ПЯТЬ ДОЛЛАРОВ

Закончив профилактические работы с главным двигателем, Пашинцев с фиттером вышли к трапу, чтобы освежиться и подышать свежим воздухом.

Судно стояло в Банжуле, столице Гамбии. Местные грузчики не спеша выгружали трюма́. Никто никуда не торопился. Ласково светило закатное солнышко, с моря шёл небольшой бриз, приносящий прохладу после дневной жары.

Пашинцев вынул сигареты, и они закурили, делясь впечатлениями о порте, погоде, выгрузке и разных мелочах, которые им повстречались в порту.

Неожиданно по трапу на борт поднялся тщедушный парень лет восемнадцати.

Вахтенный матрос Миша тут же преградил ему путь вопросом:

– Куда? Чё те тут надо?

В ответ новый посетитель указал в сторону стармеха пальцем и важно заявил по-английски:

– У меня важное сообщение для старшего инженера.

На что Миша в недоумении посмотрел на худосочного посланца народов свободолюбивой Африки и перевёл взгляд на Пашинцева.

– Дедушка, – как всегда спокойно, отреагировал он на напыщенный вид замухрышки, одетого в потрёпанные тряпки, отдалённо напоминающие брюки и рубашку, – чего-то этот негритёнок хочет от тебя.

Пашинцева заинтересовал диссонанс одежды и напыщенного вида появившегося посетителя, и он попросил Мишу:

– Да пропусти ты его. Узнаем, что этому важняку надо.

Миша отошёл от трапа, пропуская тщедушное создание, а тот, чуть ли не чеканя шаг, направился в сторону стармеха.

Приблизившись, он протянул тощую руку и с гордостью представился:

– Здравствуй, дорогой старший инженер, я – Джон.

Пашинцев с интересом посмотрел на пацанёнка и, протянув в ответ руку, спросил:

– И какие такие проблемы привели тебя, дорогой ты мой Джон, на борт моего судна?

– О, старший инженер, ты даже не представляешь себе, какое выгодное предложение я хочу сделать тебе…

– И что же это за выгодное предложение? – Пашинцев изобразил на лице заинтересованность от такого известия.

– Понимаешь, старший инженер, – начал издалека Джон, – я очень хорошо играю в футбол. Года через три, когда наша футбольная команда станет чемпионом Гамбии, я уеду в Европу и буду выступать или за «Арсенал», или за «Ювентус», или даже за «Милан». Это уже я сам буду решать, куда мне подавать заявку. – Перспективный футболист надменно снизу-вверх посмотрел на фиттера, с интересом разглядывающего «важного» посетителя. – А пока я должен собрать капитал для игры в нашей футбольной команде.

– Ну и что для этого надо сделать, чтобы ваша футбольная команда играла хорошо? – Пашинцева всё больше и больше начали занимать планы этого начинающего бизнесмена-футболиста.

– Для начала я открою свой клуб, где буду обучать юношей футболу. Они мне будут платить за обучение, а я буду развивать клуб и совершенствовать игру нашей команды, чтобы она стала чемпионом.

– Да, – согласно кивал головой Пашинцев, – английский язык ты знаешь хорошо. Где ты его выучил?

– Мне его преподавал один англичанин, но он уже уехал в Великобританию, и сейчас я его учу по учебникам, – не меняя позы и важности тона, продолжал Джон.

– Молодец, – похвалил его Пашинцев, – так и продолжай его изучать. Только в чём заключается моё участие в развитии твоего бизнеса и футбола Гамбии? – никак не мог понять он.

– Мне нужно, чтобы ты помог мне в создании первоначального капитала, – ещё больше расправив тщедушные плечики, заявил Джон и в ожидании ответа уставился на Пашинцева, для важности даже нахмурив брови.

– Да-а, – протянул Пашинцев, едва сдерживая смех, – ты возлагаешь на меня очень ответственную миссию. Но для начала можно будет узнать у тебя, а каков вообще сейчас капитал компании, в которую ты меня приглашаешь?

