Глава 6

Рано утром Лайам проснулся от того, что некая женщина кричала под окном его имя. Судя по немолодому голосу, это вряд ли могла быть какая-то девчонка, решившая повыяснять отношения. Да и не настолько его личная жизнь была бурная, чтобы даже не иметь идей, какая из них могла додуматься до такого действия, не говоря уж о том, что он старался расставаться с девушками без эксцессов.

Его чердачная комната имела небольшой балкон, на который он и вышел, более-менее одевшись.

– Что черт возьми?.. – начал он, но осекся, внизу была мать Мика.

Убитого роботами Мика.

– А вот и ты, герой и первооткрыватель! Выспался наконец?! Мой сын умер из-за тебя, а ты преспокойно дрыхнешь?!

Лайам мог ей многое ответить, но он молчал.

– Всегда он за тобой таскался! И вот теперь его нет! Почему, Лайам, почему? Отвечай мне!

– Может быть, мне лучше спуститься? – спросил Лайам.

– Что, ты не желаешь, чтобы все соседи слышали, что ты убийца? Что из-за тебя погиб прекрасный мальчик?!

Вот поэтому он всегда предпочитал иметь дело с отверженными и сиротами, потому что потом их матери, отцы, жены, сестры не приходят и не кричат на тебя, что ты дурно влияешь на их родственника, что ты тянешь его не туда или что… ты виноват в его смерти, потому что он пошел за тобой.

– Я все-таки спущусь, и это для вашего же удобства, – проговорил он.

– Нет, стой и слушай! Я пришла сюда, чтобы сказать тебе, что ты отнял у меня сына. Сказать тебе, что ты убил его.

– Я никого не убивал! – не выдержал Лайам. – Мик делал то, что он хотел. Он знал, что там не безопасно, он знал, что может, что угодно случиться. Все, кто шел со мной, знали это.

– А я не знала! Он ничего мне не сказал!

– Ну, он был уже достаточно взрослый, чтобы…

– Молчи, негодяй! Моего мальчика больше нет!

Лайама подмывало сказать ей, что Мик сам виноват в своей смерти. Он был идиотом, который не побежал, когда надо было бежать, а решил показать какой он удалец. Но зачем? Он ничего не докажет этой женщине. И если уж смотреть на вещи честно, Мик не оказался бы там, если бы не Лайам, поэтому его вина здесь тоже есть.

Он вдруг проговорил:

– Мик был смелым парнем, он не испугался, когда все испугались. И не побежал, когда все побежали. Он решил сражаться, но не смог победить, враги оказались сильнее.

Всхлипывания женщины немного затихли, она посмотрела на него удивленно.

А Лайам продолжил:

– Его больше нет, но я знаю, что он хотел бы извинится, что… Нет, это я должен извинится перед вами, что ваш сын оказался слишком смел и безрассуден, а я вовремя не удержал его.

– Да, он был смелым. Такой всегда шалопай… – вновь разрыдалась женщина. – И ты пользовался этим. Ты пошел туда, он пошел за тобой, и поэтому он умер, а ты жив! Лучше бы ты умер Лайам Ли Кадами, а не он!

Лайам опять решил промолчать, а женщина больше ничего не сказала, развернулась и ушла.

Лайам тяжело вздохнул, вернулся в комнату, чтобы закончить одеваться и спуститься вниз. От всего этого было паршиво на душе. А еще паршивей от того, что за всеми вчерашними событиями, смерть Мика как-то отошла на второй план, он даже практически и забыл об этом, выкинул из головы. Мик не был ему как-то очень близок, хоть и они давно дружили. Но по большей части, это просто еще один парень его «банды», как охарактеризовали их сообщество единомышленников Мол и Буб. Просто еще один парень, который ходит за тобой, почитает как предводителя, по ему одному ведомым причинам, делает, что ты скажешь, и который умер, потому что в по-настоящему опасной ситуации, не послушал, что ему говорят. Но вот пришла его мать и напомнила, что он был человек, чей-то сын, которого любили, и его теперь нет, в том числе и по твоей вине, а ты даже не думал об этом, потому что у тебя полно великих планов.

