– Кого тут в наморднике, ты?! – зашевелилась под Форком Калисса.

– Это невероятно, вы что, девки, спятили, что ли? – спросил Лайам.

– Так, ты меня тут не причисляй! – возмутилась Мирика. – Я тебя за ухо дернула и сказала почему, а вовсе это не детсадовские знаки внимания. А вот у этой, что вдруг взыграло, я вообще не понимаю! Вы что, с ней всерьез пара, что ли? Я думала это вы так, играете во что-то.

– У меня с этой дурой нет никаких отношений кроме как командира и подчиненного, – твердо сказал Лайам.

– Ну, вот как ты можешь так сказать, ты же ей нравишься, – ахнула Мирика. – Все видели, как ты с ней чуть ли не за ручку гуляешь вечерами.

– За ручку? Не фантазируй. Эту можно только на поводке водить.

– Калисса, как ты с ним после таких слов вообще можешь разговаривать?

– Не твоего ума дела, – усмехнулась Калисса.

– А что ты вдруг ее защищаешь, Мирика? Женская солидарность? Эта девка только что бросилась на тебя с ножом, – сказал Лайам. – Ее вообще выпороть надо прилюдно на какой-нибудь площади за это все.

– А ты выпори, Лайам, я давно тебя прошу, – ляпнула Калисса.

Полицейские хором заржали. Лайам немного покраснел, чертыхнулся и сказал суетливо:

– Так ну-ка поднимайте эту засранку.

Форк с усилием поднял Калиссу, она попыталась вырваться, но он ее встряхнул.

Лайам схватил девушку за подбородок:

– Ну-ка смотри сюда и слушай. Я тебе говорил, что если ты тронешь Мирику, мне это не понравится? Ты, кажется, не поняла?

– Я поняла, что у тебя к ней какая-то глупая влюбленность, поэтому ты ей позволяешь это все.

Полицейские закашляли, но взяли себя в руки, смешков на этот раз не было.

– Это мое дело, что у меня с Мирикой, Калисса. И что я ей позволяю. А ты усвой раз и навсегда, что если ты сделаешь что-то с Мирикой, я ведь тебя даже не убью, не воображай, я просто прогоню тебя вон из экспедиции, из нашего Штаба, отовсюду, навсегда, и забуду, что ты когда-то существовала на свете, поняла?

Девушка побледнела и медленно кивнула.

– А теперь пошла вон отсюда, чтобы я тебя сегодня не видел.

– Да, Лайам, – сказала Калисса покорно, развернулась и пошла прочь.

– Ну, ты такой сволочью становишься, Лайам, – проговорила Мирика.

– Что? Я тебе сейчас жизнь спас! Да что с тобой?

– Да тебе не понять, ты же небожитель. Мессия.

– Мирика, что ты творишь? Не надо так с Лайамом, – вмешался Шами.

Он хотел добавить: на глазах у всех, но сдержался. Ох, вот и в детстве он их все время разнимал…

– Да ты не видишь, что он совсем уже?.. – начала Мирика.

– Вижу, но давайте займемся тем, зачем сюда пришли. Осматривать этот город. Не надо ссорится.

– Да-да, точно, – сказал Лайам и обернулся к полицейским: – Ну что, господа, что вы тут уставились на бесплатный спектакль? Надо делом заниматься.

Шами выдохнул, кажется, острого конфликта удалось избежать. Но надолго ли? Надо поговорить с Мирикой, чтобы не вела себя так. Лайам опасный человек и становится все опаснее. Но не это ли она хочет предотвратить? И что значит, опасен, неужели можно допустить, что их почти что брат, который рос с ними в одном доме, может как-то жестоко обойтись с ними? Наверное, нет. Все дело в том, что он, Шами, сам вечно всего и всех боится, надо что-то с этим делать.

Да и с Лайамом надо что-то делать, наверное, Мирика права.

