– У тебя будет соблазн узнать, – хрустальные глаза Понарина, видевшие ещё самого Лордока, впились в лицо наёмницы с высоты трона Триумвирата. – Что бы девчонка ни сказала, знание то бесполезно, и Триумвират в нём не нуждается. Её слова либо рассмешат тебя, либо посеют смуту в тебе. Такую же смуту, какая разойдется по всему нашему сообществу, если мы проявим неосмотрительность и поддадимся сомнению. Её пророчества ничто. Слова те ложны. Будь девчонка провидицей, знала бы сама, что толкует о противоестественном.

Столь беспечно уверенное отношение Понарина показалось Катрине крайне недальновидным. Наемница предприняла попытку достучаться до старейшего лордока рациональными доводами:

– Лорд-маршал, но ведь Триумвират стражей за тем и собран, чтобы защищать кланы. Он основан на идее опасностей столь серьезных, что без стражей существование нашего рода может оказаться под угрозой.

– Здесь находятся все трое основателей Триумвирата, – сказал Понарин, и его легкая усмешка рокотом отдалась в стенах этого темного зала. – Уверяю, нет необходимости напоминать нам, какими мотивами мы руководствовались.

Катрина замолчала и решила не вступать в спор со старейшим лордом-маршалом.

Дариус Морбий иронично хмыкнул. Зан остался бесстрастен.

Понарин продолжал, и голос его, подобный стихии, отдавался в сводах зала, как грохот волн отражается в прибрежных пещерах:

– Даже Лордок, первейший из нас, пал когда-то. Это урок, который преподнесло нам время. Перемены неизбежны. По отдельности мы можем пасть. Но кланы устоят. Триумвират это гарантирует. Скажите, лорды-маршалы, верно ли я говорю?

Зан и Дариус отозвались одобрительными воинственными выкриками в знак согласия. А Понарин вновь заговорил:

– Лордок пал, а наследие его сильно и властвует в нас. Мы не можем сгинуть. Мы носители тайны, неведомой даже необузданному воображению этой британской девчонки, что по собственной глупости обрекла себя на приговор Триумвирата. Будь она пророчицей, истинной Кассандрой⁷, знала бы, что навлекает на себя смерть. Нам, видевшим падения империй, победы полководцев, рождение и смерть поколений, незачем страшиться её слов. Чем она отличается от цыганских девиц, дурящих головы впечатлительных господ? Проблема не в Джульетт Фэннинг. Не в её болтовне. Но в тех из нас, что могут поддаться сомнению. Страху. В тех из нас, что посмеют забыть КТО МЫ! – Неистовый гневный выкрик Понарина пронесся над залом, пристыжая собравшихся. – Мы убьем её даже не за её глупую болтовню, и вовсе не потому, что газеты самого населённого города в нынешнем мире подхватили эту историю, – спокойно заговорил Понарин, скользнув взглядом по фигуре Морбия. – Быть может, иные из нас жаждут её смерти лишь поэтому. А мы нет. Нам придется убить ее, потому что среди кланов найдутся неверящие. И пусть они неоднократно перешагивали будущее и само время, они всё ещё страшатся, что однажды будущее перешагнет через них. Если лорд-маршал клана стражей Дариус Морбий, величаемый убийцей фонарников, поддался сомнениям; если даже сама кровавая Астрид из Арля столь взволнована, то прочие кланы изойдутся в панике. Порядок нарушится. Доверие к защите Триумвирата пошатнется, и власть Триумвирата ослабнет, в чём мы абсолютно не заинтересованы.

– С вашего позволения, лорд-маршал, – почтительно изрек наёмник Нобилиор и обратился к остальным. – Я нахожу эти доводы в полной мере разумными. Среди кланов и без того тлеют оппозиционные настроения против нас, стражей. Вы знаете, нас упрекают в попытках взять всё сообщество лордоков под контроль милитократического правления. Но что за мир они бы построили без Триумвирата?

– Так мы проигнорируем пророчество и убьем девчонку лишь из-за политики? – с тенью усмешки отозвалась на его слова Катрина.

Зан, заметивший, как румынский лорд-маршал злобно ощерившись, раскрывает рот в ответ, поспешил сам ответить своей дочери, чтобы не допустить перебранку Катрины с Морбием:

– Что мысль о конечности бытия делает с человеческим обществом? – обращаясь ко всем, громко произнес Мучитель Паннонский. – Заставляет брать как можно больше в страхе, что сея праздность может прекратиться. Жадно брать сейчас, погрязая в изобилии, пока есть возможность. А что для лордоков изобилие? Города, утопленные в людской крови. Лордоки опустятся до уровня обращенных. Вслед за этим людские власти предпримут ответные меры. Будет всплеск новой инквизиции или новые крестовые походы против нас. Посеется великая смута. Этого нам не нужно. Однажды начавшись, беспорядок имеет свойство нарастать. Мы этого не допустим. Задача Триумвирата хранить не только безопасность всех наших кланов, но и порядок, который строился веками.

