Белокурая девушка скрылась в окне на несколько долгих минут. Потом из окошка вылетела полупустая дорожная сумка, куда Джульетт набросала несколько вещей, а затем и сама она спрыгнула на траву. За это время она успела завязать волосы и накинуть плащ.

– Кто это с тобой? – увидела Джульетт стоявшую за плечом отца Катрину.

Наемница вышла вперед и протянула руку:

– Меня зовут Кэтрин Уолкотт. Я помогу вам уехать из страны.

Джульетт оглядела Катрину удивленно. Со смутным беспокойством глянув на отца, Джульетт настороженно пожала руку Катрины. И в следующее мгновение, как пальцы наёмницы сжались, Джульетт покачнулась, будто теряя сознание, и повалилась ничком.

Ирвин успел подхватить дочь, прежде чем она упала.

– Осторожно, крошка! Вот так, – проговорил он, помогая ей стать на ноги. – Тебе нехорошо?

Джульетт взялась за голову и тут же нашла глазами Катрину. По прямому взгляду девчонки, по расширившимся зрачкам и ошеломленному лицу, наёмница поняла, что что-то произошло. Нечто скрытое даже от её проницательного взора.

Левая рука Катрины незаметно коснулась кинжала квилона, спрятанного на ремне за спиной под тяжелым кожаным плащом. Она догадалась, что Джульетт каким-то образом поняла, кем на самом деле является Кэтрин Уолкотт. Сейчас девчонка выдаст её. Ирвин предпримет какую-нибудь глупость, которая превратит его в помеху для Катрины, и наёмнице придется действовать. Какое нежелательно кровавое начало.

Опомнившись и твердо встав на ноги, Джульетт быстро поправила волосы.

– Я просто… у меня закружилась голова после прыжка из окна. Оно оказалось выше, чем я думала. Всё в порядке, правда.

– Точно? – испытывающе спросила Катрина.

Джульетт посмотрела на неё долгим взглядом. Многозначительно. И с толикой осознанного любопытства. Будто понимала, что перед ней стоит представительница совершенно другого биологического вида.

– Точно, – легко и решительно уверила Джульетт.

– Тогда пора идти. Тебя ищут лордоки. Ты понимаешь, о ком я говорю?

– Думаю, да, – беспокойно облизав губы, кивнула Джульетт, затем взглянула на отца. – Пойдёмте. А по дороге ты мне расскажешь, как вы познакомились. Ой, что у тебя с рукой?

– На работе поранился.

Ирвин подхватил сумку, закинул через плечо, и втроем они зашагали к главной дороге Гринтона. Им предстоял долгий путь. Джульетт задумчиво шагала рядом с отцом, внимательно рассматривая шедшую впереди новую знакомую отца.

Под опрокинутой бездной ночного неба Катрина вела их к повозке, приготовленной на проселочной дороге за Гринтоном. Наёмница молчала, перебирая в уме причины столь странного поведения девчонки. Сомнений почти не оставалось. Джульетт узнала в ней вампира, но сохранила тайну Катрины. Почему?

Ирвин закинул сумку и зачехленный обрез ружья в повозку и помог Джульетт забраться в кузов, а сам сел на сиденье ездового рядом с Катриной.

– Править буду я, – твердо сообщил Ирвин, хватая вожжи. А затем поинтересовался: – Куда, по-вашему, мы должны ехать?

– В Дарлингтон. Нужно успеть на утренний поезд до Йорка, – ответила Катрина.

Отец Джульетт присвистнул, встряхнул вожжи, голосом послал пегую тягловую лошадь и, когда кобыла двинулась, мягко принял её на вожжи – править упряжкой он умел и справлялся с этим делом, несмотря на травмированную руку.

– Тогда поедем вдоль реки, через Ричмонд, – сказал Ирвин. – Это самая короткая дорога. Часа через четыре окажемся в Дарлингтоне. Но это будет поздняя ночь, что нам делать там в такой час?

– Отдохнете в номере, который я сняла для вас.

– Вы, похоже, всё предусмотрели, – прищурившись, почесал щетинистый подбородок Ирвин и погрузился в размышления. – Скажите, а откуда вы столько знаете о вампирах? У моей-то дочки были видения, и то мы ничего об этих адских тварях не знаем.