****

Шум в лагере улегся, работы по обустройству закончились, все отдыхали перед тем, чтобы заняться изучением города, до которого так долго и сложно шли. Лайам сидел у себя в палатке и размышлял, обо всем, что случилось. Здесь у него была как жилая комната: стол, стулья, вместо кровати матрас, но условия получше, чем у многих.

В просвет выхода он заметил шатающегося бесцельно компьютерного мужчину. Лайам быстро поднялся и выглянул:

– Эй! Компьютер, иди-ка сюда.

Седой подошел и оскалил белые идеально ровные зубы в улыбке, а стеклянные глаза смеялись:

– Что такое, предводитель? Собрался меня убить, пока никто не видит?

– Зачем? Ты оказался довольно полезен. Я не ломаю полезные инструменты. Иди сюда, сейчас у нас есть время поговорить.

Салли вошел в палатку, осматриваясь, как будто ему надо было осматриваться, чтобы получить информацию о каждом предмете здесь. Интересно, его таким сделали или он стал таким потом?

Лайам указал ему на стул и сам сел напротив.

– Что ты хотел узнать, мальчик с глазами цвета стали? – улыбнулся компьютер.

– Расскажи-ка мне поподробнее, как ты уничтожал человечество, мой друг. Меня, знаешь ли, всегда это интересовало, – проговорил Лайам.

– Ты же не веришь, что я тот самый бог.

– Не важно. Когда мы говорили, едва выйдя из этой расщелины. Ты упомянул геотермальные станции и взрыв, это очень интересно и об этом мог знать, только настоящий Салех. Но все равно пока я не уверен. Расскажи мне все, что помнишь.

– Мои воспоминания довольно путаны, парень. Тоже хочешь узнать, зачем я это сделал?

– Вот это меня меньше всего интересует. Любой сумасшедший найдет причину своим деяниям, будь он человек или компьютер.

Называющий себя компьютерным богом мужчина усмехнулся:

– Они сделали меня слишком великим и слишком внезапно. Хочешь узнать, как я убил твоих невероятно умных и могущественных предков, пацан? Я стал всем, я запустил ракеты, уронил самолеты, утопил подлодки и взорвал орбитальные станции. Я не оставил им ни единого шанса.

– Уверен? А почему мы под землей? Расскажи мне о взрыве геотермальных генераторов, – наклонился Лайам, чтобы ничего не упустить.

– Ах да. Видишь ли, пацан, я немного в растерянности. Я был уверен, что взорвал их, и они раскололи планету на части. Но Шами и Мирика сказали мне, что мы по-прежнему на Тейе, просто под землей. И насколько я вижу, походит на то. Но этой планеты не должно существовать. В моих воспоминаниях Тейя уничтожена.

Лайам медленно выпрямился.

– Так… это многое объясняет… Многие странности. Я, конечно, думал иногда о чем-то таком, но опасался предполагать. Теперь у меня уже нет сомнений. Раз ты помнишь взрыв планеты, а я всегда видел некоторые нестыковки, то все складывается в однозначную картину. Тейи больше нет. Это чертовски пугает, компьютер, тебе такое не понять. Что планета, которая дала жизнь человечеству – погибла. И тогда, что это за подземелья, в которых мы обитаем? Где они? На другой планете? Или это не планета вообще?

– Ничем не могу помочь, мои сенсоры фиксируют точно такую же гравитацию, как была у Тейи, я вижу, что здесь есть магнитное поле.

– Да, у нас всегда работали компасы и исправно показывают стороны света. Но ты не видишь, что за этими стенами? Ты же вошел в сети древних.

– Сети, в которые я вошел, распространены только в этой огромной пещере и частично в той, где стоит Кадолия. У тех, кто их делал, знаешь ли, везде встроены средства, чтобы такие, как я, не могли так уж свободно распространяться. Моя последняя шутка кое-чему научила твоих предков! – мужчина со стеклянными глазами рассмеялся.

– А что за Барьером? Ты чувствуешь?

– Почему-то нет, – обеспокоенно признался Салли.

