Цитаты из книги «Хождение по мукам. Книга 2. Восемнадцатый год»

Перед отъездом Катя продала все то немногое, что увезла из Самары; оставила только одну вещицу – изумрудное колечко, его подарили Кате в день рождения. Это было давно, до войны, в весеннее петербургское утро.

Почта не действовала. Письма доставляли особые ходоки, отчаянные головы, и брали за это большие деньги.

Позавчера мне минуло 27 лет, но вид у меня… Да бог с ним… Теперь это не важно… Не для кого…»

Завтра уезжаю из Ростова, чтобы ничто больше не напоминало… Поеду в Екатеринослав… Там есть знакомые. Мне советуют поступить в кондитерскую. Может быть, Даша, приедешь на юг и ты… Рассказывают, в Питере у вас очень плохо…

Но вот живу, потому что стыдно, – не страшно, а стыдно пойти положить голову под паровоз… привязать на крюк веревку.

Даша, Даша, моему отчаянию нет границ. Вадим убит. Мне сообщил об этом вчера хозяин, где я живу, подполковник Тетькин. Я не поверила, спросила – от кого он узнал. О

Потом он сказал: „Рощин у нас был на подозрении, счастье для него, что он погиб в бою…“

Большевики готовы уничтожить все русское. Они добиваются, чтобы русский народ забыл свою историю. Здесь стоит никому не вредящий памятник царю-освободителю. Снимите же с него эти глупые доски и это гнусное тряпье. Такова была его первая речь к народу. Сейчас же бойкие парни в картузиках – по виду приказчики – закричали: – Ломай!

– Господа, слышали? Пономаря с колокольни скинули… – Кто? Большевики? – Чтобы не звонил… Называется – хлопнули дверью… Я еще понимаю – кого-нибудь, но пономаря-то за что?

А это красная сволочь. У них пулеметы на элеваторе… Но сомневаться нельзя, – чехи берут город… Они возьмут город…