– Не знаю, можно попробовать… – неопределённо пожимаю я плечами.

– А насчёт его подружки – я даже благодарен тебе, что ты её у него отбил. Она ему не пара! Влюбился он, видите ли… Пусть общается в своём кругу. Так что, Дима, я тоже в какой-то степени тебе обязан.

Интересно, сам-то он понял, что сейчас сказал? Если Вика Дрюне не пара, а мне в самый раз, то на какую же ступень иерархии он меня ставит? Однако здорово, что я не из их круга!

* * *

– Димка! А ты уже совсем хорошо бежишь на лыжах! Я даже упрел, за тобой поспевая.

Мы с папой уже вторую вылазку совершаем по декабрьскому снегу. Так здорово! Я уже понял, что есть люди, которые тянутся к югу с его климатом, красотами и образом жизни, а есть те, которые душой северяне. Точно знаю – я пошёл в отца. Я – северянин, и здесь мне всё нравится. Приятно, что папе тоже нравятся такие прогулки вместе со мной. Вижу, как он аж светится.

Спасибо Станиславу Ивановичу: после того как я снова стал что-то зарабатывать, наш семейный достаток несколько увеличился и мы можем себе позволить больше. Папа сразу сказал, что надо купить мне лыжи, поскольку он хочет, чтобы мы вместе с ним, как и в прошлый мой приезд, ездили зимой за город. Я был только «за»! Вот мы с ним и купили мне хорошие финские лыжи. Правда, теперь свободного времени у меня стало меньше, ведь я по-прежнему продолжаю готовиться к поступлению, и на прогулки с Викой остаётся совсем мало. Но ничего, как говорится – делу время, а потехе час.

Получил письмо от Маши. У неё будто налаживается. Дополнительно к прежней работе устроилась сиделкой ухаживать за матерью какого-то местного богатея. Очень за неё рад. Я ей ответил, рассказал про свои дела, но про Вику писать не стал.

– Димка, я рад, что мы вот так вместе выбрались, – улыбается отец, когда мы возвращаемся домой в электричке. – Ты хоть немного развеялся. Я же вижу, как ты загрузился. Я тебя не только очень люблю, но и очень уважаю как человека. Да-да! Мне нравится, что ты постоянно ищешь для себя дело. Это очень хорошо, и такой подход обязательно поможет тебе в дальнейшей жизни.

– Да ладно, папа! Сейчас все крутятся. Я тоже стараюсь и чувствую себя нужным, а не так, как у мамы… Я вижу, что от меня тоже что-то может зависеть, и поэтому мне хочется делать ещё и ещё! Честно скажу, мне просто всё вокруг интересно.

– Понимаешь, сынок… В нынешнее непростое время помимо открывшихся интересных возможностей есть много всяких соблазнов, которые могут просто изуродовать будущее. С одной стороны, вроде – свобода по сравнению с тем, что было раньше, но с другой стороны, всё очень трудно. Ты же знаешь, я за баранку сел совсем не потому, что мне этого очень хотелось. Выживать надо было… – отец говорит задумчиво и с оттенком горечи. – Мне ведь до сих пор снится моя работа в конструкторском бюро. Очень интересная была работа! А то, чем я занимаюсь сейчас, повторяю – всего лишь способ выживания. Причём нелёгкий и опасный способ выживания. Знаешь, сколько таких, как я, в наше бандитское время гибнет на дорогах? Многие прежде добропорядочные люди просто озверели от возможности безнаказанной лёгкой наживы. Да, собственно, ты и сам чуть не стал жертвой таких, так что знаешь не понаслышке.

При этих словах я вздыхаю. Может, только сейчас я осознаю ту опасность, которой подвергается отец во время своих рейсов.

– Димочка, а ты что на каникулах делаешь?

Вопрос Викой задан так, что мне уже понятно: у неё есть предложение.

– Пока ещё не знаю. Ты же знаешь, я по вечерам работаю…

– Слушай, а давай сразу после Нового года куда-нибудь вместе забуримся!

– Куда? – не понимаю я.

– Есть же какие-то зимние базы! Ну для любителей на лыжах покататься.

– Так там же наверняка дорого, – предполагаю я, но сам уже думаю, как сэкономить деньги на такую поездку.

