Коренастый наотмашь зарядил по Агидалю, но снова попал в печь. Кладка треснула, а один из осколков впился Гиди в глаз. Посыльный вскрикнул и нырнул под стол. Следующим ударом чудак вогнал ржавый клевец в столешницу, да так, что оружие застряло. Тим поднялся на ноги и хотел уже кинуться на мужичка, как в хижину влетел ещё один разбойник. Этот был высок и худ. Он пучеглазо вытаращил своё долговязое лицо и разверз гнилой рот дабы издать боевой клич. На месте языка у него чернел рваный шрам. Долговязый издал бурлящее сипение, поднял потемневшее, сточенное копьё на коротком древке и рванул на Тима. Левой рукой нуониэль дотянулся до полки на стене и смахнул оттуда горшок. Нападающий испугался, поднял руки, но сообразил, что опасности нет и продолжил натиск. Тим схватил плетёную корзину и навалился ею на копьё долговязого.

Оттолкнув врага Тим обернулся: Гиди выполз из-под стола, а коренастый высвободил из столешницы клевец. Посыльный не замешкал, поднял за торец скамью и обрушил её на застрявшего в углу между печкой и столом разбойника.

– Меч! – выкрикнул Гиди, прикрывая ладонью правый глаз, куда угодил осколок печи.

Тим бросил взгляд в угол, где под мешком лежал свёрток с мечом брата. Долговязый всё понял: они одновременно рванули в угол. Нуониэль не успел сделать и шагу, как резко отворившаяся дверь врезалась ему в плечо, заставив пошатнуться. В избу с криком ворвался третий: крепкий, рослый, широколобый. Он оказался совсем близко к Тиму и не раздумывая зарядил нуониэлю в челюсть рукоятью боевого топорика. От сильного удара Тимбер растерялся, а враг уже занёс над ним топор. «Всё!» – пронеслось в голове Тима, но тут Агидаль схватил его сзади за плащ и потянул на себя: топор пронёсся прямо перед Тимбером.

Нуониэль присел, поднял валявшуюся в углу бадью и прикрылся ею от следующего удара. Топор широколобого глубоко вошёл в старое дерево. Мощный негодяй вдавил двоих – Тимбера и Агидаля в угол; он рычал им в лица. Лишь бадья защищала их от верзилы с топором. Гиди из-за спины Тимбера дотянулся до широколобого и вцепился тому в рот. Хватка врага ослабла, все трое покачнулись и стали вертеться, словно связанные пьяные мишки. Теперь за спиной Гиди оказался коренастый. Заметив это, Тим оттолкнул от себя товарища, и удар ржавого клевца пришёлся по бадье. Старое ведёрко разлетелось в щепки, сильно оцарапав руку Тима.

Агидаль, крепко вцепившись в рот широколобому, потянул того на себя и неуклюже толкнул на стол. Разбойник устоял, но Гиди со всей силы ударил его по голове горшком.

Тимбер попытался выхватить клевец из рук коренастого. Хватка у бандита была не детская, а сил – хоть отбавляй: он присел, зацепил Тима левой рукой за ноги и свалил на спину. Гиди рванул на коренастого сбоку и вмял его в стену.

Валяясь на полу, Тим растерялся. Долговязый занёс на ним копьё. Нуониэль лишь чудом увернулся от мощного удара. Копьё застряло меж половиц. «Почему он не взял меч?» – подумал Тим, и бросил взор на крепко перевязанный бечёвкой кулёк. «Не развязал!»

Долговязый, шипя и брызгая слюной, потянул за копьё. Древко отвалилось, оставив железный наконечник в полу.

Нуониэль ударил гардой братского меча под колено долговязому. Тот взвыл. Тогда Тим вытащил наконечник копья, отпрянул в угол и спешно стал резать кулёк. Но не успел ветковолосый справиться, как увидел: Гиди метнулся от коренастого к выходу. Широколобый пнул дверь, захлопнув её прямо перед носом посыльного, который с разбегу вмазался в неё. Коренастый приготовился зарубить Гиди.

Тим хватанул завёрнутым в кожу мечом по руке бугая. Гиди успел отпрыгнуть.

В атаку пошёл коротышка: он сделал неясный финт топориком и рубанул сверху по Гиди. Чудом посыльный успел поднять обронённый Тимбером наконечник копья и закрыться им. От удара топорика по копью в лицо Гиди брызнул сноп искр. Посыльный стоял на коленях и двумя руками держал над собой ржавую острую полоску. Широколобый всем телом наседал на топор, упирающийся в наконечник. Металл впивался Гиди в левую руку. По запястью потекла кровь.

