Хлопнула дверь, на лестничной площадке под ногой хрустнули стекла от лампочки. С тумбочки, упала и раскололась вдребезги, когда-то подаренная им стеклянная птичка.

За дверью восстановился смех…

****

Гудки…

– Ань… Анечка… алло…

– Аля? Ночь за окном! Ты дошла домой? – ответила подруга, – что с голосом?

– Нет, я стою у твоего подъезда. Открой, пожалуйста, мне некуда идти. Сейчас все расскажу, – в спешке тараторила Аля, захлебываясь в слезах.

– Секунду. Сейчас спущусь.

Дверь подъезда скрипнула, и заплаканная девушка бросилась на подругу, дрожащие руки стиснули ее в объятьях.

– Пойдем в квартиру, все расскажешь.

Алевтина скинула туфли и выдохнула с облегчением, утирая слезы.

– До кровавых мозолей находилась сегодня. Полгорода прошла за час. Ходила, думала, плакала…

– Присядь, я сейчас приду.

– Хорошо.

Аня скрылась на кухне и почти через мгновение зашла в комнату с бутылкой вина.

– Я берегла его на особый случай, но видимо придется открыть ее сегодня. Давай рассказывай. Что случилось и по порядку.

– Мы расстались с Сашей. Он мне изменил. Я его застукала. Вошла в квартиру. А он мне с порога: «хочу тебя познакомить…». Урод, ненавижу, четыре года с ним жила, столько всего связывало, а он мне: «Мы разные…», ненавижу.

Подруга, наливая в бокал вино, вдруг остановилась. Ее рот округлился в удивлении.

– Стоп. Как расстались? Как изменил? Саша? Ты ничего не путаешь? Он же тебя так любит или любил… Я не могу поверить.

– Придется, я развернулась, хлопнула дверью и побежала, бежала пока ногу не подвернула. Ему все равно. Когда я выскочила с квартиры, они продолжили веселье.

– У меня нет слов. Держись Аль, – сказала подруга, протягивая бокал с красной жидкостью, – тебе нужно расслабиться.

Спустя пару бокалов, на девичьих лицах стала появляться улыбка, полились разговоры.

– Аль, найдешь ты себе жениха. Ты вспомни, как ты в школе меня убеждала. Как от глупостей спасла, когда Юрка меня бросил. Ну, вспомни же, – обсуждали и хохотали подруги.

Алевтина, допив бокал, ушла в ванну.

– Я кстати, еду завтра, с утра ни смотря, ни на что, – крикнула она из ванной, – всем на зло. Пусть знают, что я не сдаюсь, а Саша будет локти кусать.

–Может, отдохнешь лучше завтра, а потом мы с тобой вдвоем сгоняем туда? – Послышался ответ из комнаты.

Аня крутила хрусталь в руке, перекатывая в нем вино, веки уже закрывались. Часы пробили полтретьего ночи. Темные густые волосы водопадом спускались на тонкие плечи. Молодая грудь немного просвечивала через белую ночную футболку, которая опускалась почти до колен. Стройные ноги разместились одна на другой.

В комнате было чуть светло, свет излучал только небольшой ночник в самом углу комнаты. Вино ударило в голову и девушки находились в приятном, веселом полусне.

– Аль! Ты там утонула в своей ванной? – Возмущалась, с улыбкой брюнетка.

– Ну что? Уже и пописать нельзя? И вообще я зубы чистила. Такой день ужасный. Хорошо, что у меня есть ты. Не представляю, как бы повернулась моя жизнь, не окажись тебя рядом.

Немного шатаясь, вышла из туалетной комнаты Алевтина и плюхнулась почти на подругу. Как-то по-мальчишески обняла ее одной рукой.

– Спасибо тебе Ань, за все, – поблагодарила, а потом задорно, игриво, уже по-девчачьи чмокнула ее в щеку.

Они засмеялись и наперегонки побежали в кровать.

– Слушай Аль!

– Что?

