«Не хуже мягкой перины», – подумал Сергей и лениво шевельнул хвостом…

Во сне Сергей увидел один яркий образ: крохотная фигурка человека внутри огромной прозрачной фигуры шиячи.

Гладкий бок газового гиганта отсвечивал жемчужным светом, кольца опоясывали планету широкими лентами. Стая скользила над лохматыми тучами в атмосфере, не обращая внимания на ураганный ветер.

Первый окинул взглядом своих подопечных. Шиячи явно понравилась остановка у этой звезды, они обсуждали шокухини и ещё какую-то непонятную игру. Вожак не знал, что произошло возле маленькой планеты, когда он потерял сознание, и как стая оказалась здесь, над газовым гигантом, но это было не так важно. Голод был утолен, следовало продолжить путь.

Издав короткий импульс «в дорогу», Первый нырнул под покровы измерений и повел стаю прочь от желтого карлика.

Его голова всё ещё болела, но уже не так сильно. Приятная прохлада глубокого космоса постепенно возвращала хорошее настроение. Стая была довольна, путь впереди чист, течение континуума – попутное.

Первый скупо отвечал на любопытные импульсы сородичей. Большая часть его внимания была направлена на то, чтобы держать выбранный курс и следить за возможными опасностями. Вместе с тем, в облаке смутных ощущений, связанных с Целью Путешествия, у вожака возникли нехарактерные для шиячи мысли.

Сергей смотрел на окружающий космос чужими глазами. Зрелище было необычное: он словно находился в толще воды, пронизанной светом звёзд, колышимой дыханием континуума, наполненной запахами бездомных комет и неясными тенями других обитателей глубин. За прошедшие дни Сергей уже научился отличать различные измерения, в которые «ныряли» шиячи. У каждой мерности был свой особый вкус, свой оттенок вакуума, свои краски энергии. Космос уже не выглядел темным, холодным и неприветливым местом, он казался океаном тепла и света.

Иногда стая ненадолго «выныривала» в привычный трехмерный мир, и тогда можно было заметить, что рисунок созвездий по сравнению с прошлым разом вновь изменился.

Космонавт с тоской размышлял о том, что делать дальше. Он не знал, где находится сам, в какой стороне Земля. Шиячи, в теле которого занозой застрял человек, вел свою стаю к неведомой цели, мимо тысяч чужих звёзд, за сотни световых лет от Солнца. Даже если удастся снова взять под контроль громадное существо – куда направиться, где искать родную планету? Сергей, конечно, как и всякий космонавт, мечтал о путешествиях к другим мирам, но в этих мечтах он всегда возвращался домой. И в этих мечтах ему не было так одиноко…

– И что ж тебе так везет-то? – вспомнилась фраза матери.

Она привычно орудовала иглой, зашивая бравому бортинженеру разбитую в аварии бровь.

– Не говори, – проворчал тогда отец. – Как утопленнику.

«И вот, похоже, мой джек-пот, – подумал Сергей. – Застрял внутри шиячи и потерялся в океане космоса. Баню теперь можно не топить».

Сергей вновь мчался на своем любимом байке. Разумеется, это был сон, но, черт возьми, до чего приятный! Руки в перчатках крепко держали руль, расстегнутая косуха трепеталась за спиной черными крыльями, в наушниках звучал неподражаемый Джими Хендрикс, а стальной зверь рычал мотором, подпевая ему. И – ветер, ветер в лицо!

Гладкая дорога стелилась под колеса серой лентой. Там, впереди, у обрыва, где был поворот, виднелась полоска Черного моря. Сергей широко улыбался. Упоительное ощущение свободы наполнило его целиком. Вперёд, к горизонту!

И вот уже нет байка и дороги, а он летит над морем. В синей бездне внизу отражаются звёзды, белопенные волны искрятся слюдой. И он сам отражается в морских водах – гигантское тело, хвост, плавники…

Сергей вздрогнул. Неприятный холодок муравьиными лапками пробежал по его спине, защекотал ноги и руки. Вернее – о, ужас! – ласты хвоста и плавников.

– Нет, нет! – вырвалось из огромного зубастого рта существа. – Я – человек! Я – человек!

Космонавт зажмурил большие темные глаза и, задыхаясь от охватившего его страха, принялся твердить про себя последнюю фразу, словно мантру: «я – человек, я – человек, я – человек».

В конце концов кошмар отступил.

Большую часть свободного времени Первый прислушивался к новому для себя ощущению: внутри него словно бы зрело странное зерно. Боль в голове окончательно исчезла, организм шиячи избавился от мусора – кусков искореженного металла, – но чувство, что внутри тела происходит рождение чего-то нового, только усилилось. Казалось, это крошечное зерно сияло собственным светом. И проросшие из него тонкие корешки ветвились золотистыми нитями, постепенно проникая во все уголки громадной головы Первого. Вожак пробовал отгонять от себя это необычное видение, но оно возвращалось снова и снова.

