Окружающая обстановка, конечно, особо глаз не радовала и состояла из огромного ветхого производственного помещения. Его потрескавшиеся серые стены из заштукатуренного кирпича кое-где закрывали плакаты, призывающие к ударному труду. Судя по ряду, выделяющихся на сером фоне красных кирпичных закладок в стене, можно было догадаться, что там когда-то располагались окна. Свет попадал сюда только от ограниченного количества электрических лампочек, висевших под потолком. Их уровень яркости постоянно менялся, то заливая цех ослепительным светом, то создавая легкий полумрак, отбрасывая длинные тени от предметов на бетонный пол. Здание завода насквозь пронизывал и опоясывал стальной каркас из сваренных между собой швеллеров. Вероятно, это было сделано во избежание обрушения от старости, или случайного попадания снаряда или бомбы. В цеху кругом стояли металлические шкафы, ящики, бочки, ну и, конечно же, различные станки.

Рядом с токарным станком, где очутилась Карина, висела доска, напоминавшая школьную, на ней мелом выведен заголовок «Статистика за день» и столбик цифр, обозначающих на каком этапе находится выполнение нормы производства.

В голову девушки пришла мысль, что время идет, а работа стоит! Нужно до полуночной заводской сирены успеть закончить изготовление еще трех коробок патронов калибра 7,62. Руки сами по себе потянулись к шпинделю станка. Но тут же и остановились на полпути. Она внезапно забыла, что требовалось делать! Как управляться со станком? За всю жизнь молодая женщина ни разу к ним не подходила.

Здесь потихоньку ее стал пробирать испуг. В голове не укладывалась абсурдная ситуация – нужно работать на станке, но она не помнит, как. А собственно, почему? Чем она в жизни занималась до этого дня?

– Училась, работала… – стала сама себе отвечать на мысли вслух.

– Уже лучше, что-то смогла припомнить. А чему училась, кем работала? – продолжал допрос внутренний следователь.

– Делопроизводству, инспектором в райсобесе.

– Хорошо, но, если я не рабочий завода, а инспектор службы социального обеспечения, то, что я здесь делаю и зачем мне нужны эти патроны?

После этого она все вспомнила, что села играть в «Передовую». И, вероятно, заснула за компьютером. Теперь нужно только захотеть проснуться – и ты снова дома!

«Сейчас я сосредоточусь и проснусь, мне не нравится этот сон! Я не хочу и не умею работать с этими железяками! Мне пора отсюда уходить», – отчаянно думала девушка. Но вокруг в качестве дополнительного подтверждения несостоятельности ее желания покинуть окружающий мир – появились звуки работающих механизмов, шум вентиляции, лязг металла и разговоры других рабочих.

– Альбертыч! Проверь эту партию, а то мне еще надо успеть на сегодняшнюю зарплату пополнить экипировку в армейском магазине и повоевать за Мадрид.

Усатый рабочий в морской форме и бескозырке за соседним станком пытался привлечь внимание пожилого человека в очках, одетого в черный халат и берет, важно расхаживающего между агрегатами.

Мастер цеха, по всей видимости, это был он, подошел к моряку-фрезеровщику 3-го разряда и стал досконально, с помощью увеличительного стекла и штангенциркуля, изучать готовую продукцию.

– Вот эти – нормально, эти тоже, а вот эти никуда не годятся! Сегодня «Черноморец», ты запорол двадцать семь заготовок! Из какого места у тебя руки растут, вредитель? Наверное, из того же, откуда и ноги? За такое на Родине тебя бы отправили под трибунал, а затем в штрафбат! Радуйся, что сейчас все представители НКВД заняты боями на улицах города, а то бы поехал в лагеря. Стоимость брака я удержу с твоего сегодняшнего заработка.

Мастер закончил отчитывать бракодела и бросил нестандартные гильзы в отдельный ящик.

– Ну, ты, Альбертыч, и кровопийца! Тебя самого к стенке надо поставить. Ты разуй глаза, старый хрыч. Тебе лишь бы облапошить сознательный рабочий класс, контра! Все патроны хорошо обработаны. Ты, наверное, их потом себе припишешь как готовые и мои денежки кровно заработанные в свой карман положишь. Больше четверти суточной нормы коту под хвост. Знамо дело, какому коту. Правду люди говорят, это твой брат работает мастером на заводе у немцев! У своего брательника–фашиста ты понабрался этих хитростей!

Матросик вышел из себя и начал рвать на себе тельняшку, доказывая мастеру свою профпригодность, как разнорабочего.

Карина невольно прислушалась к их разговору, хоть она и не любила скандалы, особенно с употреблением «всякими тружениками» ненормативной лексики, но ей все тут почему-то стало интересным. Тем более, не каждый день в сновидениях можно побывать и поучаствовать в таком точном, ярко воссозданном историческом прошлом, украшенным правдоподобными выражениями участников реконструкции.

«Ладно, досмотрим этот сон до конца, надеюсь, он будет не очень долгим», – сказала она сама себе.

Тут ей показалось, что при очередном усилении освещения на нее упала тень. Обернувшись, девушка увидела перед собой чрезмерно высокий силуэт мужчины в военной форме. Только когда яркость чуть снизилась, и глаза адаптировались, она смогла разглядеть стоявшего рядом.