Новая волна ропота прокатилась в рядах подданных.

– Спасибо, лорд-маршал Вэллкат. Всё верно, – хрустальный взгляд Понарина назидательно скользнул по Катрине. – Посему от лица Триумвирата, мы посвятим это убийство нерушимости многовекового порядка. И да не будут мифические страхи более властвовать над нашими помыслами. Ибо вечность течет в наших жилах.

– Да, лорд-маршал, – склонила голову Катрина.

Бледный костяной паук протянул лапу вверх. Так Понарин воздел палец в воздух и мановением худощавой кисти заставил всех внимать его словам.

– Помните! Жизнь это стремление материи к самоосознанию. Живое от неживого. Вечное постигает себя через преходящее. Первоосновы мира, из которых всё рождено, это небытие. Мы живем вечно, ибо в нас нет жизни. Мы порождены древнейшей стихией, из которой всё восходит и в которую всё возвращается. Бескрайний мертвенный хаос взирает на себя сквозь призму жизни. И торжествует. Род наш – посланец первоисходного хаоса, что был и будет.

Этими словами Понарин завершил всеобщее собрание и кивнул герольду. Тот провозгласил оглашение решения Триумвирата завершившимся, и все стали расходится.

Зан одним из первых удалился в покои своего клана. Катрина, поймав его выразительный взгляд, пришла туда гораздо позже. Сначала перекинувшись парой слов с Нобилиором и подданными клана Люцербер. Солнце к тому времени уже сияло снаружи над снежными склонами гор.

Посреди грубо высеченной круглой каменной залы в крыле клана Вэллкатов непоколебимой темной колонной в размышлениях стоял Зан Вэллкат.

Плотно закрыв железную дверь, Катрина спустилась в центр залы, на ходу выкладывая то, с чем она не могла согласиться:

– Отец, Джульетт нельзя убивать! По крайней мере, пока мы не знаем ничего наверняка. В её пророчестве следует разобраться.

– И слышать не желаю этот вздор, – громко отозвался Зан, поворачиваясь к наёмнице. – Ты слышала Понарина. Такова воля всех лордов-маршалов стражей. Решать не тебе. Ты лишь оружие в руках Триумвирата, и прекрасно это знаешь. Единственное, что на сие могу тебе ответить, это пожелать тебе удачи в предстоящем задании. Не посрами имя Вэллкатов в столь ответственный час.

Такие претенциозные напутствия – будто на публику – показались Катрине неестественными даже для её отца, истово преданного идеалам лордоков. Последовавшая за тем едва уловимая ироничная усмешка на лице Зана подтвердила её сомнения.

Он простер руки для объятий, приглашая дочь подойти ближе. Наемница приблизилась, и Мучитель Паннонский заключил её в свои объятья. Холодные и отстраненные.

Зан тут же раскрыл свой замысел. Он прошептал на ухо Катрине:

– Триумвират принял неверное решение, потому что Понарином и Морбием руководит страх. В отличие от них я не стану закрывать глаза на проблему. Отправляйся как можно скорее. Доберись до Джульетт Фэннинг первой. Узнай всё, что она знает. Добейся её доверия, если потребуется. Выжми из неё всё. Невзирая ни на какие препятствия. Любой ценой. Абсолютно любой!

Слова эти так поразили наёмницу, что она вгляделась в лицо отца, желая удостовериться, что он совершенно серьезен.

Катрина изумленно переспросила:

– Неужели ты допускаешь, что Джульетт обладает даром?

– Рано об этом судить. Но если бы каждый из лордов-маршалов не допускал хотя бы на йоту, что девчонка что-то знает, то Астрид не отправила бы телеграмму, а мы не собрались бы здесь сегодня. Цена вопроса невероятно высока. Если роду лордоков суждено сгинуть, то я должен знать – каким образом.

– А потом?

Сербский лорд-маршал качнул головой, будто тут и думать было не о чем.

– Убей, разумеется. Мы же чтим волю Триумвирата, – с ироничным почтением прибавил Зан и отпустил дочь из объятий.

Исполненная долга перед своим лордом-маршалом, Катрина склонила голову:

– Как повелишь, отец. До отбытия ещё шесть часов. Я подготовлю всё необходимое и выеду раньше остальных.

Зан приподнял голову, закрыл глаза и прислушался. Словно к движению солнца по небосклону. В создавшейся на минуту тишине слух наёмницы привлекло робкое позвякивание цепей в дальней части круглой залы.

– Шесть? Разве не восемь? – открыв глаза, воззрился Зан на свою дочь.

Наемница пояснила:

– Тени гор проложат мне путь во дне.

– Одобряю твое рвение.

– Благодарю, – улыбнулась Катрина. – Отец. Почему Понарин при всех сказал, что Морбий испугался?