– У меня сейчас есть целых пять долларов, – важно ответил Джон, – но если ты, старший инженер, понял всю важность проблем, связанных с футболом Гамбии, поможешь мне, то скоро мы с тобой станем очень богатыми людьми.

Не теряя важности момента, Джон требовательно смотрел на Пашинцева.

– Да, Джон, – тяжело вздохнул стармех, чтобы подавить улыбку, которая невольно появлялась на его лице, – капитал ты, конечно, имеешь большой, но в данный момент я тебе в его увеличении помочь не могу. – И он, извиняясь, расставил руки.

– Почему? – не меняя тона, воззрился на него Джон.

– Да потому что я в робе, – Пашинцев показал на свой комбинезон, – и у меня нет с собой кошелька.

– Так пойди и принеси его, – не терпящим возражения голосом заявил Джон.

– Ладно, ладно, – успокоил Пашинцев начинающего наглеть будущего чемпиона, – сейчас помоюсь, переоденусь, поужинаю и принесу, – пообещал он.

– Правда? – От таких слов с Джона слетела вся напыщенность. Он не верил в удачу, которая сама шла к нему в руки.

– Правда, правда, – похлопал его по плечу Пашинцев, – увеличу я уставной капитал твоей компании.

И с умирающим от смеха фиттером они ушли в надстройку на ужин.

После ужина Пашинцев вышел на палубу, где его с нетерпением дожидался Джон.

Увидев стармеха, он кинулся к нему с вопросом:

– Старший инженер, так ты согласен поддержать футбол Гамбии?

Едва сдерживая улыбку, Пашинцев вынул заранее припасённую пятёрку и передал её Джону.

Лучами невероятного счастья засверкали глаза Джона, услышавшего такую новость! Ну совсем как у того ребёнка, которому подарили заветную игрушку! Такое не передавалось словами, такое возможно только увидеть!

Джон схватил Пашинцева за руку, долго-долго тряс её и, насколько позволял его английский, благодарил старшего инженера. Выговорившись, он торжественно заверил его:

– Дорогой старший инженер, футболисты Гамбии никогда не забудут твоего дара.

От всего этого, особенно от детской наивности Джона, Пашинцев и сам растрогался. Недаром говорил старпом, что через жалость из него можно свить верёвки, а все эти негры только такого лоха и ищут, как Пашинцев.

Рано утром «Кидира» снялась в рейс на Европу, чтобы через месяц вернуться обратно.

Пашинцев думал, что Джона он больше никогда не увидит, но в этом он ошибся.

Джон пришёл, но не с тем, чтобы вновь клянчить денег, а с рассказами о том, как его футбольная команда сражается на полях Гамбии за звание чемпиона. А когда Пашинцев его спросил:

– А как дела в твоём футбольном клубе для молодых футболистов? – тот, потупившись, горестно ответил:

– Клуб пока не открылся, – и честно сознался: – Того капитала, что у меня есть, недостаточно для развития клуба. Надо над этим ещё много поработать.

– Молодец, – похвалил его Пашинцев и, не выдержав, вынул кошелёк, достал ещё одну пятёрку и передал её Джону.

Лицо Джона вновь расплылось от нескрываемой радости, поэтому Пашинцеву невольно подумалось:

«А ведь ради таких мгновений, чтобы увидеть столько счастья на лице человека, стоит жить».

Благодарный Джон даже обнял своего благодетеля и с громким криком:

– Старший инженер, ты верь в меня! Я стану чемпионом! – убежал с борта судна.

Он приходил на судно каждый заход в Банжул. Один раз он даже пришёл с несколькими друзьями, и они показали Пашинцеву своё мастерство, гоняя мяч на причале у кормы судна.

В последний заход в Банжул Пашинцев дал ему двадцатку, но не сказал, что это их последняя встреча. Однако Джон, как будто поняв это, схватил Пашинцева за руки и, пристально посмотрев в глаза, попросил:

– Старший инженер, ты, пожалуйста, верь в меня, я многого смогу добиться. Я буду чемпионом. Это я тебе обещаю!

