Вадим молча приблизился к ней, и его шаги звучали глухо в тишине. Он остановился совсем близко, возвышаясь над Ольгой. Его движения оставались размеренными, а взгляд сосредоточенным, как будто он выполнял обычную работу. Он не произнёс больше ни слова, но в его позе читалась явная уверенность, что всё должно идти своим чередом.

Комната, наполненная напряжённым молчанием, казалась теперь ещё меньше. Тишина стала осязаемой настолько, что её словно можно было разрезать ножом. Никто из участников не осмеливался пошевелиться или произнести хоть звук, боясь разрушить хрупкую грань между безмолвным согласием и взрывающимся протестом.

Ольга стояла, обхватив себя руками, пытаясь укрыться от взгляда Вадима и собственного унижения. Её тело мелко дрожало, и сдавленные рыдания вырывались из горла. Она старалась подавить их, но они предательски прорывались наружу, разрывая тишину комнаты. Слёзы стекали по её лицу, капая на пол, но она не поднимала головы, чтобы не встретиться с холодным, пронизывающим взглядом.

Вадим шагнул ближе, остановился совсем рядом, так близко, что она почувствовала его присутствие, словно это был ещё один удар по её и без того растерзанному состоянию. Он наклонился чуть вперёд, заглядывая ей в лицо. Уголки его губ дрогнули, и на лице появилась лёгкая, едва заметная ухмылка.

– Ну что ты, – тихо произнёс он, растягивая слова, словно смакуя их. – Это ведь всего лишь игра, Ольга. Хочешь, чтобы всё быстрее закончилось? Тогда расслабься.

Его голос звучал обманчиво мягко, но в нём сквозила насмешка, заставляя её ещё сильнее сжаться. Ольга не ответила, лишь сделала шаг назад, но наткнулась на край кровати и остановилась, не зная, куда идти дальше. Она отвернулась, но Вадим не позволил ей спрятаться. Он снова приблизился, теперь почти вплотную, и легко коснулся её плеча.

Она вздрогнула, её тело застыло, будто парализованное. Он наклонился к её уху, и его голос прозвучал ещё тише, но от этого не менее жёстко.

– Не стоит так драматизировать, – сказал он. – Никто не будет тебя жалеть. Здесь не место для слабости.

Ольга резко отшатнулась от его руки, но не сделала попытки уйти. Она знала, что это бесполезно. Слёзы продолжали катиться по её лицу, а взгляд оставался устремлённым в пол. Она чувствовала себя сломленной, растоптанной, но была вынуждена стоять и выносить всё, что бы ни происходило.

Вадим, напротив, не терял ни уверенности, ни хладнокровия. Он аккуратно поднял руку и потянулся к вороту её блузки. Его движения были неспешными, но точными, как у хирурга, проводящего рутинную операцию.

Ольга попыталась отстраниться, но её тело отказалось подчиняться. Она так и стояла, скованная страхом и отчаянием, чувствуя, как её одежда медленно спадает под его холодными безразличными пальцами.

Вадим с ухмылкой следил за её реакцией. Его глаза блестели, будто он получал удовольствие от её смятения. Когда блузка упала на пол, он сделал шаг назад, рассматривая девушку с той же насмешкой.

– Вот так, – протянул он. – Видишь, все было не так уж и сложно.

Его тон был таким же спокойным, но в нём чувствовалась скрытая издёвка, словно он наслаждался своей властью над ней. Ольга не выдержала. Её руки дёрнулись, чтобы прикрыть обнажённые плечи, но это лишь подчеркнуло её уязвимость. Она зажмурилась, надеясь, что это всё закончится, если она просто перестанет смотреть.

Однако Вадим не остановился. Он опустился на одно колено, продолжая снимать с неё одежду. Его движения оставались аккуратными, но его взгляд говорил о том, что он считал происходящее не более чем скучным заданием. Когда он поднялся, она снова почувствовала на себе его холодные глаза.

