Вообще-то, бывшему сенатору предлагали устроить его жизнь на Кубе или в Венесуэле. Язык там как как и в Мексике – испанский, и культура практически от мексиканской неотличимая, но кабальеро решил, что эти страны слишком маленькие, и расположены слишком близко к большим Соединённым Штатам, чтобы можно было быть уверенным что до самого конца кабальеровской жизни там всё останется как есть, и не случится смены режима с последующими вопросами «А ну, кто это у нас тут работал на российскую разведку?!» Видно сильно тогда напугался кабальеро.

Короче говоря, в отношении работы Валентину Борисовичу можно было только позавидовать. Если б было кому завидовать – очень немногие знали чем действительно занимается подполковник Аверин. Шеф, Сергей Петрович, конечно же знал. Войдя в приёмную, Валентин Борисович поздоровался с секретарём, и вопросительно кивнул на дверь кабинета Шефа.

– У себя. Ждёт. – ответил секретарь на немой вопрос. Потом посмотрел на визитёра, и, наверное подумав что переборщил с фамильярностью, добавил: – Заходите пожалуйста, Валентин Борисович.

Аверин обозначил стук в обитую кожей дверь, потянул ручку, шагнул внутрь, и становился – Сергей Петрович говорил по телефону. Однако Шеф сделал рукой приглашающий жест, но на стул не указал.

– …Да. Да. Безусловно… – Сергей Петрович не отнимая трубки от уха нажал кнопку отключения микрофона, и быстро проговорил, обращаясь уже к подошедшему ближе Аверину: – Валя, проект «Ладья», доступ уже открыт, изучай, потом поговорим подробно.

Валентин Борисович вернулся в свой кабинет, привычно убедился что на экране – внутренняя, защищённая сеть «Ясенево», опять ввёл пароль и открыл программу хранилища электронных документов. Папка «Ладья» нашлась быстро, это был единственный проект на букву «Л» к которому подполковнику в этот момент был открыт доступ, соответственно других папок он просто не видел. Прежде чем показать список документов проекта, Система Разграничения Доступа попросила ввести пароль ещё раз – что поделаешь, чем больше безопасности, тем больше вот таких маленьких неудобств. Само-собой, Валентин Борисович начал с документа «Введение».

Проект «Ладья» был начат ещё в 1989ом году, в связи с сообщениями о выводе в консервацию последних самолётов модели Локхид SR-71, он же Blackbird, он же «Чёрный дрозд». Секундочку, секундочку… Валентин Борисович не считал себя специалистом в авиации, хотя про этот самый быстрый и самый высотный стратегический разведчик конечно слышал. Решив подойти к делу обстоятельно, Аверин перешёл по ссылке и сначала углубил знания про Чёрного Дрозда.

Итак, «Локхид SR-71 (неофициальное название – «Чёрный дрозд», англ. Blackbird) – сверхзвуковой самолёт, стратегический разведчик ВВС США. Самый быстрый и самый высотный, в горизонтальном полёте, самолёт в мире. SR-71 участвовал в разведке Вьетнама и Северной Кореи в 1968 году. Во время холодной войны фотографировал расположения советских войск на Кольском полуострове и Кубе. В 1973 году во время арабо-израильской войны Судного дня Blackbird проводил фоторазведку Египта, Иордании и Сирии. Неоднократно нарушал воздушное пространство СССР. Кроме стратегической разведки, этот самолёт выполнял аэродинамические исследования NASA по программам AST (Advanced Supersonic Technology – перспективные гиперзвуковые технологии) и SCAR (Supersonic Cruise Aircraft Research – разработка самолёта с гиперзвуковой скоростью полёта). SR-71 способен развивать скорость, в 3 раза превосходящую скорость звука, при этом из-за трения о воздух его титановая обшивка нагревается до температуры 300 градусов Цельсия. Такие температурные перепады потребовали применения необычных конструктивных решений. Для охлаждения обшивки используется циркуляция топлива…»

Стоп. Про циркуляцию топлива – это уже наверно перебор. В общем и целом – понятно что за зверь. Вернее – что за птица. Решительно отринув технологические подробности, Аверин вернулся к оперативному аспекту проекта «Ладья». Начался проект, когда аналитики обратили внимание на то, что разведчик SR-71 был снят с вооружения, но новый, лучший разведчик на вооружение не поступил.

«А аналитики-то небось были ГРУшные» – мельком подумал Валентин Борисович. – «Разведывательной самолёт хоть и был стратегический, однако всё же больше был интересен военным – Главному Разведывательному Управлению Генштаба, чем политической разведке – СВР. Вернее, тогда, ещё в 1989ом мы ещё назывались Первым Главным Управлением КГБ СССР. Да и материалы явно "причёсанны" – выглядят так как будто документ готовился к передаче в другое ведомство.»

