Цитаты из книги «Риф»

разговор коллег и с удивлением узнала, что те считают ее грубым и холодным человеком; это было неприятное откровение. Она пришла домой и очень долго сидела за столом на кухне, пыталась проверять тетрадки, но не могла сосредоточиться. До этого момента она особо не думала о том, какое впечатление производит на людей, и всегда считала себя человеком требовательным и строгим – возможно, иногда чрезмерно строгим, – но уж точно не грубым; и эта мысль – о том, что она так долго не замечала и не понимала, как ее видят другие – весь вечер не давала ей покоя. Она зашла в ванную почистить зубы и застыла перед зеркалом, разглядывала, трогала свое лицо, как будто пытаясь вспомнить, на кого похожа, – и вспомнила мать, и то, что

и взяла за правило никогда не жаловаться на жизнь. И запрещала жаловаться другим, считала, что жалобы – это слабость, а слабым быть стыдно и некрасиво. Однажды совершенно случайно она подслушала в учительской

Она рассказывала, как в шесть лет ее забрала к себе бабушка, как смерть матери помешала ей прожить нормальную жизнь и как ее шокировала новость о том, что ее мать на самом деле убили не на площади, вместе с рабочими, а в ее собственном кабинете, и что убили ее «чертовы браконьеры»; убили не просто так, но за честность, за то, что не хотела участвовать в их грязном деле; и теперь убийца – или одна из убийц – сидит в этом зале, и сама Ева теперь хочет только одного – справедливости, хотя и все прекрасно понимает – и про срок давности, и про отсутствие доказательной базы.

риалы в СМИ, все это только на руку основателю культа, потому что паства воспринимает эту агрессию как подтверждение избранности – «мы – носители истины, поэтому нас не любят», «если непросвещенные нас травят, значит, мы точно правы». Сломать этот механизм довольно сложно. Чаще всего культ еще много лет продолжает наращивать мощь даже после смерти основателя – его фигура мифологизируется, уходит все человеческое, остается только икона, плоский позолоченный образ.

Разоблачения лидера, скорее всего, приведут только к тому, что паства еще сильнее сплотится вокруг него. Такой вот парадокс. Если иерархия уже выстроена и система обрела достаточную жесткость, любое давление извне будет работать исключительно на укрепление иерархии, на замыкание. Как правило, участникам культов с порога внушают комплекс «узников совести», «мы правы, а они – нет», «мы окружены врагами», «весь мир против нас». И любая агрессия внешнего мира,

К нам уже поступали жертвы Гарина. Люди, потерявшие близких – в трагедиях, в автокатастрофах. Он обещал им, что они смогут переписать события тех дней, отменить трагедию.

– Погодите-ка, он что, обещал воскресить их? – И да, и нет. Он обещал «отредактировать» их, – Осипов заметил удивленный взгляд Тани и пожал плечами. – Это он так называет: «редактирование». На самом деле это обыкновенное эмоциональное насилие. Вместо того чтобы прорабатывать тяжелые воспоминания, он силой заставляет людей забывать.– Разве можно заставить кого-то забыть? – Если тебя заставляют весь день батрачить в поле, у тебя просто нет времени на воспоминания. А если ты все равно смеешь быть несчастным, могут и в подвале запереть, и в яму сбросить

– Погодите, а если известно об издевательствах, почему его еще не арестовали? – спросила Таня. Осипов посмотрел на нее так, словно она сказала что-то невероятное, неприлично наивное. – Чтобы завести дело, нужны заявления и показания жертв. А они молчат, слишком напуганы. Они и с психологом-то говорят неохотно, а с полицией вообще. Они уверены, что Гарин вездесущ и обязательно узнает и накажет их за предательство.

На этом этапе человека, пришедшего на тренинг по «общению с родными», окончательно от родных отрезают, – идея избранности и обладания тайным знанием настолько соблазнительна, что вытесняет из головы все остальное. Это звучит дико, казалось бы, как вообще можно поверить в такое, правда? Но поставьте себя на место жертвы – если вас на протяжении недели часами держат в душных помещениях, берут измором и откровенно унижают тех, кто пытается уйти, эффект усиливается в разы.

и это не фальшивые цитаты, они