–-Нет, у меня пока глухо – знаешь, какое сейчас время, с работой тяжело. Всё забито, даже с небольшой зарплатой. Знаю, в «Туристе» есть место экскурсовода. Работа нудная, но платят нормально.

–-«Турист» так «Турист», – Катя задумалась на секунду. – Девочку к тебе прислать?

–-Девочке сколько лет? Совсем зелёная?

Катя смешливо фыркнула.

–-Полуспелая.

Линьков нагнулся к самому лицу Кати.

–-Завтра, во время обеденного перерыва, приходи в мою забегаловку, вместе сходим к одному парню, если он для меня сделает то место, тогда пришлешь девочку.

–-Мне обязательно приходить? Может, вы уже сами там с ней?

–-Нет, ты уж приходи. Почему ты думаешь, я так стараюсь? Может, у меня сердце к тебе нервно стучать стало.

–-Вот как? Ха-ха-ха. Надо воспользоваться ситуацией. Приду, чтобы ты порадовался, а заодно дивидюк в твоей скупке посмотрим. Ворованный.

–-Без разговоров. Если найдешь, приёмщик журнал скупки покажет, просмотрим запись камеры слежения, но дивидючок ты не отбирай, мне же прибыля получать нужно. Семью кормить.

–-Не плохо кормишь – по Грециям разъезжаешь!

–-И всё-таки…

–-Замётано. Баш на баш.

–-Ты деловая женщина!

–-Была бы я деловой, в полиции не работала.

–-Ну, а сама как, успокоилась уже? – резко сменил тему Линьков, то и дело, поглядывая на свою злящуюся супругу. Мазохист он, что ли?

–-Ты про мужа? Успокоилась.

–-Ты всегда была сильной.

–-Не спорю. – Согласилась Катя.

Она была не уверена, что это правда.

****

На следующий день Катя отправилась с Линьковым к «одному парню». Линьков отвёз её на своей машине в центр города, там, напротив парка, находился Дом Печати, где помещались редакции всех городских газет.

–-Нам не в само здание, а в подвал. Вон вход, – Линьков указал на белую металлическую дверь.

–-Что ж твоего важного человека в подвале держат? – усмехнулась Катя. Она любила подтрунить над Линьковым. Интересно, как он пережил ночь: супруга до какого часа убивала упрёками?

–-Он сам туда спрятался.

–-А ты вчера куда прятался? Жена накрутила уши?

–-Накрутила. И не только уши. Стервозная стала. К тебе приревновала.

–-Вот как? – сдерживая смех, изобразила удивление на лице Катя. – Я повода не давала.

–-Ну, её. С каждым годом всё злее.

–-Твоя вина.

–-Почему моя? – удивился Линьков, открывая дверь и пропуская Катю вперед.

–-Если раньше она не была такой плохой, значит, каждый прожитый с тобой день влияет на неё и не в лучшую сторону. Усёк? Выходит, ты вредный мужик.

Линьков понял, что она шутит, и рассмеялся.

Они прошли по освещенному коридору до приоткрытой двери. Было тихо, но за дверью кто-то шуршал клавишами компьютера.

Войдя в небольшой кабинет, Катя вздрогнула – здесь был Семён.

В душе что-то дернулось – радость или испуг, или всё вместе, и она непроизвольно рассмеялась.

Семён замер от неожиданности, но обрадовано вскочил со стула.

–-Вы?

–-Здравствуйте, Семён.

–-Семён, привел тебе очаровательную женщину, моего хорошего друга, которой требуется помощь, – сказал Линьков. – Это Катя.

–-Мы знакомы, – Семён улыбался. – Здравствуйте, Катя.

–-Рада вас видеть, – Катя присела на поданный стул. – Так значит, вы тот человек, который устроит мою протеже в «Турист»?

–-Всё шутите, – Семён был рад её видеть. Он сел рядом с ней.

Линьков внимательно посмотрел на них.

–-Получается, я совсем не нужен – разберётесь без меня?

–-Конечно, – заверил Семён, не переставая глядеть на Катю. – Мы решим всё сами.

–-Катя, значит, я ждать тебя не буду.

–-Езжай. Привет супруге.

Линьков снова усмехнулся и исчез за дверью.

–-Я о вас всё время думал, – сразу сообщил Семён. – Та встреча была не случайна.

–-Посмотрим, – Кате было приятно, что они встретились.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Они оказались серые. Она не любила серых глаз, но у него они не были холодными. Такой цвет глаз не позволял почувствовать тепло, исходящее изнутри, как у кареглазых и зелёноглазых, но у Семёна во взгляде прыгали тёплые искорки.