– Ирвин, что ты слышал о фонарниках? – в ответ спросила Катрина и пристально вгляделась в его лицо.

– О ком? Фонарщиках?

– Фонарники. Тебе знакомо это слово?

– Фонарники? – задумался Ирвин. – Нет, не слыхал.

Наемница ещё на время задержала цепкий взгляд на Ирвине, когда он смолк, потом повернулась назад, к кузову, в котором сидела пророчица:

– А ты, Джульетт, знаешь что-нибудь о фонарниках?

Это была проверка. Триумвират допускал, что вся шумиха вокруг пророчеств девчонки могла быть спровоцирована орденом фонарников для того, чтобы выманить лордоков из тени и угодить в западню вампироборцев. Существовала вероятность, что Ирвин и Джульетт могли оказаться фонарниками. Но Катрина в этом сомневалась.

– Боюсь, что нет, мисс Уолкотт. Они хорошие или плохие?

– Полагаю, что хорошие, – ответила Катрина. – И даже в своих видениях ты ничего про них не видела?

– Я не видела в своих ведениях ничего хорошего.

Их ответы окончательно развеяли настороженность наёмницы. Ложь она бы заметила. Джульетт отозвалась без запинки, не взглянув на отца. Никаких признаков волнения и нерешительности. Или сговора. А Ирвин… он слишком прост, чтобы притворяться.

– Я расслышала горечь в твоем голосе, – заметила Катрина.

– Так и есть, мисс Уолкотт.

– Ну так что, – спросил Ирвин, – с чего это вы так осведомлены о вампирах?

С притворной убежденностью и горячностью, будто сама верила в святость их миссии, Катрина рассказала об организации, призванной во имя всего святого бороться с вампирами и отстаивать жизнь рода человеческого.

– Они и зовутся фонарниками. Несущими свет во тьму. За несколько веков, что ведут они свою войну, о вампирах удалось скопить немало сведений. Знание есть оружие, а невежество погибель. Я одна из них.

Коварству этого честного признания не было границ. Катрина знала, что Ирвин и Джульетт подумают, будто она говорит о фонарниках. Собственные выводы убедят их сильнее, чем любые её заверения.

– А ты, Джульетт, возможно, обладаешь ценнейший информацией, которая послужит благому делу, – заверила Катрина, обернувшись к пророчице. Но девчонка ответила лишь взглядом, полным смятения.

Весь путь до Дарлингтона, единственной в окрестностях железнодорожной станции, Джульетт молчала и не спала. Наёмница чувствовала её взгляд на себе. А Ирвин продолжал задавать вопросы, на которые Катрина неизменно давала ответы, притуплявшие его бдительность. К концу дороги повязка на его руке пропиталась кровью. От усилий рана, видимо, разошлась, и Катрине пришлось взять вожжи самой.

Джульетт смогла подремать только под утро, когда они устроились в тесной комнатке, снятой для них Катриной в отеле через улицу от железнодорожной станции Дарлингтона.

Засыпая на пахнущей «Отбеливающей содой» постели в полумраке, казавшемся ей чужим и недружелюбным, она спросила отца:

– Ты доверяешь мисс Уолкотт?

– Не очень, крошка. Нам теперь опасно доверять людям. Но оставаться в Гринтоне было бы небезопасно. Тут я, пожалуй, ей поверю. Если нас нашла мисс Уолкотт, то найдет и кто похуже, – звучно вздохнул Ирвин и умолк на время. – Ну а ты ей доверяешь?

– Доверяю, – с осторожной искоркой надежды прошептала Джульетт.

– Почему?

– Просто предчувствие.

– Эх, крошка, не знаешь ты, что бывает у людей на душе. Никому нельзя доверять, пока делом не покажут, чего они стоят. Ну да ладно, поспи немного. Надо набраться сил.

Сам Ирвин не сомкнул и глаза. Сидел с обрезом ружья у кровати дочери, всю ночь буравя взглядом входную дверь. Это наёмница посоветовала ему сделать обрез и помогла с этим. Благо инструментов в его рабочей лачуге было предостаточно. Патроны Катрина тоже вернула. Ещё в Гринтоне. Сразу, как они пришли к взаимопониманию.

