Глава 4

С Ботаником, Ботом, а если полностью – с Овечкиным Юрием Константиновичем, мы были закадычными друзьями вот уже четверть века, пожалуй. Еще с начальных классов средней школы. Я даже уже затрудняюсь припомнить точно, с чего именно началась наша дружба: то ли с того, что Юра всегда мог дать мне списать любой вариант самой сложной контрольной, то ли с того, что я периодически ограждал его от жестких «уколов» и насмешек одноклассников. А самые злостные его обидчики могли от меня и «леща» получить или подзатыльник. Хотя и насмешки эти были вполне обоснованны.

В школе Овечкин был худощавым, сутулым мальчиком, с жесткой, хаотично торчащей в разные стороны русой шевелюрой. Все детство он носил очки в светло-коричневой роговой оправе, с толстенными стеклами, что тоже частенько становилось поводом для всяческих поддразниваний со стороны сверстников. Впрочем, взгляд у Юрки всегда был твердым и уверенным, и за это я его по-своему уважал. Он постоянно находился в состоянии полнейшей гениальной небрежности. Только представьте себе человека, который, к примеру, мог прийти в школу в разных ботинках! С ног до головы перепачканного мелом, но все-таки доказавшего очередную сложнейшую теорему каким-то новым, ранее неизвестным способом, измалевав всю классную доску. Этим мой друг неизменно вызывал безграничное восхищение наших математичек, химичек, физика, завуча и директора, а также ехидные смешки одноклассников, соответственно. И каких только прозвищ не пытались «приклеить» Юрке за наши школьные годы! Алхимик, Мендельсон, Склифосовский, Ломоносик… Да еще и при фамилии Овечкин – понятное дело, Юра вовсе не был знаменитым хоккеистом. А поэтому к списку добавлялись такие вариации, как Овцебык, Барашка, Твердолобик и тому подобные. Но прозвище Ботаник, или сокращенно Бот, закрепилось за ним прочно – думаю, пожизненно. Кстати сказать, в контактах моего телефона именно так он и записан. Но на это уж мой однокашник точно не обижался. Овечкин вообще молодец, характер у него с малых лет спокойный и уравновешенный, не конфликтный. Это, в общем-то, тоже уважения заслуживало.

Не обращая внимания на насмешки однокашников, Юрка легко мог помочь любому решить сложнейшую задачу или теорему. Даже ребятам из старших классов неоднократно помогал. Запросто задания класс за девятый делал, в то время как мы еще в седьмом учились, – просто потому, что интересно ему было. И не из-под родительской палки, а по-настоящему. Эта неординарность и необыкновенная живость ума определили дальнейший жизненный путь моего товарища.

Школа с золотой медалью, затем ТИХМ^[2] – с красным дипломом, естественно. А вот поискать для себя интересную работу решил Юрка в Северной столице. Я поначалу помог ему снять недорогую, но вполне приличную комнату на Ваське^[3]. Затем Бот довольно быстро устроился каким-то компьютерным специалистом в одно из многочисленных питерских ООО, на приличную, по его словам, зарплату. Вроде как все у него в жизни сложилось хорошо, и я был искренне рад, что наша дружба с годами не только не исчерпала себя, но и окрепла.

Вот и сейчас звонил я именно ему. Некоторое время в трубке раздавались лишь гудки, а затем звук оборвался, и из динамика послышался радостный голос моего друга:

– Сколько лет, сколько зим! Лесной, здорово! Смотрю, с питерского номера звонишь. Валерка, ты чего, приехал?!

Лесной – это мое еще детское прозвище, которое закрепилось за мной со школьных лет так же прочно, как Бот за Юркой. Образовано оно было от моей фамилии: Залесский. Просто и логично. Понятно же, что называть меня в школе Валерием Михайловичем никто не собирался. Так по сей день и осталось. Кстати сказать, даже моим радиопозывным в нашей спецгруппе всегда и неизменно оставался именно «Лесной».

– Привет, дружище! Ты, как всегда, гениально логичен! – беззлобно съязвил я. – Рад слышать тебя. Когда увидимся?

– Да могу хоть сейчас подъехать, раз такое дело. Ты дома? – на всякий случай уточнил мой легкий на подъем товарищ.

– Дома. Подъезжай, конечно!

– Договорились. Валера, может и к столу захватить чего-нибудь за встречу? – предусмотрительно поинтересовался Юрка.

– Не помешает. А то в магазинах не продают уже… Не чаем же встречаться будем! – снова иронизировал я. В трубке раздался короткий согласный смешок, а затем Бот отключился. Я отложил мобильный и только теперь вспомнил о моем давно отключенном и уже остывшем чайнике.

