Глава 14

Тальки не соврала. Плетение и впрямь оказалось несложным. Проклятой хватило сил, чтобы с первого раза «перелить» себя в повешенного ею же капитана гвардейцев. Как только это случилось, ее спящая «искра», почувствовав «опору», вспыхнула, засияла, и Тиа задохнулась от восторга. Она завопила так, что позеленевший от страха капитан Най отшатнулся от ожившего трупа, споткнулся о лежащее на земле свиное корыто и грохнулся в навоз.

Впрочем, радость Тиф оказалась преждевременной. После пары проб Проклятая обнаружила, что возможности, дарованные временным телом, оказались не чета прежним. Со смертью истинной оболочки она слишком многое утратила. Ощущение легкости исчезло. Пропал восторг от прыжка в ревущий, непокорный водопад всесокрушающей мощи. В один миг Тиа стала самой слабой из Шести. Даже презираемая ею Митифа без всякого труда взяла бы над ней верх.

Обидно до зубовного скрежета!

Не успокаивало даже осознание того, что любая из Ходящих в лепешку бы разбилась, чтобы обладать нынешними возможностями Проклятой. Для выскочек из Радужной долины подобная мощь – дар богов. Но Тиф чувствовала себя обделенной. Ей оставалось только надеяться, что со временем все вернется.

Первостепенная задача – поймать щенка Целителя. Тиа нисколько не сомневалась, что нагонит беглецов. Лучник, убив ее тело, сам того не ведая, поставил на себя «метку». Сейчас она указывала на запад и с каждым днем пути «горела» все ярче.

После того как Тиф ужесточила контроль, проблем с Порком стало меньше. Она никогда не причиняла другим боль для собственного удовольствия. Мучить любил Рован, и за это Проклятая его ненавидела. Но в сложившейся ситуации убийца Сориты посчитала, что данное средство не будет лишним, поскольку, как только ее дух «перетек» в мертвое тело Грая, полоумный обрел волю. Пришлось прибегнуть к воспитанию болью.

В этот же день она взяла лошадей и вместе с дурачком бросилась в погоню. Конечно, можно было прихватить с собой парочку олухов, чтобы впоследствии воспользоваться их телами, когда нынешнее придет в негодность, но Проклятая предпочла бы женский облик. От мужчин ее уже начинало мутить.

Как Тиф и предполагала, тупоголовый сидел в седле хуже соломенного пугала. Одной из Шести все время приходилось следить за подопечным. Несмотря на то что теперь она не имела своей оболочки, ей требовались отдых и сон. В первую же ночь, как только Тиф заснула и ослабила «хватку», пастух решил сбежать. В тот момент, когда он отбежал на двадцать ярдов, Тиа в полной мере ощутила смысл слов Тальки о «собачке выдернутой из конуры». Впрочем, с таким же успехом Проказа могла сравнить это с ощущениями лосося, которого подсекли и выхватили из воды. Узы, связавшие ее с дурачком, натянулись, и Тиф, точно пробка из бутылки шипучего морасского вина, вылетела из тела Грая.

Это было не самое приятное из ее пробуждений. Она так разозлилась, что едва не покалечила глупца. Больше Порк бежать не пытался. Дух дурачка бросил попытки бороться за тело, перестал выскакивать, точно морт из темного проема, сидел тихо, и на одну головную боль стало меньше.

По прошествии трех дней тело Грая пришло в негодность, и Тиа вновь пришлось «болтаться» за плечом тупой орясины. Это ее порядком раздражало. Подавив его волю, она взялась за управление чужим телом.

Чувствуя, что вот-вот настигнет людей, причинивших ей такое количество неприятностей, она гнала обеих лошадей, практически не спала и останавливалась лишь для того, чтобы дать животным отдых и накормить пастуха. Ей вовсе не было нужно, чтобы этот дурень умер.

На четвертый день Тиа вырвалась из Лесного края.

И хмуро подумала, что в обжитых местах у нее появился шанс найти новое тело и вновь прикоснуться к Дару. Должны же быть в этом захолустье покойники!

Покойников в округе оказалось куда больше, чем она ожидала. Местность ими просто кишела. Когда на дорогу выскочила четверка оживших трупов, Тиа, несмотря на удивление, действовала не раздумывая. Из-за Порка она не могла управлять куксами, а тем паче держать их под контролем. Поэтому ей понадобилась пара мгновений, чтобы создать плетение и оказаться в оболочке женщины с разорванным горлом. Проклятая коснулась Дара и, резко хлопнув в ладоши, разорвала узы Призыва, заставлявшие мертвецов «жить». Глаза у подбиравшейся к впавшим в столбняк лошадям троицы погасли, и твари бревнами попадали на землю.

– Хссстттхавай. – Из-за разодранной гортани это тело с трудом выдавало нужные звуки и хрипело точно умирающая от паралича змея.