– Ты это, не приставай ко мне ночью, поняла? А то, я тебя знаю. – Снова комната наполнилась молодым девичьим смехом.

– Ты не заметила, что как-то прохладно в комнате, я бы сказала, даже холодно.

– Аль, мне так лень, я уже пригрелась, сходи закрой форточку… – ласково промурлыкала Аня, сворачиваясь в клубок и сжимая крепко в объятиях одеяло.

Одеяло нехотя сползло с молодого тела Алевтины. Девушка лениво поплыла к форточке. Качаясь то назад, то вперед, поддаваясь порывам ветра. Форточка сдалась тонкой руке и закрылась. Щелкнул шпингалет. И одеяло обняло девушку. Понесло в царство снов.

****

– Ну, как спалось, соня? – спросила Аня. По комнате летал сладкий запах дорогих духов. Она ждала, когда проснется подруга, чтобы та оценила костюм.

– Фу, Ань, от тебя духами воняет за километр.

Аля жмурилась очень наигранно, подстегивая подругу.

– Воняет, пожалуй, от тебя, дорогая. Столько вина выпить.

– Стоп! Сколько время? Черт, уже полдесятого. Почему ты меня не разбудила? Я же не успею ничего сегодня.

– Ты так мило храпела, – весело сообщила подруга. Улыбка не сходила с лица.

В окно заглядывало утреннее солнце. В голове что-то гудело (похмелье). Лучи отражались от зеркала, от пластиковой бутылки. От рамок с фотографиями.

– Кто эти люди? – спросила Алевтина.

– Ты что не помнишь? – удивилась Аня. Это же мои родители. Они сделали эти фотографии, когда мне было лет пять.

– А где они сейчас?

– Уехали в Москву. С тобой точно все в порядке? – Аня встревожилась и нахмурила брови.

– Отцу предложили хорошую работу. И они приняли решение переехать. Я какое-то время прожила с ними, потом поступила в университет и переехала в общежитие. Ты же все это скажешь. А как мы познакомились, ты помнишь?

– Помню, конечно. А вот своих родителей я совсем не помню.

– Ты и не можешь их помнить, ты же не знаешь их.

– Да нет, я про своих родителей. Маму я совсем не помню. Только одна фотография и пара картинок в памяти. А кто она? Какой она была? Доброй или злой, заботливой или нет, я не помню ни-че-го, – сказала Алевтина и заплакала.

Солнце отразилось от наручных часов, слегка ослепляя. Стрелки указывали на десять.

– Все, хватит, мне нужно ехать в район, только душ приму.

– Ты окончательно решила?

– Да.

– Хорошо. Только пообещай мне быть осмотрительнее. – Аня улыбнулась. – И не разговаривай с чужими дядями.

– Иди на работу, уже.

Они засмеялись. Дверь в квартиру закрылась. В душе шумела вода.

****

Тормоза засвистели, после скрипнули, как фальшивая скрипка и тяжело выдохнули. Аля выпрыгнула из покосившегося автобуса. Остановку со спины полукругом огибала лесная чаща, а лицом она выходила на джунгли многоэтажек. Автобусы в этом направлении ходят редко.

Мимо сверля девушку взглядом, прошел мужчина в сером поношенном костюме, на голове расположилась ковбойская шляпа, а на ногах начищенные, с прошлого века туфли. Он прошел, следом протянулся шлейф дешевого одеколона, затем пролетел и запах вчерашнего праздника.

– Да уж, не одна я вчера… – оборвала себя на полуслове и посмеялась про себя. Потом она окрикнула его, – подождите, пожалуйста. Вы можете мне помочь? Я ищу.

Но неизвестный в шляпе, резко повернул голову, взглядом обжог девушку, на его лице нарисовался испуг. Спотыкаясь о каждую кочку, чуть не падая, он побежал без остановки, какое-то время он еще оборачивался, а потом его скрыли высокие стены высоток.

– Я ищу западный район, – договорила Алевтина уже в пустоту.