Как все это неприятно. Наверное, нельзя быть таким, иногда надо быть человечнее и переживать, когда за тебя умирают.

Сперва искусственный Харви, теперь еще и это. Неужели жизнь всегда становится сложнее, как только начинаешь делать какие-то большие дела?

В гостиной он встретил Марту, мать Шами, выглядящей обеспокоено. Она протараторила:

– Эта женщина просто подошла к дому и стала кричать. Я пыталась уговорить ее войти, предложила чаю, она не желала меня слушать.

– Когда у человека горе, он никого не хочет слушать, – ответил Лайам.

Марта вдруг проговорила.

– А ведь ты потащил с собой и Шами. И Мирику. Вы вернулись с таким триумфом, что я и не подумала, что вы были в опасном месте, и что могли умереть. Я не знаю, Лайам, как бы я могла дальше как-то с тобой жить, если бы Шами там умер.

Тут Лайаму возразить было нечего, довод, что Мирика и Шами были под защитой ауры его судьбы, вряд ли покажется обеспокоенной матери убедительным.

– А Скволлам бы ты что сказал, если бы Мирика не вернулась? – Она умолкла, глядя на него. – Просто иногда думай, Лайам, что твои затеи могут плохо кончиться для кого-то.

– Да, это я только что усвоил. Но черт, Марта, я не могу не делать, то, что делаю. Это для меня как дышать, идти вперед, вершить какие-то великие дела. Мне тесно в этом городке. И я не могу запретить людям идти за мной.

– Я все ждала, когда ты подрастешь и эти твои юношеские фантазии повыветрятся, но вот ты вырос, и, похоже, все стало только хуже. Я теперь вижу – ты далеко пойдешь и обязательно потянешь за собой и моего сына. Но постарайся, Лайам, чтобы Шами не умер. Он же твой брат практически. Да не практически, а так и есть, какая разница, что кровного родства нет. Он твой брат и все, ты должен его оберегать.

– Да, он мой брат, и я обещаю тебе, Марта, что сделаю все, чтобы с Шами никогда ничего не случилось.

Марта вздохнула:

– Ну вот и хорошо, видимо, на все остальное я все равно не могу повлиять.

В дверь позвонили, под деревянным потолком раздалась знакомая трель.

– А вот и еще кто-то за тобой явился, наверняка позвать тебя творить великие дела.

Лайам одарил ее мрачным взглядом:

– Это что, шутка? Первая за утро?

– Конечно, – улыбнулась Марта.

Лайам открыл дверь и удивленно уставился на Канига.

– Что такое? Только не говори мне, что пришел меня за что-нибудь арестовать, – пробурчал Лайам.

– Вообще-то, меня послал за тобой мэр, он созвал совет безопасности, тебя хотят послушать. Ты, ведь, похоже, был прав, а?

– Конечно, я всегда прав, только намекни, в чем на этот раз, и по какому поводу они так переполошились? Я ничего не делал.

– Да неужели? – усмехнулся Каниг. – Ох, сдается мне не зря ты первым делом ляпнул это, про арестовать. А? Кого-то пришил ночью в подворотне, не так ли?

– Людей среди них точно не было, можешь мне поверить.

– Верю. Сегодня в администрации выдалось радостное утро. В мусорном баке у входа нашли голову Харви Смелого, а в соседнем – его тело со следами горелой проводки.

– Да ты что?! какая неожиданность! – сказал Лайам. – И кто же, интересно, додумался до такой причудливой шутки – подкинуть горелого робота в мусорку администрации?

– Из тебя фиговый актер, Лайам.

– Я просто играю не на всю широту своего таланта.

– Так значит, он точно был роботом, да?

– А что, я, по-твоему, убил настоящего Харви из зависти и напихал в его труп проводов? Ты меня переоцениваешь.

– Земная труха! Неужели он действительно умер в том институте, и мы видели его тело?