Порк со страху упал с седла и теперь ползал по песку, умоляюще заламывая руки и рыдая. Вид полуобъеденных живых мертвяков напугал его до умопомрачения. Даже штаны намокли. Тиф передернуло от отвращения. Неужели эта пытка никогда не закончится? Находиться рядом с таким ничтожеством противно до одури.

– Госпожа, – лепетал он, размазывая сопли. – Госпожа, они… они…

– Хссстттхавай поххха я не хххасссехххдилась.

Это подействовало.

– Сссследи за лоххххадьми и будь ххххядом.

Он послушался. Тиф наконец-то могла заняться насущными проблемами. Ей было интересно, откуда здесь взялись куксы? Насколько она знала, никто из Избранных не должен находиться в этих местах. Бои идут на севере, и колдунам строго-настрого запретили приближаться к Альсгаре, пока Тальки не отдаст соответствующее распоряжение. Кто-то ослушался запрета? Или же?…

Она выругала себя за глупость и быстро проверила количество силы, витавшей над городком.

– Забехххи меня Бездна! – резко и ошеломленно выдохнула она.

Силы вокруг нее оказалось столько, что впору орать от восторга. В ней можно было купаться, черпать горстями, тратить без зазрения совести. Не жалея. Самое удивительное, что никаких сомнений, чей это «выплеск», у нее не было. Собственную «искру» мог опознать даже неумеха Первого круга. Все, что витало вокруг, когда-то принадлежало ей.

Больше всего это напоминало рассыпанный из огромного ведра бисер. И теперь Тиа, точно голодная рыба, «заглатывала» силу, «вдыхала» ее, с каждой уной становясь все сильнее и сильнее.

Она готова была ликовать и петь.

Вот почему даже в теле мертвых она ощущала себя такой никчемной. Как же можно было забыть об этом?! Ведь в древних книгах упоминалось подобное явление! Да и после гибели Гиноры и Ретара случилось именно это – огромный выброс неконтролируемой мощи в мир и бесконтрольные куксы, сотнями поднявшиеся из могил.

Только сейчас Тиф поняла, почему Тальки тогда отправлялась в подобные места. Хитрая тварь говорила им, что едет принять под их власть куксов, а на самом деле старая змея забирала чужую силу! Вот где разгадка роста ее мощи! Она питалась тем, что осталось от ушедших в Бездну Двух.

Хитрая, опасная ведьма! Она всех провела! Всех! Захапала такую власть, а они, идиоты, только радовались, что грязную работу по усмирению куксов взяла на себя Проказа.

Старая карга!

Ну ничего! Тальки здесь нет, и дух Тиа вполне может впитать в себя хотя бы часть того, что потерял со смертью тела. Это по праву принадлежит ей и заставит «искру» гореть ярче.

Проклятая ликовала.

Она бродила по безлюдным, освещенным ярким солнечным светом городским улицам, собирая разбросанные тут и там крупицы Дара. Те витали не только в воздухе, но и обнаруживались в многочисленных зомби. С выявлением последних не было никаких проблем. Куксы чувствовали Порка и лошадей, бежали к ним, стремясь насытиться, но, повинуясь приказу Тиа, умирали во второй раз, выплескивая из себя бесценную силу.

Мертвых оказалось куда больше, чем она рассчитывала. Восставшее местное кладбище забрало в себя тех, кто еще прошлым вечером был жив. Лишь поздно ночью переполненная, точно бурдюк, Тиф остановилась и перевела дух.

Она сделала это. Собрала богатую жатву. Разожгла «искру» почти до прежнего состояния и избавила несчастный городишко от оживших покойников. Впрочем, последнее не входило в ее планы. Просто так получилось, и она отнюдь не считала это добрым делом. Как Проклятая и предполагала – в Плеши не осталось живых. Так что никто ей спасибо не скажет. Хотя в этом «спасибо» она нуждалась не больше, чем Порк в новых штанах.

Тиф раздраженно фыркнула, и стоявший перед ней пастух испуганно сжался, опасаясь гнева хозяйки.

Вот ведь нашла сравнение! Новые штаны для дурака были бы очень кстати. От этих уже порядком несло.

– За мной, – прохрипела она, и пастух все еще дрожа от пережитого за день ужаса, поплелся следом.

Во время блужданий по городу Тиа видела лавку, торговавшую готовой одеждой, и у нее созрела мысль переодеть блаженного в чистые тряпки. Дверь оказалась заперта изнутри. Женщина не стала стучать, а тем более пытаться открыть. Бесполезное занятие. Да и времени мало. Она выбила преграду вместе с косяком, потратив на это минимум силы.

– Хххозьми ведххххо. Хххазденьссся. Хххымойсся. Хххххеххелись!

На лице Порка отразилась целая гамма чувств. Он не желал заниматься столь неприятным для себя делом, но под грозным взглядом мертвых глаз втянул голову в плечи, послушался и, подхватив ведро, поплелся к колодцу.

