Матвей Петрович догадался, что все за этим столом тоже полагают его виноватым – ежели не в убийстве, так в том, что выгнал Карпушку и довёл до смерти. Следовало бы разгневаться, но на Матвея Петровича вдруг навалилась бесконечная усталость. Кругом одни холопы. Нищие души. И дело не в его богатстве. Дело в том упоении, которое охватывало его, когда он своей волей передвигал огромные пласты жизни так, как считал нужным, а не так, как того желали владыки народов и государств. За этим столом никому не понять подлинного земного величия, которое только умножается тем, что оно тайное. Такое величие больше, чем могут вместить души этих людей, маленькие, словно кошельки кухарок.