– И оно все еще там.

– Мы отправим кого-нибудь и похороним беднягу. Но неужели все надо было сделать именно так, а, Лайам? Ты что, без эпатажа не можешь? Если ты понял, что он робот, почему никому не сказал, а по-тихому оторвал ему башку ночью?

– Может быть, я беспокоился, что мне никто не поверит, Каниг? Я не мог ждать, среди нас разгуливал лазутчик и настраивал мэра и горожан на ненужные лад.

Полицейский тяжело вздохнул:

– Надо же, всего лишь подделка, он не ожил…

– Пошли. Меня, вероятно, заждался этот самый совет безопасности Кадолии, – сказал Лайам, спускаясь по крыльцу. – О, да ты на машине.

У дома стоял полицейский автомобиль, относительно новый на вид.

– Да, служебный транспорт, – кивнул Каниг.

В машине Лайам с улыбкой проговорил:

– Подумать только, недавно я никому был не нужен, а теперь без меня уже и решить ничего не могут. Вероятно, соображают начинать ли войну с институтом Лимерик?

– Как ты догадался? – повернул голову Каниг.

– Дедукция, приятель. Тебе как полицейскому стоило бы освоить, – улыбнулся Лайам. – А ты что, подрабатываешь посыльным?

– Дело секретное, а я был на совете, вот меня и послали, чтобы я тебя срочно доставил.

– А ты-то как там очутился? Ты что-то нам про себя недосказал, простой офицер Каниг?

– У нас в особом подразделении при администрации не так много людей. Наш начальник, да несколько отрядов с командирами. В Кадолии же обычно ничего не происходит, нас и службой безопасности не назвать. Но компания довольно узкая, все друг друга знают, я часто выполнял личные поручения мэра. Но на совет меня пригласили, потому что я тоже был в Лимерике.

– Понятно.

– Ты знаешь, по-моему, они тебя побаиваться, после всего этого, – признался полицейский.

– Ну, это прекрасно.

Каниг недоверчиво взглянул на него:

– Черт, откуда ты такой взялся?

– Конечно со звезд, откуда еще?

Сидя за большим круглым столом, Лайам внимательно оглядывал лица собравшихся. Кого-то он видел мельком по телепередачам, кого-то на городских мероприятиях, всего их было здесь четверо – самые влиятельные люди Кадолии.

И Лайам среди них, надо же, как высоко забрался. Но что ж, это только начало.

Толстяк мэр Максимилиан, как всегда в помпезном костюме, сидел напротив, его красное взволнованное лицо обрамляли слегка вьющиеся волосы, маленькие глазки беспокойно бегали. Рядом с ним сгорбился пронырливый советник Гастигс с крючковатым носом, которым мог залезть в любую тайну.

Лайам оценивающе задержался на его лице. Этого типчика он вблизи еще не видел, и мало что знал о нем. Какая интересная комбинация: довольно мягкотелый весельчак мэр и мрачноватый тихий советник с орлиным носом и ястребиным взглядом темных умных глаз, которые, казалось, ни на кого конкретно не смотрели, но в то же время смотрели на всех.

– Итак, господин Кадами, что вы там видели, можете нам конкретно описать? Сколько их там? Неужели они так агрессивны? – заколыхался мэр, говоря высоким бодрым голосом. Он всегда колыхался, когда говорил.

– Господин Кадами? А что за официоз, господин мэр? Еще совсем недавно вы звали меня «малыш Лайам» и по-отечески хлопали по щеке.

– Это ты сейчас к чему сказал? – прищурился мэр.

А его советник взглянул на Лайама как-то по-новому и оценивающе.

– Он над тобой просто издевается, Максимилиан, – прогудел начальник полиции Кадолии господин Протоп.

Это был шеф Канига, крупный мужик с совершенно квадратной рожей, которая, как ни странно, иногда улыбалась. Лайам поглядывал на него с интересом. Он и не подозревал, что Кадолия может рождать и таких сынов. Этакий тертый солдат мог бы что-то изобразить даже в настоящих войнах Тейи.