«ЦУП на связи. Доложите обстановку».

«Третья неделя полета проходит нормально».

«Повторные атаки хищников были?»

«Нет, мы миновали область с такохеби. Жуткие существа, доложу я вам. До сих пор мороз по коже».

«Как стая переживает потери?»

«Маришка грустит, замкнулась в себе. Остальные её подбадривают, как могут. Понимают, как это тяжело – потерять троих детей».

«Вы дали шиячи имена?»

«Я ведь должен их как-то различать. Поначалу они не поняли, в чем смысл, но потом им даже понравилось. Теперь хвастаются друг перед другом своими именами».

«Изменилось ли направление движения?»

«Сложно сказать. Стая, без сомнения, держит путь к какой-то цели. А вот по какой траектории… Без звездных карт и хорошего компьютера не разобраться».

«Есть ли приметные объекты среди тех, мимо которых идет стая? Мы могли бы попробовать идентифицировать их по нашим каталогам».

«А как же! Были такие объекты, и довольно много. Вот, к примеру, скопление белых карликов возле молекулярной туманности – похоже на брошь на груди молодой дамы. Или тройная звезда: голубой гигант с желтым и зеленым братьями. А ещё – цефеида, возле которой мы перекусывали».

«Гм. Сергей, вы уверены, что цефеида встретилась вам после Земли?»

«Хоррроший вопрос, уважаемый ЦУП».

Космонавт прервал свой воображаемый диалог с коллегами и задумался. Уже не в первый раз за эти три недели он замечал, что часть его воспоминаний о межзвездном путешествии относится ко времени, когда стая ещё не добралась до Солнечной системы. В сценах, которые представали перед его мысленным взором, он ощущал себя шиячи, ведущим своих сородичей сквозь темные воды космоса.

«А ещё, уважаемый ЦУП, у меня иногда ласты ломит и хвост отваливается».

Первый прислушался к тонким намекам своих органов чувств и понял, что Цель Путешествия близка. Её зов отчетливо слышался в шорохе текущего вакуума, в шепоте волн энергии, в рокоте и какофонии космического излучения. Этот зов, в начале путешествия едва различимый, теперь звучал сильной и яркой песней.

До Цели оставался один шаг. Долгий переход, наконец, завершился. И хотя в обозримом пространстве впереди не было видно ничего необычного, шиячи явственно ощущали, что Цель – рядом. Надо лишь сделать последний нырок.

Стая выжидающе посматривала то вперед, то на вожака: мол, чего остановились? Но Первый не спешил нырять в глубины измерений. Он размышлял.

«Этот зов – такой привлекательный, так манит к себе своей необычной мелодией… Но, если подумать, зачем мы сюда приплыли? Что там, на расстоянии короткого нырка? Почему оно представляется нам чем-то прекрасным, ведь мы его ни разу не видели?»

Между тем остальные шиячи не отягощали себя подобными вопросами. Один из них, по имени Фёдор, издав веселый импульс «Чур, я первый!», погрузился в глубины континуума и вынырнул в нескольких миллионах километров впереди.

«Ну что там?» – нетерпеливо спросил кто-то из стаи.

Ответа не последовало. Фигура Фёдора не двигалась, сородичи воспринимали смелого шиячи как-то странно, словно вместо самого соплеменника они наблюдали след, отпечаток на пластичном континууме.

«Оставайтесь на месте», – велел Первый остальным членам стаи, и сам осторожно двинулся к Цели, скользя по поверхности трёх измерений.

Однако кое-кто его ослушался. Маришка молча нырнула в холодные воды пространства и появилась неподалеку от Фёдора, такой же эфемерной тенью.

«Мариша…» – растерянно прокатилось по стае.

«Стойте на месте», – повторил вожак.

Внутри у Первого всё сжалось от дурных предчувствий. Он с трудом удерживался от того, чтобы нырнуть вслед за двумя сородичами. Пожалуй, раньше он бы так и поступил. И стая, без сомнений, последовала бы за ним. Но сейчас ему удалось сохранить холодную голову.

Вожак медленно дрейфовал в вакууме. Неспешное течение континуума несло его вперед, мягкие волны темной энергии гладили узоры на поверхности громадного тела. Все чувства Первого были напряжены до предела, выискивая малейшую странность в окружающем пространстве. И спустя некоторое время эта странность была найдена. Поток, в котором плыл вожак, вдруг стал изгибаться, словно встретив на своем пути какое-то препятствие. Само препятствие никак не ощущалось, о его наличии можно было только догадаться.