– Дорого – это близко от Питера, а километров за сто – дёшево! Я точно знаю! Ты поищи, и мы сможем побыть вместе…

Она так смотрит на меня, что становится ясно: девочка жаждет медовых дней. Да я, в общем-то, тоже не против, надо будет озадачиться поисками.

– А твои тебя отпустят?

– Ой, Димочка! Им совсем не до меня. У них в каникулы самая торговля, поэтому они в это время всегда в разъездах. Да и я уже совсем взрослая девочка… Меня прошлой зимой тоже на турбазу отпускали.

Найти полузабытую базу отдыха одного из полуразвалившихся питерских предприятий, находящуюся к тому же почти в ста двадцати километрах от города, мне удалось. В предновогоднее воскресенье даже смотался туда на разведку. Всё оказалось вполне приемлемо – и маленькие строения на три комнаты каждое, с печкой, и возможность попариться в баньке. Одно напрягло – удобства в маленьком домике на улице.

Директор этой базы, он же в зимнее время ещё и сторож, с удовольствием предложил мне заехать уже третьего января и без всякого оформления. Ясно, что при этом наши деньги пойдут ему в карман, только это уже не моё дело. Сумма, в которую он оценил наше пребывание в его владениях, оказалась для меня доступной, поскольку на семейном совете было принято решение о выделении мне на отдых даже несколько больших денег.

После двух тихих новогодних дней, проведённых мной дома с родителями, мы с Викой приехали на базу. Кроме нас, тут, похоже, пока никого. Только в окне самого крайнего домика я увидел свет. На мой вопрос директор базы ответил, что там живёт его помощник, а сейчас истопник. Что это он натопил нам домик.

– Ой, Димочка! В ближайшие пять дней у нас с тобой будет клёвая жизнь! – мне видно, что Вика осталась довольна, осмотрев нашу комнатку на двоих. – Давай соединим кровати!

– Будем играть в мужа и жену? – ехидно спрашиваю я.

– Мы ведь за этим и приехали, мой супермен! – она лезет целоваться.

Что ж… Начало многообещающее!

– Эй, молодняк! – раздаётся за дверью голос одновременно со стуком. – Вы не спите?

Иду открывать. Мы только что пришли с лыжной прогулки и сели поесть. К нам с охапкой дров вваливается парень.

– Привет! – посмотрев на меня и странно улыбнувшись, здоровается он и кивает на стол, где стоит бутылка ликёра. – Замёрзли небось в лесу?

– Есть немного, – соглашаюсь я. – Давай, подсаживайся!

– Спасибо, – сваливает дрова у печки и протягивает руку. – Николай! В общем, Коля.

– Дима. А это – Вика. Садись!

– Погоди, сначала вам затоплю, и будет совсем тепло!

Истопнику на вид лет двадцать пять. Лицо его мне кажется знакомым.

В печке приятно потрескивает, по рюмке мы уже пропустили, а я между разговорами ни о чём всё пытаюсь вспомнить, где же я мог видеть этого парня. И вдруг меня осеняет! Конечно же! Это один их тех, которые тогда на меня напали! Мерзкий холодок начинает разливаться от шеи вниз по позвоночнику. Ну и встреча… Стараясь не показывать, что я его узнал, наливаю по второму разу.

– Ты куришь? – опрокинув в себя рюмку, спрашивает Коля. Точно! Это он тогда ножом размахивал.

– Пойдём! – с видимой беззаботностью соглашаюсь я, уже прикидывая, что может произойти дальше.

– Я узнал тебя! – объявляет он, едва мы выходим. – Сразу узнал, как вошёл.

– Я тоже.

Какое-то время молчим. Я напряжённо жду развития событий. Коля слегка пьян, скорее всего ещё перед визитом к нам он уже принял, ведь от двух рюмок нашего ликёра не опьянеешь. В общем, если что-то будет, то это может мне дать дополнительные преимущества.

Какое-то время молчим и просто смотрим друг на друга. Наконец Коля прерывает паузу.

– Судя по тому, что тогда ты во дворе нас сам встретил, тебе уже было всё понятно.

– Конечно! Я же деньги вёз! Сразу всё понял, когда вы за трамваем побежали.