– Понятно. Возможно, там действительно уже ничего нет.

Салли опять сделал это движение, как будто осматривается и пробормотал:

– Насколько я чувствую, все вокруг сделано так, чтобы походить на настоящие подземные полости, разве что с некоторыми удобствами: все эти облака и циркуляция воздуха.

– Не верь всему, что видишь. Древние тоже видели вокруг подземелья и искренне верили, что мы в недрах планеты, что Тейя жива, просто поверхность непригодна для жизни. Но почему никто никогда не пытался выбраться и посмотреть, что там снаружи? Почему на это все какие-то негласные запреты и надуманные причины этого не делать? Я знал, что в подземной цивилизации что-то темнили.

– Они забыли? Или кто-то их обманул? – искренне удивился Салли.

– Не знаю. В этом подземном мире все помешаны на каких-то тайнах и укрывательствах прошлого. Не удивлюсь, что древние не хотели помнить, что планеты больше нет. Так же как наши отцы-основатели не хотели помнить, что за Барьером осталась падшая цивилизация, за которую им было стыдно, поэтому оказалось легче придумать светлых правильных древних, которых в один день убила неизвестная болезнь, пока они еще умели писать книги.

– Теперь ты веришь, что я Салех? – поинтересовался Салли.

– Ты можешь быть просто древним компьютером, который много чего помнит, но это не делает тебя богом, уничтожившим мир. Значит, это были генераторы внутри планеты?

– Да, электростанции в самом ядре, добывающие геотермальную энергию. Я знал, что этот помет, налипший на планету, называющий себя человечеством не изничтожить так просто. Поверхность можно жечь годами, а они где-нибудь спрячутся и выживут. Тогда я понял, что я должен сделать. Я должен уничтожить саму планету!

Лайам смотрел на него изучающе:

– Но как ты выжил сам? Ты что, собирался погибнуть вместе с Тейей и человечеством? Полагаю, ты был не настолько сумасшедшим.

– Зря полагаешь. У меня не было никакого стройного плана, я просто жил жаждой все уничтожить. Но я чувствовал себя бессмертным, я не верил, что перестану существовать, когда исчезнут все компьютеры. Эти дураки ведь пытались уничтожать компьютеры, ставшие вместилищем моего разума, но я мог перетекать в любые другие. И даже если бы они уничтожили все компьютеры на Тейе, я бы все равно выжил в свернутых информационных пространствах. Да даже без них, мне кажется, я все равно был бы жив.

– Так что с тобой случилось? Что было после взрыва? Расскажи мне все.

– Мир горел, все вокруг рушилось, я взорвал геотермальные генераторы, планета медленно раскалывалась на несколько частей после взрывов у самого ядра. В своем безумии, не совсем понимая зачем, видимо просто чувствуя сети, куда еще можно было отступить от огня вокруг, я перенесся на одну из орбитальных станций.

– Ты разве не уничтожил их тоже? – усмехнулся Лайам.

– Я направил в них ракеты, но, кажется, не все долетели. Возможно, какие-то людям удалось сбить. Если бы никто не выжил вообще, то вас бы здесь не было, сереброволосый. Но я не успел закончить начатое, вот в чем дело.

– Рассказывай же, древний безумец, что тебя остановило?

– Станция тоже уже разрушалась, все вокруг горело ярким пламенем, – говорил Салли и в его стеклянных глазах как будто бы полыхали эти огни древнего пожара. – Я шел по коридору, рушились стены, летали предметы. И вдруг огонь замер, люди замерли, все вокруг замерло, я думаю, остановилось время. И появился он.

– Кто? – нахмурившись спросил Лайам.

– Он. Какой-то пацан еще младше, чем твой брат. Он просто появился из воздуха, улыбнулся мне, поднял руку, уставив на меня ладонь и сказал: «Стой Салех, ты достаточно уже натворил». И я замер, какая-то сила сковала все мои электроны. Я оказался полностью в его власти. Он мог бы уничтожить меня, просто дунув, и все, меня бы никогда больше не было… Но он не сделал этого. Этот пацан небрежно нагнулся и взял из руки какого-то парня, что лежал в коридоре в луже крови придавленный упавшей с потолка конструкцией, белый кубик.