Первый остановился. Он разрывался между огромным желанием вызволить двух собратьев из аномальной области и долгом, который велел ему отвести стаю подальше от опасного места. Неизвестно, что в конце концов выбрал бы вожак, если бы его размышления не прервали:

«Бедные глупые шиячи…»

Фраза возникла в сознании Первого словно сама собой, но при этом у неё был отчетливый запах чужеродности. Как если бы кто-то передал вожаку идеи и эмоции, а те, в свою очередь, подобрали под себя нужные слова из лексикона адресата.

«Кто ты?» – огляделся вокруг шиячи.

В обозримом пространстве не наблюдалось никого постороннего.

«Если понимаешь меня – не лезь в эту Странность», – всплыла новая фраза.

«Почему? Что там?» – Первый продолжал вертеть головой, всматриваясь в глубины других измерений.

«Там – смерть для подобных тебе», – заявил невидимый собеседник.

«Фёдор и Маришка… мертвы?» – вожака словно оглушили чем-то тяжелым.

«Шиячи не могут выжить без пространства. Но… имена? Откуда у вас имена?»

«Сложно сказать».

«И мышление… необычно разумное для животного…»

«Мертвы, – повторил вожак. – Мы проделали такой большой путь – для чего? Чтобы умереть? Я не понимаю…»

«Я много циклов изучаю эту Странность. Шиячи периодически проникают в неё и гибнут целыми стаями. Мне до сих пор непонятно, зачем вы это делаете. Может, ты объяснишь?»

Первый не ответил. Незримый собеседник, очевидно, не слышал зов Цели.

«Мне жаль, что твои сородичи погибли. Если я чем-то могу помочь – скажи».

Вожак чувствовал себя раздавленным и опустошенным. Он хорошо помнил момент, когда впервые услышал тихую песню Цели – в бескрайних просторах галактического гало, за тысячи световых лет отсюда. Тогда Первый решил, что ради достижения источника этого зова стоит покинуть богатые шокухини шаровые скопления и пуститься в плавание по опасным водам пространства. Он повел за собой стаю, сотни шиячи, доверивших ему свои жизни, смотревших на него как на безусловного лидера, того, кто приведет их к чему-то новому и интересному. Оказалось, что привел к смерти. Лишь случайность помогла избежать гибели всей стае. Ошибкой было поддаться любопытству, ошибкой было утянуть за собой всех остальных, не удостоверившись, не убедившись, что это безопасно. Этот зов – почему он так привлекателен? Даже теперь…

Первый обернулся к своим сородичам. Они смотрели на него, смущенные, не понимающие, но с тем же доверием, что и обычно. Невозможно было предать это доверие.

«Я привел вас к Цели, – обратился вожак к стае. – Но сейчас понимаю, что мы зря тронулись в этот путь. Я подвел вас. Но впредь такого не повторится. Мы вернемся к безопасным водам, полным шокухини. Там мы будем расти наших детей. Мы передадим всем шиячи, которых встретим, что зов Цели ведет к смерти. Но по дороге домой мы заглянем ещё в одно место».

«Ты спрашивал, чем можешь помочь, – обратился Первый к невидимому собеседнику. – Укажи мне путь к одной планете. Я был там всего раз, но почему-то хочу побывать ещё».

«Хм. Если ты там был – значит, путь тебе известен. Надо лишь вспомнить».

Пространство вокруг Первого вдруг наполнилось сиянием, узоры на шкуре шиячи вспыхнули внутренним светом, и перед мысленным взором вожака предстала ясная картина всего проделанного пути. Теперь он знал, куда плыть.

«Спасибо… э-э… как тебя зовут?» – поинтересовался шиячи.

«Эколог. А тебя?»

«Кажется… Сергей».

«Счастливого пути, Сергей! Тебе и твоей стае».

«Подожди. Ещё одна просьба…» – проснулся космонавт.

Всплеск. Первый сориентировался, послал импульс «сюда» остальным шиячи и снова нырнул. В таком режиме стая передвигалась уже несколько дней. По словам Эколога, вскоре они должны были войти в обитаемую область кагаку-шани.

Сергей всё глубже вникал в повседневную жизнь шиячи. Громадные существа были очень общительны и дружелюбны, конфликты внутри стаи были редким явлением (за всё время наблюдений космонавт стал свидетелем всего одного такого случая, да и тот ограничился словесной перепалкой). Оказалось, что «сородичи» обожают слушать разные истории. Сергей обнаружил это случайно, «краем уха» услыхав одну из них. Рассказывал Дима-старший, отец большого семейства. Что-то про полеты, шокухини и голод. Повествование шиячи было примитивно, на уровне фантазий первоклассника, и Сергей решил поведать стае что-нибудь поинтереснее. Ну вот, к примеру, «Моби Дика»… С трудом продравшись сквозь объяснения, что такое «море», «корабль», «человек» и «гарпун», космонавт уж совсем, было, плюнул на это дело, но шиячи потребовали продолжения. А потом дружно и шумно обсуждали героев. Больше всего «сородичей» удивило то, что кит мог плавать только в воде.