Очевидно, Бот соберется быстро. Да и ехать по пустым ночным дорогам недолго. Никаких пробок к такому времени быть не должно. Думаю, такси он уже вызвал, так что через часок можно ждать. А раз так, стоило бы занять себя чем-нибудь. Все же, наконец, заварив себе крепкий чай, я направился в комнату, где находилось мое домашнее рабочее место.

Чай оказался довольно неплохим. Устроившись поудобнее, я подключил модем и запустил объект нередких Юркиных насмешек – мой древний и допотопный, по его мнению, компьютер. Для меня главным в технике всегда было то, работает она или нет. Остальное не имело никакого значения. Новая она, старая – неважно. Когда компьютер загрузился, по привычке я кликнул мышкой на ярлык браузера на рабочем столе. Сайт «Молодая гвардия», посвященный героям Краснодона, посещался мною довольно часто. Сегодняшний вечер исключением не стал. Биографии, сохранившиеся документы, свидетельства очевидцев, фотографии, с которых на меня смотрели совсем юные, радостью светящиеся лица, описание подвига этих ребят, нечеловеческих мучений, которые им пришлось пережить, и гибели – все это производило на меня неизгладимое впечатление. В который раз я вспомнил свой самый первый бой. Бой, к которому меня неплохо подготовили в учебке спецназа. Бой, где рядом были товарищи из моей группы, чуть ли не каждый со званием не ниже мастера спорта, профессионалы ГРУ. И то непередаваемое чувство страха, животного ужаса, в которое приводят любого нормального человека свист пуль над головой, грохот взрывающихся рядом мин и снарядов. Ощущение витающей повсюду смерти, невидимым гигантским прессом давящее на подсознание. Мне приходилось выполнять боевые задачи в тылу врага. Непростые ощущения. Это когда у взрослых подготовленных спецов иногда волосы на голове встают дыбом и в жилах стынет кровь. Это когда даже один неправильный вдох может стать последним для всей группы, а невидимая глазу опасность постоянно, тяжело и четко ощущается каждой клеточкой всегда напряженного тела.

Вспоминая все это, я вновь и вновь безуспешно пытался ответить на один и тот же вопрос. Какими качествами должен обладать подросток шестнадцати-семнадцати лет, чтобы создать подпольную организацию и вести успешные боевые действия в тылу врага?

В тылу армии, которая менее чем за один месяц полностью захватила Польшу, практически за такой же период – Францию. Удивительны не только профессионализм и хладнокровие, с которыми ребята осуществляли свои операции. Сколько же сил, сколько воли к победе, сколько чести было у молодых совсем мальчишек и девчонок, если они так самоотверженно и отважно боролись за свою страну? И почему же мощнейшая на тот момент армия в мире так и не смогла подчинить себе или сломать группу советских детей старшего школьного возраста? Ни пропагандой, ни устрашением, ни чудовищными пытками или казнью. Никак.

Глава 5

Именно в таких размышлениях и застало меня звонкое пиликанье домофона. Ожидание пролетело незаметно, а потому от неожиданности я даже вздрогнул. Оказавшись в коридоре, молча нажал на кнопку, повесил трубку на место и сразу же открыл входную дверь. Через мгновение передо мной стоял радостный, широко улыбающийся Бот – такой же всклокоченный, как и всегда. С нашей последней встречи Овечкин ничуть не изменился.

– Валерка! Здорово, друг! С приездом! – прогорланил он. Думаю, соседи могли простить нам столь шумное приветствие – давненько мы с ним не виделись.

– Привет, Юрец! – так же радостно воскликнул я, и мы обменялись традиционным рукопожатием, а после – дружескими хлопками по плечам. – Давай проходи, не стесняйся! Тапочки помнишь где?

– Конечно. Доставай пока, – Бот протянул мне продуктовый пакет, в котором позвякивали друг о друга две большие стеклянные бутылки, а сам принялся разуваться.

– Ого, нехило! Вижу, настроен ты решительно! – констатировал я, взвесив пакет в руке, и поставил одну бутылку с крепким алкоголем на стол, а вторую убрал в холодильник. Впрочем, ненадолго, судя по нашему настроению.

– Так ты же и научил, между прочим! «Пошлешь дурака за бутылкой, он одну и принесет». Чья поговорка? – иронично заметил Бот и, быстро освоившись, прошел следом за мной на кухню. Целенаправленно подойдя к моему кухонному шкафчику, он по-хозяйски извлек оттуда две стеклянные стопочки.

Посмеиваясь, я кивнул. Поговорка и впрямь была моя, тут и не поспоришь. Да и ничего против такого добротного подхода к встрече я не имел. Достав из холодильника салаты, наскоро порезал хлеб, сыр и колбасу, и теперь к нашей дружеской трапезе все было готово. Овечкин уже открыл бутылку, с присущей ему математической точностью наполнил стопки и, отсалютовав мне, торжественно произнес:

– Давай, Валерка. За приезд, за встречу!

