Пройдясь по полудюжине научно-популярный сайтов, Аверин вышел из-за стола и отправился на перекур. Курилка находилась ровно в пяти шагах – у окна кабинета стояло кресло, а на подоконнике – пепельница. За столом Валентин Борисович курил только в случае жесточайшего цейтнота. Если же время было, предпочитал отойти от стола, чтобы не шарить глазами по экрану и рабочим бумагам – такая пауза позволяла взглянуть на проблему как-бы со стороны. Сейчас как-таковой требующей решения проблемы ещё не было, но надо было чтобы новая информация «отстоялась», улеглась в голове в законченные логические цепочки.

Опустился в кресло, чиркнул зажигалкой, затянулся, посмотрел в окно поверх низкого подоконника. Если честно – так себе картинка. Парковка, покрытая серым асфальтом, над ней серое небо. Если отринуть календарь и опираться только на визуальные ощущения – типичная поздняя осень получается. За парковкой – стена голых деревья, причём, что характерно – деревья тоже совершенно серые. Видно, как ветви ближайших деревьев подрагивают под порывами ветра. Б-р-р-р! Конечно же никаких случайных прохожих – у Ясенево достаточно большая охраняемая территория чтобы случайные и неслучайные любопытные Варвары не шастали под окнами объекта и не прицеливались в эти окна всякой длинноухой и востроглазой аппаратурой. Из всей динамики – стая ворон у горизонта, да одиноко уползающая с парковки машина, хорошо хоть она весёленького синего цвета, а то прямо жуть берёт от промозгло-слякотной монохромности мира. Аверин ещё раз оценил картинку, и решил ещё с неделю (пока весна не проклюнется) в окно не смотреть, а то от одного вида делается зябко и неуютно. Не вставая с кресла взялся за подлокотники, толкнулся ногой и рывком отвернул его градусов на пятнадцать, поморщившись на скрежет ножек по паркетному полу. Вот так-то лучше, заоконный пейзаж в поле зрения не лезет, отчего и думается гораздо комфортнее.

Итак, как говорится, «что мы имеем с гуся?» По результатам изучения научно-популярной литературы получалось, что сделать самолёт, который сможет выходить в космос если потребуется, и успешно из космоса возвращаться, совсем и не сложно. Всё упиралось в энерговооружённость. Если есть достаточно мощный двигатель, способный работать как в атмосфере так и в безвоздушном пространстве ближнего космоса, то с таким движком и старичок МиГ-15 легко с задачей справится. Наберет первую космическую скорость – да и вскочит на орбиту. Потом развернётся хвостом к движению, двигателем себя притормозит, скорость погасит, и начнёт падать в атмосферу, до тех пор пока воздух не станет достаточно плотным, чтобы летать по-самолётному. Впрочем, нет, МиГ-15 конечно же не справится – перегреется и сгорит ещё при разгоне, вон – у того же Чёрного Дрозда даже была какая-то хитрая охладительная система, так что какое-нибудь жаропрочное покрытие всё же понадобится. Но, это – мелочи, как говорится – технические детали. Короче, выходит что сделать аэрокосмический самолёт при наличии правильного двигателя – плёвое дело. Единственная проблема – ни у кого двигателя такого нет. Вернее – похоже «не было». Ни у кого, кроме американцев.

Валентин Борисович раздавил окурок в пепельнице и вернулся к столу. Снова переключился на первый, «секретный» компьютер, и продолжил чтение. Материала в досье Ладьи оставалось совсем немного. Лет пять назад количество сообщений случайных свидетелей ночных огней над американским западом почти сошло на нет. Примерно в то же время появились доклады от военных, четыре раза наблюдавших цели, летевшие по траекториям, примерно соответствующим траекториям баллистических ракет, однако обладавших размерами среднего самолёта. Скорости целей тоже скоростям баллистической ракеты соответствовали – получалось, что термопокрытие у Авроры, верней – у Ладьи всё же было. Рядом ссылка на данные телеметрии наблюдения космического объекта. Телеметрия эта неспециалисту абсолютно ничего не говорила – группы цифр и графики. Что ж, как говорил Козьма Прутков, специалист подобен флюсу – полнота его одностороння. Если надо будет – то со специалистами проконсультируемся.

Немного удивлял вывод неизвестного автора этой части документа – предлагалось считать, что Ладья находится в активной фазе космических испытаний, а возможно уже их успешно прошла и целиком готова к использованию. Предположительным местом разработки и оперативной базой Ладьи называлась пресловутая «Зона 51». Эта информация, напротив, для Аверина сюрпризом не стала – большинство секретных летательных аппаратов разрабатывалось и разрабатывается именно на этой базе в Неваде. И причина отнюдь не в том, что американцы якобы прячут там корабль инопланетян, который и разбирают по винтику в поисках дармовых инопланетных технологий. Просто Зона 51 расположена на высохшем соляном озере Грум – практически идеально ровная и очень твёрдая поверхность от горизонта до горизонта.

