Джульетт старательно закрыла глаза и сосредоточенно держалась за фальшивую вещь лорда Сандерленда.

Как часто ей приходилось повторять этот ритуал? Как долго она противилась, чтобы мать использовала её для обмана?

Несмотря на молодую внешность, Астрид Сандерленд прожила очень долгую жизнь, и мало на свете осталось вещей, способных её удивить. Всё в мире повторялось. Для внимательного наблюдателя разнообразие жизни рано или поздно замыкается в себе же. Так повторялась порода людей, истории семей и связь событий. Взглянув на человека, присмотревшись к его привычкам и суждениям, Астрид и сама подобно предсказательнице могла бы составить весьма точное описание его дальнейшей жизни. И в том не таилось ни капли магии. Потому она истинно наслаждалась, встречая жизни, выбивающиеся из привычной ей картины. Судьбы, которые предстояло разгадать.

Джульетт открыла глаза и вернула книжицу владелице. Играть образ медиума получалось, но явно тяготило её. Она будто старалась не обидеть посетителя наигранностью, вычурностью представления в противоположность матери. И похоже, ей хватало кротости, чтобы смириться со своими обязанностями нареченной пророчицы.

Она вздохнула, смиряясь с очередной ложью, и заговорила с поразительной осмысленностью:

– Здоровье лорда Сандерленда будет неизменно в ближайшее время. Достаточно долго. А потом произойдет событие, которое положительно отразится на его духе, вернет ему силы и благоприятно скажется на самочувствии. Он окрепнет, но не выздоровеет полностью.

Складно. Убедительно. Какая умная девчонка…

Астрид улыбнулась, не сводя внимательных изумрудно-черных глаз с пророчицы. Магии не произошло. Джульетт не разгадала ни того, что вещь вовсе не принадлежала лорду Сандерленду; ни тем более того, что муж Астрид скончался много месяцев тому назад, отрезанный от мира и заточенный в собственном доме. Это была одна из множества темных тайн Астрид.

Гостья с облегчением выдохнула.

– Какое облегчение, я всегда в это верила!

– Но до тех пор вы должны себя поберечь. Вы очень бледны, беспокойства о муже могут плохо сказаться на вашем здоровье, – прибавила Джульетт.

– Ох, вот как. Да, пожалуй, мне стоит подумать и о себе. Вы что-то увидели? Думаете, мне что-то угрожает?

– Скорее всего, вести о том, что ваш муж поправится, уберегут и вас от нездоровья, – доброжелательно пояснила Джульетт, поняв, что зря сболтнула про бледность Астрид.

Она не хотела расстраивать леди Сандерленд и создавать новый повод для расспросов, но Астрид тут же ободрилась:

– Чудно, чудно! Я тоже так думаю!

Увидев, что гостья не намерена допытываться у неё о собственном здравии, Джульетт с облегчением вздохнула и спросила:

– Интересует ли вас что-то ещё?

Астрид всерьез задумалась над прозвучавшим вопросом. Она уже поняла, что Джульетт достаточно умна, хоть и лишена расчетливой человеческой хитрости.

Дабы не оскорбить гостью, пророчица могла бы не выдать, что знает об истинной природе вещицы. С другой стороны, обладай девчонка настоящим даром, уж витающую неподалеку смерть она бы почувствовала. И испугалась. А напуганной она не выглядела.

Астрид доверительно наклонилась над столом, и Джульетт непроизвольно тоже подалась вперед.

– Есть ещё кое-что, что меня волнует, – вполголоса произнесла Астрид. – Но это не касается нашей семьи.

– Ладно. Простите, леди Сандерленд, а кого именно это касается? – старательно уточнила Джульетт.

– Когда я узнала о вашем даре, я поняла, что вы посланы нам с мужем свыше в утешение. Но вместе с тем, я узнала от вас кое-что очень тревожное.

Джульетт не поняла, ведь она видела Астрид впервые.

– От меня? – удивилась она.