Коренастый взялся за Тимбера, но нуониэль парировал и первый удар и второй. Тим понял: с мечом, пусть и перевязанным кожей, он не совсем беззащитен перед дикарём.

В неразберихе Тиму удалось расслышать за спиной бурлящее сипение, но поздно – долговязый поднял мешок с вещами и тяжело обрушил его на голову нуониэля. Тот сник. Низкорослый и долговязый одновременно кинулись на нуониэля. Они смешались и споткнулись. Их потянуло в сторону. Тим откатился.

Невесть как отвязавшись от верзилы, к Тиму подскочил Гиди. Он пнул коренастого. Тот угодил в дверь, которая слетела с петель, обломалась пополам. Разбойник застрял меж досок.

Гиди со всей силы ударил наконечником копья по долговязому, но тот в последний момент прикрылся какой-то мелкой деревянной дощечкой. Потная ладонь посыльного соскользнула с оружия. Тогда Гиди схватил меч Тима и сильно ударил им по руке верзилы. Топорик выпал.

Тимбер перекатом подобрался к топору, завладел им и молниеносно встал на ноги. Гиди замахнулся на разбойника, но тот прыгнул на него, повалив на землю. Тим – на помощь! Он огрел врага топорищем по затылку, но не сильно, боясь убить. Широколобый взвыл и отполз к печи. В другом углу дрожал долговязый, прикрываясь маленькой дощечкой. Агидаль поднял одну из отвалившихся дверных досок, и вмазал коренастому по заднице. Тот выбрался из дверного проёма и тоже отполз в сторону.

Тим утёр кровоточащий нос и поднял топорик. Гиди встал рядом, крепко сжимая перевязанный меч.

Коренастый поднялся, но нападать не стал: его клевец погнулся. Бугай схватил доску от разбитой бадьи и приготовился обороняться. Он сутуло стоял у печи, тяжело дыша. Белый слом дерева в его руке подрагивал. Долговязый вдавился в угол и зажмурился, издавая болезненные хрипы. Никто не решался…

– Хе-хе-хе! – уродливо скривив рот, отозвался широколобый бугай, аккуратно делая шаг вперёд и тыча острой деревяшкой.

Тим припугнул его взмахом топора.

– Брось! – гаркнул разбойник, не смутившись.

– А ну поди! – подзадорил Гиди разбойника.

– Брыо-ось! – как-то глупо, через «ы», повторил бандит.

– Меч и топор против палки! – быстро выговорил Гиди.

Бандит на мгновение смутился и даже покосился на коренастого, который напряжённо ожидал развязки. Долговязый сипел и свистел всё громче.

– Нас трое! – борзо заявил широкоплечий; по-видимому, он считался главным в шайке.

– Двое с половиной, – отшутился Гиди, успев глянуть на долговязого в углу.

Тим, не сводя взора с врага, стал перерезать топориком перевязь меча в руках Гиди. Когда вымокшие от пота и крови верёвки лопнули, Тим отдал топорик товарищу, а сам, схватив братский меч, высвободил его из плена тряпок и навёл на врага.

– Высокородненький! – надменно процедил сквозь зубы главарь, рассматривая нуониэля. – Удача!

– Сначала попробуй нас взять! – не без дрожи в голосе, ответил Агидаль, готовый в любой момент отразить внезапную атаку.

– Возьму, – спокойно ответил разбойник, и как-то расслабленно отпустил свой деревянный шип. Он сделал шаг к двери, а Тим и Гиди, держась вместе, попятились в угол. Бандит кивнул коренастому и тот подошёл к нему. Теперь они стояли у дверного проёма, перекрывая путь на свободу. Главарь расправил плечи, размял шею, перестал сутулится и смахнул кровь, стекавшую на бровь со лба.

– Мышки в норке, – насмешливо произнёс бандит, оглядывая своих жертв.

– Мышки кусаются! – неуверенно ответил Агидаль.

Главарь ухмыльнулся и покачал головой. Оставив коренастого охранять дверь, он сплюнул на пол, подошёл к столу, поставил упавшую скамейку и запросто развалился на ней.

– Эй, – гаркнул он зажмурившемуся долговязому в углу. Тот открыл один глаз.

– Я таких знаю, – потерев себе ладонью под затылком, продолжал широколобый. – Вы нас не убьёте. – Внезапно он нахмурился и как-то опасливо присмотрелся к Тиму.

– А этот что, – обратился он к Гиди, кивая на нуониэля, – заразный какой-то?

– Это колдун! – тут же ответил Агидаль.

Но бандит загоготал и даже хрюкнул от этого. Затем он нагнулся и поднял с пола веточку, оторвавшуюся от головы Тима во время боя.

