– Я безумно рада присутствовать с вами на этом празднике. – Она кокетливо скинула с лица огненно-рыжую прядь. – Пусть наши сегодняшние эмоции послужат во благо будущим успехам Консорциума. А мои песни – согреют душу творцам и жителям Диадемы.

Аш-Хойши склонила голову и, выждав ритм тёплой мелодии, запела. Это была прекрасная песня, восхваляющая труд работников Консорциума.

Куар не умел петь и на миг даже испугался, что датчики могли счесть его выражение лица завистью, которую он не оплатил. Открытый от изумления рот трансформировался в улыбку – так больше походило на радость.

«Вашу преданность оценит город,

Труд наш не напрасен – скоро

Счастье к нам грядёт, бесспорно…»

Аш-Хойши пела третью песню, как Куар вдруг почувствовал, что кто-то взял его за плечи, с силой развернул и впился в него поцелуем. Куар схватил «напавшего» за руки и попытался освободиться. Пальцы вряд ли были мужскими – уже хорошо! Но губы не желали отлипать. Краем глаза Куар заметил, как через толпу, нагло светя фонариками в лица, пробирались трое явно чем-то встревоженных верхоглазов. Целующаяся парочка их не заинтересовала. Продолжая сверкать фонариками, верхоглазы прошли мимо.

Пальцы разжали голову. Губы, наконец, отпустили. Из-за царящего сумрака и от того, что человек напротив испуганно мотал по сторонам головой, рассмотреть его не удавалось. Единственное, Куар заметил, что волосы у него были примерно до плеч.

Удостоверившись, что верхоглазы скрылись, человек приблизился и прошептал:

– Спасибо.

После этого он (она?) нырнул в толпу.

Куар уже не слышал, о чём пела Аш-Хойши. Резонирующее в голове «спасибо» было столь благозвучным, что, зачарованный, Куар последовал за тем, кто его произнёс.

– Ты куда?! Ещё не конец!

Голос Лирка звучал из другой реальности. Сам Куар находился там, где существовала лишь она: исчезающая в толпе незнакомка.

* * *

– Постой! – окликнул Куар фигуру, спешно отдаляющуюся от Айсберга.

– Смотри, куда прёшь! – высунулось из пролетающего мимо «Эребуса» небритое лицо.

Куар перебежал дорогу.

– Извините, извините… – кивал он случайно задетым прохожим, таращившимся на витрины, подсвеченные яркой люминесценцией.

– Куда она… где же?.. Вот.

Предусмотрительно оглядевшись, беглец нырнул в переулок. Куар рванул следом.

От удара в правую скулу отбросило к стене. Что-то холодное упёрлось в горло. Куар сумел вывернуть шею голову и рассмотреть напавшего. Человек в чёрном капюшоне прижимал его к стене продолговатым, похожим на жезл предметом.

– Ты следил за мной? – строго спросила незнакомка. Из-под капюшона, скрывавшего лицо, спадали чёрные волосы.

– Я… – Он попытался убрать удушающее оружие. – Может, отпустишь?

– Говори!

Она сильнее надавила на кадык.

– Почему ты убегала? – прохрипел Куар.

– Не твоё дело. Или ты один из них?

Она снова налегла на оружие, так что у Куара стало темнеть в глазах.

– Ко… го?

Незнакомка, наконец, убрала жезл. Куар, согнувшись, зашёлся в кашле.

– Не похож ты на них. – Орудие сложилось вдвое. Она спрятала его во внутренний карман куртки.

– Так почему ты прячешься?

Куар, держась за горло, выпрямился.

Беглянка настороженно посмотрела по сторонам.

– Всё непросто. Думаю, тебе можно доверять. Да и выбора у меня нет. Но если почувствую, что ты…

Намекая на возможность очередного применения, она положила руку на куртку, где был припрятан жезл.

– Я помогу.

Незнакомка поправила капюшон, и они вышли из переулка.

* * *

Куар отключил в комнате камеры. Датчик эмоций не реагировал на появление других объектов.

– Будешь эрилий?

– Что?

– Эрилий, газировка.

– Давай.

Девушка взяла бутылку с кислотно-красной жидкостью.

– Можешь снять. Камеры не работают.

Поколебавшись, она откинула капюшон. Из-под косой чёлки, с некоторым стеснением, на Куара посмотрели изумрудные глаза. Бледная кожа выдавала в ней девушку не из Диадемы.

Она сделала ещё глоток и поставила бутылку.

– Я не сказала, как меня зовут. Селея.

– Куар, – кивнул он. Когда молчание стало отягощать, он спросил: —Почему ты всё-таки убегала?

Девушка уселась в плюшевое кресло в виде головы насекомого. Она крестом сложила ладони, словно согревала что-то и заговорила. Голос у неё был тёплый и завораживающий. Как песня.

