Глава вторая

Погода стояла отличная. Безветрие. Только метровая океанская зыбь равномерно то опускала, то поднимала плоты.

Плоты по своей конструкции имели повышенную остойчивость, поэтому их сильно «валяло» на зыби.

Перебравшись на крайний плот, Борзов скомандовал Вадику и Серёге:

– Так, ребята! Это наш плот! Возьмём сюда только капитана! Осмотритесь. Над входом в российских плотах должен быть нож. Серёга, посмотри! А в этом он есть там?

Серёга, преодолевая болтанку, пролез к входу и, повозившись, показал Борзову заветный пакет с ножом.

– Вадик! Смотри, вон контейнер со снабжением, – спокойно указал Борзов Вадику на объёмный свёрток из прорезиненной ткани, находящийся у одного из надувных бортов плота и плотно привязанный к нему.

Борзов его раскрыл. Содержимое пакета не отличалось от содержимого, по которому они проходили обучение в тренировочном центре.

Очки Борзов оставил в каюте и поэтому, доставая очередной предмет из контейнера, показывал его Вадику, который читал этикетки.

Вадик с английским абсолютно не дружил, но из прочитанных букв Борзов составлял слова, и становилось понятно, что находится в пакетах и упаковках.

Но на пакетах с водой ничего не пришлось читать. И так ясно, что там вода в пакетах и в запаянных банках. Борзов сразу же решил:

– Воду никому не давать! По воде будет строгий режим!

Вадик с Серёгой с непониманием смотрели на него.

– Чего это вдруг? – В их голосах чувствовалось недовольство полученным приказом.

– А вот почему, – попытался объяснить Борзов. – Сигнал с аварийного буя только что пошёл в эфир. Его, конечно, сразу же обнаружат. Но пока его обсудят и решат, что делать, – пройдут сутки. До Гавайских островов пятьсот миль. До Мидуэя – триста. Чтобы добраться до нас, буксирам потребуется суток двое, а чтобы найти нас – ещё столько же. Нас же отнесёт и ветром, и течением. Значит, ещё пара суток. Итого – пять. А по закону подлости накиньте сюда ещё парочку. Вот тебе и получается – неделя. Так что эту воду надо растянуть на неделю для четверых человек.

– А кто четвёртый? – недоумённо посмотрел на Борзова Вадик.

– Кто, кто? Да капитан. Не будет же он с филипками сидеть в их плотах! Он будет у нас, – решительно подытожил Борзов свои доводы.

Возражений не последовало. Из контейнера достали галеты, пакетики с концентратами, рыболовные принадлежности и даже гелиограф.

Всё это Борзов аккуратно разложил по отдельным пакетам и закрепил у бортов плота.

А Вадик похвастался:

– И курево тоже будем экономить. Я перед пожаром только раскрыл новую пачку.

Он достал из кармана шортов пачку «Мальборо» и повертел ею.

– А это уж как получится, – пробормотал Борзов.

Курить хотелось не на шутку. Он посмотрел на часы. Начало первого.

– Ну, если начинать экономить, то давай сейчас и закурим, – деланно весело предложил он Вадику.

Вадику ничего не оставалось, как вытащить из пачки сигарету и протянуть её Борзову.

Они с Вадиком закурили и смачно пускали дым в отверстие входного лаза.

Выкурив сигарету, Борзов ощутил сильную жажду. Во рту всё пересохло и нестерпимо хотелось пить. Но он сдержался и только старался выдавить из щёк слюну, чтобы смочить ею рот.

Увидев его страдания, Серёга посоветовал:

– Владимирыч, а ты забортной водой прополощи рот.

– Ты что? – взвился Борзов. – Ни в коем случае не пить и не употреблять морскую воду. Отравитесь и сдохнете.

Конечно, все они это знали. Только в данный момент Серёга почему-то об этом забыл.

Нестерпимо саднила обожжённая нога. Борзов уселся на борту плота и опустил в чистую тёплую воду ногу.

Температура воды двадцать пять градусов. Это он сегодня видел на термометрах в машинном отделении. А у поверхности она, наверное, немного выше. На какое-то время боль прекратилась, и он огляделся.