– Локон, яки у бабы! – презренно сказал главарь. – Токмо туг и вонюч.

Он швырнул ветку в угол долговязому. Тот мельком глянул на неё, а затем посмотрел на главаря и покачал головой.

– Не колдунский локон! – успокоился широколобый. – Не людской! Высокородненький!

– Мы с полудня, – сказал Гиди. – Из лесов.

– Знаю я, кто вы! – оборвал его главарь.

– Знаешь?

– Мертвецы! Живыми вам не уйти.

– Это мы поглядим! – совсем неуверенно ответил Агидаль.

– И глядеть нечего. Сразу ясно – не душегубы. Коль хватало бы духу нас порешить, ужо справились бы. Слухай, други! Трошки подышим и сызнова навалимся на них! Теперь робеть не станем; дело не опасное.

– Считаешь, коль нам али умирать, али убивать, то у нас рука дрогнет? – спросил Гиди, стуча зубами от страха.

– Дрогнет, не дрогнет! – отмахнулся главарь. – Всё едино! Нам не привыкать. Такое ремесло.

– Зачем же рисковать, коль можно договориться! – додумался вдруг Гиди. – Решим всё, чтоб и нашим, и вашим! Чай, золотца немного у нас припасено. Поделимся!

– Об чём договариваться, коль можем всё у вас забрать? – пожал плечами главарь.

– Всё, это если повезёт! – спешно говорил Агидаль. – А мы готовы и без боя поделиться! Верно, Тим? И вам никакой возни! Да и судя по вашим одёжкам, выручка от этой сделки вам будет такая, какой ещё не видали!

– Не, – покачал головой главарь и цыкнул, – Мы рискнём! Вас двое. Убивать не умеете. Так что…

Он хлопнул себя по коленям, будто хотел встать, но тут заговорил Тим:

– Золотые листья! Три!

– Листья? – переспросил разбойник.

– Хорошие! – затараторил Гиди. – Как монеты! Золотые монеты! Господин Тимбер готов поделиться с вами тремя монетами! Каждому по одной!

– Господин… – снова повторил слова собеседника бандит. – Ты, знать, за ним в прислуге ходишь?

– Да уж, угораздило! – спокойнее ответил Гиди.

– Брось это! – кивнул на Тима главарь. – Пошли с нами. Ты вроде, юркий.

– Не настолько юркий, чтобы жить в канаве, – пожал плечами Гиди.

– А пёс с тобой, – махнул рукой широколобый и поднялся со скамьи. – Повезёт – не убьём в драке!

Он взял со стола деревянный шип и размял плечи.

– Но этого, – потрясая острой деревяшкой в сторону Тимбера, сказал главарь, – мы на кол посадим.

Тут Гиди издал громогласное «Эх!», вогнал топор в пол и развёл руки:

– Тогда и меня убивай!

Главарь смутился.

– Я же к этому властелинчику привязан яки пёс к дереву!

Коренастый внезапно громко, но коротко рассмеялся.

– Его порешат, – продолжил Гиди, – считай и меня в живых нет!

– Ты мне зубы не заговаривай! – рассердился главарь, а потом вдруг ступил в сторону и указал на дверь. – Иди, коль хочешь! Иди! Не тронем!

Коренастый отошёл от двери. Гиди вздохнул, прошёл совсем близко от главаря и уселся за стол.

– Не пойду! – грустно ответил он.

Бугай глянул на Тима, а затем на Агидаля. Решительным шагом он подошёл к столу и сел напротив посыльного.

– А ну говори, как этот… куст тебя захомутал! – сурово потребовал разбойник, но Гиди нехотя отмахнулся. Бандит снова прикрикнул на Агидаля и даже стукнул кулаком по столу, показывая свою решительность получить ответ.

– Да не было мне заботы! – начал в сердцах Гиди. – Я на посылках своё отшлёпал до конца зимы! Я у своего отгул просить хотел, как меня послали к этому вот! Дел было: отвести его на ладью! Я за две седмицы обернуться домой рассчитал! А потом меня заставили с ним сюда тащиться! Заставили, понимаешь! Как собаку! А я не собака! Я отказал. Так меня силком. Я тому гаду напыщенному в рожу плюнул, так меня за то в темницу хотели. И я согласный был. Думал, мой господин поможет после. Главное – не отплывать с этим пнём в эти ваши полночные земли! Но они мне всё быстро разъяснили: что господа челядь из острогов не вытаскивают. Да и вообще… Повязали по рукам и ногам… Хожу теперь…

Гиди посмотрел в глаза разбойнику и резко указал на Тима:

– Он сгинет: меня, считай, на пики посадили.

