– Это наказание за неподчинение. Мы предупреждали.

– Ублюдки, – прошептала Ольга, едва слышно, но кроме неё никто больше не высказал ни слова.

Словно после этого всё окончательно утвердилось: никто не уйдёт отсюда добровольно, никто не сможет избежать наказания, если пойдёт против правил.

Комната вновь погрузилась в тишину, но теперь она казалась осязаемой, обволакивающей, как саван.

В комнате воцарилась тишина, такая плотная, что, казалось, её можно потрогать. Звук, только что терзавший пространство, оставил за собой не просто покой – он словно высосал воздух, заполнив пустоту тяжёлой, удушливой атмосферой. Никто не решался нарушить молчание.

Ольга сидела на полу, нетвердо обхватив колени дрожащими руками. Она смотрела в одну точку перед собой, как будто там, в этой невидимой точке, был ответ на всё. Но ответа не было.

Анна медленно отвела взгляд от Ольги. Та прижималась спиной к стене и обнимала себя за плечи, словно это могло защитить от того ужаса, который только что произошёл.

Игорь поправил очки дрожащей рукой, но не сказал ни слова. Его лицо оставалось спокойным, почти безучастным, но взгляд выдавал внутренний шторм.

Вадим стоял, усердно подпирая стену. Он выглядел, как человек, который знал, что всё идёт по плану – только план этот был ужасен, и в его мировоззрение совсем не вписывался.

Артём тихо присел на корточки, уткнув лицо в ладони. Его плечи слабо подрагивали, но он не плакал. Он просто пытался осознать, как он оказался здесь, в этом безумии.

Катя была единственной, кто не пытался скрыть своего страха. Её глаза покраснели, а лицо мокрым от слёз, тогда как дыхание – частым и поверхностным, словно она только что выбежала из огня.

– Господи… это… это же страшно, – прошептала она, нарушив наконец гробовую тишину. Её голос был слабым, но он разрезал воздух, как тонкий нож.

Никто не ответил.

– Мы не можем… не можем просто так… – продолжила Катя, но тут же замолчала, будто потеряв слова, и сжала кулаки. Её тонкие плечи сотряслись от всхлипа. – Мы не должны их провоцировать.

Она оглянулась на остальных: её взгляд метался, умоляя найти поддержку.

– Вы же видели… – продолжила она, заикаясь от слёз. – Они… они могут сделать всё, что угодно. Мы не можем… мы не можем им перечить.

– Катя… – тихо начал Артём, но замолчал, не зная, что сказать.

– Они нас убьют, если мы будем сопротивляться! – выкрикнула она неожиданно громко, и её голос эхом отозвался в комнате. – Вы понимаете это?

Ольга, до этого молчавшая, подняла на неё взгляд. В её глазах больше не было прежнего огня. Там был только тусклый, приглушённый свет человека, потерявшего контроль над ситуацией.

– Она права, – пробормотал Игорь, глядя в пол. Его голос был таким тихим, что сначала казалось, будто он говорит сам с собой.

– Что? – резко бросил Вадим, отрываясь от стены.

– Она права, – повторил Игорь, подняв глаза. – Мы ничего не можем сделать. Они контролируют всё.

– И ты предлагаешь просто сдаться? – в его голосе звучало скорее раздражение бесконечными перепалками, чем удивление.

Игорь не ответил, лишь отвёл взгляд, словно вопрос касался чего-то слишком личного, чтобы отвечать на него сразу.

Катя вновь всхлипнула, утирая лицо рукавом.

– Пожалуйста… просто успокойтесь, – прошептала она. – Я прошу вас… не надо их провоцировать.

Её слова, хоть и тихие, услышал каждый. Никто не стал спорить, но и никто не согласился. Каждый теперь смотрел куда-то в себя, пытаясь найти ответы, которые казались недосягаемыми.

Тишина снова накрыла комнату, но теперь она была другой. Это была тишина отчаяния, безысходности, которая, как ядовитый дым, наполнила каждый уголок пространства.

Воздух в комнате застыл, тяжёлый, неподвижный, пронизанный насквозь ощущением страха. Никто не двигался, не пытался заговорить. Только слабые всхлипы Кати нарушали тишину. Даже Ольга, которая ещё недавно кипела гневом, теперь казалась опустошённой.

