Тихон глубоко вздохнул, удерживая в груди рвущийся наружу мат. Девятый, говоришь?.. Так и быть, смотрим с первого. Итак: Алимов Наримхатбек… Отчество – Мулломесханматджи… как там дальше?.. ой-ей-ей… Бог с ними, с отчествами… Арцыбашев Никита… Босая Ангелина… Пропадала-то обутая или как?.. Бобров Кирилл… Буров Тимофей… Вишневский Петр… Возницын Михаил… Григорьева Софья… Гуров Антон Романович… Фамилия, безусловно, знакома каждому менту в стране… ну, рядовым-постовым вряд ли, а носители более-менее весомых звездочек должны знать начальство в лицо или, по меньшей мере, по фамилии… но как раз фамилия далеко не самая редкая. Елки-палки!.. Не может быть!

– Ага! – повеселел сердечный друг при виде охренения на подначальном лице, – Понял наконец, о чем сыр-бор?

Понял-понял… а почему я не увидел?.. не ожидал, ясное дело… да ведь парламентский куратор всех отечественных юристов, быстро идущий в гору приспешник Самого, никакой не Роман, и нет у главного законника ни одного сына! Дочки есть, а сына – нет, точно. А еще – здесь пара, я и их посчитал за отца и дочь – за Антоном следует Гурова же Светлана Антоновна… а если это дочь и есть?.. Тьфу ты, совсем ополоумел… да-а, пора на пенсию – разница-то в возрасте у них меньше десяти лет! Какая там дочь… ладно, это потом… выходит, родственник? Вот те на… И все-таки что-то тут не так. Если это наш, а один из налоговиков действительно носит знаменитую фамилию, тогда почему шум не подняли раньше?! Дата – вон она… без малого половина месяца прошла! Он ни в каких сводках не упоминался, я бы запомнил… в чем дело-то? Все же тезка? И Брага поднял на руководящего однокашника недоуменный взор.

– Вы меня разыгрываете? Ну и шуточки у вас, Сергей Аппо…

– Сядь, блин! – хлопнул по столу Пожидаев, – Какие шутки! Племянник это его, двоюродный, никакой не сын, тут ты прав. Но нам от этого не легче. И не переживай, я этих, попутных, тоже далеко не всех знаю… и знать не хочу… но, согласись, и не будь он высоких кровей – все равно наш, система одна. Надо разбираться.

– А почему?..

– Раньше не трубили? – снова подобревший Серега повторно извлек на свет божий коньячную емкость, – Давай отрепетируем, а то как-то не достало…

– Я… – «репетировать» непьющему Браге очень не хотелось, но отказаться значило не оправдать высокого доверия, – Может, я за лимончиком?.. Или яблочко хотя бы…

– Без закуски не можешь? Узнаю, узнаю тихоню… Вот, конфетка есть. Устроит?

– Да-да, вполне… – черт, придется оставить «Ладу» под обстрелом подлых птах, а завтра отдирать говняные кляксы – после двух порций коньяку сесть за руль Тихон не мог чисто принципиально, – Спасибо.

– Ну, ты понял: по остальным если чего прояснишь – честь тебе и хвала, – вместо тоста напутствовал шеф, – Но главное – Гуров… то есть Гуровы, разумеется. Привлекай, кого сочтешь нужным – даю зеленую улицу. Не стесняйся.

– Докладываю, – проинформировал начальник территориального отделения, по географическому принципу первым получивший клизму из-за налоговой утраты, – Потерялся твой Антошка не полторы, а две с лишним недели назад.

Брага поцокал языком, и опер с погонами капитана грустно-понимающе кивнул. Да, шансов и через неделю практически никаких, а каждый день промедления существенно снижает и без того мизерную вероятность отыскать хоть какой-то след.

– Выгребать пришлось мне, а я-то тут при чем?! Но начальству, как водится, виднее… так вот, он ездил на их мытарский междусобойчик в честь то ли Дня пива, то ли трехсотлетия Гангута, гудели где-то под Выборгом… А наутро на службу не вышел. Суббота, подумали – намедни перебрал слегка, с кем не бывает… к обеду только спохватились, поискали, не нашли, связи никакой, телефон молчит, решили подождать до понедельника…

В понедельник не прояснилось ровным счетом ничего. На звонки по домашнему и мобильному телефонам никто не отвечал, машина, как ни странно, стояла вблизи дома – Гуров очень берег свой «Брабус» и обыкновенно пользовался охраняемой парковкой в полукилометре от жилища. Самое интересное началось, когда стало известно: ни дома, ни на работе нет и его жены. Супруги гуляли на корпоративе вместе и возвращались поздно ночью вдвоем, причем, со слов сослуживцев, за рулем по причине трезвости сидела именно она.