– Таки что ты ломаешься? – каким-то маленьким, как и он сам голоском, спросил коренастый у двери. – Давай с нами! Пусть в канаве спать! Зато поживёшь!

– Погоди! – остановил жестом широколобый своего товарища и склонился над столом, всматриваясь в лицо Гиди. – Кому ты в рожу плюнул?

– Важная шишка! – озлобленно ответил Агидаль. – Тварюга та ещё! Веточки берёзовые, длинные. Ежеденно их в косы ему заплетают. Вот уж, кто баба!

– Брешешь ты, что высокородному в лицо плюнул! – засомневался разбойник.

Тут Тимбер кашлянул, чем обратил на себя внимание присутствующих. Он медленно опустил руку в карман плаща, вытащил оттуда что-то маленькое и кинул на стол. Главарь шайки тут же прихлопнул оказавшийся на столешнице белый комочек. Он поднял ладонь и увидел смятую записку голубиной почты. Развернув листочек, он глянул на долговязого. Тот уселся рядом с главарём и взял в руки записку. Посмотрев на неё, долговязый шлёпнул на стол то, что Тимбер и Гиди приняли за дощечку. Это оказалось собрание скреплённых вместе берестяных табличек с крепкой дубовой обложкой. Пучеглазый раскрыл эту особенную книжку и долго водил пальцем то по одной табличке, то по другой. Слова на старой записке из Лойнорикалиса совсем стёрлись, но кое-что худой разбойник всё же различал. Он сверял знаки и слова на записке с теми, что были начертаны на его бересте, а потом резко закрыл книжку, всучив записку обратно главарю. Тот вопросительно глянул на дружка. Пучеглазый решительно кивнул. Широколобый улыбнулся Тиму:

– Неужто впрямь плюнул?

Нуониэль лишь развёл руками.

– Хорош! – хлопнув по столу гаркнул главарь. – Эк, хорош! Завидую! Я тоже раз хотел одному плюнуть… Не срослось.

Он нахмурился, посмотрел куда-то в потолок, сделал долгий выдох через нос и почесал кулаком кривой щетинистый подбородок.

– Не спорится у нас дело с вами, путники, – сказал главарь. – Не шибко по нраву мне нашего брата обирать. Хотя, и такое бывало. Страсть как хочу послушать об том, как ты господина обслюнявил! Но то забава. Сейчас надо бы нам из этой избушки как-то выйти.

– Вы слышали наше предло… – надменно начал Тим, но главарь резко оборвал его:

– Заткнул пасть, хворост!

– А чего мудрить? – нарушил свинцовое молчание Агидаль. – Есть у нас при себе золотишко. Всё вам передать не сможем, но и не обидим. Более чем!

– Золото – это приятно, – но в чём моя выгода, коль проще вас в избушке оставить?

– Для начала предложу свою историю про записку, господина и слюни, – хитро заявил Агидаль.

– То слова! – отмахнулся главарь. – Сыт не будешь!

– И то верно, – как-то совсем уж уверенно сказал Гиди, и уселся удобнее, будто перестал бояться разбойников. – Погляжу я, у вас тут на счёт сытости не густо. Дожди, осень, спорынья.

– Это к чему ты о еде загуторил? – с подозрением спросил широколобый.

– А к тому, что на вид вы и впрямь не сыты. Одёжка поизносилась. Давненько хорошая добыча вам в руки не шла: с ржавыми клевцами шастаете… Либо вы никудышные грабители, либо вам сложно сбыть «нажитое честным трудом». Оно и понятно – делов натворили, видать, что на всю округу сказ идёт. Так оно и выходит, что вам едино – получите ли вы с нас часть золота, али всё: деть его никуда не сможете. Плохо знаю эти места, но точно могу сказать: охотников до торговли с разбойниками здесь немного. На полдень – море, на восход – вёрст двести беспросветного леса, тут берег с варварийцами, а с ними вы дела вести не станете. Остаётся городок Лироди… Там вам не рады, вот вы и таскаетесь по предместьям. Спрашиваешь, как нам из избушки выбраться? Видится мне, что у меня с поленом тропинка более мягкая, нежели у вас, ребята. А значит, решать надо не то, как вам поступить с нами, а то, что нам делать с вами. Убьёте нас – получите кое-какие одежды и те жалкие крохи сушёного мяса, что мы не доели. Цацки золотые зароете в лесу и уже не откапаете. Может, и перережете друг друга из-за сего сокровища.

– Мягко стелешь, – прищурился главарь.

– Али вам сейчас не жёстко? Что бы я ни предложил, всё будет лучше.

– Так предлагай!

