Глава вторая

Переход до Аргентины занял почти трое суток. Погода была хорошая. Почти не качало. Только с юга шла небольшая зыбь, которая почти не ощущалась. Вечером можно было выйти на палубу и до самого заката солнца походить, подышать чистым морским воздухом. Для этого не нужно было идти на бак, как на предыдущих судах, так как надстройка была на самом носу судна, а машина – в корме. Шума работы главного двигателя не было слышно, и поэтому в надстройке царила относительно постоянная тишина. Только когда «Паулина» уж очень сильно зарывалась носом в волну встречной зыби, слышался стук якорей о борт. Хоть боцман и принайтовал их должным образом, но иной раз, когда «Паулина» особенно зарывалась носом во встречную зыбь, всё равно слышались их удары.

На третьи сутки судно подошло к порту назначения с красивым названием Комодоро-Ривадавиа, и там его уже ждали.

Лоцман с ходу завёл судно в порт, и оно без проблем было поставлено к причалу.

После того как машина была выведена из действия, я был удивлён, когда вышел на палубу. Причал был абсолютно пуст. В этом порту к нему могли встать только два судна. «Паулина» была в порту одна. Поражала чистота причала и отсутствие какой-либо техники.

То есть погрузка предполагалась своими кранами. Для этого надо было вводить в работу ещё один дизель-генератор, а так как один дизель-генератор у нас был в нерабочем состоянии, то придётся использовать ещё и аварийный дизель. Но этого никто из нас до этого не делал. Хотя на одном из контейнеровозов мне приходилось так поступать, когда там вышел из строя один дизель-генератор.

Схема работы дизелей позволяла сделать это и на «Паулине».

Мы с Мишей сразу это и попробовали, и у нас хорошо получилось. Запустили аварийный дизель-генератор и немного погоняли его. На нём наработки было всего-то сто пятьдесят часов с постройки, а судну было уже четырнадцать лет.

Один дизель-генератор фирмы «Катарпиллер» мощностью пятьсот пятьдесят киловатт вполне мог обеспечить работу двух кранов, а если они не будут работать на полную мощность, то и аварийный дизель не потребуется. Поэтому мы с Мишей пришли к выводу, что пока пусть АДГ стоит в резерве. Он и так запустится автоматически, если будет перегруз мощности по кранам.

Закончив с испытанием дизель-генераторов, я захотел пройтись по земле.

Миша был не против этого, и мы спустились с ним на причал и бродили почти до самой темноты, ведя различные разговоры. Ведь Миша был из Мурманска. Было что вспомнить, да и послушать Мишины рассказы о новом Мурманске было интересно.

Ночью выгрузка не велась. Она начнётся только с восьми утра и будет продолжаться до пяти вечера. Такие правила в порту.

Я никак не мог представить, как грузчики погрузят десять тысяч тонн цемента за двое суток, как было заявлено.

Всё решилось очень просто. С утра стали подъезжать грузовики с платформами, на которых были выставлены громадные мешки цемента, каждый весом по пять тонн. А так как каждый кран был грузоподъёмностью по триста пятьдесят тонн, то поднять шесть мешков за раз проблем для него не будет. Для нашего крана это было пушинкой.

Краны работали очень медленно, на них сидели наши матросы, потому что они были специально обучены для этого. Береговых крановщиков для безопасной работы кранов компания не привлекла. Судно было сконструировано для перевозки крупногабаритных и тяжеловесных грузов, и матросы были обучены работать именно на таких кранах. А грузчикам оставалось только стропить груз на автомобилях и расставлять его в трюмах.

Всё было спокойно, и поэтому утром было решено поменять форсунки на главном двигателе. Львович за переход подготовил две форсунки. На переходе я снял индикаторные диаграммы, чтобы проверить работу главного двигателя. Мне эти диаграммы не нравились. И выхлопные газы были очень большими, и нагрузка была распределена по цилиндрам неравномерно. Я решил, что что-то не так было с форсунками.

После того как форсунки были заменены, я их опрессовывал. В результате оказалось, что у одной из них корпус имел трещину, а у второй подклинивала игла. Вот почему температура выхлопных газов была больше обычной. Причина неправильной работы двигателя прояснилась.

