– О! Это очень просто! – с готовностью откликнулся клерк. – Выйдете из отеля, перейдёте улицу, повернёте налево, и на следующем перекрёстке вы на неё выйдете. У нас здесь всё рядом. Наш городок не такой уж и большой.

Поблагодарив сияющего клерка, я вышел на улицу, прошёл указанным маршрутом, и точно – оказался на центральной улице. Это мне стало понятно по обилию магазинов и пешеходов.

Я по-прежнему шёл не спеша, разглядывая витрины и вывески, стараясь хоть что-то прочесть на них.

Банки были ещё открыты, и я зашёл в один из них.

Обстановка – как и во всех небольших банках. Но с небольшой разницей. У входа стоял охранник с пистолетом на боку. Он с недоверием осмотрел меня, окинул взглядом с пяток до макушки, пристально заглянув в глаза, и, ничего не сказав и не изменив позы, пропустил меня. Приветственно махнув ему рукой, я вошёл внутрь.

У входа стояли банкоматы, а в глубине зала сидели за стойками клерки.

Подойдя к одному из банкоматов, я обнаружил, что там, где обычно находилась наклейка с перечнем обслуживаемых карт, карточки Visa не было. Там были обозначены только карточки местных банков. Тогда я подошёл к стойкам и обратился к одному из клерков по-английски:

– Скажите, пожалуйста, а вы можете поменять доллары на песо?

Симпатичный молодой человек что-то начал лепетать мне по-испански. Из его объяснений я окончательно понял, что здесь я ничего не узнаю и ничего не добьюсь и что делать мне здесь нечего.

С облегчением вздохнув, что я правильно сделал, что поменял деньги в отеле, я вышел из банка. Хотя в отелях курс всегда невыгодный, но тем не менее деньги поменяны, и я могу сейчас сделать любые покупки.

Я шёл дальше по улице, по-прежнему разглядывая витрины, вывески и людей, которые попадались мне навстречу. И тут я подметил интересную особенность. Почти все они были креолами. Европейских лиц почти не попадалось. В каждом лице или угадывалось, или явно просматривалось что-то индейское, да и одежда немного отличалась от европейской.

Хотя все были одеты по-европейски, но то тут, то там попадались люди то в интересной шляпе, то в сарапе, то в одежде с какими-то экзотическими узорами.

Мне было очень интересно разглядывать этот новый для меня город и людей, абсолютно не обращавших на меня внимания. Достав фотоаппарат и стараясь быть незамеченным, я делал один за другим снимки.

Наконец-то на глаза мне попалась сувенирная лавка, и я зашёл в неё.

За прилавком стояла европейского вида женщина и о чём-то увлечённо разговаривала с другой женщиной. Та явно была из местных. Одета она была с местным колоритом, и лицо её отдалённо напоминало что-то индейское.

Пройдя к витринам, заваленными местными поделками, я долго копался в них. Женщины так же увлечённо продолжали вести беседу, как будто меня здесь и не было, поэтому у меня было достаточно времени, чтобы выбрать небольшие сувениры на стену и на холодильник.

– Извините, пожалуйста. Могу я купить у вас вот эти сувениры? – по-английски обратился я к женщине-продавцу, когда завершил «раскопки» на полках.

Она была крайне удивлена, когда увидела меня у прилавка, как будто только что увидела меня, и, с трудом подбирая английские слова, спросила:

– А откуда вы?

– Вообще-то я моряк. И пришёл я из порта. Там стоит моё судно. Но родом я из России.

Это было для неё как выстрел, когда она узнала, что я из России. Она даже вспомнила несколько русских слов.

– Вы меня извините. Я тут разговорилась со своей приятельницей и не заметила вас. Русские так редко бывают в моём магазине.

Чтобы продолжить беседу, я тоже задал ей вопрос:

– А откуда вы знаете русские слова? Что, в городе есть русские?

– Нет, в городе по-русски никто не говорит. Это меня маленькой девочкой родители привезли из Польши. Поэтому в памяти у меня и осталось несколько русских слов.

