Цитаты из книги «Риф»

И главная наша проблема – плохие воспоминания. Довольно очевидные мысли, но тут и кроется подвох – потому что дальше начинается игра в наперстки. Если кто-то пытается уйти с семинара, его громко и шумно стыдят. Это делается специально, показательная порка, чтобы остальные сидели тихо и знали, что их ждет, если попытаются уйти. Это отличный способ заставить всех досидеть до конца. Тех, кто приходит на второй тренинг, – а на него приходит большинство, потому что сами тренинги устроены как мыльные оперы: каждый заканчивается «клифхэнгером», обещанием, что уж в следующий раз вам раскроют все тайны мира,

И люди, и листовка бросаются обещаниями. В первую очередь обещают решить проблемы в семье, справиться с потерей. То есть изначально все подается как тренинг семейного психолога по решению семейных же конфликтов. Ирония в том, что на самом деле их цель в обратном – отрезать жертву от близких, изолировать. А если ты пришел на тренинг, значит, у тебя точно проблемы, значит, почва для работы уже есть.

Как происходит вербовка? – Все начинается с приглашения на бесплатный семинар. Чаще всего жертва находит листовку в почтовом

– Как происходит вербовка? – Все начинается с приглашения на бесплатный семинар. Чаще всего жертва находит листовку в почтовом ящике

Я очень благодарна тебе, – сказала Таня, шмыгая носом. – Одна бы я не справилась. Я просто не понимаю, зачем мы это делаем. Мне кажется, что это никому не нужно. Ну вот спасем мы ее – и что дальше? Я опять буду с ней возиться, как с капризным ребенком, тратить силы и выслушивать, какая я херовая дочь.

В глубине души я думаю, что она портит мне жизнь, что она мелочная, недалекая и совершенно неспособная понять, как сильно могут ранить ее слова

даже лучше. Лучше для всех. Сначала я страшно разозлилась, потому что уже просто не было сил терпеть ее заскоки. А потом… ну потом со злорадством подумала «ну что ж, ты сама это выбрала». И тут же почувствовала вину, потому что злорадство означало, что я, наверно, плохая дочь и вообще ужасный человек, если могу вот так. Но, господи, если бы ты знала. Если бы ты знала, как тяжело с ней было. Если бы ты только знала. Мне до сих пор кажется, что я спасаю ее как бы по инерции. Не потому, что хочу спасти, а потому, что так принято – вытаскивать родственников из сект. Мне кажется, что я на самом деле не особо за нее беспокоюсь, я только изображаю беспокойство, потому что в глубине души я ее, – Таня снова зажмурилась, сл

Я хочу кое в чем признаться. Не осуждай меня, пожалуйста, дослушай до конца, – мимо прошла ватага школьников в зеленых жилетах – экскурсия. Таня зажмурилась, то ли от шума детских голосов, то ли просто искала нужные слова. – Когда она исчезла, я первое время, не знаю уж, был ли это шок или чего, но когда я поняла, что она ушла в секту, моя первая мысль была не о том, что ее нужно спасать; моя первая мысль была, что так, навер

– Лер? – А-а?– А ты любишь маму?Лера запнулась и посмотрела на нее с изумлением – настолько неожиданным ей казался скачок от «парламента сов» к любви.– Что, прости?– Ты маму любишь?– Ну, да, конечно. – А ты уверена? Ну, то есть, как ты это понимаешь? Откуда ты знаешь, что

Он представил ее зрителям и попросил рассказать о ее религиозном опыте в пустыне – о том, как она услышала гром, о конце света. И Ли стояла там, на сцене, и смотрела на лица внизу – лица, полные восхищения и восторга. И ей это нравилось.