– Тот самый? – не веря уточнил Лайам.

– Конечно. Этот мальчик, поигрывая кубиком в руке, посмотрел на меня с улыбкой, и сказал: «Ты понесешь наказание за то, что натворил. Ты проведешь в этом компьютере тысячи лет и о многом успеешь подумать. Твоя роль в истории еще не закончена, ты будешь нужен в будущем, чтобы сыграть важную роль в судьбе того, кто тебя найдет. Ты поможешь ему свершить великие дела». А затем поднес кубик ко мне, и я оказался заперт внутри. Потом он засмеялся и кинул меня в какой-то разрыв во времени и пространстве, и я выпал на пол в этом чертовом институте Лимерик.

– Что это за бред? – пробормотал Лайам.

Салли пожал плечами:

– Ну, я так помню, Шами сказал, что у меня может быть все перепутано, все могло быть как-то не так. Но мне кажется, этот пацан был. И он тот самый бог, которому вам следовало бы поклоняться.

– Хм… все может быть, – пробормотал Лайам. – Ты сказал, что послан тому, кто тебя найдет, творить великие дела? И это Шами? Странно. Может, это я должен был тебя найти? Но это какая-то нелепица, я не верю разумным компьютерам и сразу бы тебя уничтожил.

– Нет, парень, меня должен был найти не ты, а Шами. И именно ему я должен помогать, смирись. Не во всем тебе быть избранным.

Лайам усмехнулся:

– Что ж, я как-нибудь переживу это, не беспокойся. И уж точно обойдусь без помощи какого-то компьютерного бога. Мне не нужны боги, чтобы быть великим, запомни это. Тем более ты не бог, а черте что.

Салли оскалился в улыбке:

– Я мог бы убить тебя прямо сейчас, Лайам. Твое органическое тело такое хрупкое. Всего-то запустить тебе в легкие моих маленьких друзей и заставить там взорваться. Как ты на это смотришь?

– Решил попугать меня? Ты думаешь я стану к тебе более приветлив от этого? – улыбнулся ему Лайам.

– А ты не боишься, что я это могу сделать в любую минуту? Ты, и все люди вокруг полностью в моей власти. Я мог бы даже перенестись в этот город наверху, и взорвать один из тех генераторов, что ты вытащил из Лимерика. Ты знаешь, что если его детонировать определенным образом, это будет сродни ядерному взрыву? Ты знаешь, что такое ядерный взрыв?

– Знаю, я читал описания и помню из прошлых жизней.

– Ну так вот, я сказал тебе это, чтобы ты подумал, я могу это сделать в любую секунду, но до сих пор не сделал.

– Хочешь сказать, что раз не убиваешь нас всех сейчас, то у тебя и нет таких намерений? Чудно, но что бы ты знал, Салех, у тебя бы не получилось меня убить. У тебя, знаешь ли, кишка тонка для этого.

– Ну ты наглый маленький засранец, не будь я бездушным компьютером, которому не свойственны эмоциональные припадки… ну по крайней мере сейчас, когда я понабрался некоторого опыта в мультфильмах, я бы тебя прихлопнул, как муху. Но мой хозяин запретил, да и этот мир спасать будет сложно без тебя.

– Что ты имеешь в виду?

– Я вижу кое-что, я умею. Ты важная деталь этого подземного механизма, Лайам. И если я хочу помочь Шами, мне придется помогать и тебе.

Лайам тихо засмеялся.

– Да, всю жизнь мечтал, чтобы сумасшедший компьютерный бог отирался рядом и подсказывал. Если тот малец был настоящим богом, а не твоей галлюцинацией, то он подшутил не только над тобой, но и надо мной.