Ярко-зеленые кроссовки пошлепали в гущу каменных джунглей. На подходе на нее приветливо смотрели одичавшие собаки, оскаливались, но боялись подойти.

– Бабушка, подождите, простите, – она окликнула одинокую старушку, сгорбившись сидевшую на скамейке перед подъездом, – помогите мне, пожалуйста.

Старая женщина, настолько горбатая, что напоминала крюк или даже мотыгу. А голова покрылась плотной дымкой седины, не пепельной седины, а какой-то необычно белой седины. Лицо исписано морщинами и на вид лет восемьдесят, если не девяносто. На тело накинут домашний халат. Вокруг нее витал запах тушеной капусты. Снизу ноги босиком стояли на халате.

– Что тебе внучка? Уходи отсюда, здесь не место молодой девушке. Не губи себя. По тебе видно, что ты неместная. Не из этого ты района, и нечего тебе здесь искать, не губи себя, – причитала старушка. Ее морщины не двигались, не выдавая ни капли эмоций. Монотонный голос, чуть громче шепота.

– Но…

– Ни каких но! Убегай отсюда, я прошу тебя, не губи себя, милая…

– Скажите хотя бы, как вас зовут? – спросила девушка, в спешке доставая новенький блокнот и, держа на коленях, она начала записывать.

Старушка подняла выцветшие синие, как море глаза. И прошептала чуть слышно:

– Баба Инна меня зовут.

Женщина зажмурила глаза. Слезы выдавились и покатились, заполняя морщины на щеках.

– А теперь уходи отсюда, из этого района, как можно дальше, послушай меня, поверь мне. Это тебе не нужно.

Она резко повернулась и со всей силы исхудавшая серая кисть сжала Алю за запястье. Трясясь и крича ей в лицо, окружая ее дыханием старости:

– Беги отсюда! Беги!

Алевтина с трудом вырвала покрасневшую руку, отошла, а горбатый силуэт затих и уже сидел так же, как и перед диалогом. Неподвижно, словно памятник, со стороны создавалось впечатление, что старуха даже не дышит.

Почувствовался, резко промчавшийся холод, а за ним по всему телу раскатились россыпью мурашки.

– Девушка постойте. Куда вы направляетесь? Я вижу, вы не местная. Скажите, может, я могу вам чем-то помочь? А то, вы так приключений себе найдете, на одно место, – окликнул Алевтину незнакомец. Говорил о быстро и без остановки.

– Извините, мне уже пора ехать домой. На улице темнеет. Давайте встретимся здесь завтра? На этом месте. Примерно в десять часов. Если конечно вы сможете мне что-то рассказать про эти места?

– Конечно, все, что вас интересует, я с радостью расскажу. Записывайте номер.

Чудноватая улыбка парня, изображала дугу. Губы плотно прижимались друг к другу – как маска, скрывая зубы. Вечная изогнутая линия. В уголках глаз взорвались мимические морщинки. И говорил он, как голливудская звезда. Горло закрывал высокий шерстяной воротник. Джинсы свободно болтались. В его окружении девушка чувствовала себя уютно. Коренастый парень, среднего роста, глаза, как мелкие изумруды.

Ручка черным гелем начертила цифры на белоснежных листах. Записная книжка захлопнулась, и змейка сумки закрылась.

По дороге назад промелькнули серые, угрюмые многоэтажные постройки. Старая знакомая остановка дождалась девушку. Стекла на остановке кто-то давно выбил.

– Ну, значит до завтра? А вот и мой автобус как раз подошел, – произнесла девушка. В глазах загорелся огонек. Возможно первый адекватный человек в этом месте.

В ответ парень кивнул, маска так же показывала кривую линию улыбки.

Никто не вышел из старого транспорта. Внутри ехали два человека, один сидел вначале, что-то обсуждая серьезно с водителем, другой, облокотившись на окно, негромко храпел.

– А звать тебя как? – крикнул парень, но девушка уже наслаждалась музыкой из наушников.

Автобус зарычал, что-то прохрустело под двигателем, и тронулся.