Ольга обладала стройной, подтянутой фигурой с выраженными, но не броскими женственными линиями и слегка покатыми плечами. Ключицы подчёркивали изящность верхней части тела. Тонкие и немного нервно подрагивающие руки выглядели сильными, но хрупкими на вид. Грудь у неё была средняя, с мягкими округлыми очертаниями. Чётко очерченная талия с плавным переходом к бёдрам, которые были слегка шире, добавляли её фигуре естественную грацию.

Её светлая кожа была почти фарфоровой, с лёгким румянцем, который выдавал её внутреннее напряжение. На запястьях и лодыжках виднелись тонкие вены, что придавало ей определённую утончённость. Бёдра, упругие, но не массивные, гармонично сочетались с длинными, ровными ногами, которые были её природным украшением.

Тело Ольги излучало сочетание хрупкости и внутренней силы, словно отражая её сложный характер: внешняя уязвимость скрывала стойкость и способность выдержать удары судьбы.

– Теперь моя очередь, – произнёс он, словно комментируя очевидное.

Он начал снимать с себя рубашку, не отводя взгляда от Ольги. Её дыхание стало прерывистым, она едва удерживалась, чтобы не закричать. Но крик не изменил бы ничего. Теперь она это знала.

Его движения оставались уверенными, но в них не было ни капли спешки. Он расстегнул манжеты, затем медленно снял рубашку, аккуратно положив её на стул, будто даже в этом действии сохранял своё хладнокровие. Затем он расправил плечи и бросил взгляд на остальных.

– Вам лучше привыкнуть, – громко сказал он, обращаясь ко всем. – Это только начало.

Ольга зарыдала ещё громче, но не двинулась с места. Вадим смотрел на ней сверху вниз бесстрастно, словно происходящее не касалось его лично. Он сделал ещё один шаг вперёд, и она, заметив это движение, инстинктивно отступила, но за её спиной уже была кровать. Ольга всхлипнула, её плечи подрагивали, как у загнанного зверя, запертого в углу.

– Это всё равно случится, – произнёс он ровным, холодным голосом, будто констатировал очевидное. – Чем дольше ты сопротивляешься, тем сложнее ты делаешь это для себя.

Она резко подняла на него глаза, и в её взгляде вспыхнуло мгновенное, отчаянное возмущение. Но вместо ответа из её горла вырвался новый сдавленный всхлип. Руки безвольно упали вдоль тела, а всё её существо, казалось, перестало сопротивляться. Она уже не могла говорить, не могла возражать. Слёзы продолжали катиться по её лицу, стекая на грудь, но она даже не пыталась их вытереть.

Вадим снова двинулся, на этот раз ближе, будто окончательно сокращая дистанцию. Он протянул руку, легко схватил её за плечо, и прежде, чем она успела отреагировать, резко подтолкнул вперёд. Она споткнулась, ноги её подкосились, и она упала на кровать, словно кукла мягко осела на простыни. Её рыдания стали громче, но голос всё ещё звучал сдавленно, как будто она боялась выпустить боль наружу.

Вадим молча лег на Ольгу и раздвинул ей бедра, пока она всхлипывала.

Ее плачь звучал приглушенно и сдавленно, как у ребенка, который знает, что сопротивляться бесполезно. Она попыталась сомкнуть ноги, но он развел их в стороны, придавив ее своим весом. Он придвинулся к ее лицу, обдавая горячим и резким дыханием ее щеку.

– Подчинись, – прошептал он, шелестя голосом, как гравием. – Это единственный выход.

Тело Ольги сотрясалось от рыданий. Она зажмурилась, пытаясь отгородиться от него, а потом вцепилась в простыни так, что побелели костяшки пальцев. Она отчаянно пытаясь найти какую-нибудь опору, какой-нибудь способ спастись.

Но выхода не было. Вадим прижимал ее к постели с холодной, неумолимой силой, и она знала, что бороться с этим бесполезно. Поэтому она сдалась, подчиняясь неизбежному. Её тело и душа разбивались вдребезги под тяжестью его присутствия.

Остальные наблюдали за происходящим, и на их лицах отражались ужас и беспомощность. Игорь так крепко вцепился в край стола, что пальцы захрустели.

Он не мог отвести взгляд, не мог перестать наблюдать за надругательством над достоинством Ольги, над ее человечностью. Его затошнило, и желудок скрутило от отвращения и жалости.