Мытарь, как было известно в информированных кругах, кристальной честностью не отличался (а иначе как он смог бы кататься на новеньком, с иголочки, мерседесовском суперджипе?), но и внаглую не мздоимствовал. Но мент есть мент, и врагов у каждого из них в криминальном мире хватает, а уж налоговики в этом смысле контингент особый – не соприкасаясь с убийцами и бандитами впрямую, эти служивые могут оказаться под прицелом наравне с убойниками. По такой логике мысль о возможном сведении счетов кем-то из обиженных казалась вполне закономерной.

Была еще одна нигде не упоминавшаяся, и вместе с тем, пожалуй, самая существенная непонятка: Гуровская мобила, как у всех относительно крупных и в силу служебного положения особо привлекательных для криминала чинов, имела функцию «маячка». То есть при необходимости скрыть свои передвижения от недреманного ока такой фрукт мог запросто – оставь меченый аппаратик дома, с собой носи другой, чистый, вот и вся недолга. Но это – при необходимости, а в тот самый вечер ее у мытаря не было, и запись высветила весь его маршрут, включая и загородный пикничок, и обратный путь вплоть до самого дома, точнее, до подъездной дорожки, где он обычно останавливался, высаживал жену, а потом уже один ехал на стоянку. Джип, ведомый боевой подругой, приехал, остановился, и – все. Сигнал пропал, вместе с ним пропал и сам Гуров, и его супруга, а дорогущий внедорожник остался, и его объемистая туша создала немалые трудности для остальных жильцов, как следовало из надписи на пыльном боку: «Хозяин, убери меня, а то поцарапают!». Мистика…

– Мистика какая-то, ей-богу! – районный полисмен поднял руку, словно собираясь перекреститься, но вместо этого почесал по очереди лоб и затылок, – Пусть бы просто грохнули его… их… прямо там, так нет же!

– А почему ты думаешь – не грохнули?

– Так ведь следов же никаких! Ты его видал? Амбал еще тот, как комарика не прихлопнешь… сам кого хочешь одной левой… И не слышал, не видел никто ничего подозрительного! Правда, там и спрашивать некого – район престижный, тихий, все свои… а возвращались они поздно, даже собачники уже расползлись по норам.

– А камеры? – с надеждой поинтересовался Брага, заранее понимая: вопрос пустой, – Не может быть, чтобы не было их там! Или может?

– Да были, были! – капитан досадливо отмахнулся, – Были, как не быть… а теперь нет… они, тамошние бугорки, сообща надавили где надо, типа по какому праву за ними, так сказать, надзирают, вот и сняли, над подъездами и то висят чисто для виду… нет, на стоянке – пожалуйста, аж три штуки, и на ближних перекрестках, а прямо у домов – ни фига. Вот и вышло – такая херня, и без пригляду.

– И все-таки я бы взглянул записи с той самой, на перекрестке… на всякий случай… Сохранили?

– Ну, ебть… а как жеж… вон, ждут. Смотри, нюхай. А ну как и высмотришь чего…

Высмотришь тут… До рези намозолив глаза о мониторные картинки, Тихон Савельевич проклял свою так не вовремя взбрыкнувшую фортуну. Движение на самом, по его мнению, перспективном участке дороги интенсивным никак не назовешь, мелькали там исключительно местные крутые авто. Исключение составил лишь светлый фургончик явно медицинского назначения, с соответствующей надписью на боку – он заставил следователя воскликнуть «Эврика!», бросить все и стремглав рвануть обратно в райотдел, дабы попытаться успеть к остывающему железу. Ковать по горячему, к сожалению, не выйдет, теперь вся надежда на обычное разгильдяйство – вдруг да забыли стереть данные с камер, направленных на проезжую часть под меньшим углом?

– А с курьером не мог отправить? – по-давешнему скорбно осведомился территориал, – Сам решил вернуть наши записки? Ну, давай…

– С каким курьером? – переполненный эмоциями Брага не враз понял, о чем речь, – Вернуть? Наоборот, за добавочкой, потому и сам… курьер – он курьер и есть, кроме скорости толку никакого. А ты, брат, накрутил… Мистику приплел… инопланетян бы еще, с тарелками… когда вы, блин, наконец научитесь работать?!