В половине восьмого утра, за полчаса до прибытия поезда, в их комнату постучали. Ирвин, прикорнувший на минуту, вздрогнул и отозвался:

– Кто там?

– Доброе утро! Это мисс Уолкотт. Можно войти?

Потерев глаза, Ирвин присмотрелся к спящей Джульетт. Проверил, всё ли в порядке. Раскинув белокурые волосы, уставшая с дороги она, целая и невредимая, мирно спала, зарывшись лицом в подушку. Тогда Ирвин поднялся и, не выпуская обреза из рук, приоткрыл щель в коридор отеля.

Убедившись, что Катрина стояла одна, он впустил её. И поразился, как бледна её кожа в утреннем свете. Он счел это признаком высокого происхождения, что подтверждало её произношение.

– Пора собираться, да? – спросил Ирвин, оставляя ружье возле кресла. – Который час уже?

Катрина вздохнула с сожалением и сообщила:

– Вообще-то, я пришла поставить в известность о произошедших переменах. Только что я вернулась со станции, где узнала неприятные новости. К сожалению, утренний восьмичасовой поезд отменили из-за технических работ на железнодорожных путях. Нам придется дождаться вечернего шестичасового.

Ирвин с досадой почесал подбородок и задумчиво пробормотал:

– Как некстати… думаете, они успеют закончить работы к вечеру? Не хотелось бы здесь застревать.

Катрина легонько махнула рукой:

– Наверняка, дело в каком-то пустяке. Всё не так уж и плохо! В шесть часов придет Йоркский экспресс. На нем мы доедем быстрее. Хлопоты в связи с этими сложностями я взяла на себя и всё устроила. Вам не о чем беспокоится. Билеты я обменяла и продлила оплату комнат. Отдыхайте!

Катрина сделала шаг в сторону двери, когда Ирвин её окликнул:

– Мисс Уолкотт! Не могли бы вы отдать нам наши с Джульетт билеты на Йоркский экспресс.

Катрина улыбнулась очаровательной добросердечной улыбкой и просунула руку во внутренний карман плаща.

– Ну конечно, – она протянула два билета. – Вот, возьмите.

Ирвин взял их и тут же рассмотрел. Маленькие, шириной всего в пару пальцев, с пометкой «экспресс» на сегодняшнее число.

– Спасибо, мисс Уолкотт! За всё.

Она кивнула и ушла, закрыв за собой дверь. И оставив расстроенного Ирвина наедине с беспокойными мыслями. Он подошел к окну и взглянул на блестящие вдали железнодорожные пути, убегавшие в утреннее марево.

Нехорошо это всё. Он не чувствовал себя в безопасности здесь. Если бежишь от угрозы, то лучше двигаться, чем ждать чего-то.

Впрочем, тени дум покинули его, когда он заметил, что дочь уже не спит. Солнце его жизни встало, прогнав тревоги.

Джульетт села в постели и подбадривающе проговорила:

– Не переживай, пап. Это лишь небольшая заминка.

– Наши голоса разбудили, значит? – хмыкнул Ирвин.

– Ага.

– Да я особо и не переживаю, – соврал он и вновь посмотрел на железнодорожные пути.

– Как твоя рука? Болит?

– Уже получше, дочка. Уже получше. Хочешь посмотреть билеты?

– Давай! – загоревшись от любопытства, охотно согласилась Джульетт.

Он отдал дочке билеты и уселся в кресло, надеясь немного поспать.

В 7:59 до полудня гулкий звук локомотивного свистка где-то поблизости разбудил Ирвина и заставил вновь выглянуть в окно. Он отодвинул занавеску, раскрыл створки и высунулся в утреннюю прохладу. Через улицу в сторону станции стягивались люди.

Ирвин решил сходить на станцию. Он взял пиджак, сказал Джульетт, чтобы она заперлась и никому не открывала, даже мисс Уолкотт, и вышел из комнаты. Он почти бегом поспешил на станцию Дарлингтона. Длинное здание из красного кирпича, сквозь которое под стальным со стеклом арочным навесом проходили пути.