Без всякого сострадания Вадим вошел в Ольгу резко и полностью.

Комнату наполнили ее сдавленные рыдания, резко контрастировавшие с его стонами от напряжения. Он не проявил ни нежности, ни сочувствия – только холодную, механическую деловитость. Каждое движение было напоминанием о ее бессилии, грубым утверждением его превосходства.

Анна не могла отвести глаз от разворачивающейся перед ней сцены. Сердце бешено колотилось в груди, и она почувствовала, как к горлу подступает волна желчи. Ей хотелось закричать, вмешаться, сделать что-нибудь, что угодно, лишь бы остановить это насилие. Но она застыла – ее тело было парализовано шоком и страхом.

Она знала, что любая попытка только ухудшит положение Ольги. Поэтому она сидела там, по ее лицу текли слезы, а сердце колотилось в груди, как барабан.

Вадим же, казалось, хотел продлить унижение Ольги.

Каждое движение было точным и безжалостным, как будто не голос из динамика, а он сам пытался сломить ее окончательно. Ольга под его весом, продолжала тихо всхлипывать, пытаясь сдержать слезы, но они лились сплошным потоком. Она повернула голову в сторону, пряча свое лицо от него, от остальных, от всего мира.

Комната, наполненная гнетущей тишиной, надвигалась на них. Воздух был пропитан слезами, отчаянием и беспомощностью. Катя, не в силах вынести этого зрелища, закрыла лицо руками и тихо зарыдала. Игорь, сидя за столом, невидящими глазами уставился в экран ноутбука.

Наконец Вадим ускорился и с такой же жесткостью завершил свою работу внутри Ольги.

Он скатился с нее, сел на край кровати и посмотрел на нее сверху вниз с таким выражением, как будто только что закончил какую-то непосильную работу.

Сев на кровать, он принял расслабленную позу, словно выполнил рутинную задачу. Он провёл рукой по волосам, откинув их назад, и посмотрел на Ольгу с выражением лёгкой усталости, которое больше походило на безразличие. Его дыхание выравнивалось, но в глазах не было ни капли раскаяния или осознания произошедшего.

Ольга, вся в слезах, с дрожащими руками попыталась подняться. Её тело казалось неподвластным воле: ноги дрожали, а колени подгибались. Она рухнула обратно на пол, обессиленная, как сломанная кукла. Её волосы прилипли ко лбу, а взгляд оставался устремлённым прочь, будто она пыталась скрыть лицо от его глаз и от самой себя.

Вадим неспеша перевёл взгляд на неё. В его выражении не было ни жалости, ни злорадства – лишь равнодушная констатация факта. Он слегка наклонился вперёд, упёрся локтями в колени и с лёгкой усмешкой произнёс:

– Тебе лучше встать. У нас осталось не так много времени.

Его голос был ровным, спокойным, но от этого слова звучали ещё тяжелее. Это было не предложение, а приказ, произнесённый с ледяной чёткостью, будто он обращался не к живому человеку, а к части механизма, который просто дал сбой.

Ольга замерла, но её плечи вздымались от частого, сбивчивого дыхания. Она не сразу подняла глаза, будто искала в себе силы. Когда её взгляд всё-таки встретился с ним, в нём была не только боль, но и кое-что ещё – тихий, но неизбежный огонь ненависти. Этот взгляд был как вызов: слабый, но бескомпромиссный.

Она глубоко вдохнула, стараясь подавить новый приступ рыданий. Грудь её вздымалась от напряжения, а пальцы судорожно вцепились в простыню. Через мгновение, будто через силу, она оторвала одну руку, выпрямилась, и медленно, пошатываясь, встала. Её движения были неуверенными, но решительными, как у человека, который во что бы то ни стало пытается сохранить остатки достоинства.

Ольга не посмотрела на Вадима больше ни разу. Она отвернулась от всего, что её окружало, включая себя. Её ноги дрожали, но она стояла, обхватив себя руками, словно пыталась собрать воедино то, что осталось от её силы.