–-И всё-таки, если отбросить романтику, Линьков действительно сказал, что хороший парень из подвала устроит теплое место племяннице моего шефа. Вы, правда, пользуетесь влиянием в агентстве «Турист»?

Семёну сегодня она показалась совсем другой, чем в тот вечер – злой юмор ещё больше разжигал в нём обожание этой женщины.

Неужели, она ему по настоящему понравилась? Это было сногсшибательно!

–-Всё просто. «Туристом» руководит моя двоюродная сестра.

–-Очень хорошо. Круговая порука.

Семён рассмеялся.

–-Мафия.

****

После совещания у мэра, Тёма отвёз Семёна в горархитектуру. Затем они мотались по городу из одного предприятия в другое, но дела шли быстро – Семён в каждом месте был не более получаса, поэтому в три часа дня он окончательно отпустил Артёма, выдав отпускные. Теперь Тёма был уже в отпуске. На сегодня оставалось помыть машину и поставить её в гараж. Тёма хотел ещё заехать домой к деду, договориться насчёт Андрея и попросить немного бензина.

Дед затевал с Андреем какую-то бийскую авантюру, за какой-то надобностью вытребовав у Тёмы, чтобы он взял младшего брата с собой в Бийск, мол, там у него есть одно дельце. Тёма живо представил недовольство Ксении по случаю такого «приятного» отпуска, но смирился, прикинув в уме, что по такому случаю сумеет вытянуть из прижимистого старика бензин на всю дорогу и сэкономит на этом порядочную сумму.

Тёма знал, что у деда Ивана в Бийске жил деловой приятель, такой же старый хрычара и пердун, потому старик и снаряжал Андрея к нему, ибо ему, Тёме, дед своих дел не доверял.

Вражда между Тёмой и дедом началась давно, года три назад, когда Тёма занял у старика денег из кубышки, долг не вернул и самого деда послал подальше, когда тот попросил поделиться запчастями – жалко стало. Дед не простил, а Тема отмахнулся: «На обиженных воду возят!».

Но жизнь, как это не прискорбно, заставляла вновь и вновь обращаться к старику за поддержкой, и это было мукой, потому что дед Иван помогал, но с таким видом, что лучше бы показывал кукиш. А просить у кого-то другого Тёма не мог – дед был единственной роднёй, к тому же помощь для старика не была обременительна. В детстве, во время Великой Отечественной войны он был сыном полка, попал под миномётный обстрел и потерял кисть правой руки, и ныне пользовался всяческими льготами, как инвалид ВОВ, в том числе бензин частично получал бесплатно – по сто литров на квартал, а часть покупал по льготной цене. У деда был автомобиль «Жигули», купленный давным-давно за символическую цену и до сих пор завод обеспечивал его, как инвалида войны, запчастями со скидкой. Дед потом перепродавал запчасти знакомым с небольшой накруткой – брать в магазинах было дороже. Зимами дед работал кочегаром в кафе. Налоги, квартплату и телефон не оплачивал. На самолёты, поезда и речной транспорт имел право бесплатного проезда раз в год туда и обратно, а на междугородние автобусы за полцены. Получал путёвки в санатории, куда не ездил, а брал за них компенсацию деньгами. Ко всему прочему, был он скуповат, что делало его зажиточным. Тёма считал деда жадным – ничего лишнего не даст, а если даст, то пять лет будет этим тыкать. В такие моменты в нём просыпалась глухая ненависть, но всякий раз старика приходилось снова о чём-нибудь просить.

Дед с бабулей и Андреем жили в маленьком четырехэтажном доме, построенном ещё во времена хрущевской кампании по расселению людей из бараков в малюсенькие квартирки. Квартира стариков была однокомнатная, с маленьким узким залом и микро кухней, но на солнечной стороне. Напротив дома, сразу после вселения, жильцы выстроили ряд кладовок и гаражей. С той поры всё здесь осталось без изменений, только деревья выросли выше крыши, было зелено, и прохладная тень делала двор уютным. Дед и тогда не сплоховал, оттяпал себе два участка под кладовки и имел теперь гараж и, почти такую же по ширине, кладовую. Единственным достижением в благоустройстве быта за бабулей числилась квартира, полученная за долгий добросовестный труд уборщицы на мясокомбинате, там она проработала бессменно лет двадцать пять, а то и больше.

На улице было довольно душно. Солнце тускло светило сквозь пелену размытых облаков. Чувствовалось, что к ночи пойдёт дождь.