– Ни над кем я не издеваюсь, что вы, я всего лишь мелкий исследователь, которому оказали такую честь, пригласив на столь редкое мероприятие в Кадолии, как совет безопасности.

– Почему вы позволяете этому мальчику сидеть здесь и разговаривать в таком тоне? – недовольно осведомилась женщина с перьями в причёске.

Лаванда Блум, министр финансов и богатейшая женщина Кадолии, один из тех магнатов, что контролируют рынок найденных предметов древних.

– Ах, не берите в голову, Лайам просто обижен, что пришлось передать городу конвертеры и генераторы. Он считает, что его обокрали. Хотя был же договор!

– Я никаких бумаг не подписывал, – бросил Лайам.

– Но ты же согласился, мальчик, я озвучил тебе стандартные условия контракта с исследователями. А бумаги… Неужели ты рассчитывал меня обмануть раз подписей нет? Ай-я-яй, мой мальчик, ты меня очень расстраиваешь! Но что ты дуешься, я же выписал тебе премию, да и без того ты выгодно продал много вещей с той летающей тележки. Что тебе еще надо?

– Мне ничего не надо, кроме некоторого признания.

– Я же дал тебе красивую должность! Официальный исследователь! А раз вернувшийся Харви оказался ненастоящим, можно назначить тебя единственным главным исследователем Кадолии!

– Я хочу поддержки города в дальнейших экспедициях и чтобы мне не чинили препятствий.

– Ой, да конечно поддержим, Лайам, что ты беспокоишься? Вот уж проблема, – отмахнулся мэр.

– Не стоит ему так сразу обещать непонятно что, Максимилиан, – мягко похлопал по руке мэра советник Гастигс и сверкнул на Лайама черными глазами.

Да, этот пройдоха сразу понял, что паренек перед ним непрост, одно очко крючконосому старикану.

– Отвечай на вопрос, мальчуган, большой этот комплекс, и сколько там этих роботов? – резко проговорила Лаванда Блум.

Лайам все не мог понять, чем он не понравился этой тетке. Неужели ей завидно, что его ребята принесли столько добра и продали по выгодной цене? Так ведь все равно в основном скупали ее люди и наживутся, перепродавая на рынке.

Он откинулся на спинку стула и проговорил негромко:

– Что ж, не хочу, конечно, нагнетать, но комплекс там большой. Это было исследовательским институтом…

– Офицер Каниг поведал нам, что ты называешь это место Лимерик, – кивнул мэр Максимилиан.

– Двести лет мы жили с институтом древних за стенкой, полным всякого добра и разумных роботов, а в библиотеке лежала книжка с картинками обо всем этом! – прогудел начальник Протоп.

Лайам небрежно произнес:

– Исследовать – это не только рыскать по пустым пещерам, в надежде на что-то наткнуться, это еще и почитать доступные материалы, собрать данные.

– Ученые, безусловно изучают все книги в нашем распоряжении, но всегда можно что-то упустить, – проговорил Гастигс.

– Да, они многое упустили, – пространно заметил Лайам.

Лаванда одернула его:

– Хватит рисоваться, мальчик, отвечай на вопросы.

– Не сочтите за дерзость, госпожа, но уважаемый мэр только что назначил меня на должность главного исследователя, я не мальчик.

Женщина смерила его очень хмурым взглядом, и Лайам решил больше не нарываться, быстро и деловито заговорив:

– Сколько там роботов мы не знаем, на второй этаж нас не пустили. Я же уже рассказывал господину мэру, все что знаю, и свои обеспокоенности этим делом. Думаю, у них целая колония, организовано самопроизводство, и довольно нелишне разузнать о них побольше.

– Нагрянуть туда со взводом полицейских – мигом разузнаем все цели, – пробурчал начальник Протоп.

– Еще недавно я бы с вами согласился, но сейчас я так не думаю. Они не агрессивны, – возразил Лайам.