Плоты связали между собой и привязали к шлюпке. Шлюпка отвела их метров на сто от борта судна.

Оно уже начало проседать на корму. По всей видимости, резиновые прокладки на трубопроводах охлаждения механизмов в машинном отделении прогорели, и забортная вода из них начала поступать в машинное отделение.

Из иллюминаторов надстройки всё ещё прорывались открытые языки пламени и валил густой чёрный дым. Чувствовалось, что в надстройке с прежней силой продолжал бушевать пожар.

Из капов машинного отделения языки пламени уже не вырывались, но из них также валил чёрный дым, хотя не такой густой, как из надстройки. По всей видимости, вода, поступавшая через сгоревшие прокладки трубопроводов забортной воды, способствовала прекращению пожара в машинном отделении.

Это и хорошо, и плохо.

Хорошо, что от пожара в машинном отделении не перегрелись и не взорвались танки с дизельным топливом. Плохо то, что машинное отделение затапливалось. Естественно, сейчас уже ничего невозможно сделать для его восстановления, но это не главное. Главное – останется ли судно на плаву после затопления машинного отделения.

Хотя груза по весу не очень много. В Китае во все трюмы загрузили парафин. А в Корее твиндеки и палуба забили различными автомобилями. На первом трюме, поперёк крышки, даже стоял шикарный катер.

Так что имелся шанс, что судно не утонет.

Борзов на всё это смотрел как со стороны. Как будто это всё происходит не с ним. Как будто он видел сон или смотрел фильм. Ему казалось, что если он немного напряжётся, то проснётся и весь этот кошмар исчезнет, а он окажется в своей каюте на мягком тёплом диване.

Это состояние его как-то отвлекло от действительности. Он погрузился в него в ожидании чуда. Немного напрягся, потряс головой, чтобы прогнать кошмарный сон и проснуться, но сон не проходил.

Перед ним также находилась «Леди Белла», глубоко просевшая на корму, а из иллюминаторов надстройки то здесь, то там вырывались зловещие языки пламени и валил чёрный дым.

Борзов скинул с себя оцепенение, навеянное предполагаемым сном, огляделся и увидел в шлюпке капитана. Помахав ему рукой, прокричал:

– Кэптин Брэдли! Иди сюда. Нас тут только трое!

Капитан услышал Борзова, повернулся к нему и крикнул в ответ:

– Спасибо, чиф! Я приду немного позднее.

Плоты нещадно мотало на зыби. В них можно находиться, если только распереться. То есть приходилось раскинуть руки и ноги, таким образом увеличивая площадь своего соприкосновения с резиновым днищем плота и попутно держаться руками за внутренние леера.

Вода тёплая, так что на днище можно комфортно лежать без опасения переохладиться.

Вадик выглянул в дверь плота и повернулся к Борзову:

– Владимирыч, смотри, что творится с филипками! – показывал он куда-то в сторону

Борзов на четвереньках подполз к двери и выглянул наружу. С соседнего плота свесились два филипка. Их не на шутку полоскало. Рвотные позывы следовали один за другим, но из их нутра уже ничего не выходило. Они в бессилии лежали, свесившись с мягкого борта и только стонали:

– Воды, воды…

Вадик, увидев такую картину, обречённо проговорил, покачивая головой:

– Да, не жильцы они, если ещё недельку мы здесь проболтаемся.

Из двери соседнего плота высунулась голова четвёртого помощника.

– Чиф! Дайте воды! Мы умрём без воды! – в панике орал он.

– А ваша вода где? – в ответ прокричал Борзов.

– Мы её уже выпили! – истерично продолжал вопить четвёртый помощник.

– Как – выпили?! У вас же на плоту был запас воды на десять дней для двадцати человек. А вас-то всего двенадцать! Вы что наделали?! Прошёл же только час! Что вы будете делать дальше?!

Но филиппинец ничего не слушал и не понимал. Он только истерично кричал:

– Воды! Воды!

– Воды им не давать, – крикнул по-русски внутрь плота Борзов. – Если отдадим её, то сами через пару дней будем такими же. Панике не поддаваться!

Он вновь сел на борт плота и опустил обожжённую ногу за борт. Вода ласково приняла её, и боль от ожога значительно снизилась, хотя в некоторых местах на ступне проступили волдыри.