– Это началось, когда нас направили на Бисер-8, – запела Селея. – Рядовое задание: подавить восстание аборигенов. Мы огородили резервационный сектор, вычислили зачинщиков. Дальше по протоколу: показательная казнь, голод, иногда приходилось… – она замолчала на секунду. – Порой только пытки заставляют их задуматься. Неподчинение правилам Консорциума каралось, они знали это. Неспокойный был остров. Мы постоянно получали с него сигналы. Тоска, страх, разочарование… Частенько приходилось наводить там порядок, напоминать, кому они подчиняются.

Куар не мог воспринимать историю девушки иначе, чем пересказом сна.

– Там был один мальчик. Бритый наголо. Он каждое утро приходил к сектору, к родителям. А однажды он подошёл ко мне и сказал: «Вы слепы. Вас колотят вашими же палками, а вы этого не видите» – затем улыбнулся и ушёл, как ни в чём не бывало. Следуя директивам Консорциума, я должна была тут же за эмоцию швырнуть его в сектор, но что-то… – Она уставилась на эрилий, словно до сих пор не могла дать себе ответ.

Куар старался оставаться невозмутимым, чтобы датчик не среагировал на изменение эмоционального фона.

– Потом, – выдохнула Селея, – я стала следить за ним. Сейчас могу сказать, что он знал и сам привёл меня.

– Куда? – спросил Куар.

Селея сглотнула.

– Было темно. Он пошёл в лес, я – за ним. Люк был замаскирован, мы с группой много раз там ходили, но не видели. Он открыл люк и исчез под землёй. Я спустилась следом. Лестница уходила глубоко вниз. Там было тепло, горел свет. Вдоль коридора были двери, за которыми… – Она поднялась и начала медленно идти к Куару. – Там были люди, много, они смеялись. Одна дверь открылась, и из-за неё выглянул тот мальчик. Он махнул рукой, мол, иди сюда. Я активировала плазматор и подошла к двери. Там находилась группа людей, человек двадцать пять, тридцать. Они не видели меня, смотрели фильм. Грустный. Они плакали, переживали героям. Вас учили, что нельзя сочувствовать?

– Да, – проскрипел Куар.

– Знаешь, кто были те люди?

Куар не ответил.

– Это сбежавшие. Отсюда. Из Консорциума Пяти.

– Из Кон…

– А знаешь, куда они сбежали? Как называется мой мир? – Она прислонила ладони Куару к груди, приблизилась и так же сладостно, как в Айсберге, прошептала: – Консорциум Десяти.

* * *

Будильник, поездка в вакуумном метро, архив. Но мысли Куара занимала не работа, а въедливые подозрения. Что, если Селея говорила правду? Всё, к чему стремились жители Пронизей, – попасть в главный город Консорциума – оказалось лишь ширмой, закрывающей истинный лик их мира. Да, именно ИХ МИРА, потому что, оказывается, есть ещё один. Должен ли он слепо доверять этой незнакомке? Ответы пока не находились.

– Почему тебя искали верхоглазы? —спросил однажды Куар.

– Я не думала, что меня станут разыскивать, – ответила Селея, поигрывая лучевым кнутом из плазматора. – Наверное, когда я переходила в ваш мир, меня засекли камеры на острове. Люди, которые попали к нам, рассказали про губернатора Зо. Я намеревалась поговорить с ним, расспросить о том, отчего люди бегут из вашего мира.

– Почему ты не пошла к вашему губернатору? – поинтересовался Куар.

– У нас нет губернатора. Консорциум Десяти возглавляет Настоятель. Да и Армии не попасть к нему.

– Кому?

– Армии, – улыбнулась она. Ей это шло. – Власть, Инженерия, Армия, Исследование, Ремонт, Уборка, Граница, Спорт, Детекторий, Кулинария – в этих сферах трудятся в нашем мире.

– Знаешь. – Куар призадумался. – А ведь Власть есть и в нашем, и в вашем мире.

– Да, я обратила внимание. Нас тоже с детства приучают к труду, чтобы затем попасть в Бридель.

– Куда?

– Ну, это как ваша Диадема, только больше раза в два. Есть и маленькие города. Как ваши острова.

– Пронизи, – уточнил Куар.

– Да, только у нас их называют Бисеры.

– На чувства и эмоции у вас также запрет?

– У нас по-другому. Насколько мне удалось узнать, у вас запрет действует только в Диадеме, а на островах они не контролируются.

Куар вспомнил детство. Их дом на Пронизи-У4 находился поодаль от остальных. Он почти не общался с другими детьми. Видимо, родители уберегали его от эмоций, готовили к жизни в Диадеме. Они знали: смерть в нищете или стабильная, но «бездушная» жизнь в городе Консорциума Пяти. Выбор из двух зол всегда предсказуем.

Как-то Грюниоф показала видео. Медики подходят к телу и, дождавшись красного сигнала на констататоре, удаляются к другому. «Углекислотная воронка». Жителей Пронизи-У4 не предупредили, погибли все. Грюниоф предлагала досмотреть видео до конца, но Куар не стал. Лишь стиснул зубы.