Большинство неприятностей с самолётами происходит как раз во время взлёта или посадки, и длина взлётно-посадочной полосы частенько играет огромную роль в том, чем закончатся испытания. А тут – готовая бесплатная полоса огромной длины. А плюс к этому охранение такого объекта от любопытствующих глазок наладить достаточно легко – пришлому субъекту просто некуда спрятаться на блестящей под пустынным солнцем застывшей соляной луже. Полёты гражданских воздушных судов над Зоной 51 запрещены, и следят за этим строго. Случалось, что и сбивали всяких незадачливых мизераблей на Цесснах и Бичкрафтах. Да и на земле у всех дорог щиты «Закрытая зона! Применение оружия санкционировано!» – не забалуешься. Валентин Борисович не слышал ни об одной «внешней» разведывательной операции против Зоны 51. Что, впрочем, совсем не означает что таких операций никогда не проводилось – если ты служишь в разведке, это не значит что можно пойти в какую-нибудь хитрую библиотеку и сказать «А дайте мне отчёт о том как мы украли двигатель от истребителя F-117» – каждый знает только то что ему нужно по службе. А по службе Аверин с Зоной 51 никогда раньше не сталкивался. А вот теперь похоже придётся…

Валентин Борисович ещё раз бегло просмотрел материал. Странным было полное отсутствие ссылок на фотографии или чертежи. Единственный рисунок был явно выполнен от руки, и, судя по светло-серым едва видимым узорам, отсканированный оригинал был бумажной салфеткой или чем-то вроде того. Если пятикласника – любителя фильма «Звёздные войны» попросить изобразить космолёт, то наверное что-то похожее и получится. Обтекаемый, устремлённый вперёд чуть горбатый корпус. Острый истребительский нос, двухкилевое оперение. Маленькие дельтовидные крылышки, над крыльями и под корпусом – наплывы, то-ли двигатели, то-ли ещё что-то. Странная, четырёхстоечная система шасси, как у стола на колёсиках. Источник рисунка указан не был. Не было и комментария специалистов – очевидно, всерьёз этот эскиз аналитики не приняли. То-ли какой-то прикормленный уборщик глянул через плечо инженера-проектировщика, то-ли подпивший рабочий Зоны 51 разоткровенничался в баре – вобщем, настоящая агентурная разведка до Ладьи-Авроры очевидно ещё не дотянулась.

Оставалась последняя ссылка – на регулярно обновляемые космические фотографии Зоны 51. Немногое, чем эти фотографии отличались от кадров, доступных в Интернете – так это тем, что доподлинно известно когда фотография была сделана. Ну и конечно, можно быть уверенным что на снимке ничего не заретушировано. Ладью, изготовившуюся к взлёту на одной из полос там конечно не увидишь – американцы так же точно знают когда наши спутники фоторазведки появляются над их объектами, как мы знаем графики пролёта американских. Для порядка Аверин всё же открыл и эту ссылку. Последняя фотография была сделана 11 часов назад. Относительно свежих комментариев аналитиков фоторазведки тоже не было – ничто в зоне фотографирования от предыдущих кадров серьёзно не отличалось – не строилось, не разрушалось и не перемещалось. Дата последнего ретуширование общедоступных источников – почти три года назад. Объект ретуширования – небольшое строение в юго-западном углу базы. Комментариев о предполагаемом предназначении здания нет, однако к Ладье оно вряд ли имел прямое отношение – маловато строение для авиационного ангара, да и рулёжных дорожек от влётно-посадочных полос к нему не проложено, только обычная дорога для подъезда автомобилей.

«А всё ж молодцы ребята» – хмыкнул про себя Аверин.

Несколько лет назад двое головастых программистов – курсантов из Можайки, Военно-космического университета в Питере сделали интересный дипломный проект. Их программа просто накапливала космические фотографии из открытых источников, сравнивала их, и искала отличия. Программой заинтересовалось ГРУ, в чей Научно-исследовательский институт ребята и распределились. А распределившись, получили доступ к огромным вычислительным мощностям суперкомпьютеров, и некоторым секретным алгоритмам обработки изображений. В результате, после небольших усовершенствований программа смогла «присматривать» за всей территорией, доступной западным коммерческим спутникам – практически за всей земной поверхностью.

А идея принципа действия этой программы (как и всё гениальное) была уж и вовсе простой. Программа искала «мелькнувшие» объекты на коммерческих, несекретных снимках, доступных в Интернете. Например, в прошлом году на этом месте не было, потом началось строительство. А теперь опять ничего нет, всё выглядит точно так же как год назад. Что это значит?

