сошёл с ума.

Как это бывает обычно в Париже, с утра зарядил дождь. Анри вышел с подъезда и не решаясь идти дальше, из страха промокнуть, остался стоять под навесом, в надежде, что дождь вскоре прекратится.

Природа была неумолима. Улица быстро покрылась островками метровых луж с лопающимися пузырями, от которых хаотично шли круги в разные стороны. Дождь только усиливался с каждой минутой, и с луж полетели крупные капли вверх, забрызгав ему брюки. Анри Арман поёжился от сырости, улица была пустынна. Но тут его взгляд привлёк силуэт небольшой худенькой девочки с макаронинами вместо ног, что характерно для детей раннего возраста, которая смешно прыгая по лужам шла в его сторону. Остановившись в двух шагах от него она посмотрела на него своими миндальными глазами и неуклюже, по детски рассмеялась.

Дура какая то, подумал Анри смотря на её промокшую насквозь одежду и рюкзак за спиной полный воды.

– Я на вашем месте спрятался бы от дождя где-нибудь – проворчал он сокрушенно мотая головой

– А зачем?– нагловато смотря ему в лицо спросила девчонка, смеясь голубоватыми глазами на веснушчатом лице, в наивность которых даже родная бабушка перестала верить, ещё лет пять назад

– Простудится можно, например – с недовольством пробурчал он

– Дождь сверху идёт?

– Допустим?– с изумлением

– Значит от Бога, всё, что сверху идёт, всё хорошо, так говорит моя бабушка Жанетта . – Анри опешил от такого ответа, но быстро собравшись мыслями спросил

– А град тоже хорошо?

– Тоже хорошо – передразнила его девчонка, прыгая дальше по лужам – запомни добрый человек, после дождя всегда бывает солнышко – сказала она остановившись на секунду, после чего прыгнула прямо в лужу в метре от неё

– А самолёт падающий на землю с пассажирами, а орёл камнем нападающий сверху на свою добычу?– не отставал Анри, но она его уже не слышала, продолжая скакать по лужам словно шаловливая козочка, которую в первый раз выпустили весной из запертого на зиму хлева.

А, что если нарисовать дождь и прыгающую по лужам девчонку – подумал он – любая пустая улица теряет половину своего шарма когда она без людей, именно её, а не случайных прохожих, чтобы лучше раскрыть характер города в соответствии с его душой. Молодым мальчишкой взлетел он к себе на пятый этаж, перепрыгивая по две ступеньки, совершено позабыв о лифте, вбежал в комнату схватил холст и стал быстро наносить мазки один за другим, словно боясь, как бы муза не оставила его. Работа медленно, но верно продвигалась вперёд. Улица, дождь, девчонка, косы, задранная юбка, брызги воды вокруг. Картина так хорошо получалась, что он решил начать писать ещё одну в продолжение к этой, теперь герой должен был перепрыгнуть или шарахнуться испуганно в сторону от открытого канализационного люка на улице. Интересно, а что если нарисовать люк на асфальте и понаблюдать за прохожими, главное уловить момент.

День первый. Утром ни свет ни заря, Анри уже выводил ровный круг красками, стараясь имитировать тёмные контуры открытого чугуного люка и крышки в стороне.

Одетый в тёмный плащ и шляпу он поудобнее устроился на террасу кафе напротив, с чашечкой душистого капучино и небольшим планшетом с белыми листами бумаги и карандашом.

Первым осторожно обошёл его художества старичёк в белых брюках, вслед за ним домохозяйка с сумкой полной провизии и багетом в руке, какая-то женщина в сером плаще остановилась возле люка и стала жаловаться прохожему почему не огородили его решеткой. Анри не слышал их разговора но мог предположить о чем они там говорят. Он быстро делал наброски будущей картины один за другим и не заметил как появилась вчерашняя девчонка. Она остановилась у люка и стала с кем-то разговаривать внутри него! Вот дура! – сново подумал он

Через пару минут из люка вылезла голова водопроводчика. У Анри от неожиданности выпал с рук планшет с наброском на пол. Он вскочил, бросился бежать через дорогу к своему утреннему рисунку. Перед ним сразу вырос неизвестно откуда появившийся автобус с туристами, он отпрянул назад и чуть не попал под колёса новенького мерседеса, высунув лысую голову из окна, тип окатил его фонтаном непристойностей, мерседес рванут оставляя за собой облако чёрного дыма. Наконец он у люка, где рабочие перекидываясь шутками устанавливали заграждения безопасности вокруг дыры из которой торчала голова улыбающегося водопроводчика. Девчонки след простыл. Немного ошарашенный, немного растерянный, он стал подыматься по лестнице к себе домой, даже не забрав свои принадлежности для рисования с кафе. Ночью он спал не спокойно, ему снился огромный косяк, который летал перед его носом, а он не мог его никак поймать.

День второй. Утром он опять выбежал на улицу и стал рисовать огромную лужу по среди дороги. Лужа была мутная, серого цвета с жирными разводами от машинного масла и с плавающим окурком посередине. На улице появились первые прохожие, Анри стрелой взлетел наверх, сварилсебе чашку крепкого кофе, поудобнее устроился в открытом окне. С чёрствым круассаном в руке, который жевался как резина и попивал пахучую жидкость напоминающую по цвету кофе, с интересом наблюдал за лужей. Прохожие аккуратно её обходили, боясь промочить обувь. Один молодой человек напоминавший клерка из офиса на углу даже перепрыгнул её и под гомерический хохот Анри. В начале улицы появился знакомый до боли силуэт девчонки, смех как рукой сняло, он напрягся превратившись в один сплошной нерв, аж почувствовал как бьётся сердце в груди.