Пашинцев не знал, стал ли Джон чемпионом Гамбии, но среди игроков знаменитых клубов Европы он его так и не увидел.

20.09.2021

БИЗНЕСМЕНЫ ИЗ КОНАКРИ

Пашинцев после окончания швартовки поднялся в каюту с мечтой, что сейчас помоется в душе и отдохнёт. Но мечты они тем и хороши, что остаются мечтами.

Раздался телефонный звонок и, подняв трубку, он услышал, как вахтенный матрос вежливо попросил его спуститься к трапу, потому что там его ожидает какой-то военный, утверждающий, что хорошо знает Пашинцева.

Странно, но в Конакри Пашинцев никого не знал, тем более из военных.

Пашинцеву так не хотелось разрушать свой букет «мечт», как говорил его младший сын, а когда тот начинал с ним спорить, что такого слова в природе не существует, то сын приходил к выводу, что «мечтов» мало не бывает, а их у него много и он их все мечтает.

Сегодня Пашинцеву, как обычно, пришлось заступить на вахту в четыре утра, а потом остаться на вахте с электромехаником, который нёс вахту с восьми до двенадцати, чтобы с ним закончить швартовку. Поэтому мечтал Пашинцев сейчас только об одном – насладиться прохладой кондиционированного воздуха в каюте и нырнуть в чистую постель хотя бы на пару часиков, но ей из-за какого-то вояки, как он теперь понимал, осуществиться этому не суждено.

Вспомнив всех военно-морских матерей, Пашинцев закрыл каюту и спустился к трапу.

У трапа и в самом деле стоял человек в военной форме, но он не являлся представителем Военно-морского флота России. Им оказался обычный человек в морской офицерской форме, правда, с чёрным лицом. На погонах у военного красовались три огромные звезды. Несмотря на утреннюю жару, офицер был облачён в чистый и отглаженный, чуть ли не сверкающий китель. На рукавах у него золотом блестели невероятно широкие шевроны, но вот лицо его немного подкачало. Оно явно выдавало, что он представитель не ВМФ России, а военного флота этой африканской страны под названием Гвинея, где сейчас находилась «Кидира» и Пашинцева не имел ни одного знакомого военного.

Увидев удивление на лице Пашинцева, офицер подошёл к нему чуть ли не строевым шагом и на хорошем русском языке, почти без акцента, поздоровался:

– Здравствуйте, уважаемый старший механик. Я рад Вас приветствовать в нашем знаменитом порту Конакри.

От всего увиденного и услышанного Пашинцев оказался чуть ли не в шоке. Во-первых, он не знал, как себя вести с представителями военных организаций. Во-вторых, он вообще понятия не имел, есть ли у него право с ними общаться или иметь какие-либо дела. В-третьих, Пашинцева раздирали смутные сомнения: а что вообще надо этому бравому, лощёному офицеру, от чёрной кожи которого яркое африканское солнце отражалось множественными бликами?

– Вы не удивляйтесь, что я говорю с Вами по-русски, – уверенно продолжал офицер. – В своё время я проходил обучение в Советском Союзе, поэтому хорошо говорю по-русски.

– Здравствуйте, здравствуйте, – в замешательстве проговорил Пашинцев и пожал протянутую руку сияющего офицера. – Чем буду Вам обязан? – как-то непроизвольно вырвалось у него.

– О! – радостно воскликнул неожиданный визитёр. – Абсолютно ничем. Но Вы, уважаемый старший механик, должны меня правильно понять … – И офицер в ожидании реакции на свои слова внимательно уставился на Пашинцева.

– И в чём же это я Вас должен понять? – Пашинцева этот цирк уже начинал веселить.

– Вы должны меня правильно понять в том, – напыжившись, продолжил офицер, – что наш сторожевой корабль сейчас не может отойти от причала для охраны нашей государственной границы.