– По-моему, роботы кого-то у тебя убили? – напомнил мужчина.

– Это трагическое недопонимание, потом нам ведь удалось договориться.

– Они нападут на нас или нет? – нетерпеливо спросила Лаванда.

– Если хотите знать мое мнение, то нападать они не станут, – начал Лайам. – Это не люди, они не станут вести себя так по-человечески. Это компьютеры и ими движет чистая логика, которая говорит им, что мы не трогаем их, они не трогают нас. Подумайте, они были здесь с момента, как первая экспедиция вывела их из вневременья, все эти сто лет роботы ни разу не показывались и не вмешивались в наши дела.

– Ну да, а страшные сказки про шорохи в стенах и исчезающих людей в пещерах? О роботах, поклоняющихся своему богу и приносящих ему жертвы? – выгнула бровь Лаванда.

Лайам потер подбородок:

– Вы правы, они намеренно отпугивали людей от своего института, вероятно, по внутренним проходам где-то можно приблизится к другим входам в него. И, возможно, они убивали тех, кто подходил слишком близко.

– Тогда они недружественны! Что же делать? – воскликнул мэр.

– Если мне позволено будет сказать, – подал голос Каниг, не в пример Лайаму, держащийся в этом окружении довольно скромно. – Женщины, которые ими управляют… Ну компьютерные голограммы, показались мне достаточно разумными и спокойными. Возможно, они убивали, но только чтобы себя защитить.

– Да о чем же речь? У нас нет никакой боевой техники и стольких полицейских, чтобы вдруг пойти захватывать этот институт Лимерик! – раскудахтался мэр. – Речь ведь не об этом, а о том, что со всем этим делать! Как нам защитится от этих роботов, если вдруг они агрессивны и захотят нас уничтожить!

– Одному роботу уже удалось уничтожить человечество, этим тоже может прийти такое в голову, – мрачно согласилась Лаванда.

– Не богохульствуйте, вдруг среди нас есть верующие, – проговорил Максимилиан и обвел стол взглядом, но верующих не оказалось, тогда он пожал плечами.

– Я думаю, не надо проявлять поспешность, – поднял палец Гастигс. – Мы не знаем, какие возможности у этих роботов, какое есть оружие, и нам неизвестны их намерения. Сначала стоит это выяснить, а потом думать.

– Но Каниг говорил, они не желают, чтобы еще хоть раз кто-то сунулся в ту пещеру. Они не хотят контакта! – воскликнул мэр.

Лайам наблюдал за ними. Ах, что за лица, напуганные, растерянные. Они не знают, что делать. Загляденье. Всегда любопытно понаблюдать за чем-то подобным.

Он смотрел, а сам невольно оценивал и прикидывал в уме, не сменить ли нелепого толстяка на посту мэра кем-то другим. Пожалуй, вот этот Гастигс, куда лучше бы справился с такой должностью. Что если подойти к нему прощупать почву, пообщаться с остальными в этой комнате, сыграть на внутренних течениях?

А ведь Максимилиан не дурак, просто недостаточно серьезен и тверд. Но, может, Кадолии нужен именно такой мэр? Лучше добрый рассеянный весельчак, чем расчетливый старый лис Гастигс, который может додуматься устроить здесь тайную полицию и легонький диктаторский режим. Пожалуй, из этих двоих вышел прекрасный тандем – улыбающийся мэр сияет перед публикой, работает с людьми, а мудрый советник тихонько занимается непопулярными решениями.

Так легко ошибиться, не вникая глубоко, а ему все равно некогда.

– А ты что молчишь, парень? – вырвал мэр Лайама из планов по государственным переворотам.

Толстяк Максимилиан и не знал, что за эти несколько минут вся его судьба успела повисеть на волоске и вернуться на место.

Лайам улыбнулся ему:

– Вы совершенно правы, возможности устранить роботов нет, да и подобная воинственность ни к чему.

– Так делать-то что? – воскликнул мэр.

– Договариваться.

– Как? Они не желают нас знать!