А значит это, что скорей всего то, что супостат выстроил там нечто, к чему внимание посторонней публики привлекать не хочет. Выстроил, а потом настойчиво и убедительно попросил хозяина сервиса спутниковых фото изображение этого объекта из публичного доступа убрать, отретушировать, верней – просто заменить фотку на старую. Им бы ещё до строительства об этом договориться, однако так обычно не получается – бюрократические заморочки, секретность опять же, да и не надо на этапе строительства любопытство к объекту притягивать – вдруг среди сотрудников этого сервиса агент чужой разведки? Вот и находит наша программа такие объекты-попрыгушки, а когда находит – оповещает дежурного оператора. Оператор же, лично посмотрев на спутниковые снимки решает, стационарный это объект, или, например, самолёт, или воздушный шар, или корабль у пирса случайно в кадр попавшие. В большинстве случаев конечно отличия фоток – это помехи, типа тени небоскрёба, или колонны комбайнов в поле. Однако если оператор видит здание, трубопровод, или дорогу, которые появились а потом спрятались, это означает что было произведено ретуширование, и наш спутник должен взглянуть на это место повнимательнее. А если ситуация располагает, то лучше бы направить туда и агента с биноклем и камерой. Глядишь, и высветится что-то любопытное и разведке интересное раз уж они это прячут. Вот и появились с некоторых пор у спутниковых фотографий, которыми ГРУ снабжает СВР, пометки «Ретуширование произведено тогда-то», говорящие о том, что общедоступные фотографии этого района были изменены, чтобы спрятать помеченные объекты, которые, конечно, на картинках с наших спутников прекрасно видны.

Конечно то, что у разведки есть такая программа – информация далеко не для всех, и Валентин Борисович знал об этом исключительно по службе – просветили по необходимости во время одной из прошлых операций. К текущей же операции … хотя, кто знает, операции пока никакой и не было, операция будет после встречи с шефом.

05. Шеф

– Разрешите… хмм… Можно? – спросил Аверин, приоткрыв дверь в кабинет шефа.

Много лет назад первокурсник младший сержант Аверин, успевший до поступления в Высшую Школу КГБ отслужить год срочной в погранвойсках, а теперь, соответственно легенде прикрытия, одетый в форму курсанта-связиста, прибыл на практическое занятие по некой спецдисциплине. Занятие вёл незнакомый капитан неприметного вида, который, как гораздо позже выяснилось, был срочно эвакуированный в Союз из одной западноевропейской резидентуры после того как очередная курва перебежала к супостату, польстившись то-ли идеалами демократии, то-ли дачей во Флориде. В ответ на бравое Аверинское «Разрешите, товарищ капитан?» преподаватель заметил, что от армейских выражений пора отвыкать, потому что в некоторых ситуациях сотруднику разведки сказать «Разрешите?» вместо расслабленного гражданского «Можно?» – это примерно как пройтись строевым шагом по Пенсильвания-авеню перед Белым Домом. Да и звания в обращении использовать – и вовсе лишнее. Не «товарищ капитан», а «Сергей Петрович». Аверин же, вместо того чтобы принять к сведению и намотать на ус, ответил что преподаватель безусловно прав, но в данной конкретной ситуации и курсант и преподаватель в форме. Значит, именно употребление гражданского «Можно?» как раз и является фактором, теоретически способным насторожить любопытные ушки. Эпизод закончился ничем, а капитан вскоре и вовсе исчез из Высшей Школы, очевидно умудрившись вернуться из вынужденной преподавательской ссылки на оперативную работу.

Однако через пять лет молодой, стремительно делавший карьеру бывший капитан (а теперь уже целый подполковник – в Комитете звание нешуточное) случайно встретил в коридоре управления кадров давешнего курсанта-спорщика. Теперь уже конечно это был не курсант, а лейтенант – бежит времечко-то.

Лейтенант КГБ Валентин Аверин в то время только что вернулся «из-за речки» – из короткой, но кровавой афганской командировки. Уже успел отгулять отпуск, обмыть с друзьями новенький серебряный кругляшок медали «За отвагу», и ожидал назначения к новому месту службы. А подполковник, напротив, назначение уже получил. Сергей Петрович только что возглавил новенькое, только что появившееся в структуре Органов подразделение. А теперь занимался его формированием, подбирая себе людей. Подобрал и лейтенанта, запомнившегося ему когда-то нестандартностью мышления – предложил лейтенанту Аверину должность «под крылом». Лейтенант конечно же долго не думал – о таком везении в начале карьеры можно только мечтать. Будущий начальник был явно «в фаворе» – ведь и в армии не каждому удаётся за пять лет из капитана дорости до подполковника, а в Органах для такого скачка и подавно надо что-то экстраординарное совершить. И звал Сергей Петрович не куда нибудь, а в структуру Первого Главного Управления КГБ, ведавшего внешней разведкой.