Опять молчим.

– Понимаю… Каждый себя спасает. Я вообще зла не держу, хотя ты мне тогда… Ладно! В общем, Аркадий тебя недооценил.

Пытаюсь понять, он случайно проговорился или это сказано специально.

– Ты и сейчас у него работаешь? – задаю я ключевой вопрос.

– Не работаю я у него больше… – бурчит Коля, снова затягиваясь. – Аркадий – сука! Мы с Васькой верили ему… Потом Васька исчез. А меня один друган предупредил, что Аркадий приказал и меня тоже… Я сейчас вообще здесь прячусь. Только если бы нам тогда всё-таки пришлось тебя грохнуть, то потом всё равно грохнули бы и нас. Он следы заметает. Мы с Васькой слишком до хрена знали о его делах… Ты хоть представляешь, сколько в том чемодане бабла было? За такие деньги можно было и десяток таких, как ты, положить. У него такое уже бывало ещё до тебя. Правда, однажды он серьёзно ошибся. Влез в дела другого очень важного человека. Тогда по его приказу нам пришлось грабануть одного пацана, а он был из ближайших к этому человеку. Пацан начал сопротивляться. В общем, завалил его Васька, но я был рядом. Когда выяснилось, кто этот пацан, Аркадий выкрутился… Перевёл стрелку. А с тобой он наверняка рассчитывал, что ты мальчишка-сопляк…

– А откуда такие деньги? – вырывается у меня вопрос.

– У того Стасика, на которого ты работал, был обалденный бизнес. Совсем не то, что теперь. Аркадий через таких же, как он, бывших сидельцев почти разорил его и заставил часть продать своим подставным, якобы чтобы спасти остальное. Но сам-то он хотел всё захапать. Если бы ты не довёз тот чемодан, то так бы и было.

Снова возникает пауза. Сигареты мы уже докурили, и я снова вытаскиваю пачку.

– На! – протягиваю ему.

Берёт и прикуривает. Я тоже.

– Ну и что ты теперь собираешься делать? – спрашиваю его, проникаясь сочувствием.

– Не знаю… – угрюмо бросает Коля, пожимая плечами. – Я знаю, что Аркадий меня ищет. Придётся сидеть тут до посинения. Он страшный человек. Никитос, ну тот мой друган, который меня сюда пристроил к своему дядьке, посоветовал пока не высовываться. Правда, его уже месяц тут не было, а так почти каждую неделю приезжал… Даже не знаю, что там творится. Тут же Богом забытый угол. Телефона нет, а до станции аж семь километров. Автобус ходит чуть не раз в сутки.

Да, это правда. Мы с Викой его долго ждали, когда ехали сюда.

– Ладно, пошли за стол! – решаю я, бросив окурок в снег.

– Пошли… – вздыхает он.

Вернувшись за стол, беседуем о том о сём, не касаясь уличной темы. Коля несколько светлеет. Может, от выпитого? Наконец встаёт, собираясь уходить.

– Завтра Степаныч по делам в город уезжает, – с улыбкой сообщает он. – Так что вы остаётесь на моём попечении. Пока будете в лесу, я вам печку натоплю. Придёте в тёплый дом.

Судя по тому, как Вика ходит на лыжах, на эту базу она приехала совсем за другим… Тем не менее мы неплохо провели время в заснеженном лесу и сейчас возвращаемся назад. Лыжня проходит вокруг сплошного старого дощатого забора, окружающего территорию базы. Я оказываюсь у этого забора несколько раньше подружки, и моё внимание сразу привлекают голоса. Говорят довольно громко, и слышно хорошо.

– Всё осмотрел? Никого больше нет?

– Не боись! Свидетелей нет. Везде пусто. Ты его кончил?

– Зачем лишний грех на душу брать? Я его связал. Сам сдохнет. Просто сгорит. Поджигай!

Понимание ситуации приходит сразу. Оборачиваюсь, делаю подходящей Вике предостерегающий знак, а сам пристраиваюсь к щели между досками. Она тоже находит подходящую дыру. Вижу чёрный джип «Чероки» и двух молодых мужиков. Один из них бросает в открытую дверь домика, где живёт Коля, зажженную тряпку. Там вспыхивает. Ясно, бензином полили. А он, значит, внутри, связанный. Что же делать?