И в этот момент голос снова зазвучал, эхом отражаясь от гладких стен.

– Это было первое предупреждение, – ровный, бесстрастный тон снова заполнил пространство, как холодная вода, заливающая трещины в скале. – Следующие наказания будут гораздо более серьёзными. Мы не советуем вам испытывать наше терпение.

Слова звучали с жуткой методичностью, словно кто-то читал приговор, уже давно написанный.

– Ваше поведение должно соответствовать правилам. Любые попытки саботажа или сопротивления будут пресечены. Вы здесь для эксперимента. Напоминаем: неподчинение недопустимо.

Голос замолк так же резко, как и появился, оставив после себя звенящую пустоту.

Анна медленно подняла голову: её бледное лицо напоминало мраморную маску. Она сжала ладони в кулаки, так что ногти впились в кожу.

– Они… просто играют с нами, – прошептала она, и её голос был едва слышен.

– Это даже не игра, – отозвался Игорь, вновь опустив глаза в пол. – Это эксперимент, как они сами сказали. Для них мы – не люди. Мы… только материал.

Его слова вызвали у каждого свой отклик. Катя замерла, и хотя её лицо дрожало от новых слёз, она не плакала. Ольга тихо выдохнула, будто пыталась собрать силы, но её взгляд оставался расфокусированным, блуждающим где-то далеко.

– Материал, – тихо повторил Артём, пряча лицо в руках. – Ну и чёрт с ними. Пусть делают, что хотят.

– Нет, – неожиданно резко бросила Ольга. Она подняла голову: её глаза вновь вспыхнули, но этот огонь был слабым, как угольки, которые вот-вот погаснут. – Чёрт с ними? Ты серьёзно? Они лишили нас всего… всего человеческого.

– А что ты предлагаешь? – холодно спросил Вадим, его голос звучал так же безразлично, как и раньше. – Орать? Умирать от боли, как ты только что?

Ольга открыла рот, но не смогла найти слов. Она сжала кулаки и отвернулась, уставившись в одну из камер.

– Они сломали нас, – сказал Игорь, тихо, но так твёрдо, что его слова пробили этот густой, вязкий воздух. – И мы это понимаем.

– И что дальше? – бросила Ольга, даже не повернув головы.

– Ничего, – ответил он. – Мы будем делать то, что они хотят.

Эта фраза прозвучала как последняя точка, как завершение спора, который никто не хотел продолжать.

Тишина снова накрыла комнату, но теперь в ней чувствовалась какая-то новая тяжесть. Это была тишина окончательной сдачи, осознания, что бороться бессмысленно.

Катя вдруг всхлипнула, прижала ладони к лицу и сжалась, как маленький ребёнок, пытающийся спрятаться от ужаса.

– Пожалуйста… просто… не надо больше провоцировать их, – пробормотала она сквозь всхлипы.

Никто не ответил. Никто не сделал ни одного движения.

Теперь в этой комнате все были не просто заложниками – они стали тенями, блеклыми отражениями тех, кем были раньше.

Каждый чувствовал, что выхода нет.

Утро пришло незаметно. Ровный и холодный больничный свет не менялся в комнате с течением времени. Кроме того, он лишь подчёркивал искусственность окружения. Серое свечение ламп было пустым и безжизненным, напоминая, что где-то там, за пределами этих стен, утро выглядит совсем иначе – с солнечным светом, запахом свежего воздуха и звуками пробуждающегося мира.

Но здесь всё оставалось неизменным: замкнутое пространство, выверенная стерильность интерьера и гнетущее ощущение того, что за ними наблюдают.

Анна проснулась первой. Она ещё долго лежала, уставившись в потолок, прежде чем, вздохнув, поднялась и направилась к кухонному уголку, который странно контрастировал с остальной обстановкой. Маленький холодильник с зеркальной дверцей, встроенная плита, тумбы – всё выглядело новым, будто только что доставленным из демонстрационного зала.

Она открыла холодильник, ожидая, что увидит лишь несколько минимальных наборов еды для каждого из них, но перед ней предстала картина, противоречащая всему, что происходило вокруг: полки были заставлены продуктами. Молоко, яйца, овощи, сыр, хлеб – всё, что нужно для нормального завтрака.