Новых запасных частей на форсунки не было вообще. Даже бэушных распылителей на них оставалось всё меньше и меньше, а когда доставят запасные форсунки, было неизвестно, но судну надо было работать, и мы должны были обеспечить эту работу.

Навыка по замене форсунок на этом двигателе ни у меня, ни у Серёги не было. Только Львович знал, как их менять. Да и то теоретически. За его двухмесячный контракт он поменял только одну форсунку. Ну а сейчас нам всем предстояло приобрести этот навык.

Первая форсунка вышла за полтора часа, вторую поменяли уже за час. Навык стал появляться. Теперь если и в море придётся проводить такую работу, то она будет произведена гораздо быстрее.

После замены форсунок главный двигатель запустили и проверили его работу. Двигатель начал работать ровнее и намного лучше, что показывала температура выхлопных газов.

Серёга со Львовичем уже смотрели на меня по-другому. Ведь они работали вместе со мной, а не я вместе с ними. Я сам устанавливал приспособление для выпрессовки, сам крутил гайки. Они только подавали мне инструмент и помогали вытягивать форсунку с места её посадки. Так что мой авторитет в их глазах не упал. Я был не хуже предыдущего их стармеха.

Но приближался обед. Перед выходом из ЦПУ я приказал Серёге наводить порядок по машине, а Львовичу – продолжать выбирать из бэушных распылителей новые и готовить их к работе.

Пообедав, я решил зайти к капитану. Уж очень хотелось сходить в город. Капитан был на мостике и что-то чертил на картах. Когда я подошёл к нему и заглянул в них, то увидел, что он делает прокладку до Магелланова пролива.

Увидев меня, капитан оторвался от работы и исподлобья посмотрел в мою сторону.

– Ты что-то хотел, чиф? – поинтересовался он.

– Да, капитан. А можно мне сходить в город? Хочу посмотреть, что это за Аргентина такая. Я первый раз в Аргентине. Хочу погулять да сувенир какой-нибудь купить.

Капитан, несмотря на мою просьбу, молча смотрел на меня, и я был вынужден пояснить:

– Я всегда покупаю сувенир в таких странах. У меня дома в моём кабинете все стены увешаны ими.

– Иди. Вижу, что с двигателем у тебя на сегодня все дела закончены. Так что я тебя не держу.

– Одному да в незнакомом городе не очень-то удобно гулять. Давай сходим вместе, – с надеждой на сближение предложил я капитану. Но тот отмахнулся:

– Не могу. Надо прокладку закончить, да и агент придёт через пару часов.

– Но я даже не знаю, куда идти надо, – не отставал я от него в надежде, что он всё равно согласится с моей просьбой.

– А я тебе на карте покажу, – видя мою настойчивость, предложил капитан. – Смотри. – И он начал водить по карте порта карандашом, а потом уже показывать пальцем через окна мостика ориентиры на берегу.

Делать нечего. Придётся идти одному.

Я вернулся в каюту, переоделся и спустился вниз на главную палубу.

Там стоял второй помощник со старпомом. Они мне пальцами показали направление к выходу из порта и ориентиры, как добраться до гостиницы, где можно будет поменять деньги, и как потом выйти на торговую улицу.

Я вышел на берег около трёх часов дня. Погода была прекрасная. Температура воздуха не меньше двадцати градусов тепла. В лёгкой ветровке было очень комфортно.

Куда идти, я понятия не имел. Знал только путь по карте, который объяснил мне капитан, поэтому пошёл по памяти до ближайшей гостиницы, где можно будет поменять деньги. А вот когда деньги будут в кармане, то тогда можно будет и искать места, где их можно потратить.

С собой у меня был фотоаппарат, и я не спеша шёл, попутно фотографируя всё, что было для меня интересным, или то, что казалось необычным.

Сначала я дошёл до проходной, затем на светофоре повернул направо и вышел на прямую улицу, которая предположительно вела к гостинице.

Была суббота, три часа пополудни, поэтому на улицах было тихо. На моём пути не встретилось ни одного пешехода, и только иногда проезжали машины.

