Глава 1. Обретение третьей жизни

И вот стою я на краю, хоть весь чешусь, но я в Раю!

Нет, не так.

И вот стою я на краю, лобзаю голову свою!

А как я могу лобзать свою голову, что за бред?!

И вот стою я на краю, чешу… Что чешу, зачем чешу, почему чешу, но… решу!

*****************************************************

– Мамба! Хватит!!! Мой змеиный мозг уже раскалывается от таких чудовищных стихов и рифм. Какого хрена ты морочишь мне голову?!

Я оглянулся.

– Слушай, Змееголовый, а не кажется ли тебе, что это ты меня сюда опять затащил и я теперь весь чешусь, словно в твоей пещере клопы Вселенной поселились и кусают всех входящих.

– Это не клопы, это у тебя аллергия на меня, Мамба.

– Гм, ну может быть, я твою чешуйчатую морду уже видеть не могу в реале.

– А в астрале?

– А в астрале могу, но не хочу, хотя там деваться от тебя просто некуда.

– И с чего такая нелюбовь ко мне, благодетелю?

– А зачем ты меня опять вытаскиваешь, я вроде с тобой полностью расплатился в прошлую реинкарнацию?

– Ну, так привык за это время к тебе, да и силу набрал немереную, вот и решил помочь старому другу вновь прожить ещё жизнь, ты как, согласен?

– Надо подумать.

– А чего тут думать, тебе что, жить надоело?

– Мне? Гм, трудно сказать, в общем-то нет.

– А чего тогда, как у тебя на родине говорят, нос воротишь, ведь империю свою так и не смог построить… В первый раз едва получилось, да и то, сразу же развалили, во второй раз почти получилось, но только кусок земель смог объединить, больше не дали, а потом и вовсе, бесконечными покушениями заставили в тень уйти, да так в ней до самой старости ты и просидел. Не хочешь ли в третий раз попытаться?

– Ну, а если и в третий раз не получится?

– Ха, тогда в четвёртый и в пятый пойдёшь, пока у меня силы на то есть. Не сможешь в Африке, пойдёшь в Монголию, или к инкам.

– К каким ещё Инкам? Никаких Инн я не знаю.

– Хорош придуриваться, Мамба, что на тебя нашло?

– Да ничего не нашло, устал тут болтаться, да и надоел ты мне хуже едкой едьтьки.

– Какой ещё едьтьки?

– Обычной, потусторонней.

– Опять ёрничаешь, ох, едет у тебя крыша, Мамба, пора тебя в мир новый отправлять, на перевоспитание.

– Угу, знаем мы твой мир, опять в жопу негра отправишь, Ящер?

– Ну, а куда же ещё? Ты любитель этих мест, туда тебе и дорога.

– Да хрена тебе сладкого, не пойду туда.

– А куда ты денешься?

– Здесь останусь.

– Нет, ты мне тоже надоел. В Рай свой не хочешь, а в Ад тебе нельзя, а то совесть меня замучает.

– А разве у тебя, Змееголовый, есть совесть?

– Есть, но своя, божественная.

– Ааааа, вон оно как… Это как у политиков?

– Не, у тех ещё хуже, а у меня просто божественная, без всяких экивоков и процессов экзорцизма, ими любимых. Они только говорят, что за народ, а сами за тех, кто их за верёвочки дёргает.

– Это за какие такие верёвочки?

– Да за всякие, ты же знаешь о том, Мамба, да и сам такой.

– Нет, я дядя самых честных правил, я не такой, я добрый, справедливый, бесконечно совестливый и вообще, ум, честь и совесть своей эпохи.

–Угу, верю, но всё равно отправлю.

– Ясно и куда же теперь?

– В Африку!

– О! Как это я сразу не догадался?! Конечно, ну куда ещё! Только, блин, по твоим же словам, я не выполнил предназначение в прошлых жизнях, в чём тогда великий смысл моего посыла в новое время, о, Змееголовый?

– Надо же мне утереть нос другим богам, да и тебе достигнуть желаемого, хоть и с третьей попытки, согласен?

– Ну, согласен и что? Только, думаю, не получится у меня всё равно, не вижу возможностей на то никаких.

– Почему же, возможности есть всегда, или, говоря по-вашему, есть перспективные локации.

– Короче, в Африку опять?

– Да, но попадёшь ты в те места, которые плотно заселены, в самом её центре тебе делать нечего, там и людей-то – одна деревня на тысячу километров, и та полуживая.

– Это в какое же время ты решил меня запульнуть?

– В Древнее!

Я свистнул от переизбытка чувств. Ни хрена себе.

– Слышь, Змееголовый, я в девятнадцатый век попал, и мне хватило, еле-еле выполз из клоаки, а ты меня ещё дальше хочешь засунуть и глубже?

– Да, и намного, чтобы твоим завоеваниям не мешал ни огнестрел, ни развитые европейские державы. Будешь только ты, со своими мозгами и навыками выживания, ну и твои противники, как есть. Не переживай, в то время хватало и людей ого-го каких и государств сильных.