Проклятая вошла в лавку. Огляделась. Ей не понадобилось много времени, чтобы найти подходящую для Порка одежду. Чистое белье, новые штаны, рубаха, а также хорошая куртка преобразили дурака. Тиф изучила его критическим взглядом и, оставшись довольна результатом, взяла тело под контроль, одновременно покинув труп женщины с разорванным горлом. Теперь было не так противно стоять за левым плечом слуги.

Как она и ожидала, «искра» после перехода потускнела, но собранная мощь осталась. Тиф потеряла целый день, но Дар куда важнее врагов. С ним у нее есть шанс вновь обрести былое могущество. А ничтожества не уйдут. Тиф чует их даже сейчас и обязательно нагонит, несмотря на то, что они решили запутать следы и предпочли хорошему тракту бегство через поля.

Тиа-Порк вскочила в седло и продолжила погоню.

– Через нар выберемся.

Я кивнул и застегнул куртку. Раннее утро было пасмурным, воздух холодным, еще не прогретым едва-едва проснувшимся солнцем, а земля теплой. На заросших невысокой травой полях лежал туман. Он уже до краев заполнил овраги и балки и теперь растекался вокруг, грозя вот-вот подняться с земли в полный рост и погрузить мир в молочную пелену.

Лошади шли еле-еле. Я оглядывался, вставал в стременах, но разглядеть хоть что-то дальше десятка ярдов не представлялось возможным. Через двадцать минок я едва различал, что скрывалось в пяти шагах от нас. Мы ехали в густом, вязком и холодном молоке.

– Тут не нар, тут все три добираться будем. – Мой голос казался неприятно глухим.

– Не страшно. – Гонец разгладил усы. – Торопиться некуда.

Я насупился, но промолчал. Быть может, он никуда не торопится, а кое-кто спешит в Альсгару. За четыре дня путешествия я весь извелся. Попытки «позвать» Лаэн окончились ничем. Она так и не восстановила силы после схватки в Песьей Травке. Я не знал, где мое солнце, что с ней, добралась ли она до Альсгары? Не случилось ли чего в дороге? Неизвестность выводила из себя. Если бы я только мог, то гнал бы день и ночь, но далеко без смены лошадей не уедешь, так что приходилось беречь силы Жеребца. Без него я отсюда еще долго не выберусь. По моим подсчетам, до города еще три, быть может, четыре дня скачки. Надо только выбраться из проклятых полей на нормальную дорогу. Дальше будет легче.

Единственное, что грело мне сердце, так это мысль, что Лаэн сумела вырваться из Плеши.

– Думаешь о своей женщине?

Я хмуро посмотрел на Гиса.

– Не злись, – обезоруживающе улыбнулся он, словно и не заметив моего недовольного взгляда. – Я бы тоже о такой думал. Тебе повезло, парень.

– Знаю.

– Все будет в порядке.

– Остается надеяться, что ты прав.

– А я вот так и не решился связать себя узами с какой-нибудь женщиной, – неожиданно выдал он.

– Почему?

Гис задумался, затем пожал плечами:

– Наверное, просто не успел. Жизнь гонца, если ты понимаешь, о чем я говорю. Один день здесь, другой день там. Какая согласится на такое?

– Ты плохо искал. Поверь, есть и такие… Нам надо остановиться и подождать, – не выдержал я. – Ничего не видно.

– Глупости, – возразил гонец. – Заплутать не заплутаем, это я тебе точно говорю. Слушай, я давно хотел спросить о том, что сказал Лук про Лаэн…

– Нет. Она не Ходящая и не Огонек, – ровным голосом ответил я.

– Почему тогда он ее так назвал?

– Не знаю. У него спроси.

Какое-то время мы ехали молча, пытаясь рассмотреть в тумане хотя бы намек на дорогу. Без толку.

– Слышишь?.. – внезапно спросил Гис. – Вот! Опять! Похоже на колокольный звон. Слышишь?!

Издалека, приглушенное расстоянием, долетело едва слышное «ом-м-м».

– Ты прав. Деревня близко?

– Не знаю, не знаю. – Он выглядел обеспокоенным. – Выходит, мы забрали гораздо западнее, чем требовалось… Если только Псарьки… Слишком рано, не находишь?

– Рано для чего?

– Для службы во имя Мелота. Почему звонит колокол?

«Ом-м-м», – донеслось в ответ.

– Или по кому, – усмехнулся я. – У меня не так много стрел.

Гис покосился на мой полный колчан:

– Считаешь, это опять мертвые?

– А ты нет? Если они были в Плеши, то почему бы им не появиться и здесь? Не слишком умно туда соваться.

– У нас мало еды. И я гонец. Должен проверить, чтобы рассказать, что там произошло.

– Должен, кому?

Он остался невозмутим:

– В первую очередь самому себе.

– Как знаешь. У тебя своя голова на плечах. Если не терпится, можешь сунуть нос, не возражаю. Но я не собираюсь. Да еще в таком тумане.