«Так, – подумалось Пашинцеву, – на меня хотят навесить очередной головняк. Но, ребята, вы не на того нарвались».

Пашинцеву показалось, что офицеру нужна техническая помощь, но отход у «Кидиры» должен произойти по расписанию вечером, и ему очень не хотелось переться на какое-то местное корыто и вникать в чьи-то проблемы. Ему хотелось только одного – отдохнуть, но он сделал участливое лицо и вновь поинтересовался:

– И что бы Вы хотели от меня, чтобы Ваше судно отошло от причала?

– Вы должны мне дать десять тонн дизельного топлива, – безапелляционно заявил офицер и, выпалив своё требование, надменно уставился на Пашинцева.

Чего-чего, но такого требования Пашинцев ожидал услышать меньше всего и поэтому стоял и от неожиданности только глотал ртом влажный тропический воздух.

Но переварив информацию, он попытался спокойно ответить на поставленное требование:

– А какое отношение имеет моя компания к Военно-морскому флоту Гвинеи?

– Как?! – На чёрном лице офицера возникла чуть ли не буря возмущения от такого бестактного вопроса. – Вы же русский человек и обязаны помогать своим, где бы Вы ни находились, – начал он отчитывать Пашинцева.

Но офицер не мог понять только одного, что в таком тоне со стармехом иностранного судна разговаривать нельзя, и Пашинцев уже спокойным голосом, поняв ситуацию, сам начал контратаку:

– Вы, уважаемый, когда поднимались на борт судна, посмотрели на наш флаг?

– Нет, мне этого не надо делать, – офицер от такого вопроса замешкался и папытался найти оправдание, – потому что я знаю, что на этом судне есть русские люди.

– А зря, – покачал головой Пашинцев и, отойдя от трапа в корму, показал офицеру на флагшток. – Посмотрите, какой у нас флаг.

В это время небольшой порыв ветра расправил флаг, и он во всей красе показал своё панамское полотнище.

– Но вы же русский и должны меня понять… – неуверенно начал офицер, однако Пашинцев его прервал:

– Сейчас я не русский, а работник компании «Юником» и полностью подчиняюсь правилам своей компании, а если вам необходимо топливо для отхода в рейс, то решайте это с вашим начальством, а не со мной. А если ваше начальство решит, что вам очень нужно топливо, то пусть само обращается в «Юником», и если оно получит положительный ответ, то я всегда буду рад вам помочь.

Закончив такую пламенную речь, Пашинцев посмотрел на вахтенного матроса и позвал его:

– Миша, проводи, пожалуйста, господина офицера с судна. Он здесь немного задержался, – и, посмотрев на ещё больше почерневшую физиономию просителя-требователя, приклонил голову: – А сейчас до свидания. Вахтенный Вас проводит.

Миша, услышав такую просьбу, не спеша, поигрывая бейсбольной битой в руках, приближался к визитёру.

Поняв, что он больше ничего не добьётся, офицер начал спускаться по трапу, а Миша с высоты своего двухметрового роста пристально смотрел на покидающего борт представителя ВМФ Гвинеи, пока тот не спустился на причал.

– Миша, – обратился Пашинцев к вахтенному, – ты таких чудаков совсем на другие буквы больше не пускай ко мне.

– Понял, – ответил не очень-то разговорчивый Миша. – Не волнуйся, дедушка, никого больше не пущу.

– Вот и отлично, – довольно кивнул головой Пашинцев. – И вообще, я устал, и мне надо поспать, а то у нас на вечер опять намечается отход. – И направился в надстройку.

В каюте Пашинцев принял душ, и тут его мечта об отдыхе начала сбываться. Он и в самом деле нырнул в постель и моментально провалился в сон.

Пашинцев не знал, долго ли он спал, потому что подскочил от трезвона телефона, который, как ему показалось, начал надрываться сразу же после того, как он положить голову на подушку.