– Я и не переживаю. Объясни, кто будет моими противниками и уточни, наконец, время, в которое хочешь меня отправить?

– Противниками окажутся все, кто против тебя, а таковых и не упомнишь! Да и не знаю я. Мне вообще-то наплевать, с кем ты будешь воевать, главное – захватить власть на всех обитаемых территориях, а там, воюй, хоть с динозаврами. Твоя цель – захватить весь мир!

– Так время-то какое уготовил?

– Я же сказал, что древнее, до вашей эры! Короче, Рим знаешь?

– Знаю.

– Ну вот, отправишься в эпоху, когда был Рим, Греция, Персия, больше не помню, кто там ещё. Вот и крутись, как хочешь. Они все разобщены и воюют друг с другом. Да и Рим пока силу не набрал, так что, знай про то.

– А ты не обманешь?

– А смысл? Нет, я, конечно, могу ошибиться на пару десятков лет во времени, но не настолько, чтобы отправить тебя в другую эпоху. Это исключено.

– Ммм, вот ты как заговорил, Змееголовый!

– С кем поведёшься, от того и наберёшься, Мамба. А я хороший ученик, к тому же бог, ещё и древний, как сама планета. Помню, когда только зародился из предвечного пламени, были только я и…

– Хватит заливать сказки, Ящер. Ты меня потчуешь ими всё время, как я тут у тебя сижу. Я знаю их все: про отношения и борьбу с другими богами, как ты соблазнял каменных горгулий, обвивал врагов своим железным телом и как всех уничтожил, но перехитрил сам себя и тебя ввергли в бездну, а оттуда в забвение, откуда я и помог тебе выбраться, так?

– Так.

– Ну, вот видишь.

– Вижу.

– Да и врёшь ты всё! Сдаётся мне, что ты тот самый змей, что Еву с пути истинного столкнул.

– Не столкнул бы, и тебя бы не появилось, – буркнул на то Ящер.

– Ага! Я знал, я знал!

– Ладно уже, это шутка! Короче, посылаю тебя в древнее время, попадёшь в тело очередного мелкого вождя.

– Опять в негра?

– Почти, в семита попадёшь.

– А, нет, тогда уж лучше в негра.

– Ладно, в эфиопа, из тех, что посветлее, но это всего лишь дружеский жест по отношению к тебе. Как другу помогаю, цени.

– Ну, спасибо тебе, мой скользкий дружбан, помог.

– Всё для тебя.

– Ага, я так и понял. Знания мои останутся?

– Останутся, всё остальное тебе предстоит начать с нуля и добыть самому, а то и в бою.

– А деньги?

– Какие там деньги в этом племени, остынь.

– Так там даже монет золотых и серебряных нет?

– Что-то есть, но не монеты: золотой песок, драгоценные камни, шкуры, ракушки, женщины, больше я и сам не знаю, разберёшься на месте.

– Эх, вот всё у тебя так: раньше хоть деньгами помогал, а сейчас и этого нет.

– Так и попадёшь ты в мир не денежный, а простой и бесхитростный. В нём сила и отвага, ум и знания ценятся, а ещё владение оружием и умение управлять другими, вот что главнее всего. А деньги уж потом, да и не они мерило той жизни. В общем, дерзай, а я буду следить за тобой.

– Всё бы тебе за мной следить, Ящер.

– Ну, а что поделать, доверяй, но проверяй, кому сейчас легко.

– Гм, вот нахватался ты из моей головы разной ерунды.

– Нахватался.

– Ладно, собирать нечего, у меня всё с собой, как говорится. Когда будешь отправлять, сейчас?

– Ну, пойдём в мой храм, там обряд реинкарнации проведём и вперёд, навстречу новой жизни.

– Хорошо, я давно готов, а то засиделся тут, устал ничего не делать. Тяжело отдыхать, я всегда в работе.

– Ну-ну. Пошли тогда.

В пустынном храме Змееголового горел свет, и хоть был он слабым и неровным, но прекрасно освещал алтарь.

– Становись в центр звезды.

– Хорошо, что серпа и молота нет.

– Будет тебе и серп, и молот, но уже в следующей жизни, а сейчас я начинаю обряд, – и Змееголовый, запрокинув голову вверх, принялся протяжно петь псалмы на незнакомом и древнем языке. Он пел все громче и громче, и непонятные слова, эхом отражаясь от сводов храма, оглушающим набатом зазвучали в ушах Мамбы.

Внезапно в храм влетел ветер, его сила по мере проведения обряда стала всё увеличиваться и увеличиваться, пока он не слился в своём вихре с заунывными звуками псалмов, быстро собрался в смерч и закружил по храму, забирая с собою человеческую сущность Мамбы. Миг, и уплотнившись в кокон, он окружил человеческую душу, схватил её и рывком перенёс в другое время и место, вложив в новое тело.

– Дерзай! – донеслись последние слова Змееголового, и его мир исчез. Сгусток души, ворвавшись в божественный эфир, помчался сквозь него, преодолевая пласты времён и событий, пока не прорвался туда, куда и предназначался.