Тёма оставил машину перед домом. На лавках перед подъездом никого не было – старухи-сплетницы выползали к вечеру, когда спадал зной.

Он поднялся по узкой лестнице на третий этаж, вошел – днём старики никогда не закрывали дверь на засов.

–-Здравствуй, бабуля, – он увидел бабулю, наливавшую суп в миски.

Дед сидел за столом спиной к Тёме, сразу обернулся, обрадовано поздоровался:

–-Здравия желаем! Проходи, обедать будем.

–-Поздновато обедаете – ужинать пора.

–-Нам что, захотели есть – сели.

Тёма вошел в ванную, вымыл руки. На кухне бабуля глухо ворчала на старика. Они часто ссорились по пустякам. Прожили вместе полвека, но так и не смогли научиться относиться друг к другу добрее. Сколько Тёма помнил себя, они постоянно ругались, особенно после дедовских запоев, случавшихся еженедельно, и приключений на стороне – их тоже было не мало.

–-Суп будешь? – дед смачно наворачивал густое варево.

Тёма почувствовал, что голоден.

–-Буду.

–-Я тебе каши дам, суп уже два дня в холодильнике стоял, –сказала бабуля, махнув на кастрюлю с супом, кивнула на деда. – Этот, как свинья, всё съест.

Дед усмехнулся, покачал головой, продолжая есть.

–-Значит, завтра едете? – спросил дед.

–-Да. Сегодня Ксения пакует вещи, а с утра покатим. Андрюха где?

Бабуля преувеличенно громко возмутилась:

–-Что за Андрюха? Сколько говорю, так не называть его. Как кличка какая-то. Ушёл куда-то, ещё с утра.

–-Я заеду утром за ним, всё необходимое чтобы приготовил, сменное бельё, щетку зубную…

–-Я сама его соберу, – бабуля поставила перед Тёмой миску с кашей.

–-Дед, дай мне бензина.

Дед сразу насупился, некоторое время не отзывался, молча работая ложкой. Тёма напряженно молчал. Всегда не любил его за такие минуты.

–-Сколько тебе? Сам ещё не получал, покупать придётся.

–-Канистру дай.

–-Даст, Тёма, – бабуля погладила Артёма по голове.

–-Тебе бы всё раздать! – возмутился дед на бабулю. – Пообедаем, сходим в кладовку, посмотрю, сколько осталось.

Тёма быстро доел кашу, чай пить не стал, захотелось на улицу – рядом с дедом желания сидеть не было. Можно было и не просить бензин, своих денег хватало машину заправить, но пусть даёт, раз Андрея приходится брать с собой. Навязался обормот, бездельник! Из-за него от Ксении житья не будет, да и тётка в Бийске попьёт крови. Не отпуск, а мучение.

Тёма вышел на балкон, закурил. Дед одно время пытался увещеваниями отговорить его от курения, богом запугивал, но Тёма его доводы не воспринял – дед, хотя не курил, называя табак адским зельем, слишком часто прикладывался к выпивке, да и женщин не пропускал, какие уж тут божественные проповеди!

–-Вино пить – сердце веселить, сам Бог велел, – говорил на его возражения дед. – Но не обжигайся! А я обжигаюсь. Блуд … – дед вздыхал. – В этом грешен.

И смех, и грех. Дед часами каждодневно читал божественные книги, отмаливая свои грехи, а заодно, и всей родни.

–-А не грешить, самый большой грех, этим человек уравнивает себя с Богом, ибо только Бог безгрешен. – оправдывал он свои частые проступки, при этом многозначительно поднимал вверх указательный палец. Когда же бывал очень пьян, кричал на всю округу:

–-Я сам Бог! Я!

Дед вышел из-за стола, громко высморкался в тряпку, невнимательно помолился.

–-Пойдем, посмотрим, – позвал он Тёму, одевая в прихожей сандалии.

Тёма последовал за ним.

Дед долго возился с замком на воротах кладовой, ушёл в глубь, стал там ковыряться в темноте. В кладовке валялось громадное количество старого хлама: покорёженные двери от «Жигулей», сломанные машинки для закатки банок, прутья, проволока, бутылки из под масла, пустые стеклянные и железные банки, старая кровать. Вдоль стены выстроились двадцатилитровые канистры с бензином и два трехведерных бутыля из под какой-то химической дряни – дед их отмыл и уже несколько лет ставил в них яблочное и сливовое виною

–-Тащи свою канистру, налью. Есть ещё, – раздался его голос.