Анна застыла на мгновение, пытаясь осмыслить, почему в этом месте, где каждый аспект их жизни казался спланированным для создания исключительного дискомфорта, есть такой избыточный выбор еды. Но раздумывать долго не было смысла.

– Надо приготовить что-то, – тихо сказала она самой себе и начала доставать продукты.

Катя проснулась вскоре после неё. Её бледное лицо с заплаканными глазами говорило о том, что она почти не спала. Девушка села на кровати, обхватила колени руками и молча наблюдала за действиями Анны.

– Катя, поможешь? – обернувшись, спросила та, но ей в ответ лишь молча покачали головой. – Тебе нужно поесть, – спокойно продолжила она, возвращаясь к готовке.

Катя промолчала. Она выглядела испуганной и растерянной, словно боялась, что любое слово может снова пробудить голос из динамиков.

Ольга подошла чуть позже. Её движения были резкими, а в лице читались напряжение и скрытое раздражение.

– Так, что тут у нас? – буркнула она, вставая рядом с Анной.

– Завтрак, – коротко ответила та, не отрываясь от плиты.

– Хм, прилично для тюрьмы, – добавила Ольга, открыв холодильник и увидев изобилие продуктов. – Если нас держат взаперти, могли бы ограничиться сухими пайками.

– Это не так важно, – отрезала Анна.

Ольга некоторое время молчала, наблюдая за тем, как она выкладывает на сковороду кусочки бекона. Наконец, она вздохнула и с неохотой предложила:

– Ладно, я помогу.

Пока женщины готовили, остальные начали медленно подниматься с кроватей. Игорь первым подошёл к кухонной зоне: его лицо было как всегда серьёзным, а движения – аккуратными и размеренными. Он взял чашку, наполнил её водой из кулера и молча сел за стол.

– Ну, что у нас на завтрак? – усмехнулся Артём, подходя к столу. Его голос звучал бодрее, чем у остальных, но это было лишь маской, скрывающей всеобъемлющую растерянность.

– Всё, что ты захочешь, – резко ответила Ольга, даже не оборачиваясь.

Вадим наблюдал за происходящим издалека, прислонившись к стене. Его холодный взгляд оценивал происходящее так, как будто он на самом деле изучал всех присутствующих, прикидывая, кто первым не выдержит.

Когда завтрак почти был готов, привычная тишина комнаты вдруг прервалась. Звук включившегося динамика был неожиданным, как выстрел, и вызвал мгновенное напряжение.

– Доброе утро, участники, – раздался знакомый голос. Его ровный, бесстрастный тон наполнил пространство, заставив всех замереть.

Анна медленно поставила на стол тарелку с приготовленным омлетом. Катя сжалась, словно хотела исчезнуть. Артём застыл с ложкой в руке, а Игорь убрал очки и стал методично протирать их, избегая смотреть на потолок.

– Сегодня у нас два задания, – продолжил голос. Каждое слово звучало отчётливо, как удар часов, отсчитывающих время до казни. – Первое задание – основное. Оно предназначено для двоих участников противоположного пола. Второе задание – параллельное, и его должны выполнить все.

Ольга бросила острый взгляд на динамик, словно могла прожечь его насквозь.

– Что за задания? – бросил Артём, стараясь сохранить видимость спокойствия и попросту тянул время.

Голос не реагировал на вопросы, продолжая, как заранее подготовленный скрипт, повторять:

– Основное задание: двое участников противоположного пола должны заняться любовью. Процесс должен завершиться оргазмом.

В комнате стало так тихо, что слышно было, как капля воды падает в раковину.

– Второе задание будет озвучено после завершения первого, – добавил голос, и динамик выключился.

Катя закрыла лицо руками, и её плечи задрожали. Анна молча смотрела в стол, не замечая, что её пальцы впились в край тарелки. Ольга крепко сжала губы, словно боялась, что любое слово вырвется наружу, как крик.

– Издеваются, – тихо сказала она, но в её голосе не было прежней уверенности.

– Это только начало, – спокойно добавил Вадим, его слова прозвучали зловеще, как предзнаменование.

Тишина вернулась другой – наполненной страхом и подавленностью. Все знали, что сопротивляться приказаниям таинственного обладателя голоса было бесполезно.