Астрид положила на стол газету «Иллюстрированные лондонские новости», которую сэр Артур дал ей сегодня. Самую популярную газету в Лондоне, расходящуюся тиражом более трехсот тысяч экземпляров еженедельно, со статьей о прежде никому неизвестной Джульетт, «пророчице из Лаймхаус».

Сначала Джульетт наклонилась, чтобы рассмотреть газету и разобраться. А потом быстро сообразила, что именно это за выпуск. Ресницы её взметнулись. Большие серые глаза обратились к Астрид с невысказанным вопросом и желанием объясниться.

– Если ваш дар правдив, то и эти ужасные слова тоже правдивы? – изобразила встревоженность Астрид.

Внутренний свет в Джульетт заслонила неведомая тень.

– Они не так всё написали.

– Правда? Значит, в газете написаны не твои слова?

– Мои, но… Они не поняли, – с болезненным огорчением объяснила Джульетт. – Простите, матушка не разрешает говорить об этом. Это на самом деле просто глупости.

– Глупости? Не понимаю. Люди стали приходить к тебе, желая послушать твою историю. Так ты и попала в газеты. Тут сказано, что ты старалась предупредить людей.

– Поначалу да, пыталась. Я просто не знала, что делать. От рождения у меня не было никакого дара. А когда он появился, я испугалась и не, не… – Джульетт запнулась, подбирая слова, будто делясь самым сокровенным. И, похоже, она верила, что это важно, всем своим сердцем. – Не понимала, что это всё значит. Я сама до конца не знаю, чему верить в том, о чём было вот это прозрение.

Она поставила палец под словом «вампиры» в статье.

Следующие слова Джульетт скомкала и буквально выдавила из себя:

– А потом матушка помогла мне. Направила мой дар, чтобы я могла помогать людям.

Сказав это, Джульетт явно почувствовала себя неловко.

Белокурая пророчица замолчала и смотрела теперь на графический рисунок, изображавший цыганку с хрустальным шаром. Именно такой иллюстрацией сопровождалась статья о пророчице из Лаймхаус.

Неизвестные Астрид образы или воспоминания увлекли Джульетт в омут тревожных размышлений.

– Расскажи мне об этом, – повелел одурманивающий голос гостьи с той стороны стола. – О матушке не беспокойся, я всё улажу.

Джульетт в сомнении задумалась. А решившись, заговорила тихо, медленно. Вспоминая:

– Ну, хорошо. Это было мое первое видение. В прошлом декабре. Даже не совсем видение. Мы выходили с воскресной службы, и на меня нахлынула волна. Словно прежде неизвестные воспоминания обрели физическую форму. Я провалилась в них будто в воду. Все говорят, я упала в обморок на ступенях Святой Анны⁵. То, что я стала знать, когда очнулась, меня испугало, – слезы мучения выступили на её глазах. – В этом знании было столько боли. Столько злости ко всему доброму и светлому. Столько зла и смерти. Вы не представляете! Будто все войны и страдания, которые люди причиняли друг другу от начала времен поместить в одного человека. В крови его яд, что отравит весь род человеческий. Какое наследие он даст? Я не могла не попытаться предостеречь людей…

– Джульетт, я совсем тебя не понимаю, – терпеливо предупредила Астрид и коснулась рукой газеты. – Существуют ли эти ужасные создания, о которых ты рассказывала газетчикам? Угрожают ли они людям?

Подошва ботинок проскрипела на пороге дома. Следом хлопнула дверь и мужской голос из коридора позвал жену:

– Пэтти!

Миссис Фэннинг поспешила встретить мужа, чтобы подготовить его к тому, что в их доме посторонняя персона.

Джульетт подобралась и вытерла слезы, поняв, что сейчас сюда войдет отец. Астрид помнила, что миссис Фэннинг предупреждала её о возвращении мужа.

– Джульетт, дорогая, позволишь ли ты мне увидеть тебя ещё раз? – обратилась она к пророчице. – Мне действительно кажется, что ты во всём права, и это очень важно. Могу ли я прийти завтра?