Я никуда не спешил и шёл, разглядывая и читая вывески на домах. Все они были написаны по-португальски. Или по-испански. Для меня это было одинаково. Потому что ни тот ни другой язык я не знал. По-английски вывесок не было, но вывеску отеля я прочёл издалека и, прибавив шагу, подошёл к первой цели своего путешествия.

Войдя через стеклянную вертушку в холл гостиницы, я огляделся. Справа от меня находилась стойка, за которой стоял одетый в униформу молодой парень.

Подойдя к стойке, я обратился к клерку.

Радостно, как будто он увидел сошедшего с небес Господа, услужливый клерк что-то начал быстро говорить по-испански. На что я сделал непонимающую гримасу и как можно вежливее попросил его:

– А не могли бы мы говорить по-английски?

Клерк моментально перестроился и с хорошим испанским акцентом повторил свой вопрос:

– Чем я могу быть вам полезен, сэр?

Ну, сэр так сэр. Какой я ему сэр? Хотя я был рад, что кто-то поймёт мою просьбу и сможет объяснить мне дальнейший мой путь.

Насколько мне позволял мой опыт пребывания в Южной Америке, я знал, что здесь спрашивать кого-либо о чём-либо на улицах и в магазинах по-английски бесполезно. Для жителей этого континента главным языком был язык их страны, то есть испанский или португальский. Других языков для них не существовало. Да что говорить про Южную Америку! Если взять нашу Россию. Там тоже никто тебе не ответит ни на английском, а тем более по-испански. Ну а если на немецком, то это будет шедевр: «нихьт шиссен», «хэндэ хох» или «Гитлер, капут». Так что я был безумно рад, что в этом отеле, за этой стойкой нашёлся человек, который сможет хоть что-то мне объяснить.

– Я бы хотел поменять доллары на песо. Возможно ли это сделать у вас здесь в отеле? – с глубокой надеждой обратился я к клерку.

– Конечно, сэр, – заулыбался клерк. – Наш курс в гостинице вот такой. – И он показал мне табличку с обменным курсом.

– Но я бы хотел поменять только пятьдесят долларов. – И я достал стодолларовую купюру.

Клерк полез куда-то вглубь стола и долго копался в нём. Ничего не найдя, он с виноватой улыбкой развёл руками:

– К сожалению, мелких долларов на сдачу у меня нет. Я могу вам поменять только сто долларов. Но вы можете пройти в банки на соседнюю улицу и там совершить обмен. Но сегодня суббота, и, наверное, банки уже закрываются. Так что маловероятно, что вы сможете поменять свои пятьдесят долларов. – Выдав из себя такую информацию, он по-прежнему с радостью смотрел на меня.

Что мне оставалось делать? Надо было менять целый стольник.

«Потрачу я не больше пятидесяти, а остальное отдам или второму помощнику, или Вальку, – решил я для себя, – ведь они тоже собирались пойти в город после ужина». И протянул клерку банкноту.

Тот моментально вытащил калькулятор, положив его передо мной. Пощёлкав на нём кнопками, он показал результат своих расчётов.

– За ваши сто долларов, сэр, – вежливо продолжил клерк, – я вам даю… – И, запутавшись в произношении цифр по-английски, он показал мне цифры на табло калькулятора.

– Отлично! – я с такой же радостью, как и агент, согласился с его расчётами.

Получив моё согласие на обмен, клерк отсчитал песо и передал их мне.

Взяв деньги в руки, я долго разглядывал каждую купюру, ведь я впервые видел аргентинские деньги. А клерк превратно понял мои манипуляции:

– Не волнуйтесь, сэр, это не фальшивые деньги. У нас в отеле их не может быть. Мы все банкноты проверяем на тестере. – И показал мне на машинку, стоящую на краю стола.

– Нет, нет, – успокоил я клерка, – не переживай. Всё нормально. Просто я никогда в жизни не видел аргентинские деньги. – На такое известие клерк лучезарно улыбнулся, а я продолжил: – А как мне пройти на центральную улицу? – задал я важнейший для себя на данный момент вопрос.