Зима перестала прятаться: она уже не подсылала разведчиков в погреба, на чердаки и под застрехи амбаров, не устраивала тихих ночных налётов, она пришла днём – повсюду, широко и открыто
Толпа сразу поглощала их, закручивала, перебирала тысячью ищущих рук, как крупу на блюде, ощупывала, сжимала или отбрасывала.
И вдруг он ощутил, что его корни в чужой земле всё-таки прижились, что на его ветвях распускаются листья.