Незаслуженный упрек подействовал на флегматичного районного начальника, как кнут на усталую лошадь: сил не прибавил, а на дыбы поднял. От возмущения тот забыл о грусти.

– Ни фига себе! Мы к нему с полным пониманием, а он… или откопал-таки?

– Ну, откопал, не откопал – судить пока рано, а вот если бы ваши парни раздобыли записи еще с камер по большему периметру…

– Так не вопрос… а что искать-то?

Искать, по мнению просветленного догадкой следователя, надобно белый микрик, проехавший во-от в такие часы-минуты, дабы разглядеть номер и, желательно, седоков, а также хотя бы приблизительно прикинуть маршрут.

– И…?

– Время, время! – Тихон менторским жестом указал на экран, где номер авто не поддавался идентификации, – Время видал?.. фургончик этот приехал туда за добрый час до их, Гуровых, возвращения, а уехал – вскоре после. Понятно?

– А по-моему, это ничего не дает, – не согласился упрямец, – Ты, часом, не забыл – этих скоропомощных развелось, как грязи. Панади… дэмия же, етить ее мать!

– Пандемия пандемией, а установить не помешало бы. Опрос среди жильцов провели – кто вызывал, по какому поводу? Врачи какой-никакой след оставили – рецепт там, заключение, направление? А?

– Опрос? – снова загрустил капитан, – Опрос, знамо дело, проводили… только на эту тему – придется заново… может, вы уж сами?..

– Еще чего! Ляпы ваши, вы и подчищайте. Обойдите жильцов всех, подчеркиваю – всех квартир в этом и соседних домах, заодно собачников – кто-то из них мог запомнить приезжавших медиков или, еще лучше, номер машины. И завтра же! Ну, и камеры, камеры обязательно. Видео – было бы классно.

Возможно, сохранись видеоинформация, удача улыбнулась бы грядущему пенсионеру, озарив сверканием звезд и регалий, но, увы, увы… Пытаться высмотреть медицинский фургон среди тысяч автомашин, попавших в подходящее время в поле зрения контрольных камер по всему городу – заведомо гиблое дело. И расспросы соседей ничего не дали, тем более – кое-кто из присутствовавших успел разъехаться по морям, дачам, заграницам… Уныние и грусть.

Догадка осталась догадкой: по его мнению, налогового мента каким-то образом, скорее всего угрозами, особо эффективными благодаря присутствию слабого звена в лице супруги, заставили пересесть в микроавтобус и увезли в неизвестном направлении. Телефон? Разбили к чертям, и все. Жена? Эх, жена, жена… Насколько проще все было бы без этой досадной помехи! Очевидно, ее взяли с собой, а потом – избавились как-нибудь. Да и от него, надо полагать, тоже уже давно… и никто не узнает…

– Ой, помру я, помру я… – тихонько вывел майор, – Похоронят меня… И никто не узна-а-ит, где могилка моя!

Жалобная песнь, впрочем, посвящалась не безвестно канувшим Гуровым, а самому себе, безвинно через них страдающему. Безвинно, а к тому же бессмысленно!

Имелась у следопыта и запасная версия, но ее разрабатывать без ведома начальства было смерти подобно. Когда Пожидаев, выслушав безрадостный рапорт, махнул в сторону двери: мол, проваливай, Брага на полпути развернулся.

– Вот мы ищем-свищем, всех на уши поставили… а мальчик как таковой – был?

– Ты это о чем? – нахмурился шеф, – Какой, на хрен, мальчик? А-а-а…

– Вот именно. Может, его никто и не того? Я о чем подумал: а у них, смежников, на нашего пропавшего… часом, ничего не было?

В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь развязным щебетом заоконных птах, наверняка подслушивавших и теперь затеявших прения: сразу казнят дерзкого майора или дадут чуток помучиться?

«Ну, ты спросил – созерцая молча катающего по столу карандаш Серегу, подумал Тихон, – Сейчас получишь… и кто тебя за язык тянет?»

– Было, не было… – после физкульт-минутки ожил полковник, – На любого найдется, если поискать… конкретнее они вряд ли скажут. Но ты на всякий случай поинтересуйся… у тебя, чай, есть кого попытать, или нет?