Оборачиваюсь, вижу Викино лицо и повторяю предостерегающий знак.

– Ну вот… Можно докладывать Аркадию, – удовлетворённо произносит поджигатель. – Поехали! Надо валить, пока никого нет, а то придётся мочить ещё кого-нибудь.

Они быстро прыгают в джип, и машина трогается. Хорошо, что выезд с территории с противоположной стороны, а то бы нас с Викой увидели.

Дом горит, а я жду, пока машина скроется. Потом вышибаю полусгнившую доску, сбросив лыжи, пролезаю в дыру, и бегом туда. Вход полыхает, значит, надо в окно. Пока бью одно стекло, потом второе, открываю раму, мне кажется, что время тянется бесконечно долго, а ведь там находится связанный человек, которого надо ещё в дыму найти!

Потом связанного Колю, который весь в крови, из последних сил вытягиваю в открытое окно. Почему из последних? Потому что дыма наглотался – аж голова кружится. Делаю несколько вдохов относительно свежего воздуха и начинаю спасённого, так и не развязав верёвки, тянуть подальше от пожара. Потом развяжу. В более безопасном месте.

Хорошо, что Колин домик стоит, вернее, стоял, несколько поодаль от других. Слава богу, огонь не перекинулся. Ещё и сильный мороз помог. Летом бы точно вся база выгорела. Развязываю на Коле верёвки, тру его лицо снегом… В общем, пытаюсь его привести в чувство, ведь он-то дыма наглотался куда больше, чем я.

Уф… Наконец открыл глаза.

– Ну что, жив? – и сажаю его.

– Спасибо…

Похоже, ещё не до конца пришёл в себя. Озирается с каким-то странным взглядом.

– Всё в порядке. Они уехали, – ввожу его в курс дела.

– Надолго ли? – усмехается Коля и смотрит на меня всё тем же странным взглядом. – Вот как бывает… Я тебя тогда хотел… А ты меня… вот так. Спасибо… Сегодня мой второй день рождения.

– Вставай! За это можно и выпить. У нас ликёр ещё остался.

– Лучше бы водки.

Только сейчас вспоминаю про Вику. Что-то её не видно. Одновременно жуткая мысль приходит мне в голову: если она кому-то вдруг сдуру скажет о том, что она сейчас видела…

Аккуратно поддерживая, ввожу Колю в наш домик. За нашими спинами догорает его жилище.

– Дима! Я сейчас же отсюда уезжаю! – встречает нас Вика в нашей комнате. – Лучшего места, чем это бандитское гнездо, ты выбрать не мог! Придурок!

Я её ещё такой не видел. Поджатые губки, злые глаза… Её даже не волнует, что я с полуживым Колей.

– Ты мои лыжи не захватила? – стараясь быть спокойным, интересуюсь я.

– Делать мне больше нечего, как за тобой твои шмотки таскать! Многого хочешь! Мало того что завёз в эту глухомань, так ещё и такие приключения! Дрюнечка меня с комфортом размещал. Надо будет ему рассказать…

Последствия такого рассказа сыну заказчика этого приключения мне сразу же становятся понятными.

– Знаешь, милая, – хватаю её за руку и смотрю прямо в глаза, – если ты, не дай бог, расскажешь о том, что сегодня тут увидела, хоть кому-то, а тем более Дрюне, то та парочка, которая была здесь, в следующий раз может посетить либо тебя, либо меня. И сделает то же самое! Мы с тобой видели убийство. Это не важно, что Коля остался жив. Они думают, что он сгорел. То есть они его убили, а мы с тобой – свидетели! Тебе надо объяснять, что делают со свидетелями убийств?

С удовольствием наблюдаю, как меняется её лицо. Вроде поняла. Я и раньше не строил особых иллюзий относительно того, что за девчонка Вика, но теперь…

Коля, уже сидя на стуле, молча присутствует при нашей сцене.

– Слушай, а как ты собираешься отсюда уезжать? – интересуюсь я и ехидно добавляю: – Можешь поторопиться и бегом догнать джип. Парни тебя прихватят с собой. Правда, куда они тебя отвезут, я не знаю. Скорее всего, грохнут и сразу же закопают.