– В нашем мире чувства и эмоции – это и есть результат труда, – продолжала Селея. – За работу мы получаем поинты, которые в любое время можем активировать. Слёзы, кстати, тоже самые дорогие. Всех, кто не работает, карают либо… – Она опустила голову.

– Уничтожают, – ответил за неё Куар. – Значит, сбежавшие в ваш мир лучшей жизни не нашли.

– Не всё так плохо. После каждой операции мы проходим обследование детекторами на предмет возникновения эмоций. В первую очередь, это жалость или сострадание. Я знала, что не пройду, поэтому всё, что мне оставалось, – покинуть Армию. Я сдружилась с теми людьми, из вашего мира.

Куар и не заметил, как за эти пару дней проникся доверием к этой девушке. Или это что-то другое?

– Есть город, Бисер-104. Раньше там держали узников, пока не пришёл новый Настоятель. Тюрьмы больше не понадобились. Я показала им, как туда незаметно добраться.

– Поможешь мне попасть туда? – Глаза Куара засветились. – Мне кажется, кое-кого из этих людей я знаю.

* * *

Ночью камеры запрещалось выключать, поэтому Селея вынуждена была, накинув капюшон, скрываться в Диадеме. Куар дал ей чип-карту, чтобы она могла в случае чего спрятаться в инфокабинках, узнавая между тем обо всех событиях в городе и изучая внутреннюю архитектуру Консорциума Пяти. Она возвращалась под утро, когда Куар собирался на работу.

Куар выполнял работу насколько это возможно быстро, чтобы в конце недели у него появилась заветные несколько минут, которые он посвящал для разгона туч сомнений.

– «Углекислотная воронка» на Пронизь-У4, – вполголоса, чтобы не услышал сотрудник в паре метров от него, запросил Куар.

«Выбранная информация отсутствует в базе архива» – оповестила поисковая служба.

– Последние загруженные данные по Пронизь-У4, – произнёс Куар.

«Последняя информация загружена вчера в 53:67. Открыть файл по влиянию электромагнитного излучения на самок трёхгорбых эррумов?»

– Нет. Стереть два последних запроса.

Теперь Куар был почти уверен: Грюниоф его обманула. То видео – подделка. Родители не погибли в воронке. По крайней мере, в это хотелось верить.

Детям, которых привезли в Диадему, нельзя было возвращаться на их родные острова, поэтому единственная возможность встретить родителей – это отправиться в Консорциум Десяти.

– Слышал, что в Диадеме прячется преступник? – спросил после работы Лирк.

– Что?

Куар на секунду опешил, что повернувший в их сторону верхоглаз мог различить в голосе удивление.

– Девчонка какая-то. За информацию, кстати, дают немало бонусов. Так что, смотри в оба. Симпатичная, я видел фото.

– Хорошо. До завтра.

– Пока!

Селея собиралась уходить. Она поправила под курткой плазматор и накинула капюшон.

– Подожди, – задержал её Куар.

Селея выглядела измотанной. Подобраться к губернатору Зо никак не удавалось.

Если её искали верхоглазы, выходит, между мирами существовала связь.

– Проведи меня в Бисер-104, – сказал Куар.

* * *

Паром беззвучно парил над волновыми дугами, мерцающими у поверхности электромагнитного моря.

– Зачем вам на У4? – обернулся пожилой паромщик.

– Мы, – Куар взглянул на Селею. – На экскурсию.

– На острове шныряют верхоглазы. Говорят, там кто-то прячется.

Селея сперва хотела расспросить паромщика, но не решилась. Должно быть, когда она на плоту покидала остров, её засекли камеры. Или кто-то заметил, что прибывшие на остров люди бесследно исчезли. В любом случае, надо быть начеку.

– Я высажу вас с обратной стороны, – с испугом в голосе сказал паромщик.

Пронизь-У4 отличался густой растительностью, что в данной ситуации, несомненно, играло на руку – больше шансов пробраться незамеченными.

Паром сбавил скорость и причалил к берегу. Куар провёл ладонью над считывающим устройством.

«Поездка оплачена» – появилась алая надпись.

– Сможете забрать нас через пять дней? После заката. По тройной оплате, – спросил Куар.

Паромщик, раздумывая, закусил губу.

– Хорошо, – ответил он, попрощался и уплыл.

– За мной.

Селея пригнулась и побежала. Куар поспешил за ней. Широкие листья растений хлестали по лицу, так что руки приходилось держать перед собой. Однако больше всего не давало покоя, что неожиданно могли появиться верхоглазы. Удар нейродубинки – и конец «экскурсии».

– Тихо. – Селея остановилась. – Вот это место.

Небольшая поляна была усеяна высокими, около пяти метров, каплевидными конструкциями. Широкая часть фиолетово-чёрной капли находилась у земли. Там же имелся проём, вероятно, дверь.