– Если вам угодно, – согласилась Джульетт.

– Ирвин, да погоди! – послышался приглушенный шепот матери Джульетт.

Увещевания миссис Фэннинг к мужу всё нарастали, пока они оба двигались по коридору, и, наконец, оборвались.

В комнату решительно вошел высокий мужчина, худой и крепкий. Выглядел он моложе жены. Стрижка рабочая. Щетина. Руки и одежда Ирвина Фэннинга перепачканы углем.

– Простите, но я должен попросить вас уйти. Мы не принимаем незнакомых людей по ночам. Я считал, что это вполне очевидная вещь для леди, – резковато заявил он, жестом приглашая Астрид на выход.

Свеча на столе дрогнула и зачадила черным дымом.

– О да, разумеется, – гордо поднялась Астрид и холодно встретила его взгляд. – Оставляю ваш дом. Доброй ночи, Джульетт!

– Джульетт, всё хорошо? – настороженно спросил её отец.

Пророчица кивнула.

Астрид медленно прошла мимо Ирвина Фэннгига под его пристальным взглядом и уже на самом пороге обернулась, доставая кошелек:

– Миссис Фэннинг, так сколько я должна за сеанс?

Мать Джульетт оттеснила мужа и радостно поспешила к Астрид.

– Шиллинг, леди Сандерленд! Как хорошо, что вы вспомнили, а я уже забыла, заработалась совсем, – затараторила она, принимая монету.

– Я ещё вернусь, – сообщила Астрид и твердо посмотрела на отца Джульетт.

Не желая упускать состоятельную клиентку, миссис Фэннинг расплылась в заверениях, что леди Сандерленд всегда здесь рады и долго кричала ей вслед теплые пожелания на прощание.

Закрыв дверь, миссис Фэннинг взъелась на мужа.

– Ирвин, ну что ты за дурень неотесанный, надо было повежливее, это жена лорда Сандерленда!

– У нас есть правила, Пэтти, – стаскивая с себя куртку, ответил Ирвин Фэннинг. – Нечего в нашем доме привечать незнакомцев среди темна. Мы не знаем, что у людей на уме. А к нашей Джульетт привлекли излишнее внимание. Не безопасно это.

– Ну, хотя бы делом займется! – фыркнула миссис Фэннинг. – А то я за всех горбачусь на двух работах, сил уже моих нет…

Ирвин прошел в комнату, с кривой усмешкой слушая ворчание жены и устало уселся за стол. Потянул носом, запалил сигарету от свечи и закурил.

– Ну, и что этой леди Сандерленд было от тебя нужно? – заботливо спросил отец дочку.

– Как обычно. И ещё вот это, – Джульетт подвинула газету к отцу.

– Тоже как обычно, значит, – хмыкнул он.

– Я не успела рассказать ей.

– Может оно и к лучшему. Даже если бы рассказала, она бы распорядилась этим знанием только чтобы поразить своих компаньонок по игре в бридж. Такие люди интересуются всякой мистикой забавы ради. Что рай, что ад, им всё едино.

– Леди Сандерленд произвела другое впечатление. Она настроена очень серьезно. Если она вернется, я расскажу ей всё. Нельзя скрывать от людей правду.

Ирвин выпустил дым в сторону и потер ноющую шею.

– Не знаю, дочка. Боюсь, из-за этой правды настанет день, когда «пророчицу из Лаймхаус» станут кликать «сумасшедшей из Лаймхаус».

– Скажи это матушке. Вообще-то они и так думают, что я сумасшедшая, – посмеялась Джульетт, вставая из-за стола, и обняла отца. – Спокойной ночи, пап!

– Спокойной ночи, крошка.

Но ночь та выдалась не спокойной. Всем Фэннингам снилось одно и то же, и они даже не подозревали об этом.

Шакалы, окружившие дом. С глазами мерцающими золотом.