Он был в коричневом полевом маскировочном халате поверх черной формы, на ногах высокие ботинки на шнуровке. На поясе закреплено множество брезентовых подсумков, а также,снятая с головы каска, покрытая сеткой в мелкую ячейку. Через плечо пропущен ремень, на котором за спиной висел автомат. Коротко стриженый ежик темных с проседью волос венчал голову странного человека.

Его мудрые зеленоватые глаза некоторое время внимательно изучали ее, а затем незнакомец шепотом спросил:

– Фройлян, почему Вы стоите на бетонном полу босиком? Вот Ваши сапоги, наденьте, а то поранитесь или простудитесь ненароком.

И протянул на встречу руку с зажатой обувью в огромном кулачище в черной кожаной перчатке.

«И как я могла забыть, что хожу без сапог! Вот ведь конфуз какой!» – пришла запоздалая мысль покрасневшей от стыда Карине. – А какой он вежливый и внимательный, хотя с виду по нему не скажешь, скорее наоборот, кажется немного страшноватым и грубым».

Она взяла у него сапоги и быстро надела, при этом все время отворачиваясь, стесняясь встретится с мужчиной глазами.

– Извините меня за назойливость, – напомнил о себе шепотом громила, высотой в два холодильника, поставленных друг на друга. – Вы ведь собирались завтра….

 В этот момент незнакомца увидели скандалившие – матрос и мастер. Моментально забыв про обсуждение производственных вопросов, они заорали во все горло:

– Немцы! Тревога! Диверсанты пробрались на завод!

От этого крика встрепенулись все, кто засиделся возле своих рабочих мест в цеху. Моряк моментально схватил прислоненный к станине свой ППД. Направил его на собеседника Карины и передернул затвор. А мастер же с истеричными криками рванул к выходу так, что его мелькающие ноги превратились в два вращающихся колеса.

– Получи, гад! – прокричал «усатый-полосатый» и открыл огонь длинными очередями из автомата в сторону девушки, стоявшей на линии стрельбы. Нисколько не заботясь, в кого попадут его пули.

Ошеломленная Карина, не успевшая ничего понять и среагировать, так бы и осталась стоять, поймав в себя все выстрелы. Но на счастье великан ловким движением уложил ее на пол и откатился за станок. Очередь со свистом прошла верхом, отскакивая от препятствий, поражая других, менее ловких подрабатывающих на заводе солдат. Послышались ругательства и вскрики раненых.

Матрос с перепугу так бы и выпустил весь магазин в белый свет как в копеечку. Но тут едва уловимая тень метнулась к нему сбоку. Все ее движения были настолько размытыми от высокой скорости, что было очень сложно определить в ней – человек это или демон. Буквально мгновение спустя автомат отлетел в сторону. А сам нерадивый стрелок с размаху приложен «фэйсом» об суппорт станка, спутав там настройки всех нониусов и лимбов на поворотных рукоятках.

Тут девушка, вскочив на ноги, увидела, что этим «быстрым» оказался тот самый громила, что спас ее. Он повернулся к ней, держа в руках пистолет с привернутым глушителем, направленным в ее сторону и сказал неожиданно громким низким голосом:

– Что ж, видно поговорить нам не удастся, придется Вас… – затем быстро прицелился и выстрелил.

***

Проснувшись утром на полу возле компьютера среди пустых бутылок из-под водки, Дмитрий тут же ухватился руками за височные области. Голова нещадно болела и требовала опохмелиться.

Пошарив взглядом вокруг, он заметил початую на половину поллитровку, стоявшую на тумбочке в противоположном углу комнаты. Однако при попытке встать и переместиться в ту сторону, боль тут же отозвалась во всем теле и по нервам, как по проводнику, троекратно усиленной возвратилась в голову.

В этот момент на кухне включилось радио, своей громкой болтовней добавив экзекуции и шум в мозги. Диктор сообщил о наступлении восьми часов утра и стал беззаботно вещать, что нового за последние сутки произошло в Орле. Больной и страждущий в одном лице надрывно застонал.

– «Что же делать? Начальник автосервиса, грозился меня уволить, если еще хоть раз приду с опозданием на работу! И чего это накануне, мне в голову пришло так напиться? Помню только, что в «Передовой» собирался повоевать за флаги в Мадриде, я как раз заканчивал на оружейном заводе».

Тут память дала сбой, сопровождаясь новой непосильной болью.

«Необходимо во что бы то ни стал добраться до «лекарства»! – Подбодренный этой мыслью, без пяти минут уволенный автослесарь пополз по-пластунски, издавая «ойки», «бляхи», «твоюматери» и стоны, как тяжелораненый боец по полю боя.

Несколько раз останавливаясь для пополнения сил, он все же одолел расстояние, равное длине большой комнаты и ухватился за «пузырек». Но глотать водку в горизонтальном положении, ему показалось неподобающе унизительным для гордого звания Человек. Пришлось подняться, облокачиваясь на тумбочку.

Внезапно он увидел свое лицо в зеркале напротив. И на него беспощадно обрушилась память, даря «удовольствие» осознать всю остроту выступающих углов и «приятные» ощущения от столкновения со станком.

«Впоследствии он даже сам себе не мог объяснить и не только врачу в травмпункте, правда ли было это на самом деле или нет».