Так или иначе, эти самые неизвестно-чьи проницательные аналитики заметили-таки странность в том что янки остались без воздушной разведки, списав замечательный, уникальный, всё ещё работоспособный самолёт, и ничего не получивши взамен. Правда, сами американцы утверждали, что отсутствие воздушной разведки они легко скомпенсируют разведкой космической. Однако знающий человек понимает, что спутники могут заменить самолёты не всегда и не везде.

Спутник летит очень высоко, самые высокие самолётные «потолки» примерно в три раза ниже самых низких спутниковых. Соответственно, спутник высоко сидит и далеко глядит, но видит со своих буквально заоблачных высот не то чтобы очень хорошо. Это правда что со спутника теоретически можно прочитать номер машины, но и видеть тогда будешь примерно площадь, равную площади номера машины. Сейчас задачи высококачественного фотографирования из космоса решаются сканированием, когда спутник делает очень много высококачественных, но маленьких снимков, потом они передаются на землю, и компьютер «склеивает» их по краям, получая одновременно и большую, и высококачественную картинку. А вот во времена, когда было принято решение об отправке Чёрного Дрозда «на заслуженную пенсию», ни хранить на борту космического аппарата такие объёмы информации, ни уж тем более передавать их из космоса на землю за разумное время ещё не умели.

А ещё спутники – предсказуемы, потому что летают они по орбитам, координаты которых с некоторых пор доступны не только супердержавам – счастливым обладателям Систем Контроля Космического Пространства, так называемых СККП, но и любому человеку, вооружённому Интернетом. Типа вот тебе, любезный, список околоземных объектов, заявленных космическими агентствами, а вот – объектов, обнаруженных астрономами-любителями. Вычти первые из вторых, и поймёшь, каких объектов надо опасаться особо – раз не заявили их космические агентства, а запустили, что называется, «тихой сапой», то наверняка есть в этих объектах что-то такое, о чём публике лучше и не знать. Впрочем, и официально заявленный метеорологический спутник может легко оказаться не только метеорологическим. А если очень любознательный, то вот тебе ещё и программки чтобы быстренько посчитать когда какой объект будет находиться в какой точке. Хочешь чем-то секретным заниматься, например – новую технику испытывать – так делай это когда нет над головой чужого спутника. А когда он есть – прячь технику в ангар, или просто накрывай брезентом. Изменить траекторию спутник в состоянии, хотя и не сильно, но операция эта чрезвычайно дорогая, так что часто производиться не может. Когда спутник маневрирует – он тратит топливо. Запас горючего на борту спутника ограничен, а заправок в космосе нет. Подвинется спутник на пару градусов широты или долготы раз, подвинется два, а после нескольких таких маневров застынет в космосе неподвижным булыжником.

Разведывательный самолёт конечно тоже не без недостатков – ему для ведения разведки приходится вторгаться в чужое воздушное пространство. В чужом небе его могут заметить, и соответственно отреагировать. Могут отреагировать дипломатической нотой на следующий день, а могут – и ракетой, причём немедленно. Впрочем, средства чтобы обнаруживать скоростные высотные, или наоборот низколетящие цели в 1989ом году были только у Советского Союза, а он хоть и занимал одну шестую часть суши – а всё же не весь мир. Были уже у нас и комплексы ПВО С-300, и перехватчики МиГ-25 и МиГ-31, способные на несколько минут достичь высоты и скорости SR-71 чтобы осуществить перехват. Однако, опять же – были они только у нас, а вся остальная планета была открыта для Чёрного Дрозда. А американцы Чёрного Дрозда выкидывают, списывают вчистую, отправляют на свалку истории. Не утилизируют конечно, не пускают под гильотину, и в титановый металлолом не сдают, а отправляют в консервацию, но всё равно с вооружения снимают, и использовать не собираются. Странно? – Конечно странно!

В общем, аналитики безусловно были людьми знающими, и к странностям относящимися с соответствующей должности подозрительностью. Проконсультировавшись по деталям с другими очень сильно знающими людьми – экспертами от авиации, космоса и прочей оборонки, аналитики доложили результаты руководству разведки. Руководство старания аналитиков оценило, и с лёгкой руки тогдашнего главы ПГУ КГБ товарища Шебаршина, советская разведка занялась поиском и идентификацией преемника Чёрного Дрозда – какого-то чрезвычайно секретного воздушного судна, очень быстрого и очень высотного – летательного аппарата, который SR-71 уже заменил, или вот-вот заменит.