После традиционного глубокого выдоха мы выпили махом содержимое стопок – до дна, пренебрежительно поморщились и тут же закусили.

– Ты как, в отпуск или в запас уже? – после короткой паузы поинтересовался мой товарищ, собирая импровизированный бутерброд из нарезки и вопросительно поглядывая на меня.

– Все, Юрок, насовсем, уволен. Встречай молодого пенсионера! – весело ответил я.

– Класс! Наконец-то! Навоевался, значит. Ну, ничего, пенсионер, бездельем на гражданке маяться не будешь. На работу мы тебя и здесь быстро устроим. Да даже в нашу фирму можно, начальником охраны.

Что скажешь? Согласен? – как обычно, сходу все решив, спросил Бот, вновь наполняя наши стопки.

– Погоди, предприимчивый ты наш. Посмотрим. Я ж только с поезда, еще даже сумку не разобрал – дай с дороги отдышаться хотя бы. Сам-то рассказывай, как она, жизнь гражданская? Что нового? И между первой и второй, как говорится… Давай за все хорошее! – я протянул руку за стопкой, мы символично чокнулись, снова выпили и закусили.

– У меня, друг Лесной, новостей множество! Это у тебя постоянно «ничего нового», «нельзя рассказывать» или «военная тайна». А у нас новости всегда есть, – ерничал уже слегка захмелевший Овечкин.

– Так это же замечательно, Юрка! Излагай скорее! – оживился я, с интересом глядя на друга.

– Сейчас, давай сначала третий выпьем, – предложил Бот и вновь наполнил рюмки. Я согласно кивнул, с благодарностью забирая стопку у него, и поднялся на ноги.

О моих военных традициях, связанных с третьим тостом, Юрка знал давно. Не первый год общались. Третий пьется стоя, не чокаясь. За тех, кого с нами нет. За всех погибших друзей, преждевременно ушедших родных, близких. Я стоял молча, опустив голову, вспоминал их лица, мысленно повторяя: «Царствие небесное. Светлая память. Вечный покой». Перед глазами появились вдруг и фотографии совсем молодых ребят из «Молодой гвардии», которые я рассматривал на сайте. Их детские улыбки, но в то же время твердые и уверенные взгляды, полные какой-то абсолютно непоколебимой решимости. «Спите спокойно. Земля вам пухом», – подумал я и, выдохнув, влил в себя крепкую, обжигающую горло жидкость.

Вскоре за короткими диалогами мы опустошили первую бутылку. Достав из холодильника хорошо охлажденную, уже слегка запотевшую вторую, энергично принялись и за нее. Я-то держался хорошо, мне выпить нужно много, чтоб в голову ударило по-настоящему, а вот Бот в этом плане послабее был. Мой товарищ находился в довольно приличной стадии опьянения, когда слегка заплетающимся языком начал, активно жестикулируя, рассказывать свои главные новости, которые сразу же меня и шокировали.

– Понимаешь, Валера, я создал гениальное изобретение!.. – глаза Овечкина так и светились энтузиазмом и гордостью. – И еще вообще никому о нем и не рассказывал… Чтобы сумасшедшим не сочли… – негромко пробормотал он после секундной паузы.

– Вот как? Ну, говори, говори! Постараюсь удержаться от поспешных выводов! – в предвкушении усмехнулся я.

– Только ты не смейся… Я серьезно говорю, без шуток. В общем, дело такое, Валер… Я сделал машину… Изобрел машину времени, – наконец выдал Бот. Сказать, что он ошарашил меня, – это не сказать ровным счетом ничего.

– Юра, а где ты водку-то брал? – сразу же решил уточнить я и на всякий случай принялся внимательно осматривать пустую бутылку. Вроде никаких странностей, да и по вкусу паленой не казалась…

– Да в нормальном магазине и с акцизной маркой. Можешь не сомневаться. Припасена была давно для особого случая… Так и знал, что не поверишь… – разочарованно вздохнул Овечкин. Помолчав немного, он продолжил: – Это своими глазами увидеть нужно. Валерка! Ты же согласишься принять участие в испытаниях, да? Заодно и убедишься во всем сам!

Пару мгновений я смотрел на него, не понимая, шутит Бот или нет. Вскоре дар речи все-таки вернулся ко мне.

– Конечно, Юра! Как обычно! Можешь прожужжать мне все уши своим вечным двигателем, как в шестом классе! Или, чего уж, попробуй опять меня взорвать, как в восьмом. Все свои химические опыты помнишь?! Вот я отлично помню. Ты взрослеть-то собираешься? Не шестнадцать уже давным-давно вроде, – не особо скрывая легкого раздражения, съязвил я.