Она молча подходит к окну и смотрит на открытые ворота, которые хорошо видны.

– Всё равно ты – придурок! Втравил меня в такую историю! – заявляет уже другим тоном она, наконец повернувшись. Истерика, кажется, закончилась.

– Ну втравил так втравил. Есть мы сегодня будем? – если мы до сих пор играем в мужа и жену, то пусть поработает!

Вика медленно начинает собирать на стол.

Едим мы тоже молча. Вторую и последнюю бутылку ликёра, который мы привезли с собой, приговорили полностью.

– Димон, я твой должник… – тихо выговаривает Коля, когда мы выходим вместе покурить. Интересно, что он назвал меня так же, как Дэн. – Если бы не ты…

Молчу. Надо же, как прихотливо складывается жизнь… Кто бы мог подумать!

– Тебе надо опять куда-то прятаться, – перевожу я разговор на другую тему.

– Думаешь, она разболтает? – он кивает в сторону домика.

– Побоится, – и добавляю: – Надеюсь. Но тебе точно надо менять жительство.

– Да, Аркадий в тебе сильно ошибся… Ты совсем не пацан!

– Он меня уже к себе на работу приглашал, – усмехаюсь я.

– Не будь дураком!

– Не буду. Я отказался.

* * *

В школе Вика, конечно, похвасталась Оленьке, и не только, какие сладкие пять дней она провела со мной на каникулах. Это я от Дэна узнал. Напряжённо пытаюсь понять, распустила ли она язык дальше. Но после её рассказов чувствую некоторую зависть своих одноклассников. Некоторые из них, особенно Мишка с Вадиком, даже пытались выяснять у меня совсем уж интимные подробности. Пришлось резко отшить. Почему-то мне стала интересна реакция Алёны на все эти рассказы, но там, как всегда, полное спокойствие.

Коля остался пока там же, на базе. Мы с ним детально обсудили случившееся и решили, что для всей компании Аркадия Михайловича он уже не существует, а значит, всё-таки можно по-прежнему сидеть там и пока не высовываться. Попрощались мы с ним почти по-дружески. Может, когда и встретимся?..

Дома я ни о чём таком, что могло бы встревожить родителей, рассказывать не стал. А вот Станиславу Ивановичу всё-таки рассказал, и то для того, чтобы он узнал, кто его разорял с самого начала. Рассказ про Аркадия Михайловича он воспринял спокойно, а когда я поведал про покушение на Колю, про то, с кем я проводил время на той турбазе, сильно обеспокоился! Знал бы – не рассказывал. Он очень долго молчал, всё ходил из угла в угол по своему кабинету, то внимательно смотря себе под ноги, то бросая тревожные взгляды в мою сторону. Потом, положив мне руку на плечо и глядя прямо в глаза, как тогда, в первый раз, будто заклиная, попросил быть всегда и везде предельно внимательным и осторожным, а также сразу сообщать ему обо всех подозрительных случайностях. Я всё понял. А что тут ещё можно поделать? Если Вика всё-таки проболтается Дрюне, то и моя, и её участи одинаково незавидны. Собственно, на это весь расчёт. С ней у нас отношения после нашей поездки немного охладились. Делаю вывод, что я, несмотря на все амуры, оказался для неё парнем не с той полки, хотя по тому, как всё началось, эти выводы можно было сделать и раньше. Да и ладно! Мы с ней любовными утехами только удовлетворяем свои потребности. Никаких суперромантических чувств. Это факт!

Мы с Ромкой объединили усилия для постижения наук. Осталось всего полгода до вступительных экзаменов. Ясно, что по доходам наших семей нам надо пробиваться в университет на бюджетное обучение. Платить за нас некому. Спасибо Татьяне Михайловне за мощную подготовку по математике! Она нам такие варианты вступительных экзаменов приносит, что разбираться в них нам приходится вдвоём.

Вообще Ромка – хороший парень, только как будто живёт в другом мире. Он типичный отличник и где-то маменькин сынок, держится несколько обособленно: сказываются прежние времена, когда Дэн и его свита не боялись над ним издеваться. Ну ничего! Может, со временем и оттает…