–-Дед, дай с канистрой, – попросил Тёма. Ему не хотелось забирать канистру Семёна, чтобы тот не придрался, но дед разгорячено резанул покалеченной рукой:

–-Нет, с канистрой не дам. Вдруг Коля бензин привезёт, мне во что наливать? Для дачного мотора надо прикупить. Я с Колей вчера сговорился, должен подвезти. Мне канистра нужна.

Дед часто покупал бензин за полцены у соседа с первого этажа – тот работал на грузовике в воинской части и канистру-другую «экономил», чтобы потом продать.

–-Хорошо, – Тёма не стал спорить.

Наполнив канистру бензином, он хлопнул старика по плечу.

–-Ладно, дед, давай! Поеду. Мне ещё машину мыть. Передай Андрею, чтобы к семи утра был на взводе!

Прыгнув в машину, он, со спокойной душой, поехал в гараж. Можно было заехать в автомойку, но Тёма экономил, не развалится, сам помоет у гаража, благо вода в гараже Семёна горячая, а деньги за мытьё машины, естественно, прикарманит. Вот он, какой прижимистый! Но благодушные мысли рассыпались, как только подумал о Ксении. Наверное, в старости будет такая же вредная и скандальная, как бабуля, а он – такой же домовитый, как дед. Он представил себя сгорбленным старым хрычем и усмехнулся.

Проносясь по дороге, он мельком увидел плетущегося по обочине Андрея. Останавливаться не стал – всё, что нужно, уже передал старикам.

****

Наступало утро. Солнце ещё не выглянуло из-за горизонта, но поток ярко красных лучей уже осветил землю. Холод уступал место прохладе. На листьях и траве сверкали капли росы.

Андрей вышел на балкон, поёжился, мгновенно замёрзнув, посмотрел на небо – ни тучки, значит, весь день будет жара и в этом пекле придётся ехать в душном салоне Тёминого тарантаса. Да, приятное путешествие получится!

Он ни в какую не желал ехать, но дед заладил, что Тёмке он не доверяет и посылает именно его забрать старинную книгу, которую хранил его дружок дед Арсений. Книга была очень старая, семнадцатого века, эдакий фолиант на застежках. Дед всё бурчал, что она хранит страшнейшую тайну и весь мир провалится в тар-тарары и там всё конкретно указано когда и сказано, где можно укрыться от гибели. Можно было послать деда подальше с его старческим маразмом – совсем сошел с ума от алкоголизма, но обижать старика не хотелось. Как ни крути, а дед Андрея очень любил, такая любовь требовала ответного участия…

Сначала дед хитрил и конкретно о содержании книги не рассказывал, пускал туман, потом пошел на откровенный разговор.

–-Я бы сам съездил забрал, да на даче полив сейчас, – объяснял дед. – А книга мне здесь нужна.

–-Зачем она тебе? Лежит у Арсения и пусть лежит.

–-Что ты знаешь?! – дед презрительно щурился. – Я эту книгу давно прячу. Цены ей нет. Она мне по наследству досталась. Когда большевики Москву захватили – Кремль вчистую разграбили. Книга эта оттуда. У старика была одного, её на сохранение один белогвардеец оставил. Старик богомольный. Он когда умирал, я к нему в Бийск ездил – за «Апокалипсисом». Сутки на коленях стоял, чтобы он мне «Апокалипсис» продал. Убедил я его, что «Апокалипсис» для крепкой молитвы мне необходим. Поверил он в меня, потому и ту страшную книгу тоже отдал. Храни, говорит, Иванушка, в ней правда о Руси и земном мире. Тогда я и с Арсением познакомился. Когда тот старик помер, его книги растащили всякие понаехавшие, а «Апокалипсис» и «Судьбу» (так книга именуется) я у себя скрыл. Пытался читать её – на староцерковном всё писано – оно и понятно. Много там символов, но сразу понимаешь о чём речь – события и места, словно кино в голове возникает. Страшно стало, до конца не дочитал. Чувствую – дочитаю и свершится всё!.. Так вот, через некоторое время вышли на меня эти хитрые коллекционеры, пытались купить, денег прорву предлагали, потом ограбить пытались…

–-Что, книга сильно дорогая? – сразу заинтересовался Андрей.

–-Любая старинная книга нынче дорого стоит. А «Судьба» особенно. Здесь за нее дадут миллион, а за границей – и десять, и сто. Эта книга – ключ к жизни. Так вот, раньше боялся её дочитать и узнать всю правду, а теперь пришло время.

–-Заливаешь, дед, про миллионы! – Андрей знал за дедом грешок – насочиняет и сам искренне верит, но в душе приятно запершило. Вдруг, правда, книга дорогая?! Бог с ними, с предсказаниями в ней, она сама по себе сокровище и, если сбыть её правильно, она точно изменит судьбу!