Продавец посоветовала мне купить ещё несколько сувениров. В сложившейся ситуации я не смог отказать ей в этом и поддался на уговоры. Индианка стояла всё время рядом и с интересом наблюдала за нами. Видя мой заинтересованный взгляд в её сторону, полячка пояснила:

– Она из Патагонии. Она здесь тоже приезжая. Иногда она мне привозит свои поделки, – и перевела свой ответ ей. Индианка заулыбалась и тоже что-то сказала мне.

– Она говорит, что будет очень рада тому, что где-то в России появятся и её поделки, – перевела мне полячка. Она аккуратно упаковала мне все купленные товары, и мы мило распрощались.

Я прошёл всю главную улицу до конца, периодически фотографируя понравившиеся мне дома и людей. По времени получилось, что я уже часа два брожу в этом тихом и очень чистом городке, поэтому, повернув назад, я пошёл к местной достопримечательности – супермаркету.

Зашёл в супермаркет. Они, как и во всём мире, одинаковые. Но тут была одна особенность. Это – ликёроводочный и табачный отдел. Табачный отдел был спрятан где-то в стороне, справа в углу. Не зная этого, можно было решить, что здесь табачными изделиями вообще не торгуют. Ликёроводочный отдел тоже был запрятан, но далеко в углу слева. Зато весь супермаркет был завален продуктами. То есть тем, что именно нужно обычным людям.

Для интереса я побродил вдоль стеллажей, чтобы посмотреть, а чем же это таким особенным питаются аргентинцы. Да ничем особенным. Тем же самым, что и мы. Только на тех же самых этикетках надписи были по-испански. Вот и вся разница, да цены указаны в песо.

Я выбрал несколько банок консервов, маринованных огурчиков, помидорчиков, грибов и копчёный окорок на кости, предварительно сопоставляя цены с моим валютным запасом. Потом нашёл хлебобулочный отдел и выбрал булку чёрного хлеба. В винном отделе долго выбирал вино и купил несколько бутылок красного вина.

На кассе мне обозначили цену. С удивлением я заметил, что сумма эта оказалась чуть больше сорока долларов. После оплаты чека я попросил, чтобы мне все мои покупки сложили в пакет. Но тут опять возникла ситуация непонимания. Никто не смог объяснить мне, почему нельзя всё сложить в пакет. Никто не знал английского, а я не знал испанского. Но когда мне сунули в руки голубую холщовую сумку с ручками, я понял, прочитав на ней надпись по-английски: «Береги природу! Не используй пластик!»

Но эта сумка была не бесплатным приложением к товару. Позднее я нашёл на ней надпись по-английски: «Ты спас меня от смерти. Твоя мать-природа». Пришлось купить сумку. Сумма небольшая – около доллара, но я почувствовал себя настоящим участником борьбы за чистоту окружающей среды. И с такой сумкой было совсем не стыдно появиться где-нибудь, даже и в другом городе, а может быть, и в другой стране. Сумка оказалась очень вместительная. Так что в неё вошли все мои покупки. При желании её можно было даже нести через плечо.

Я был очень доволен своей прогулкой и, никуда не торопясь, вернулся на судно.

У трапа меня уже ждал Валёк. Он с ходу принялся меня допрашивать:

– Что, дедушка? Где же ты там был? Что нашёл? Что видел?

Пришлось пересказать ему свой поход:

– Ну, походил я по этому городу. Кое-что и интересное попалось на глаза.

Открыв фотоаппарат, я начал показывать ему фотографии, которые только что отснял. А потом и говорю Вальку:

– Тут только проблема у меня. Сегодня суббота, и мне поменяли сто долларов. Меньше не меняли, а песо у меня ещё остались. Покупать больше ничего я не хочу. Да и в город я больше не пойду. Если ты пойдёшь в город, возьми у меня эти песо, а потом отдашь их мне долларами.

Интерес Валька к моим фотографиям и рассказу о походе в город моментально исчез, и, опустив глаза, он только промямлил:

– Ладно, я подумаю, – и быстренько ретировался на камбуз.

Тут из трюма вылез второй помощник. Он тоже начал расспрашивать меня, что да как там в городе. Как пройти до гостиницы и магазинов, а так как я уже никуда не торопился, то я и ему всё подробно рассказал, а потом обратился к нему с той же самой просьбой:

– У меня песо остались на сумму около пятидесяти долларов, и, если пойдёшь в город, возьми их у меня. Тебе не надо будет менять их в отеле, а потом отдашь мне их долларами.