Ничего не понимая, он прохрипел в трубку:

– Да, – и посмотрел на настенные часы.

Часы показывали около часа дня. Обычно повариха на обед его не поднимала, значит, звонил кто-то другой.

И в самом деле, звонил вахтенный матрос. Но уже не Миша. На вахте у трапа сейчас стоял Эдик.

Это был ещё тот флегмат! От одного его вида бедного старпома начинало колотить, и он, забывая даже о своём внушительном весе, начинал, как молодой джейран, носиться и махать всеми своими конечностями.

Из трубки послышалось:

– Дед, тут к Вам пришёл один местный житель с подарками. Утверждает, что он Вам очень обязан, и принёс несколько корзин с фруктами, – на одной ноте пробубнил Эдик.

Какой местный житель? Что за подарки? Пашинцев со сна так ничего понять и не смог, поэтому, зная тормознутость Эдика, только пробурчал в трубку:

– Пусть подождёт, я сейчас спущусь.

– Хорошо, я ему передам, – послышался монотонный ответ вахтенного.

Наскоро сполоснув лицо, надев футболку и шорты, Пашинцев спустился к трапу.

Выйдя на палубу, он оказался в объятиях здоровенного чёрного мужика, который его так крепко схватил, что чуть ли не раздавил.

– Чиф, как я рад тебя видеть! – чуть ли не вопил чернокожий верзила. – Я так ждал твоего возвращения, и вот он ты! – Мужик радостно смотрел на Пашинцева. – Ты меня в прошлый раз спас, и я сейчас принёс тебе подарки. Смотри, вот они. – И показал на две внушительные корзины, наполненные бананами, манго и ещё чёрт знает чем.

И тут до Пашинцева дошло. Для него все эти местные жители были как бы на одно лицо. Он их постоянно путал. Ну не откладывался у него их облик в памяти. Что он мог поделать с собой? Но тут он вспомнил, что помог одному рыбаку, который назвался Хасаном, в прошлый заход в Конакри.

Его тогда точно так же вызвали к трапу, и этот здоровый мужик чуть ли не слёзно умолял дать ему канистру масла, а то его баркас не сможет выйти в море, а сейчас идёт очень много рыбы и ему обязательно надо её поймать, чтобы прокормить семью.

Насколько правдив рассказ рыбака, Пашинцев не знал, но тогда он дал ему канистру циркуляционного масла. Масла на судне он имел в избытке. На главном двигателе «Ханшин», который стоял на судне, расход масла очень большой из-за его конструктивных особенностей, поэтому Пашинцев посчитал, что подаренные рыбаку двадцать литров масла особого вреда компании не нанесут. А помочь ему почему-то захотелось, глядя на несчастного рыбака.

И вот сейчас, высвободившись из объятий Хасана, он подошёл и посмотрел на фрукты.

– Большое спасибо тебе, Хасан, – поблагодарил Пашинцев незадачливого рыбака. – Как прошла твоя рыбалка?

– Отлично она прошла, чиф, – радостно улыбался Хасан. – Я поймал очень много рыбы, поэтому и принёс тебе эти подарки, – широким жестом указав на корзины с фруктами.

Пашинцев интуитивно почувствовал, что с этими подарками что-то не так, поэтому осторожно поинтересовался у радостного Хасана:

– И сколько я тебе должен за эти фрукты? – показав верзиле на корзины.

– Ничего ты мне за них не должен, – начал размахивать руками Хасан, – это я только благодарю тебя за помощь.

Но тут на палубу вышли боцман с артельщиком и, увидев фрукты, удивлённо уставились на Пашинцева:

– А кому эти фрукты? – последовал от них сакраментальный вопрос. – Мы вроде бы их не заказывали…

– Кому-кому, – недовольно поморщился Пашинцев, глядя на любопытных артельщика и боцмана. – Для вас и будут они. Чего смотрите, тащите их поварихе и в артелку. Потом уже будем разбираться кому.