–-Заливаю? – дед посмеялся. – Вон, Сергеев, наш городской голова – он книги собирает и давно мечтает о «Судьбе». Юдин – тоже собирает. Им её только покажи! С руками оторвут!

Дед задумался и добавил:

–-Или голову за неё оторвут.

–-Ты не им, другим продай. Культурным людям. Жить будешь спокойно и денег навалом.

–-Я узнать хочу…

–-Ладно, прочитай, а потом продай.

–-Мне денег хватает – не бедствую, – размышляя о чём-то, отозвался дед.

–-Хватает?! – рассмеялся Андрей. – Миллион в валюте! Ого-го! Продай.

Дед очнулся от своих мыслей и оживленно взвился, негодуя:

–-Вот Тёмка и продаст, если она ему только в руки попадёт!

–-А зачем привозить её? Надо тебе всё узнать – съезди и прочитай. Там и продашь. Куда тебе торопиться? Придёт зима, времени много … Тогда и я с тобой смогу съездить…Ну, там, подстраховать, если что…

–-Во-первых, мы не знаем свой век, – намекнул на возраст дед.

–-Ты говорил, что будешь жить больше ста лет! – подколол его Андрей. В пьяном виде дед любил хвастать своим стальным здоровьем и возможностью стать самым долгоиграющим дедом России.

Дед отмахнулся. Пояснил:

–-Арсений звонил – крутятся вокруг него подозрительные людишки. Я-то ему её отдал, когда ко мне пытались раза два залезть. Увез её подальше от греха. Они и там разнюхали.

–-Дед, хотели бы бандюганы твою книгу забрать – забрали бы. Особенно в лихие девяностые – паяльник в жопу и сам бы отдал!

–-Их ты какой! – хмыкнул дед неодобрительно. – Мы, богомольцы, народ крепкий и святыни не выдадим. Я фронтовик, – он показал искалеченную руку. – Меня паяльником не запугаешь. Это вы, молодежь, хлипкие. А наша кость старая.

–-Святыня! «Судьба» не божественная книга.

–-Божественная, не божественная. Ты ничего не понимаешь! – дед сердился всё сильнее.

Андрей примирительно похлопал старика по плечу. Спросил, вроде бы, заинтересованно:

–-И кто те люди?

–-Коллекционеры или аферисты. Не всё ли равно? Так что привези, я её прочту до самого конца и определю в надежное место.

–-Куда?

–-Есть мысль. Хочу Петьке Панину отдать.

–-Следователю? Дед – ты наивнее ребёнка. Отдашь, уже не заберешь! Для тебя «Судьба» – святыня, для Панина – источник наживы. Панин – ещё тот хапуга! В Банк её положи. Купи ячейку, как в камере хранения.

–-Нет. Меня в своё время банки не раз обманывали. В трех банках лежали деньги, везде сгорели. А Петька мне друг. Сколько с ним пили, на рыбалки ездили. У него тоже книг редких полно и он их не продает, хранит. У него квартира на сигнализации, да и сам милиционер.

–-Смотри, дед, не доверяю я Панину. Отдашь ему на хранение, а забрать уже не сможешь. Сам говоришь – он милиционер. И не простой, а шишка. Он, если понадобится, вот как любого согнёт, – Андрей сжал кулак и покрутил им перед лицом старика. – Влиятельные люди его опасаются. Тебя он просто отпихнет и не вспомнит.

–-Он мне друг, – упорно произнес дед. Потом передёрнул плечами, словно мёрз, добавил. – Может, и в другое место отдам. Ты привези, а там решим. А Тёмке ничего не говори про книгу.

Вот такой был разговор, но Андрей ехать согласился с большой неохотой. Во-первых, лето – река, пляж, водка, девки. Всего этого он будет какое-то время из-за поездки лишен. Во-вторых, Ксюха. Ехал бы Тёма один, Андрей помчался бы в Бийск без всяких разговоров, хоть важная книга, хоть совершенно бесполезная и не стоящая ни копейки.

А так Ксения доканает Тёму и ему будет давить на нервы. Ну, хрен с ней. Андрей её никогда не любил. Что-то подленькое было в её характере…

Тёма подъехал в начале восьмого утра. Андрей уже позавтракал и ждал. Быстро попрощавшись с дедом и бабулей, он сбежал вниз, поздоровался с Тёмой и Ксенией, Сашка (их дочь) показала ему язык.

–-Садись вперед и накинь ремень, – сказал Тёма.