С тех пор Аверин, что называется «попал в обойму», и ни разу об этом не пожалел. А неформальные вариации на тему «Можно-Разрешите» или «Разрешите-Можно» стали своего рода паролем, символом принадлежности к одной команде.

– Заходи, заходи, Валя, – Сергей Петрович указал на одно из двух кресел рядом с низким столиком у окна, спрятавшихся за старомодным фикусом, поднялся из-за длинного, предназначенного для совещаний стола и направился туда же. – Присаживайся. Закуривай.

«Закуривай», и место за журнально-кофейным столиком «для своих» однозначно предполагало что разговор будет длинный. Сам Сергей Петрович не курил, и дыма, похоже, не любил, однако предпочитал не выгонять посетителей из кабинета на перекуры, экономя время и создавая пришедшим «зону комфорта», справедливо полагая что человек избавленный от мучений никотинового голода не отвлекается, работает лучше и думает быстрее.

– Ну что, впитал материал по Ладье? Вопросы появились?

– Два, Сергей Петрович.

– Давай. Извини старика, забыл – кофе хочешь? – не ожидая ответа Сергей Петрович ткнул пальцем кнопку включения на электрическом чайнике, подвинул к Аверину пепельницу, после чего принял умышленно-отчётливую позу внимательного слушателя.

– Вопрос первый, почему SR-71 «Чёрный Дрозд» был снят с вооружения в 89ом, а Ладья-Аврора появилась значительно позже?

– Вопрос чисто академический, но интересный. Валя, честно говоря – не знаю. Возможно, американцы действительно думали, что обойдутся одной спутниковой разведкой. Вот и запоздали с разработкой Ладьи, занялись ею серьёзно только когда поняли, что без авиационной разведки не обойтись. Они тоже люди, и тоже ошибаются. Как в своё время решили серьёзно сократить агентурную разведку в Передней Азии, и после Одиннадцатого Сентября нам пришлось их в Афганистан втаскивать. Помнишь?

Аверин коротко кивнул. Конечно он помнил, как после ударов самолётов в Башни-Близнецы Международного Торгового Центра в Нью-Йорке американцы задумали вторжение в Афганистан – как-бы Усаму ловить. Однако достаточно быстро осознали, что в регионе (а тем более в самом Афганистане) у них ни агентуры ни союзников нет. Попросили помощи у сочувствующей России. А Россия, выведя войска из Афгана, по прежнему сохраняла там своё влияние опосредованно, подкармливая и вооружая Северный Альянс, воевавший с радикальными исламистами движения Талибан. Именно Аверин в своё время обеспечивал «американскую сторону» знакомства штатовских политиков и военных с полевыми командирами Северного альянса. А ведь предупреждала тогда разведка политиков российских… Однако точка зрения «американцы оттянут на себя радикальных исламистов от средне-азиатских республик» возобладала. Теперь звёздно-полосатые всеми четырьмя ногами зацепились за Афган, а базы американские уже и по нашей Средней Азии раскиданы.

– Второй вариант, – продолжил Сергей Петрович, пододвигая к Аверину сахарницу и банку с растворимым кофе – Возможно, мы просмотрели какой-то воздушный разведчик между Чёрным Дроздом и Ладьёй, ту самую «Аврору», однако я такой расклад почти целиком исключаю. Должен был такой самолёт засветиться хоть раз, будь он трижды «Стэлс», да и агентурная разведка ничего не заметила. Вообще ничего, хотя, в общем и специального задания на разработку Ладьи, в ходе которой такой самолёт мог быть выявлен, агентуре никто не давал. Забегая вперед скажу – до сего времени не давал. Однако если такой самолёт был, где-то краем мы бы его зацепили. У ГРУ тоже никакой информации по подобному изделию нет. Я, Валюша, вообще последние двое суток провёл в разговорах с «Аквариумом», с дипломатами, с экспертами от оборонки, так что информация свежая.

После слов «…двое суток провёл…» Аверин зачерпнул вторую ложку кофейного порошка, и после подтверждающего кивка высыпал добавочную порцию кофеина в чашку Сергея Петровича. Впрочем, генерал не выглядел ни усталым ни недоспавшим.

– Спасибо, дорогой. – xозяин кабинета подождал пока Валентин Борисович закончит наливать кипяток в чашки. – Второй вопрос?

– Сергей Петрович, почему сделан вывод об оперативной готовности Ладьи, если было зафиксировано всего четыре выхода в космос?

– Поясняю. Будет длинно, если будет что-то что ты уже знаешь – останови меня.

Аверин зажёг сигарету и кивнул, устраиваясь поудобнее. Если честно, останавливать Сергея Петровича он ни при каком раскладе не собирался, потому что рассказывать тот умел и любил, делал это виртуозно, и слушать было одно удовольствие.