Лицо у неё было побледневшее, усталое, страшное, словно её предали, а в глазах тускнела непроходимая тоска. Пьяная компания приняла Лёлю с восторгом, усадила за стол, налила водки, и Лёля стала пить – редко, но мощными, оглушительными дозами.
Мы человечеству – мясо, которым оно откупается от смерти, чтобы нормальных людей не шибко тревожила… Мы как родимся, так сразу к смерти тянемся, ползём, ещё ходить не научившись… И ползём-то напролом, всё вокруг себя рушим по дороге…
от Ванькиных кошмаров на лице её проступило выражение омерзения и ненависти, словно Ванька снимал перед ней слои своей души – ухаря и забулдыги, равнодушного и буйного гусара, сходящего с ума поэта – и под всеми слоями обнаруживалась гниющая, смердящая, злобная сердцевина.
Это чума для земли… Нам быстрее дохнуть надо… Да мы и подохнем – сами себе глотки перегрызём… Какая тебе поддержка нужна? Для чего?.. Выжить, что ли? Зачем?.. Мы же чума, нас в крематорий надо…