Валентин Борисович никак не ожидал увидеть в досье «Ладьи» изобилие материалов из последнего десятилетия прошлого века. В смутные девяностые больших успехов не ожидалось – не до того было. Всю страну лихорадило, а разведка – она же не в вакууме живёт, соответственно и пострадала не меньше остальных. Много технических средств разведки осталось в бывших советских республиках, ещё больше – у бывших союзников по Варшавскому Договору – теперешних заклятых партнёров по НАТО. США перестали быть «ГП» – Главным Противником. Резидентуры свернулись до совершенно непотребных беззубых размерчиков. Оперативная работа практически остановилась, а кое-где и повернула вспять, потому что в стремлении дружить с самой-самой страной, наши спецслужбы дарили США такую информацию, которой обычно и с самыми близками союзниками делиться непринято. Хорошо что проект «Ладья» в девяностые вообще не закрыли. Однако Аверин к своему удивлению обнаружил, что в отчёте первый «большой прорыв» датирован страшным девяносто первым годом.

Действительно большое изделие, которое не унесёшь в кармане и не увезёшь в закрытом грузовике, невозможно целиком скрыть от любопытных глаз. Глаза эти необязательно будут принадлежать вражеским шпионам – скорей всего это будут случайные свидетели, однако, как говорил папаша Мюллер: «То, что знают двое – знает и свинья». Случайные свидетели расскажут об интересном и непонятном наблюдении своим знакомым, те – своим, и до шпионов эти разговоры рано или поздно докатятся. А шпионы по-определению интересуются всем необычным и непонятным. По-этому всему потенциально непонятному заранее придумывается разумное объяснение.

В 1916ом году, под закат Первой Мировой войны англичане придумали как вывести боевые действия из бессмысленного позиционного противостояния. Появилась совершенно новая боевая машина, передвигавшаяся по полю боя на гусеницах. Экипаж был прикрыт бронёй и вооружён пулемётами и пушками. Конечно, скрытно доставить к фронту полсотни таких монстров, да ещё и в густонаселённой Европе было совершенно невозможно. По-этому англичане заранее придумали легенду прикрытия. По легенде это были не боевые машины, а баки для воды, предназначенные войскам на Ближнем Востоке, где будто-бы планировалась активизация боевых действий. Именно эта версия и была громогласно засекречена. Немецкая разведка доблестно доложила наверх о ближневосточных намерениях англичан, а танки, наслаждаясь достигнутой внезапностью, благополучно прорвали немецкую оборону на реке Сомме, во Франции. Именно «танки», от английского «tank» – бак. Справедливости ради надо заметить, что англоговорящие официально называют эту машину Battletank, «Бэттл Тэнк» , дословно «Бак битвы» или «Боевой бак».

С Первой Мировой спецслужбы не стали глупее, тем более что в современном, насквозь копьютеризированном и падком на сенсации обществе использовать дезинформацию для создания легенды прикрытия стало только проще. Достаточно «слить» какому-нибудь добровольному охотнику за НЛО слух из «информированных источников», как через пару дней весь Интернет в курсе того, что видимые всем странные огни в ночном небе – это правительственные вертолёты ловят лазерными сетями марсианских приведений. Официальные опровержения только подливают масла в огонь. Зато уже через какой-нибудь месяц уже и сами поборники свободы информации перестают обращать внимания на эти самые огни. Бывают и многослойные легенды прикрытия. Так, в Розуэлле в 1947 году случилось «нечто». Руководство США официально утверждает, что там приземлился обычный метеорологический воздушный шар. Любители «Теории Заговора» уверены, что воздушный шар – это деза, с помощью которой правительство прячет факт падения корабля пришельцев. Но «летающая тарелочка» с зелёными человечками – это тоже ширма…

«Стоп-стоп-стоп» – прервал Аверин воспоминания о занятной штуковине, которую он «зацепил краем» во время одной из своих прошлых эскапад, и вернулся к «Ладье».

Итак, в 1990ом году Нью-Йоркский журнал «Авиационные и космические технологии» опубликовал статью, объясняющую появление в ночном небе Невады и Калифорнии огней, наблюдаемых местными жителями уже несколько лет. Огни эти обычно двигались прямолинейно и почти горизонтально, но слишком быстро даже для сверхзвукового истребителя, спешащего куда-то в форсажном режиме. Вышеупомянутый журнал был изданием солидным, практически научным, и уж конечно не стал выдвигать версию об НЛО. Журнал утверждал, что огни эти – следствие испытания гиперзвукового самолёта «Аврора» – следующей версии Чёрного Дрозда, то-есть того самого изделия, раде выявления которого проект «Ладья» и создавался.