– А я и предложу! – ответил Гиди и указал на Тимбера. – Мне этот пень тоже не по нраву, но есть у него такое, что никаким грабежом не отнять: благородность. Он господинчик! Это значит, что его будут слушать другие господинчики. К тому же, он посол. И это значит то, что его станет слушать даже король здешних земель. Мы могли бы добраться до Лироди и сообщить, что вы помогли нам пройти по опасным землям; что именно благодаря вам посол-нуониэль всё ещё жив.

Главарь свёл брови, упёрся ладонями в стол и выпрямил руки так, что плечи его поднялись. Он дико захохотал, и Агидаль с Тимбером вздрогнули от страха.

– Ты уморительный балбес! – заявил главарь. – У Лироди нет короля! Это свободный город, а на самом верху сидит посадник Гириен. И твой хворостоголовый хозяин не станет просить за нас. Мы для них – грязь под ногтями. Дойдя до Лироди, пень сообщит страже про случившееся в этой избушке. И ждёт меня весёлая, но короткая жизнь в кандалах.

– Господин нуониэль может так поступить, но не станет, – возразил Гиди. – Это как договор. Услуга за услугу. Вы не пытаетесь нас убить и провожаете до Лироди, а господин Тимбер просит за вас посадника. В конце, мы остаёмся живы, идём по своим делам, а вам прощают бандитское прошлое. И часть нашего золота вы также получаете.

Главарь сидел темнее тучи. Долго думал. Наконец, он поднялся и подошёл к двери.

– Как тебя звать? – спросил главарь.

– Гиди.

– Добродушный ты, Гиди. И ненавидишь господское племя люто, – он покачал головой. – Но ты не знаешь их, как я.

Главарь вышел на двор. Агидаль развёл руками и последовал за разбойником. Коренастый не остановил посыльного.

Широколобый сидел у поля с рожью и рассматривал сорванный колосок. Гиди приблизился.

– Самого-то как звать? – поинтересовался посыльный.

– Полян, – буркнул тот, показывая собеседнику колос. – Погляди на неё: разбухла. Спорынья – она с влажных корней подымается. Надобно было вкруг делянки канаву отрыть, да мелкой прибрежной галькой наполнить. А тут посмотри! – от выкинул колос, ковырнул влажную почву под ногами и растёр в пальцах. – Глина!

Агидаль молча глядел на рожь и не мог вспомнить, чего именно он хотел от этого Поляна, когда пошёл за ним на двор. Главарь шайки поднялся и вытер пальцы о кожаную штанину.

– Не умели… – вздохнул он, сочувственно окидывая взором пропавший урожай.

На крыльцо вышли коренастый и долговязый. Неказистые разбойники явно изголодались, и теперь глядели на своего предводителя, ожидая, что тот накормит.

– Я ведь не всю жизнь в канаве спал, Гиди, – посмотрев на мужиков, тихо сказал Полян и направился к избушке.

Эта плохо-пахнущая троица о чём-то тихо столковалась у крыльца. Коротышка затем куда-то резво убежал. Полян знаками попросил долговязого что-то сделать в избе, а когда немой ушёл, обратился к Агидалю:

– Благородненьким доверять нельзя. Ты сам сказал: из острога не вытащат!

На крыльце появился Тим. Полян отошёл подальше, и кивком головы, подозвал Гиди.

– Пока в толк не возьму, что делать с вами, – продолжил главарь шайки тихо, чтобы Тим не услышал. – Одно скажу: ты с этим хворостом пропадёшь.

– Ты, Полян, человек с опытом, – начал Гиди, – но мало знаешь о том, как всё устроено у нас на полудни. Нуониэли трошки отличны от людей-господ. Я за жизнь много по земле ходил; повидал народу. В наших ветковолосых есть что-то такое… Дельное…

– Ветки на башке али кудри: все они сволота! – плюнул в сторону Полян. – Обдумать мне надобно наше дело. Хочу до Лироди с вами дойти. По дороге решу, как быть.

– Право твоё.

– Но условие ставлю! – громогласно заявил Полян. – Меч хвороста до Лироди при мне будет.

Агидаль посмотрел на Тима, ожидая ответа. Нуониэль крепче закутался в плащ и, ничего не сказав, ушёл в избу.

Скоро все собрались у крыльца. Коротышка привёл ослика-доходягу, на котором шайка перевозила пожитки. Старое животное выглядело так, будто вот-вот ляжет на бок и уснёт.

Оставаться у мёртвой избушки никто не хотел. Коренастый отыскал старую корзину, собрал в неё угли из печи, накрыл их сеном и первым засеменил прочь от заброшенного жилища.