Остальные участники сидели по углам комнаты, словно тени, застигнутые врасплох собственным бессилием. Никто из них не мог остаться равнодушным к происходящему, но каждый справлялся с этим по-своему. Катя, с побледневшим лицом, спряталась в угол. Её дыхание было частым, неглубоким, а глаза блестели от сдерживаемых слёз. Она закрывала лицо руками, пряча себя от реальности, но глухие звуки с кровати, доносившиеся сквозь напряжённую тишину, невозможно было игнорировать.

Анна сидела, замерев, на краю матраса. Она сложила руки на коленях, а взгляд, затуманенный ужасом, устремился куда-то в пол. Девушка не плакала, но её пальцы мелко подрагивали, выдавая внутреннюю борьбу. Казалось, она хочет вмешаться, сделать что-то, чтобы остановить этот кошмар, но что именно – она не знала. Её тело будто парализовало осознание своей беспомощности.

Игорь, сидя за столом, выглядел собранным, но в этой собранности чувствовалось напряжение, граничащее с отчаянием. Его взгляд был сосредоточен на экране ноутбука, но пальцы так и не двигались по клавишам. Он просто сидел, плотно сжав челюсти и не в силах заставить себя повернуть голову к кровати. Его плечи слегка дрожали, как у человека, который всеми силами пытается сохранить самообладание, но вот-вот сорвётся.

Когда напряжение достигло своего апогея, холодный механический голос прорезал тишину:

– Фиксация результата: участница не достигла оргазма. Задание провалено.

Слова эти прозвучали чётко, не оставляя места сомнениям. Они эхом отозвались в голове каждого, как удары молота. Катя всхлипнула громче, закрыв уши руками, словно это могло помочь ей не слышать голос. Анна подняла голову, глядя в сторону динамика с выражением негодования, смешанного с бессилием. Игорь глубоко вздохнул, но его лицо оставалось непроницаемым.

– Согласно правилам эксперимента, участники, не выполнившие задание, немедленно выбывают, – продолжал голос безжалостно ровным тоном. – Ольга и Вадим исключены из эксперимента.

Её лицо, мокрое от слёз, исказилось, но не от удивления, а от отчаяния. Она знала, что это произойдёт, чувствовала, что всё закончится именно так, но реальность этих слов оказалась слишком тяжёлой, чтобы принять её сразу. Её губы дрожали, но она не могла произнести ни слова.

Вадим, напротив, оставался абсолютно невозмутимым. Он сел на край кровати, одной рукой упёрся в матрас, а другой небрежно пригладил волосы, словно это было частью какого-то ритуала. Его взгляд скользнул по комнате, как будто он искал кого-то, кто осмелится заговорить. Но все молчали.

– Вот и всё, – произнёс он негромко, обращаясь, скорее, к самому себе. Его тон не содержал ни эмоций, ни сожаления – лишь равнодушие. Затем он встал, расправил плечи и, ни на кого не глядя, двинулся к двери ванной комнаты.

Ольга не двигалась. Её руки бессильно свисали вдоль тела, а взгляд был направлен в пустоту перед собой. Она слышала шаги Вадима, чувствовала, как он проходит мимо, но не могла заставить себя отреагировать. Когда он остановился у двери и обернулся к ней, она медленно подняла голову. Её глаза встретились с его холодным, бесстрастным взглядом, и на мгновение лицо Ольги исказилось от ярости.

– Ты… даже не пытаешься понять, что ты сделал, – прошептала она, её голос был едва слышен, но пропитан глухим отчаянием.

Вадим лишь пожал плечами, а затем посмотрел на динамик, как будто ждал следующего указания.

В комнате вновь раздался голос. Его ровный, холодный тон, не знающий колебаний, пронзил густую, давящую тишину.

– Участники Ольга и Вадим, немедленно пройдите в ванную комнату для завершения своей роли в эксперименте.

Эти слова заставили всех содрогнуться. Ольга, которая по-прежнему стояла у кровати, вздрогнула, словно её только что окатили ледяной водой. Глаза девушки расширились, а лицо медленно исказилось от ужаса. Она сделала шаг назад, мотая головой, как будто хотела убежать, но понимала, что выхода нет.