Вскоре капитан перебрался к ним на плот. Ему, как и любому обычному человеку, хотелось поговорить и поделиться.

Борзов вскрыл банку с водой и предложил капитану отпить первым. Капитан сделал небольшой глоток, посмаковав воду во рту, а потом и второй. После этого он передал банку Борзову со словами:

– А пиво было бы лучше, – от чего они невесело рассмеялись.

– Пожар уменьшается, – начал рассуждать капитан. – Опасности взрыва нет. Значит, через час можно будет подойти к борту и подняться на него. В машинах мы сможем переночевать и спрятаться от солнца и ветра. Там будет теплее. Таким образом мы сможем дождаться спасательных судов.

Он это говорил, как будто рассуждал сам с собой, но чувствовалось, что ему нужна поддержка.

– Ты абсолютно прав, капитан. Надо подойти к борту и высадиться на судно. Там не так будет качать. – И он, кивнув на соседний плот, продолжал: – И они останутся живы.

Наверное, этих слов поддержки и не хватало капитану.

Они вместе с Борзовым смотрели на просевшую на корму «Леди Беллу» и на закопчённую надстройку, из иллюминаторов которой продолжал выходить дым. Судя по его цвету и интенсивности пламени, Борзов предположил, что пожар в надстройке подходит к концу.

Но тут из рации, висевшей на груди капитана, раздался далёкий скрипучий голос:

– «Леди Белла», «Леди Белла»! Это «Алика». Если вы меня слышите, ответьте мне. Приём. – Монотонно и скрипуче вещал далёкий спасительный голос.

Капитан тут же ответил:

– «Алика», «Алика»! Это «Леди Белла». Я слышу вас хорошо. Приём.

Голос из рации оживился:

– «Леди Белла»! Это «Алика»! Как ваши дела? Вы где находитесь?

Капитан тут же стал описывать ситуацию:

– «Алика», я капитан Брэдли. Вместе с экипажем нахожусь на трёх плотах и шлюпке в сотне метров от судна. Пожар в надстройке уменьшился, и я планирую высадиться вновь на борт судна.

– «Леди Белла», говорит капитан. Есть ли у вас пострадавшие или погибшие? – продолжал голос из рации.

– «Алика», говорит капитан. Бог был к нам благосклонен, погибших нет, только у старшего механика обожжена нога.

– «Леди Белла», говорит капитан. Ждите меня. Я через несколько часов должен подойти к вам.

– «Алика», говорит капитан. Спасибо, мастер! Мы будем вас ждать на борту судна.

– «Леди Белла», говорит капитан. До встречи, кэптин Брэдли. – И рация замолкла.

Капитан высунулся из плота и прокричал:

– Чиф! Ты где?

– Здесь я. – Из соседнего плота высунулась взъерошенная голова старпома.

– Запускайте мотор шлюпки, – скомандовал капитан. – Мы идём к борту судна и будем туда высаживаться.

– Я всё слышал! – радостно завопил старпом, высоко над головой подняв точно такую же рацию.

Мотор шлюпки запустили, и шлюпка медленно пошла к борту несчастной «Леди Беллы», таща за собой караван из трёх плотов.

На палубе филиппинцы преобразились. Среди них уже отсутствовали страдающие и умирающие. Они быстро рассосались по палубе и по-хозяйски принялись устраиваться в машинах, являющихся грузом. Дверцы у машин после погрузки держались открытыми, и залезть внутрь каждой из них не составляло труда.

Матросы и в предыдущем рейсе повытаскивали из таких же машин магнитофоны с колонками. Поэтому вечерами в районе кают филиппинцев изо всех щелей грохотала музыка.

Боцман вежливо подошёл к капитану и предложил ему место в небольшом автобусе, стоящем на крышке третьего трюма.

Капитан с Борзовым Вадиком и Серёгой прошли в него.

Борзов перебрался на крышку четвёртого трюма и с опаской подошёл к лобовой надстройке.

От неё пахнуло жаром и вонью от сгоревшей резины и пластика. Через разбитые иллюминаторы виднелись раскалённые угли догорающих остатков интерьера помещений.