– Разве он так сказал? – с притворной задумчивостью Зан отошел от неё и направился к своему трону, что стоял позади.

Каменный, украшенный драгоценностями, покрытый небрежно наброшенными меховыми шкурами. С трона сербского лорда-маршала прекрасно было видно всякого входящего в покои Вэллкатов.

Именно оттуда раздавались позвякивания цепей. Ведь там, возле трона, как теперь увидела Катрина, была прикована к полу девушка. Закованная в кандалы по рукам и ногам и принужденная цепями сидеть на полу или самое большее – подниматься на колени. Совсем нагая, длинноволосая, с кляпом в рту. На вид немногим старше Катрины, а на деле совсем дитя в сравнении почти с двумя сотнями лет, что прошли с рождения наёмницы в 1717 году.

Закованная в цепи пленница в покоях Вэллкатов служила подарком от швейцарского лорда-маршала прибывшему Зану. Аналогичное угощение ожидало и Морбия в покоях румынского клана. Она была до смерти напугана, не знала, где находится, и что происходит. Но провела здесь много времени и уже не предпринимала попыток освободиться или докричаться до лордоков.

Зан, не обращая на пленницу внимания, прошел мимо и сел позади девушки на свой законный трон главы сербского клана стражей.

– Отец, я уверена, ты знаешь, о чём я говорю, – со снисходительным терпением настаивала Катрина. – Понарин не говорил этого впрямую, но не упустил шанса намеком укорить Морбия.

Мучитель Паннонский удобно устроился в мехах трона, и свесил руку с подлокотника, поглаживая волосы пленницы, будто голову преданной собаки.

– Маленькая месть Понарина. У них вышла перебранка на совещании глав Триумвирата, – соизволил объяснить Зан, в то время как его снежно-белые пальцы ласково перебирали пряди волос девушки в цепях. – Конечно, они на взводе. Их можно понять. Сейчас крайне неподходящее время для угрожающих стабильности известий. Негласная борьба за власть между судьями Трибунала кланов и Триумвиратом стражей набирает обороты. Сначала остальные кланы вверили стражам свою безопасность, чтобы праздно коротать свою вечность. А теперь боятся, что Триумвират возвысится над ними. И ищут возможности ослабить нас.

– Молва об апокалиптических предсказаниях нынче придется некстати, – понимая обстановку в сообществе лордоков, заметила Катрина.

– Верно. Узнав о предсказании Джульетт, кланы рассудят так: если лордоки сгинут, значит, Триумвират их не спасет. Если Триумвират не способен их спасти, зачем он им нужен. Понимаешь, какова расстановка фигур в этой партии? Вот, что беспокоит Понарина. В складывающемся положении многое решает политика.

Катрина нетерпимо покачала головой:

– В минуты глобальных угроз не внутренние распри должны занимать умы лордов-маршалов.

– Мудрые властители мыслят всеобъемлюще, дочь. Тебе как наёмнице вверены угрозы внешние. А мы с Понарином и Морбием позаботимся о том, чтобы тревожные вести не вышли дальше кланов стражей. А теперь поторопись, ангел! Тебе ещё нужно собраться в дорогу.

– До скорой встречи, мой лорд-маршал! – с почтением склонила голову Катрина.

У самого порога голос отца окликнул наёмницу. Когда Катрина повернулась к нему через весь зал, Зан Вэллкат стоял возле своего трона, придерживая пленницу за голову.

– Взгляни на это человеческое дитя, – произнес Зан, успокаивающе поглаживая девушку по волосам и лицу. – Узри её страх, дочь. Лишь власть моего ума над её волей удерживает её от истерик. Как и все смертные, рожденная для этого момента, станет она мне пищей, ибо я вкушу её кровь. Предчувствуя грядущую смерть, она боится.

– Как и все они, – кивнула Катрина, переведя взгляд с пленницы на отца.

– А тебя страшит предсказание лондонской пророчицы? – вкрадчиво осведомился Зан. И испытывающе впился мерцающими в темноте желтыми глазами в свою прекрасную дочь.

Катрина понимала, что лорд-маршал проверяет её. В очередной раз.

– Отец, я нахожу разумными все прозвучавшие доводы на оглашении решения Триумвирата. К сожалению, я не так мудра, как великие лорды-маршалы, – с учтивой покорностью произнесла наёмница. – Обстоятельства предстоящего задания не вызывают у меня ни страха, ни сомнений в вечном наследии Лордока. Я исполню всё порученное мне. А чего бояться, решат политики.

Едва заметно губы сербского лорда-маршала тронула улыбка. Он наградил дочь взглядом, гордым за её умный ответ. И кивнул головой, отпуская наёмницу в путь.

Разворачиваясь к дверям, Катрина заметила, как коготь Зана впивается в податливую плоть на шее пленницы, и из вены вырывается кровь. Двери в крыло Вэллкатов захлопнулись за наёмницей. И человеческая жизнь оборвалась.