– Уже спросил. Было. Копали под него, точно.

– И насколько серьезно? Неужто брать хотели?

– Это маловероятно, в свете родственных, так сказать, связей. А отстранить от кормушки, перевести на менее опасный, кхм… участок – легко. Так он же об этом мог и не знать… пронюхал – пасут его, связь отключил и рванул огородами… где камеры – он не хуже нас знает… сидит себе за бугром, а мы тут роем…

– М-да, возможно, возможно. А жена?

– Что – жена? Зачем?

– Не знаешь, зачем жена? Или забыл уже?.. Ох, Тиша, Тиша… Самому рвануть – это я вполне допускаю… тем более у нас границы, сам понимаешь, для разумного человека с деньгами – как шлагбаум для воробья… а женщина – другое дело. Согласен?

– Да… – нет, номер не пройдет, спихнуть ношу на чужие плечи не удастся, – Женщина, конечно…

– Вот-вот. Мужику налегке слинять – как два пальца обосцать, а бабе – не-ет… Ей же только косметики центнер нужен, платья всякие, побрякушки, туфельки-колготки… Так что давай, родной, ищи дальше. Хорошо ищи.

– Ищу, Сергей Апполинарьевич, ищу.

– Знаешь, – придержал снова направившегося к выходу Брагу начальник, – Ты думал точно как они. Извини, сразу не сказал, запамятовал…

– Кто – они?

– Эти, налоговые. Они тоже допускали возможность – слинял обормот, чтоб не взяли в оборот. На границах переполох устроили, фейсконтроль… все без толку. Поэтому и нам не сообщали – надеялись, сами найдут.

«Ага, – обозлился следопыт, – Запамятовал он, как же! Проверял, песья морда, допру я или нет… вот же мудак, прости господи!»

– Прямо так с ходу – перехват объявили? В ту же ночь? Наутро, в конце концов? Или…

– В том-то и дело, что – или. Тревогу подняли во вторник, на четвертый день, когда он, если действительно подался в бега, сто раз успел проскочить. И жену, коли всерьез намылился, мог заранее предупредить, чтоб собралась потихоньку, и аварийный запас где-нибудь организовать. Счета его неплохо бы проверить, это тоже теперь твоя задача… ну, и она. Ты, я так понял, уже знаешь, насчет нее? В смысле, ее золотишка?

– Что была на той вечеринке при полном параде? Да, доложили. Странно, не так ли? За город, на ночь глядя, и все самое ценное нацепила…

– Вот именно. Будто знала – пригодится, и времени на сборы не будет. М-да… и в сумочку к ней никто не заглядывал, через металлодетектор не пропускал… Но ты все равно ищи, не расслабляйся.

– Я, товарищ полковник, никогда не расслабляюсь! – младший советник молодцевато развернулся и вышел за дверь с гордо поднятой головой.

Возражать командиру легче уже в коридоре, мысленно: «Еще и счета… Будто все так просто: дзинь-дзинь!.. Это банк?.. А это я. Как кто? Не узнали… странно…» Трам-тарарам!

– Почему не узнала? Тихон Савельевич, что с вами?

По полу рассыпались чашки-ложки, булочки-печеньки…

– Ах, Галина Васильевна! Вы любого сведете с ума… Я от вас совсем теряю голову! Позвольте, помогу…

– Нет, спасибо, я сама. Голову он теряет… Двадцать лет тут хожу, никто не терял… Не узнают его…

Брага натянул на лицо смущенную улыбку. Оказывается, он едва не сбил с ног заведующую делопроизводством. И что – сам с собой говорил?.. Ну, ва-аще… Нет, пора, пора… На чем мы там остановились?.. «Вам, банкирам, нас, ментов, полагается узнавать с полуслова! Теперь узнали? То-то же… А доложьте, дорогие мои, в темпе вальса, и поточнее, сколько там у вас лимонов на счете во-от этого беглого гражданина, вашего клиента?.. И в сейфах уж заодно гляньте. Откуда знаю?.. Откуда надо, оттуда и знаю… И помедленнее, я записываю!.. Ах, как мы все испугались!.. Да-да-да, конечно-преконечно, сей момент!.. Расстарались… Ох-хо-хо!.. А ведь неважные дела твои, Тихон свет Савельевич! Ох, неважненькие… прямо скажем, херовые делишки!»