Надо заметить, что благодаря царившей тогда повсеместной неразберихе, аналитики нашей разведки эту статью прозевали. Обратил же на неё внимание один из секретарей тогда ещё советского консульства в Нью-Йорке, которому по долгу службы приходилось периодически общаться с журналистами в неформальной обстановке. Журналюга – автор статьи, за кружечкой пива похвастался нашему дипломату недавней публикацией, а тот заинтересовался. Короткое дополнительное расследование было проведено на месте – в том же баре Верхнего Манхеттена где и началась беседа. Пиво уступило место Главного Напитка вечера шотландскому виски, однако сохранило свою роль в качестве напитка дополнительного. После разговоров о жизни, о работе, о статье, и ненавязчивых расспросах об источниках информации для упомянутой статьи, интерес дипломата ничуть не уменьшился. На следующее утро состоялся доклад начальству. Конечно же не формальному начальству – послу, а реальному – резиденту разведки, сотруднику Первого Главного Управления КГБ.

Оперативная разработка продолжалась почти три года, за это время советское консульство давно стало российским, а ПГУ КГБ СССР превратилось в СВР РФ. Цель проекта «Ладья» тоже изменилась изрядно. Искали быстрый высотный разведывательный гиперзвуковой аппарат. А нашли очень-очень быстрый и очень-очень высотный. Но не гиперзвуковой, а аэрокосмический. И не разведывательный, а разведывательно-ударный.

Все летающие объекты тяжелее воздуха, то-есть всё, кроме воздушных шаров и всяких там дирижаблей, можно условно разделить на две категории – объекты аэродинамические и объекты баллистические. Аэродинамические аппараты – это самолёты и вертолёты, они опираются на воздух, используют подъёмную силу, создаваемую аэродинамическими поверхностями – крыльями или лопастями винтов. Простейший пример баллистического объекта – снаряд, вылетевший из пушки под действием давления пороховых газов, или ускоренный на коротком участке реактивным двигателем. Движется такой снаряд по параболе, иначе именуемой «баллистическая кривая» – отсюда и название. Космический аппарат, например спутник Земли – это тоже баллистический объект, только парабола у него достаточно длинная чтобы замкнуться в кольцо или эллипс – в орбиту.

Попытки «скрестить» самолёт с космическим аппаратом предпринимались давно. И у СССР и у США были проекты перехватчиков спутников, ракет, поднимаемых в воздух бомбардировщиком просто чтобы до космоса было ближе лететь. И «Шаттл», и наш заброшенный «Буран» использовали спускаемые аппараты, садящиеся «по-самолётному», однако самолётная посадка – это просто уловка, позволяющая сохранить аппарат для повторного использования. Шаттл и Буран – отнюдь не самолёты, это – планеры, а вернее – болванки с крыльями, буквально падающие из космоса на специальные, очень длинные взлёто-посадочные полосы, и не имеющие возможности развернуться и сделать второй заход если что-то пойдёт не так как планировалось. Аврора же, судя по документам, изучаемым подполковником, не только могла взлететь как обычный самолёт, и по-самолётному приземлиться. Строго говоря, Аврора – это не космический корабль, это – самолёт, способный выходить в космос.

Тут Валентин Борисович решил сделать паузу и изучить проблему аэрокосмического самолёта чуть подробнее. Авторы досье на «Ладью» очевидно погрузились в предмет настолько глубоко, что подсознательно предположили, что и у чтеца сего документа знаний будет достаточно, ан нет.

Аверин тронул кнопку «два» на пульте управления периферией, и монитор, клавиатура и мышка оказались подключёнными ко второму компьютеру. На экране появилась банальная Майкросовстовская картинка. В отличие от «секретного» компьютера номер один, не имевшего кстати не только DVD, но и слотов USB, чтобы никакую информацию нельзя было скопировать и вынести, компьютер номер два секретным не был, и вообще ничем не отличался от десятков, а теперь наверное уже сотен тысяч своих братьев-близнецов, раскиданных по всей Москве. Ничем, кроме, пожалуй, одной маленькой детали – компьютер был подключён к аппаратуре СОРМ-2, расположенной в машинной комнате одного из московских интернет-провайдеров. СОРМ-2, второе поколение СОРМ – Системы технических средств для обеспечения функций Оперативно-Розыскных Мероприятий, была сделана по модульному принципу, и один из модулей, функциональностью которого ФСБ любезно делилась с Внешней Разведкой, занимался маскировкой Интернет-соединений. Поинтересуйся потенциальный супостат направлением Интернет-трафика объекта «Ясенево», а соответственно – и текущими интересами российской разведки – результаты были бы нулевыми. Вот и сейчас, в статистике научно-популярных вебсайтов, которые Валентину Борисовичу вздумалось посетить в поисках статей по аэрокосмическим проблемам, работа его «компьютера номер два» выглядела как заходы с совершенно другого, ничем не примечательного компьютера, расположенного причём где-то в центре гигантского мегаполиса, а не на юго-западной окраине Москвы.