Результат был идентичен. Второй помощник изменился в лице так же, как и повар:

– Хорошо, хорошо. Сейчас сдам вахту и подумаю, идти мне в город или нет. Я попозже зайду к тебе. – И его как ветром сдуло.

Делать было нечего. Песо, как я понял, навечно останутся у меня. Одним словом – хохлы.

Я поднялся к себе в каюту, уложил покупки в шкаф и холодильник, а так как в капитанскую каюту дверь была открыта, зашёл туда и показал капитану сувениры, которые я купил в городе, а затем показал снимки, которые сделал в городе.

Разговор как-то сам собой переключился на судовые дела, и тут капитана что-то осенило. Он достал папку с файлами и начал объяснять мне правила компании о покупках, заказе запасных частей и всякой ереси, которая мне сейчас абсолютно не лезла в голову. Я сидел и молча кивал головой, якобы соглашаясь со всей этой мутотенью, которая в данный момент была абсолютно мне не нужна. Тем более я знал, что компания продаёт судно, и эти документы, которые капитан подсовывает мне, скоро будут мусором, и его придётся сжечь. Но капитан с чувством выполненного долга вручил мне эту чёртову папку и посоветовал в свободное от работы время поподробнее изучить её и напоследок разъяснил планы дальнейшей работы судна:

– Тут мы простоим ещё два дня. Сегодня и завтра целый день, а с утра послезавтра двинемся в сторону Магелланова пролива.

Ух ты! Для меня это было очень интересно. Я первый раз в жизни огибал Южную Америку через Магелланов пролив. По традиции мне должен быть выдан сертификат о том, что я прошёл Магеллановым проливом, и я после этого имел право носить в левом ухе золотую серьгу. Я рассказал капитану об этом обычае русских моряков. Он тоже об этом знал.

– Я уже не помню, сколько раз проходил этим проливом, но серьги в ухе до сих пор не имею, – с улыбкой ответил он мне.

Да, такая традиция была в давние времена. Триста лет назад, а может быть, и больше. И распространялась она на парусники, которые огибали мыс Горн, а не шли по Магелланову проливу. Потому что огибать с юга мыс Горн в летнее время, когда там были сильные шторма, было именно геройством парусников. Многие из них там и погибли, потому что в этом районе и в это время года у мыса Горн очень плохая погода и постоянно штормило. А мы будем проходить пролив зимой, то есть аргентинским летом.

До Магелланова пролива хода было около трёх суток. А потом предстояло ещё целую неделю идти без остановки и заходов до ближайшего порта, поэтому я спросил у капитана разрешения, чтобы он и завтра разрешил нам позаниматься ремонтом главного двигателя. Надо было подготовить его к длительному переходу. Капитан одобрил моё решение, и мы начали прощаться. Я сделал вид, что забыл папку с файлами на диване, но капитан указал мне на неё, и мне пришлось прихватить её с собой.

Вернувшись в каюту, благо до неё было всего-то несколько шагов, я бросил папку в дальний угол дивана и начал заниматься своими личными делами.

С собой в рейс я обычно брал до тридцати сериалов. Этого вполне хватало на контракт в четыре месяца. У меня для этого была специально папка с видеодисками. К тому же я всегда брал с собой видеопроигрыватель. Маленький и компактный.

Его я уже на второй день пребывания на судне подсоединил к телевизору, а сейчас настроил программу показа фильмов и включил себе очередной сериал. Налил стакан винца и, потихонечку потягивая его, начал просмотр очередного соплежуйства.

Меня не интересовало, как называется этот сериал, что в нём происходит, потому что мной овладело полнейшее безразличие к окружающему меня миру. Главное для меня сейчас было то, что вокруг меня царит спокойствие и тишина.

После семнадцати часов погрузка прекратилась, и на судне стояла гробовая тишина. Несмотря на то что в машине работал дизель, его из надстройки абсолютно не было слышно, и в каюте было тихо.

Надо было приучать организм к местному времени, к времени часового пояса, где я нахожусь. Поэтому я честно до полуночи боролся со сном, а в двенадцать приказал себе спать. Выключил фильм и завалился в глубокую постель, продавленную многочисленными телами стармехов.